Говорящий Одуванчик и Смелый Дракон
POV Tao Если бы несколько десятков лет тому назад меня спросили, каково это, находится в одиночестве сутками напролет, я бы ответил, что не знаю. Ведь на тот момент я действительно не знал, каково это. Но сейчас все совершенно по-другому: эти старые стены, что сковывают изнутри, дряхлый пол и слабая крыша, которая грозится в любой момент обвалится. Я не могу назвать этот дом тем местом, в котором я чувствую себя комфортно, но сам факт того, что тут тихо, и в какой-то степени спокойно, не даёт мне отойти от мысли о внутреннем равновесии. И я бы с удовольствием променял эту старую коробку на уютный шалаш где-нибудь в горах или у реки, да не могу. Я связан с этим местом невидимыми цепями, кровавыми лентами, которые нельзя разрубить топором или распилить пилой. Это приговор, вынесенный мне лесными духами за все мои злодеяния. Второй десяток лет пошёл, как я нахожусь тут, не в состоянии выйти из деревянной коробки, которую с трудом можно назвать домом. И если бы я только мог хотя бы на минуты выйти наружу, вдохнуть такой сладкий, свежий запах сосны и посмотреть на вечно пасмурное небо, это сделало бы меня счастливым на оставшиеся сто лет. Это место находится на окраине леса — далеко от близлежащих деревень и небольших городов, в которых процветала медицина, а механизмы становятся обычным делом. Но даже то, что ближайшая деревня находится за этим лесом, который прославился на все королевство как один из самых темных и опасных, едва ли спасает меня от проходящих мимо охотников или лесорубов. Они пробираются настолько глубоко в лес, что каждые три года я слышу поблизости вой собак или топот копыт о сырую землю. Но никто не найдет эти развалины, ведь все эти двадцать лет не находилось смельчака, решившего преодолеть густой туман, что скрывал мое существование от чужих глаз. А я только рад. Мой разум давно привык к разговорам с самим собой, к воспоминаниям о былых деньках, к простому, но такому тяжелому вопросу: «почему я здесь, а не там?» В ближайшие сто лет у меня не будет возможности увидеть дневной свет, или хотя бы луч солнца, что так редко возвышается над этим чертовым лесом. Кроны деревьев настолько густы, что даже лунный свет не может добраться до земной поверхности, терпеливо ожидая зимы — времени, когда сосны наклоняются в стороны, словно покачиваясь в танце, и позволяя донести свой свет обитателям этого окутанного в мрак места. Мне остается только ждать конца своего личного ада. Хотя, вряд ли это можно назвать адом. Слишком уж все это реально. Но даже для такого бесполезного духа, как я, этот век не продет бесследно: возможно, я сойду с ума, и мои сородичи будут слагать легенды о чёкнутом духе из деревянной коробки, или очередной приступ бронхиальной астмы доведет меня до самоубийства. Хотя, какое самоубийство, когда нечем и никак? Какая может идти речь о самоубийстве, если поблизости есть только пара дряхлых досок и компания мышей с тараканами? Вот именно. Мне остается только тешить себя мыслями о том, что скоро все закончится. Ну как скоро? Лет через восемьдесят точно. Холода стремительно набирали обороты, хотя сейчас всего лишь сентябрь. По телу пробегали первые мурашки. Если раньше я любил осень, то сейчас я её просто ненавижу. Не так сильно, как зиму, но все-таки. Холод слишком сильно пробирал мои кости, заставляя их трястись. Ух, и почему все вышло именно так? Я мог бы попросить тогда кого-нибудь принести мне теплое покрывало, сапоги или хотя бы шапку. Однако я был слишком гордый, чтобы просить об этом Кая или Сухо — единственных существ, что приходили ко мне. Они не были людьми, поэтому свободно преодолевали холодный туман и иногда заглядывали. Но последние пятнадцать лет я о них не слышал. Похоже, их племя покинуло эти земли до того, как люди начали совать сюда свои носы. Если бы у меня была возможность их увидеть, я бы сказал, что они были хорошими друзьями. По крайней мере, единственными, с которыми я более или менее общался. И сколько бы у меня не было возможностей это сделать, я не смог бы попросить их о чем-то. Все предельно просто — ненавижу обременять кого-то своим существованием. Сейчас я сижу в углу, выпрямив ноги и облокотившись спиной о дряхлую стенку, в очередной раз проклиная все, что было как-то связано с этим домом, местом, территорией — без разницы. Просто проклинал все. Кого угодно, но только не себя. Я никогда не говорил, что я просто кусок чего-то неопределенного, но я говорил так про своё существование. Это разные вещи. До боли разные. Очередной раз слышу топот поблизости — слишком близко для охотника, и слишком тихо для лесоруба. Просто человек? Волк? Олень? Ох, уже не имеет значения. Да хоть гризли! Похоже, туман не дает подойти этому «некто» ближе. Значит, человек — животное или дух давно бы уже подошли. На самом деле меня это не волнует. Ни один человек не мог преодолеть эту черту, так что же изменится в этот раз? Он пройдет на пару шагов дальше, и опять встретиться с туманом? Эта живая душа опять оставит меня наедине с тишиной. Так и должно быть. Я уверен. Однако моим предположениям не суждено сбыться: слабые шаги становятся все ближе и ближе. Сердце явно решило поиграть со мной в «горячо-холодно», при каждом шорохе листвы то сбивая ритм до бешеного стука о ребра, то сбавляя темп. Ладони внезапно запотели, наплевав на ледяной воздух. Мои нервы к такому не готовы. А шаги становились все ближе и отчетливее. Порог дома предательски скрипит, сообщая обитателям о внезапном госте. Я зажался в углу, от чего-то ожидая ужасное существо, которое смогло пробраться сюда. Но как только старая дверь с хрустом отодвигается в сторону, я вижу лишь темный силуэт человека. Он был высоким, точно под метр восемьдесят, складное телосложение было заметно даже через облегающую от пота рубашку, а седые, блондинистые волосы с бритыми висками неприятно липли ко лбу. Он явно долго сюда шел, но с какой целью? Наверно, он просто заблудился. Незнакомец оглядывается по сторонам. Маленькие зрачки и холод в глазах навевают какой-то образ ледяного принца, но меня это только заинтересовывает. Коричневая, почти что темная радужка заставляет всматриваться внимательнее. Седоволосый стоит в двух метрах от меня, но даже на таком расстоянии я с точностью могу заметить самые маленькие детали: детские шрамы, изгибы мышц и костей. Он смотрит на меня с нахмуренными бровями, а я лишь строю недотрогу — уродливого лягушонка, заточенного в башне, не шевелясь и все так же прожигая его своим холодным, но в какой-то степени живым взглядом. — Кто ты? — стоило ему подать голос, как по телу снова прошла толпа мурашек, как при холодном ветре. Его голос был хриплым, что говорит о том, что он долго молчал или с надрывом разговаривал. Одно из двух. Незнакомец говорил с акцентом, словно иностранец. Да и внешность у него была необычная. Словом, странная. Его взгляд останавливается на моих руках, что были крепко прикованы невидимыми цепями. Давно засохшие капли крови и темная кожа — для него, явный признак рабства. Это ясно по тому, как он посмотрел на меня. Как на куклу, с некой жалостью. — Этот вопрос я должен задавать тебе: кто ты и что ты тут делаешь? Как пробрался сюда? — я стараюсь говорить тихо, спокойно, но так, чтобы эти слова дошли до его ушей. Его пристальное внимание не дает мне и двинуться — конечности словно окоченели, затвердели, превратились в мрамор. От того, что я долго не общался с живыми людьми, язык заплетался, и я нервничал так, словно меня выдают замуж за идеального мужчину. Интересно, что чувствует он? Я готов поспорить, что он ещё даже и не понял, с кем разговаривает. — Меня зовут Ву Ифань или Крис. Я путешественник и китаец. Меня ограбили по пути к Восточным Вратам, и мне пришлось срезать через этот лес, так как путь был перекрыть разбойниками и ворами. Когда я преодолел лес, наткнулся на этот дом и решил проверить, есть ли тут что-нибудь, — без каких-либо раздумий выдал мой «собеседник», нахмурив светлые брови,— а ты кто, если не секрет? Рапунцель? — я недоуменно посмотрел на него, явно не понимая, кто такая эта "Рапунцель". Так же я прекрасно знал, что скрывать что-то будет абсолютно бесполезно, поэтому, немного помедлив, решил раскрыть сразу все карты: — Я Хуан Цзы Тао, но особо близкие существа, коих мало, зовут меня Цзы Тао, или просто Тао. Я дух, и я прикован к этому месту ледяными оковами на ближайшие сто лет. Можешь бежать, кричать, визжать и размахивать руками, но прежде чем ты сделаешь это, ответь мне: как ты нашел это место? То есть, как ты попал сюда? — на его устах появилась гаденькая ухмылочка, от чего моя правая бровь медленно поползла вверх. Что за реакция? Перед ним сидит сверхъестественное существо, а он так лыбится, будто всю жизнь знал об этом. Жаль, что ты не доживешь до того момента, когда я вылезу отсюда. Я бы посмотрел на твоё лицо тогда. — Я просто брел по лесу и наткнулся на густой туман. Уже хотел было обойти его стороной, но не успел я опомниться, как он окружил меня со всех сторон, словно завлекал. Вот я и пошёл туда, куда глаза глядят, и вышел к этому дому, — честно признался светловолосый, все так же стоя в дверях. Все моё волнение как рукой сняло. Значит, это просто недоразумение — мимолетная промашка магии духов. Но от этой промашки на душе стало тепло, словно моё сердце окутала весна. Я лишь хмуро отвел взгляд в сторону. Я сильно удивился тому, что поверил этому человеку с самого первого слова. Словно он всегда мог говорить мне только правду и ничего, кроме правды. — Вот как. Ладно, что ты намереваешься делать? Если ты пришел сюда только за тем, чтобы найти что-то, то зря заявился — тут ничего нет, кроме меня, разумеется. Иди стороной, человек, — холодные нотки скрывались в моих словах, и каждая фраза резала по душе сильнее, чем самые острые клинки. Я не понимаю, от чего так обидно и неприятно. Наверное от того, то я лишаюсь, возможно, последнего собеседника. Я наклонил голову на бок, меняя положение и теперь сидя с согнутой ногой. Тело затекло. — Выходит, что я зря сюда пришел? Ну вот, а я так надеялся. Что ж, раз так, то, надеюсь, ты разрешишь мне тут переночевать? Ночи обещают быть темными и холодными, а я так устал, — немного странным, умоляющим тоном произнес Ифань, притворно пошатнувшись и облокотившись о дряхлый дверной косяк. Похоже, у меня нет иного выбора, кроме как разрешить ему переночевать тут. Почему-то я уверен, что если я откажусь, он начнет приставать. Наглая рожа. — Ладно-ладно, только не шуми. Ненавижу, когда кто-то нарушает тишину, — заявил я, соврав. На самом деле, я просто жаждал общения, но я должен сохранять спокойствие. Я хочу спросить о других странах, о его родине, о многом, много другом. Но язык не поворачивается. Меня снова накрывает пелена волнения, — только на хоромы для королей не рассчитывай. Сам уже наверно понял, что я бедняк в этом плане. — Не беспокойся, мне это не нужно. Лишь бы крыша над головой была, — он снова улыбается и подходит ближе, садится рядом и смотрит на меня. Но только по-другому. Не так, как в первый раз. Сейчас его взгляд добрый, дружелюбный и чистый. А тогда… Тогда это был взгляд человека, который готов был напасть в любой момент. Я как-то тяжело вздыхаю. Начинать разговор я никогда не любил. — Тао, сколько ты уже здесь? — он не смотрит на меня. Он оглядывается вокруг. Смотрит на дряхлые стены, пол, потолок и щели в углах. Впервые мне стало стыдно за своё «жилище», но ничего с этим сделать я не могу. В голове сами по себе появляются картинки давно минувших дней, которых, увы, уже не вернуть обратно. Я бы поменял многое, и, возможно, не оказался бы тут. Ответ сам вырывается из уст: — По человеческим меркам, двадцать лет. Но для духов время течет совершенно не так, как у людей. Пять лет для нас — словно пять месяцев. Мы не чувствуем разницы между человеческим временем и собственным, поэтому часто путаемся в нём, — спокойно произнести эти слова получается с трудом. Если раньше я мог спокойно говорить о том, что нахожусь тут уже чертово количество времени, то сейчас ком в горле нарастает, предотвращая все попытки выговорить эту цифру хладнокровным, отрешенным тоном. Словно так все и должно быть. Я застрял в своём времени, в теле, которому уже несколько сотен лет двадцать два. Я видел, как люди прогрессировали, и ещё долго буду наблюдать за этим. Тошнит. Тошнит от своего долгожительства, тошнит от осознания того, что я уже никогда не смогу жить, как человек. Просто тошнит. Из мыслей меня выводит такой простой, но понимающий ответ: — Ясно, — мои брови медленно сползают вниз. Тишина нагнетает, но я упорно пытаюсь игнорировать её, занимаю свою голову ненужными размышлениями, которые давно стали обыденными, а не мимолетным ступором. Интересно, что сейчас там, снаружи? Дождь или ветер? Может, люди уже видели первый снег в этом году? Или успели полюбоваться осенним звездопадом? — Ву Ифань, расскажи мне о себе, — задумчиво спрашиваю я. Разум напару с гордостью ушли куда-то далеко, и, похоже, надолго. С другой стороны нужно узнать о нем как можно больше, чтобы потом, по возможности, устроить ему подсечку, если выкинет что-то из ряда вон. Медленно перевожу на него все своё внимание. Мне слишком интересно, чтобы умалчиваться. Откуда он пришел, зачем и почему. Наверное, от того, что я долго не разговаривал с живым человеком, совсем разучился это делать. Или мне только кажется. — Рассказать о себе? Хмм, что же мне рассказать… О, точно. Как ты уже знаешь, меня зовут Ву Ифань, я родился в городе Гуанчжоу, в Китае. Мои родители охотники. Я был избалованным ребенком, поэтому когда меня призвали несколько лет назад в армию, я упорно пытался её избежать, как мог, но ничего не получалось. С каждым годом извещения все приходили и приходили по месту проживания, и я ничего не мог с этим поделать. Тогда-то я и решил сбежать, отправиться в путешествие. И все из-за какой-то армии. Глупо, правда? — Ифань почесал рукой затылок и в усмешке сдвинул брови. Уголки моих губ дрогнули в улыбке, но тут же вернулись к прежнему положению. Нет, Тао, держи себя в руках. Нельзя проявлять добродушие. Пока я думал о том, что мне стоит держать свои эмоции при себе, смуглокожий беглец медленно подползал ко мне. Когда я, наконец, заметил его в нескольких сантиметрах от своего лица, то готов был завизжать как маленькая девочка при виде призрака. — Ого, вот это цвет волос. Они всегда были такими коричневыми? Прямо как шоколад, — с интересом протянул тот, потянувшись рукой к моим сокровенным волосам, намереваясь их потрогать. Что и сделал… Ох, не избежать этому засранцу моего недовольства. Я уже начинаю жалеть, что разрешил ему остаться тут переночевать. Чертов китаец. — Эй, не трогай! Они тебе не экспонат в музее! — взревел я, когда его тонкие пальцы прошлись по коже головы. Снова этот парень своими действиями вызвал у меня табун мурашек. Это раздражает, но как приятно. У всех людей такие теплые руки? Ах, да, наверно. У них в венах теплая кровь. Как у животных в спячке. — Да ладно, тебе же нравится, — с издевкой заметил светловолосый, но все же убрал руку из моих волос, из-за чего я облегченно выдохнул. Слава Всевышнему, — ааах, что-то спать хочется. Ладно, я пойду на боковую. Уже темно, а завтра мне нужно рано встать, чтобы покинуть тебя, — Крис отодвинулся от меня на несколько сантиметров дальше, согнувшись около самой «живой» стенки. Похоже, он недолюбливает тараканов и крыс. Точно так же, как и я. — Ночи, — тихо выдыхаю я, когда китаец уже вовсю спокойно посапывает. Последний раз бросив взгляд на дом и на парня, я медленно закрываю глаза, и вижу перед собой только темноту. Лишь бы на этот раз мне приснился сон.***
Голова идет кругом, а в ушах отдаются все сигналы окружающего мира о том, что пора вставать. Тело по утрам слишком тяжелое и сонное, чтобы заставить себя хотя бы разлепить глаза. Веки крепко смыкаются, не давая мне разглядеть то, что происходит за стенками моего сознания. Но то, что я увидел, когда с трудом открыл их, меня совсем не порадовало: этот наглый китаец в наглую лежал рядом со мной, прижав меня к себе как плюшевого, при этом дыша прямо в ухо. Глаза вот-вот готовы были вылететь с орбит. Руки тряслись, а кулаки чесались врезать этому избалованному человеку, да посильнее. Но если не брать всю мою злобу во внимание, лежать в объятиях этого существа было довольно уютно и тепло, особенно учитывая тот факт, что я не привык к такому притоку тепла. Это тепло было другим. Его нельзя было сравнить с летней жарой или духотой около печки. Это другое, совершенно другое. - Ммн, — кажется, моим раздумьям не суждено сбыться, так как эта рожа начала пробуждать ото сна. Вот наваляю я ему по первое число, мало не покажется. Будет знать, как липнуть к незнакомцам во сне, да еще и духам! У моего возмущения нет предела. Я одним резким движением сбрасываю его руки со своего тела и злобно испепеляю его взглядом, на ватных ногах поднимаясь с ледяного пола. Меня тут же тронуло просто ледяным воздухом, из-за чего я поспешил вернуться в сидячее положение. - Эй, подъем! — я со всей дури пинаю ещё не до конца проснувшегося гостя, с садистсиким удовольствием толкнув его на другой бок. Но Ифань непринужденно потянулся, словно кот, как будто бы не чувствуя всех пинков и толчков с моей стороны. Ты у меня ещё получишь! — Доброе утро, Тао, — он так же улыбнулся, перехватывая рукой мою ногу, которая уже готова была пихнуть его в живот и отбросить в сторону, — похоже, ты хорошо выспался, — нагло улыбаясь, предположил этот урод. Я лишь тихо шикаю, вырываясь из хватки теплых рук. Как же это бесит. Моё самолюбие определенно пострадало. — Какого черта?! — уже было начал я свои возмущения, но он лишь приложил палец к своим губам, призывая замолчать. Я на автомате замолк, но как только понял, что он просто издевается, снова закипел. — Ты сейчас так похож на одуванчика. Не будь таким злюкой! Тем более, ты сам подлез ко мне в поисках тепла. Сам посмотри: ты спал на другом конце стенки, — весело заметил тот, жестом руки указывая на противоположную сторону стены. Я медленно поворачиваю голову туда, куда он указал. Бровь сама поползла вверх, а я скептический начал изучать весь свой «путь» от стены до источника тепла в лице Криса. — Ах ты, — я уже готов был с силой впечатать свою голову в стенку, но это бы не помогло избавиться от всего гнева, что сейчас бурлил во мне. Или помогло бы? Если да, то я был бы просто счастлив. Поскорее бы это недоразумение покинуло меня и свалило уже в свой Китай! Если же он этого не сделает в ближайший час, то я точно свихнусь. — Да ладно тебе. Я не со зла, прости уж, — натянув на себя виноватую улыбочку, он наконец-таки сел в позу лотоса, немного поддавшись головой вперед — поближе рассмотреть мою реакцию. Была бы у меня возможность, я бы сам выкинул его на улицу. Да, с удовольствием. — Хорошо. Но взамен ты забудешь все, что было ночью, понял? — скрестив руки на груди и гаденько улыбаясь, потребовал я. Фань на миг задумался, а потом лишь довольно кивнул, наклонив голову на бок. — Ладно, на этом и порешили, — произнеся это, он поднялся на ноги и вздрогнул, - ууу, как холодно! — тряся зубами, он потопал к выходу, — ну-с, спасибо за ночлег! Может, ещё увидимся, — неизменно улыбаясь, парень покинул дом, словно ничего и не было. От его слов сердце сжалось, а взгляд притупился. Наивный человек, мы уже никогда не встретимся. Это было мимолетным знакомством, и нечем более.***
POV Крис Я вышел из личной тюрьмы духа и направился прямо по дороге. От тумана и следа не осталось, но когда я отошёл от дома на приличное расстояние, он снова окутал дорогу к жилищу Тао. Мне было его немного жаль, ведь сидеть сто лет в четырех стенах — настоящий кошмар. Хоть я и не решился спросить, за что его туда заточили, но почему-то я был уверен в том, что он не сделал чего-то ужасного, чтобы заслужить такое наказание. Но теперь меня это не должно волновать. Я не знаю, зачем сказал ту последнюю фразу о том, что, возможно, мы ещё встретимся. Я прекрасно знаю, что уже не встретимся. Время для нас слишком разное, и человеческий век слишком мал для духа. И Цзы Тао не исключение. Досада окутала моё сердце, а печаль захватила с головой. Создавалось такое ощущение, что я упустил что-то важное. Словно из моих рук выскользнула синяя птица. Прямо как в сказках. Тропинка, по которой я шел становилась все шире и шире. Я пару раз наткнулся на одну и ту же реку, не упуская возможности умыться, но как только кроны сосен стали все меньше и меньше загораживать мне обзор, я понял, что вышел к дороге, которая ведет к Восточным Вратам. Это была другая дорога, не официальная и скрытая от чужих глаз. Далеко не все знали о её существовании, но мне рассказал о ней вождь одного из племен, которое обитает совсем рядом. Я мог бы наведаться к ним ещё раз за помощью, но желания видеть сейчас кого-то из знакомых совершенно не было. Было лишь желание поскорее добраться до границы. Я уже точно не помню, как долго иду. Возможно, часа три или четыре, но я точно могу сказать, что солнце сейчас высоко над горизонтом, и опускаться в ближайший час-три не обещает. Но я не устал, нет. Я могу пройти ещё столько же, и только после этого пробежав ещё километровый марафон устать. Я был вынослив с рождения. Но я вовсе не хотел применять это где-то, ведь по своей натуре я избалован и хладнокровен. Не моё это дело — мечом размахивать. Спустя полтора часа я наконец-таки добрался до ворот, которые стали для меня словно вратами в рай. Я был так рад, что аж коленки тряслись. Меня пустили внутрь без каких-либо колебаний, стоило мне лишь показать красиво вышитую эмблему государства на своем рукаве. Это была как пропускная визитка, и без разницы, кто ты, если обладаешь ею. Да хоть серийный преступник — тебя обязаны пропустить. Стоит мне зайти в ворота, в ноздри сразу ударяет запах рыбы и торговли. Я скучал по этому запаху. Слишком скучал. Прохожу пару улиц и нахожу нужный дом, в котором дядя купил мне квартиру на моё восемнадцатилетие. Да, он был советником, поэтому всяческий помогал нашей семье. Но с тех пор, как мои родители упали с обрыва, он стал особенно сильно обо мне заботится. Вон, даже квартиру приобрел. Пусть и небольшую, но какую уютную. Не спеша поднимаюсь по лестнице, что с улицы ведет на второй этаж. Прохожу в маленький коридорчик и ищу нужную дверь. Живу, как в общежитии, только комнаты больше. Меня это вполне устраивает. Соседи неплохие, даже хорошие — менестрель Чен и выдающийся лекарь Бэкхён. Как-то раз мне пробили окно камнем, и осколок попал в руку, так он его живенько вытащил. А песни Чен-Чена настолько хороши, что Бэк не смеет его затыкать. Они живут в одной комнате и, похоже, им это даже нравится. Открыв дверь своей небольшой квартирки, я вошёл внутрь. Сколько месяцев я тут не был? Три? Четыре? Всякий раз, когда мой путь проходит через этот город, я останавливаюсь здесь. Удобно, очень. Я закрываю за собой дверь и снимаю изношенную обувь. Все мышцы болели, словно их отбивали часа два. Даже не соизволив сполоснуться, я прохожу в свою «спальню» и падаю на кровать, на которой находилась только перьевая подушка и старый плед. Сон идет сам по себе, медленно забирая в своё царство. Мне снился Тао. Я не знаю, в чем причина, но каждый раз, стоило мне разогнать все мысли, так его образ всплывал в голове. Это было как наваждение. Он что, проклял меня? Так я и спал, думая о Цзы Тао и о том, как же он на меня повлиял, но поспать подольше мне не дали, так как в дверь упорно кто-то стучался. Я устало поднял голову и посмотрел на зашторенное окно. Судя по всему, солнце уже почти село. Ох, и кто же там такой умный? Собрав всю свою волю в кулак, я поднимаюсь и лениво ползу к двери. Уже было собравшись взяться за ручку и потянуть за неё, чтобы открыть дверь, как раздался крик: — Ифань!!! — за дверью я услышал знакомый голос менестреля. Его звонкий ор тут же отогнал всю мою усталость и лень, заставляя меня живенько открыть дверь и с волнением посмотреть на парня. Он был весь взъерошенный, а дышал так, словно только что ему пришлось пройти полосу препятствий, — Ифань, у тебя есть соль? — он сказал это с таким выражением лица, словно мир вокруг него вот-вот рухнет. Серьезно, он барабанил в дверь несколько минут только ради соли? Похоже, Бэк его окончательно довел и он решил утопить своё горе в ней. — Соль? А, сейчас, проходи, — я отошёл от двери и быстро прошмыгнул в маленькую кухню, открыл самый дальний и неприметный ящичек, доставая оттуда коробочку с морской солью. Тем временем, Чен медленно подошёл ко мне со спины, и как только я выпрямился и протянул ему коробочку, он благодарно улыбнулся. — Спасибо большое. Бэк очень привередлив в еде, — с какой-то печалью сообщил Чондэ и слегка поклонившись, направился к выходу. Я лишь усмехнулся и проводил его, закрыв дверь и пообещав себе, что обязательно даст пинка Бэкхёну за то, что он так издевается над Чен-Ченом. Тяжело вздохнув, я снова побрел в спальню, с намерением отдохнуть.***
POV Tao Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Ифань покинул мой дом. Честно сказать, я не чувствовал разницы между тем времени до его прихода, и после. Все течет своим чередом, абсолютно игнорируя все мои жалобы о том, что тут слишком скучно и холодно. Прошло, наверное, день, или два. Это не имеет значения, если в этом нет ничего интересного. Я докатился до того, что стал тупо перекатываться всем телом из стороны в сторону по всему дому, просто умирая от безделья. Вот бы на мою голову снова свалился какой-нибудь путешественник, ведь ещё одного привыкания к одиночеству я просто не выдержу. Слишком уже это тяжело. Тяжело и скучно! На данный момент мой разум разрывается от противоречий в собственных мыслях и даже действиях. С одной стороны, после ухода Криса ничего не изменилось, а с другой внутри осталась какая-то пустота. Словно он забрал что-то с собой, уходя. Эх, хотел бы я обернуть время вспять, но увы, я не способен на такое чудо. Странное чувство не покидало меня с самого утра — мои руки тряслись и потели, а сердце бешено билось в прерывистом ритме. Что это значит? Словно опасность подбирается ко мне все ближе и ближе, а я, как беспомощная жертва, сижу в углу и ожидаю. Бесит. Какая глупая ситуация! Но даже если не брать в расчет то, что я начал чувствовать чужое присутствие все ближе и ближе, я почему-то не паникую. Запах кажется мне до ужаса знакомым, но это не дает мне повод радоваться. Слишком уж подозрительно. Когда запах становится все сильнее, а звук шагов эхом отдается в моих ушах, я по привычке вживаюсь в стенку, прижав колени к подбородку и сжимая старую рубашку в руках. Снова этот скрип половиц, который стал для меня сигналом к опасности. Неужели моё желание сбудется? Неужели кто-то снова решил наведаться ко мне, да ещё и за такой короткий промежуток времени? Хах, так же не бывает. — Эй, Тао! Та-а-ао, ты тут? — знакомых голос сильно бьет по сердцу и голове. Это Крис? Что он тут делает? Зачем пришел? Тысяча вопросов, словно иглы при иглоукалывании, впились в мозг, — как я устал… О, Тао! — дверь открылась, и я снова вижу эту светлую шевелюру, наглую улыбочку и уставший вид. Все точно так же, как в наше первую встречу, но только теперь он знает, как меня зовут, знает, кто я такой. Похоже, это его не остановило. — И-Ифань? Что ты тут делаешь? Зачем пришел? Ты что-то забыл? — глупые вопросы, но сейчас именно на них мне нужен был ответ. Глаза предательски защипали, и на них выступили слезы. Это так обидно! Обидно, что он снова вернулся. Обидно, что он вернулся. Обидно, что из всех людей на свете это именно он! Но больше всего обидно то, что я так жаждал общение именно с ним. Не с кем-то мимо проходящим, а именно с Крисом, с Ву Ифанем — простым человеком. На щеках тут же появились мокрые дорожки — всего лишь доказательство того, что я чувствую. POV Автора (сори, если это не так отмечается) По лицу Криса было ясно, что он не ожидал такой реакции. Чего угодно, но только не слез и глупых вопросов. Не таким показался ему Тао при их первой встрече. Но ранимость этого одуванчика не отталкивала — она только привлекала. Ему шло это. И наплевать на то, что он через многое прошел, наплевать, что он пережил больше, чем кто-либо из знакомых Криса. Наплевать. Сейчас Ифань чувствовал некую ответственность за состояние Цзы Тао, ведь именно по его вине он плачет, как маленькая девочка. Поэтому-то китаец подошёл к нему и сел рядом, вытирая теплыми подушечками пальцев следы от слез и с улыбкой смотря в заплаканные глаза духа. — Да, Тао. Я забыл кое-что. Я забыл это у тебя. Вот тут, — другой рукой он взял руку темноволосого в свою и приложил её к месту, где у одуванчика расположено сердце. Улыбка не спадала с лица человека. Он был слишком счастлив, чтобы не обнять Тао и не прижать к себе, — не возвращай это мне. Оставь у себя, прошу. — И-Ифань, ты…, — Тао не успевает ничего сказать, как оказывается прижат к теплому, человеческому телу. Он не осмеливается даже пошевелиться, ведь он думал, что если сделает малейшее движение, то Крис уйдет. Цзы Тао не хотел этого так сильно, что готов был просидеть неподвижно хоть десяток лет, но лишь бы Ифань не отпускал его. Лишь бы остался навсегда. Однако от одной мысли о том, что человеческая жизнь слишком коротка, в груди становилось больно. Очень больно. Слишком для одной души, которая хочет элементарной ласки и чувства привязанности. — Тао, я останусь с тобой навсегда. Я обязательно найду способ вытащить тебя отсюда. Обязательно, я обещаю, — тихо прошептал Крис, то сжимая, то разжимая крепкие руки на спине одуванчика. Он уже не помнил, когда простая встреча переросла в привязанность, в судорожную зависимость. Он никогда не умел говорить красивые слова, но сейчас они сами вылетали из его уст, словно давно заученное заклинание. — Не обещай, не надо. Мне достаточно того, что ты будешь рядом. Пусть и не вечность, но хотя бы какое-то мгновение, — уткнувшись носом в плечо Фаня, говорил дух, жмурясь от горечи. Тяжело, но такова правда. Нет ничего в этом мире, что смогло бы избавить его от этих цепей раньше предначертанного срока. Тао знал, слишком хорошо это знал. Или все-таки есть? Очень давно, когда дух был маленьким, отец рассказывал ему о дереве, которое может исполнить абсолютно любое желание, если его найдешь. Цзы Тао не верил в эту сказку, но почему-то именно сейчас он вспомнил её. Вспомнил, что отец говорил, как можно найти это дерево: "Там, куда никогда не ступит нога человека, там, где круглый год цветут лилии, там, где луна никогда не зайдет за горизонт, найдёшь ты дерево, что исполнит все твои желания" Крис промолчал, стиснув зубы и прожигая взглядом дряхлый пол. Словно красная лента просто взяла, и оборвалась. И пусть когда-нибудь он сможет исполнить желание Тао, и пусть они смогут быть вместе, стоит помнить, что ничто не вечно. Пусть другим это кажется глупо, смазливо и слишком неправдоподобно, но это их history, которую они обещали построить вместе. На своих чувствах, на свой привязанности, на своем горе и бремени. И не важно, сколько пройдет времени и что изменится, потому что это их история.