Аурелиус

Я усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех. Фрэнк бездумно щипает покрасневшую щеку. Мама где-то там, за стеной, вокруг нее суетятся грачи-врачи. Говорят: "Не выкарабкается. Бескрылая." Бескрылым на Небесах не место. И мама сейчас бес-крыла. Своего единственного крыла. Несколько лет назад еще одно она отдала папе ("да хоть оба, лишь бы жил"). Папу не спасли. А теперь мама совсем бескрылая. Но Фрэнк знает, что это не так. Мама - серафим, ее ореолом всегда были шесть крыльев. И пусть Бог дал лишь два физических, но Фрэнк всегда видел еще четыре. Где же они теперь, эти ещечетыре крыла? А вот они. За спиной у сына Линды. Мама - "серафим", а сын - ничтожество. ("Ты не пригоден для жизни", зло шипит Джерард ему в лицо, крепко держа за волосы на затылке. "Да на что ты способен? Ты же просто ничто. Какой ты на хрен ангел.") Как там Господь говорил? Каждому дано будет по вере его. Каждому достанется по силам его. У Фрэнка нет сил. Он бес-силен, бес-крылен. Хотя, вроде как, шуршит что-то сзади, растет что-то из острых лопаток. Но на кой черт это дерьмо Фрэнку, если он ими пользоваться не умеет? Если он не ангел даже. Лучше отдать маме. Она - серафим, пусть и не официально. А серафимы - важны. На чашах весов ее и его жизни. Доктор Сир дал Фрэнку время на "подумать". И категорически не разрешил жертвовать оба крыла. "Так не дело, малыш. Я не могу взять на себя, свою команду такой груз". Немножко статистики. Шансы ангела выжить с одним крылом: У взрослого - 86,7 процента. У ребенка - 9,2 процента. "Я все понимаю, малыш. Но это огромный риск - очень тяжело попасть в эти десять процентов." "Девять, если быть точным, - хрипит Фрэнк. - А риск - он для нас обоих риск". Фрэнк боится не попасть не в свои проценты. А в мамины. Папа же не попал. У мамы больше шансов с двумя крыльями. А Фрэнку они не нужны. И ее, четыре серафимских, он тоже отдаст. Но ему не отдать все, запретили. "Пожалуйста, хоть одно". "Подумай еще, хорошо?" У мамы амбиции, связи, цели, желания, Богоматерья доброта. И ни одного крыла. У Фрэнка земные дворняги, пустынная Дорога, ведущая вникуда, мамин дух в жилах, Рай и Ад в демонических зеленых глазах. Крыльев никаких в помине. "Ты же ничего не можешь." "Я, блять, разочарован!" "Как же ты жалок, Фрэнк." Джерард ушел воистину согласно своей натуре. Там, где раньше было у Фрэнка нутро - выжженное ржаное поле. (Демон запрокидывает голову, выталкивая кадыком через "о" тонких губ густой ароматный дым. Его рога, как видится Фрэнку, щекочут в вышине облака. "Знаешь", выдыхает Джерард, "Из земной литературы я люблю "Над пропастью во ржи". Не читал? Обязательно прочитай, не пожалеешь.") Казалось, что вот оно, нашел. Дошел, а тут все твое - Душа, и здесь же долгожданный Дом. "Найдешь Душу - найдешь себя", говорила мама. А Фрэнка просто не нашли. Всего-то. И все, что у него осталось - побитые всеми собаки, такие же бездомные, как он сам. И мама. Но и та уходит. У каждого в жизни свое призвание. Фрэнк свое нашел - проебать все, что имеешь. И если сейчас что-то не сделать, то можно проебать еще и себя. Фрэнк никогда не летал, но, похоже, самое время. Фрэнк поднимается и идет по коридору. Каждому дано будет по вере его. Каждому достанется по силам его. Сил нет, Фрэнк кладет на плаху голову, крепко сжимая ладонь своей Веры. Я прочитал Джи. И впрямь не пожалел. Поля нет, ловить некого. Лишь голая земля и черная дыра. Я совершу свой единственный полет. И он будет вниз. Аминь.