Наша сыгранная мелодия.

До       Меч — мое истинное призвание. Большую часть своей жизни я посвятил себя фехтованию. Я отдаюсь этому делу полностью, без остатка. Меч это моя жизнь, без него я уже не представляю своего существования. Но мало кто знает, что есть и еще один предмет, к которому я питаю чуть меньшую, но все же страсть - фортепиано, инструмент который так сильно любила моя мать. Именно она учила меня игре, когда я был совсем еще ребенком. Она верила, что я смогу быть прекрасным музыкантом и композитором, но все ее надежды пали когда я впервые в жизни почувствовал тяжелую рукоять меча в своей еще слабенькой детской руке. Но, даже избрав путь меча, я не перестал играть. Играл я крайне редко, может быть раз в месяц, в два, в пол года... . Раз на раз не приходится, особенно когда ты Второй Император Мечей и стратегический капитан Варии. Вария вообще место не для слабаков, к тому же здесь все конченые психи, один Бел чего стоит. И какого было мое искренне удивление, когда в одной из комнат нашего достаточно большого замка я обнаружил фортепиано. Невольно мне захотелось вспомнить уроки игры своего прошлого. С тех пор, когда работы крайне мало и усталость не валит меня с ног, я прихожу сюда для того, чтобы хоть на один час успокоить свои и так уже потрепанные нервы. Одни только Занзовские роксы, летящие в мою голову, выбешивают до ужаса. Ре       Я был искренне удивлен тем, что ты, мусор, умеешь играть на фортепиано. Да в общем то я был и не в курсе, что в южном крыле особняка Варии, в какой-то, забытой Богом, комнате стоит данный инструмент искусства. Я узнал о твоем своеобразном «хобби» где то пару лет назад. Тогда мне посчастливилось прибывать именно в том крыле и именно в тот момент когда ты начал играть. Ты был настолько увлечен, что даже и не заметил меня. А я в свою очередь и не хотел обращать на себя внимания. Тебе я, конечно же, никогда об этом не скажу, но ты не плохо играешь, мусор. Если бы ты играл во время очередных приступов моей ярости, то я наверняка бы успокаивался. Но это наша с тобой маленькая тайна. Ты думаешь, что я не знаю, что ты умеешь играть. А я думаю, что ты не замечаешь, когда я каждый раз, стоя за дверью, вслушиваюсь в мелодии, которые ты, видимо, придумываешь сам. Теперь я понимаю, почему твое пламя именно дождь. Ты вечно ведешь себя словно агрессивный ливень, стучащий по жестяным крышам как можно громче, особенно это проявляется в схватках, когда ты, сверкая своими акульими зубами, готов разрубить на части всех тех кто встанет у тебя на пути. А в такие моменты, когда ты с умиротворенным и, кажется, довольным видом, играешь на фортепиано ты смахиваешь на легкий летний дождик, приносящий некоторое спокойствие. Ми       На поле боя я чувствую как адреналин, словно кипящая магма, проносится по всему моему телу. Я убиваю, во время боя я жажду убивать. Такова моя работа, таков мой стиль жизни. Все называю меня Акулой не только из-за того, что так переводится мое имя. Я такой же живучий, холодный и целеустремленный. Все, кроме старшего офицерского состава, хотя, в особые моменты, и они тоже, побаиваются меня. Выводить меня из себя почти тоже самое, что и разозлить Занзаса, ведь так можно и в гроб преждевременно слечь. Я слишком дерзкий и агрессивный, и я прекрасно это понимаю. Но иногда, в моменты когда я начинаю проигрывать на этих, слегка покрывшихся пылью, клавишах незамысловатые мелодии собственного сочинения я не похож на себя. Я словно сам не свой. Тихий, спокойный и умиротворенный. Расскажешь кому — не поверят. Но в моменты когда я начинаю играть, для меня все вокруг перестает существовать. Если и были какие либо проблемы, то они незаметно улетучиваются с каждой отыгранной нотой. Музыка...я люблю музыку. Фа       Как не удивительно, старик очень любил классическую музыку. Взяв меня на свое попечение он старался меня вырастить культурным и духовным человеком. Я изучал всевозможные науки, он часто таскал меня по музеям, которые и сам любил, а по вечерам мы молча сидели у камина, слушая великие произведения искусства. Бах, Вивальди...он слушал и наслаждался их мелодиями, мне казалось, что он даже на не которое время исчезал где-то глубоко в собственном мире, переставая замечать все, что происходит вокруг. Мне было все равно. Я конечно же слушал, ради приличия, но никогда не проникался ни одной композицией. Не воодушевляло. Даже с возрастом музыка была мне безразлична, я изредка слушал ее, но без какого либо энтузиазма. Однако, сейчас, когда ты проигрываешь эти незамысловатые мелодии, я начинаю немного понимать. Мне кажется, что в твоих мелодиях ты отражаешь то, что чувствуешь сам, кажется, что эта музыка это и есть ты. Мне нравишься ты, а следовательно мне нравится твоя музыка. Но об этом ты никогда не узнаешь. Соль       Есть у меня еще одна страсть, помимо меча и фортепиано, и эта страсть — ты, мое небо. Я искренне ценю те моменты, когда мы остаемся наедине, те моменты когда мы не босс и капитан, те моменты когда мы любовники. Пожалуй, чертов босс, я питаю к тебе некоторые чувства, но я никогда не скажу тебе этого, а так же не признаюсь в этом себе. Мы мафиози, для нас нет такого слова как «любовь», да и мы с тобой его не признаем. Я думаю, что для тебя, человека которого столько раз предавали, не существует и таких слов как «дружба» и «верность». Но я останусь с тобой до конца, я думаю, что и ты это понимаешь. Из-за клятвы ли? Нет, здесь дело несколько в ином. Я не посмею бросить или оставить тебя. Наши совместно проведенные ночи, чем-то похожи на музыку и борьбу одновременно. Наша страсть — это борьба, я никогда не перестану вырываться из твоих сильных рук, я буду сражаться с тобой до последнего. Потому что так говорит мне моя, слегка помятая тобою, гордость. Это всего лишь ради показухи, не знаю, знаешь ли ты об этом, но тебя это заводит, я же вижу. Твои стоны, что больше похожи на грубое рычание — музыка для моих ушей. Ты никогда не стонешь, для тебя это проявление слабости, но изредка, когда тебя накрывает волною оргазма, мне удается услышать, что-то издали похожее на мелодичный стон. Ля       Как у Босса Варии, у меня не должно быть никаких слабостей и так и было, до того момента, пока я не осознал, что ты сгинул в пасти животного, в честь которого ты и назван. От такой иронии было смешно, настолько смешно, что я не смог удержать смех. Ты погиб, хотя до этого божился, что выиграешь этот бой. Ты — моя маленькая слабость, Скуало. И когда я это сознал, тебя со мною не было. Было паршиво, виски не помогало. Но услышав твой голос во время битвы с этим мелким недоразумением, у меня словно камень с души свалился. Я был зол, очень зол, тем не менее слегка рад. Ты всегда думал, что я не выпер тебя из Варии за твое поражение лишь потому, что и сам проиграл. Но это не так. И ты этого никогда не узнаешь. Наша страсть — это борьба. Ты никогда не уходил из моей спальни без синяка, без засоса или же без укуса. Но это не просто обычный порыв страсти, любой след оставленный мной на твоем бледном теле — моя метка. Я собственник и пускай каждый, кто посмеет посмотреть на тебя, знает, что ты мой. Твои редкие стоны — музыка для моих ушей. Ты сдерживаешь их, потому что твоя проклятая гордость, которая меня изрядно подбешивает в некоторые моменты, не позволяет тебе срываться. Но иногда, когда я имею тебя под правильным углом, слегка задевая простату, я могу услышать твой стон. Такой искренний и настоящий. Мне нравится. Си       Очередная битва, неравная битва, которая изначально была обречена на провал. Вария — сильнейший отряд убийц, но даже они не могут справиться с сильным противников, число которых перевешивает в большую сторону, а если быть точнее - в сотни, а может и в тысячи раз. Но, даже не смотря на это, Вария продолжала отбиваться и уменьшать количество своих врагов. Кажется, что если они еще чуточку постараются, то выиграют эту битву, не без потерь, но выиграют. С самого начала Занзас и Скуало сражались плечом к плечу, сокрушая противников один за одним, но вскоре, под сильным натиском врагов, им пришлось разделиться. Сложно сказать, сколько длился этот поединок со смертью, но все же, в конечном итоге, им удалось победить. Босс вражеской семьи был наконец отправлен на тот свет благодаря усилиям Занзаса и уцелевшие члены вражеской семьи, словно трусливые крысы, сбегали с поля битвы, будто с тонущего корабля. Данное зрелище не могло не вызвать коварную ухмылку на лице Варийского Босса. Но было то, что сейчас волновало его больше всего — отсутствие капитана близ себя. Победного «Врой» не прозвучало, а это означает, что... . Занзас, достаточно быстрым шагом, устремился на поиски своего акульего мусора, но его нигде не было видно. С каждым шагом волнение за Скуало становилось все больше. Ведь он много раз терял своего капитана, но тот каждый раз умудрялся обхитрить смерть, а что если в этот раз не удалось? Занзас нашел его спустя несколько минут, Скуало стоял в окружении трупов, он был весь перепачкан кровью, то ли своей, то ли чужой. Казалось, что все хорошо, что с капитаном все в порядке, если бы не одна деталь - меч в области груди, что проткнул его насквозь. Скуало стоял и не двигался, он просто смотрел куда-то вдаль, на его лице сияла легкая, но в тоже время полная грусти, улыбка. Вытащив из себя меч, Скуало рухнул на землю, потеря крови была слишком большая и ноги просто отказывались держать его, он их и не чувствовал уже. В этот раз он не справился, он подвел своего босса, не сдержал обещание, которое гласило, что он будет с Занзасом до конца. Не сдержал потому, что его конец наступил быстрее. -Мусор, не вздумай тут сдохнуть. — Звучало как приказ. Варийский Босс никогда не славился своей нежностью и тем более своей эмоциональностью. Он понимал, что конец Второго Императора Мечей близок и ничего уже нельзя исправить, даже с помощью коробочки Солнца. -Прости, чертов ублюдок, но этот приказ, я выполнить не смогу. - изо рта Скуало текла тоненькая струйка крови, а дыхание его становилось не ровным, прерывистым. Было тяжело говорить. -Мне нравилось слушать как ты играешь, мусор. -Я знаю, я играл для тебя, чертов ублюдок. Слишком уж замаскировано прозвучало это признание, но им и не нужно было быть прямолинейными, они всегда понимали друг друга с полу слова. И сейчас, казалось, что между ними не было никаких тайн, ведь то, что они так тщательно скрывали друг от друга — они знали. -Мусор, сыграй для меня еще раз. Последний раз. Дыхание мечника, как и его сердце остановилось, Скуало сейчас выглядел умиротворенным со своей легкой улыбкой на устах, а Занзасу стоило лишь догадываться, услышал ли мечник его последнюю просьбу. Именно просьбу, ведь приказом это было невозможно назвать. До       Прошло пол года с того момента, как его любимый мечник покинул этот мир. За это время изменилось очень многое: Занзас стал намного злее, ведь больше не было такого дождя, что смог бы его успокоить, Бельфегору не кого было доводить до ручки, Луссурии не приносила радости его новая должность капитана, ведь он и правда скучал по старому капитану, Леви-А-Тан был самым счастливым, он был счастлив узнать, что этой чертовой акулы больше нет и хотел занять место правой руки своего обожаемого босса, к слову, он часто получал за это от Занзаса, особенно в те моменты где Леви не лестно вспоминал умершего дождя Варии. Изменилось много и лишь Фран остался прежний или это просто так казалось. Почему-то сегодня Занзас не мог уснуть, он как и всегда был подвыпивший, но сон сегодня совершенно не шел. В такие моменты он всегда вызывал к себе акульего отброса, с ним заснуть было проще, но сейчас вызвать было некого, а обычные шлюхи уже перестали приносить Занзасу хоть какое-то облегчение. Стоило немного прогуляться, возможно после легкой прогулки по своим владениям к Варийскому боссу наконец придет хоть какое-то чувство усталости. Он бродил по темным коридорам, полностью погруженный в свои мысли. Сейчас они были в основном о Вонголе, он задумался настолько, что и сам не заметил, что прошел именно в ТУ часть замка, в южное крыло. В отличие от остальных, эта часть замка не была окутана мертвой тишиной, по ее коридорам проносилась тихая, легкая музыка игры на фортепиано. День был крайне скучный, работы было мало, так что это наверняка Скуало снова расслабляется. Стоп...что? Босс немедля рванул к той самой комнате в которой располагался сей инструмент. Эта музыка...он узнает ее везде, ее придумал сам Скуало, так неужели он...? Дойдя до той самой комнаты, Занзас остановился, он не хотел, чтобы эта мелодия заканчивалась сейчас, он хотел прослушать ее до конца, даже если это всего лишь его воображение. Он хотел дослушать. Как только мелодия закончилась, Занзас распахнул дверь и кинул свой взгляд на человека, сидящего за фортепиано. Это был не Скуало, за инструментом сидел молодой парнишка, которого они не так давно взяли в Варию. Худощавый и бледный юноша с ярко голубыми глазами, слегка желтоватыми, словно лучи первого солнца, волосами ошарашенно смотрел на своего босса, явно не ожидая его визита, и удивленно хлопал глазами. -Босс, я... - не успел договорить слегка перепуганный парень, как его перебили. -Вставай и проваливай. Занзас был зол, зол от того, что он надеялся увидеть здесь совершенно другого человека, хоть это было и невозможно. Его злость была основана на других чувствах, более важных. Он был расстроен, разочарован. Был лишь один вопрос...откуда этот отброс знает эту мелодию? Парнишка быстро встал из-за фортепиано и поспешил удалиться из комнаты, их глаза встретились лишь на долю секунды, но Занзас успел заметить в этих глазах, что то знакомое...этот вызов...эта гордость. - Я выполнил твою просьбу, чертов босс. - произнес мальчишка таким знакомым тоном, с таким родным оскалом, прежде чем удалится из комнаты, оставляя Занзаса в полном одиночестве. Оставшись один, Занзас еще некоторое время улыбался сам себе, смотря на фортепиано, он знал, что его акула до сих пор рядом с ним. Знал, что капитан его не оставит. -Спасибо тебе...Скуало.