Знамение

      Два черных всадника стремглав неслись сквозь сполохи пламени. Черепа и бедренные кости, словно галька, хрустели под тяжелыми копытами их огромных скакунов. В руках у всадников пылали огненные мечи. Дыханием их была смерть. И черное с серебром знамя реяло над ними.       Позади всадников вздымалась исполинская женская фигура. Обнаженная, маслянисто-черная, оскалив торчащие из пасти клыки, она тянула вслед им свои бесчисленные руки. Но взгляд ее был устремлен поверх их голов. Она смотрела прямо на него. Тянулась к нему. Незримыми ледяными пальцами впивалась в его душу, выворачивая ее наизнанку. Черные губы беззвучно шевелились, что-то шепча. Его имя?       Он вытянул вперед несуществующую руку, силясь дотянуться до женщины на горизонте. Раззявил рот, которого у него здесь и сейчас не было. И воззвал.       – Мать Ночи! – выкрикнул Могаба, просыпаясь и резко садясь в своей постели. – Мать... – он растерянно обвел взглядом служившую ему жилищем тесную каморку, – ночи... – Спрятал лицо в ладонях, глухо прошептал: – Дай мне знак...       – Вы просто реликт. Пережиток прошлого. Никчемный и ненужный артефакт, – разорялся пузатый городской писец Мамади Акри, лениво облокотившись о парапет сторожевой башни и ковыряясь во рту зубочисткой. – Не обижайся, Мо, но вас и ваше братство в скором времени и в самом деле отправят на помойку. Особенно если вы так ничего и не сделаете с разбойниками на Порогах.       Могаба и не обижался. Он вообще не обращал внимания на приставленного к ним Советом Старейшин городского хлыща, якобы должного надзирать за нарами, вместо этого неотрывно следя за убегающей на север дорогой.       – Ну что ты там все высматриваешь? – скривился Мамади. – Возвращение этих своих Праотцов? – он засмеялся, колыхая пузом. – Мо, ты в самом деле поверил в байки этого белокожего шарлатана... как там его... Элдона Ясновидящего? Что Черные Дети Хатовара вернутся из Серебряного города, чтобы спасти Джии-Зле? Не смеши меня! Предки вашей касты сгинули в саваннах почти три века тому назад, – писец пренебрежительно махнул рукой. – Вам пора перестать верить в сказки и начать прислушиваться к касте жрецов. Иначе...       Сидевший поодаль в проеме меж зубцов башни Зиндаб что-то угрожающе заворчал. Мамади осекся.       – Может, это и байки, Ма, – заметил Могаба, опуская трубу и разворачиваясь. – Но охотники в самом деле видели вчера к северу от города группу белых людей, двигающихся со стороны саванн. И они отнюдь не походили на торговцев.       – И на кого же они походили? – фыркнул Мамади. – На великих воителей под черным знаменем, о которых говорится в древних легендах? Мо, я тоже вырос на этих сказках! Я знаю их наизусть. И я поверю в возвращение Детей Хатовара только тогда, когда увижу, как черные всадники скачут сквозь огонь, и тьма следует за ними по пятам! – со смехом закончил он.       А в следующий миг его лицо покрылось мертвенной бледностью.       Гулкий рев труб потянулся откуда-то из-за спины Могабы. Нар поспешно обернулся и обмер, взирая на приближающуюся к городу кавалькаду. На высоких белокожих всадников, вокруг которых пляшут язычки пламени. На искры, летящие из-под копыт их коней. На клубящуюся у самых их ног и стеной вздымающуюся позади мглу. На огромное черное знамя с серебряным черепом. И на следовавшую за ним пару – высокого кряжистого мужчину с русой бородой и величественной осанкой и невыразимо прекрасную чуждой, незнаемой в этих краях красотой женщину в облегающем кожаном одеянии рядом с ним.       – Эт... эт... это... – вдруг начал заикаться Мамади.       Могаба шагнул к потерявшему дар речи писцу.       – Это всего лишь ожившая сказка, Ма, – бросил он и рывком вытащил у того из-за пояса недлинный черный жезл, служивший символом власти Совета Старейшин над кастою наров. – Точнее, кошмар. Из тех, что ты предпочел бы забыть, проснувшись, – нар вновь повернулся к Тракту, поставив ногу в амбразуру и облокотившись о колено.       Черное знамя как раз закончило проплывать мимо верхушки их сторожевой башни, и едущие следом мужчина с женщиной почти поравнялись с ними. Могаба на миг встретился взглядом с русобородым всадником, в котором он каким-то шестым чувством безоговорочно определил старшего, и, ни секунды не колеблясь, швырнул ему жезл. Тот ловко поймал его, внимательно осмотрел и, снова подняв взгляд к вершине башни, отсалютовал нару.       Могаба медленно выпрямился. Посмотрел на встающих рядом с ним плечом к плечу Зиндаба и Очибу. Улыбнулся.       – Дети Хатовара вернулись в Джии-Зле, – торжественно провозгласил он. – Мать Ночи посылает нам свое знамение, нары. Поспешите, возвестите всем Избранным, что время пришло. Год Черепов близится!