Вся суть - в прикосновениях

Мы ещё сами не знали того, а наши тела уже любили друг друга.

Многое можно сказать об отношениях человека с другими людьми, наблюдая его реакцию на чьи-то прикосновения, и наблюдая за тем, кого касается он сам, как часто и как долго. Отталкивая одних и симпатизируя другим, бороздя просторы собственной вселенной и петляя в зарослях прикосновений, всякий человек или мазоку ищет то, что будет созвучно с его телом и душой, то, что откроет ему нечто новое и необъятное, ради чего он начал свой путь. Юури нравилось, как Вольфрам реагировал на его прикосновения. Будто маленький зверёк, огненный мазоку вздрагивал и замирал, когда сококу неожиданно прикасался к нему. Случайно проводил рукой по золотистым волосам, убирая запутавшийся в них листок опадающей зелени, или брал за руку во время прогулок с Гретой. Дотрагивался до щёк, носа или подбородка, пытаясь стереть пыльцу, оставленную оранжерейными цветами, аромат которых так любил Вольфрам. Или укладывал свою голову на плечо лорда, при этом сонно зевая, во время долгих лекций Гюнтера. Когда Юури неожиданно обнимал Вольфа, то чувствовал, как тот затихал в его руках, порою замолкая на полуслове. Чувствовал, как всё чаще и громче стучит сердце мазоку, а кровь приливает к его лицу, окрашивая нежные щёки в цвет вечернего заката, и заставляет гореть уши. Лорд с трудом переводил дыхание и героически пытался бороться со смущением, время от времени выдавливая из себя непонятные звуки, мало похожие на как-то связанные меж собой слова. В такие моменты Юури тоже хранил молчание, боясь разрушить атмосферу их единения, и только радостно улыбался, обнимая стройное, крепкое тело повелителя огненной мадзюцу. В такие мгновения даже звуки их имен, порою слетавшие с юношеских губ, плавно переплетаясь меж собой, сквозя в дыхании, в консонансе с сердцебиением, рождали чувство умиротворения и гармонии. День за днём длилось немое общение благородного лорда и короля мазоку. Со временем их «случайные» прикосновения участились, время объятий увеличилось, а тяга тел друг к другу стала сильнее. Всё горячее становилось дыхание, и всё сложнее было побороть смущение. Невинные прикосновения, вызывая кучу разных эмоций, становились всё значительнее, а жизнь полнилась пониманием необходимости существования другого человека, его дыхания и голоса, его тепла и ласки. И так, тая от себя и других это знание, они вновь и вновь постигали жизнь, постигали те её грани, которые невозможно понять, петляя по лабиринту жизни в одиночку. Невозможно ощутить, держась на расстоянии от объекта притяжения и самого главного чувства, повелевающего всем сущим в этом мире.