Наперегонки

Дамьен ничуть не удивляется, скорее радуется, когда Лейто звонит и предлагает «немного поразмяться». Они бегут по пустынным улицам В-13, где уже начали сносить дома: еще чуть-чуть, и от грязных трущоб останется одно воспоминание, а на их месте построят красивый зеленый район с больницами, школами, магазинами. Они ныряют в переулки, огибают преграды, перепрыгивают с крыши на крышу уцелевших домов. Смеясь, играют в догонялки. Продолжая шутливо соревноваться, добегают до дома Дамьена, потому что в том клоповнике, куда временно переселили жителей В-13, едва ли не один душ на всех. А тут — блага цивилизации. — Славно побегали, — весело говорит Дамьен, стягивая пропитавшуюся потом майку. — Согласен, — Лейто следует его примеру. Взгляд Дамьена скользит по фигуре друга. — Чур я первый, — лучезарно улыбнувшись, Лейто мигом скрывается в ванной. Дамьен, качнув головой, отправляется на кухню, достает из холодильника пиво и с наслаждением делает большой глоток и думает, что жизнь прекрасна. Почему-то только с Лейто он чувствует себя живым. Живым по-настоящему. Работа выматывает все силы, высасывая энергию по капле, и в итоге он каждый раз возвращается домой уставшим и опустошенным. Соня поначалу обижалась на него. А потом просто ушла, сказав что невозможно жить с человеком, который отдает всего себя работе, ничего не оставляя ни себе, ни людям. Неправда. В жизни Дамьена был человек, для которого всегда находились силы и время. Дружба, которая началась с противостояния, оказалась крепче, чем все любовные отношения. Они могли не видеться неделями, но, встречаясь, каждый был искренне рад. Жизнь начинала играть новыми красками, а все проблемы казались незначительными. Находясь рядом с Лейто, Дамьен испытывал невероятное спокойствие, радость и что-то еще, чему не знал названия. Что-то теплое и родное. Шум воды в ванной прекращается. Дамьен достает еще одну бутылку пива и направляется в комнату. — Надеюсь, ты не против холодного пива, — произносит Дамьен и застывает на пороге. Лейто стоит возле музыкального центра и перебирает диски. Полотенце на бедрах, мокрые, взъерошенные волосы, капельки воды на рельефных мышцах. Все это Дамьен замечает как-то сразу, и кровь, ударив в голову, устремляется в низ живота, вызывая жар и стыд одновременно. Нет, конечно, обнаженный торс Лейто он видел и не раз, но чтоб вот так… Все его тело, обычно сжатое, как стальная пружина, готовая распрямиться в любую секунду, сейчас расслаблено. Голова чуть наклонена вбок. Лейто вертит в руках какой-то диск, изучая обложку, а Дамьен не может оторвать взгляда от его рук и крепких, сильных пальцев. Лейто поднимает голову и смотрит на друга. — Эй, все в порядке? — кладет диск на место. — Все хорошо, — голос хриплый и звучит ниже на октаву. Дамьен делает большой глоток из бутылки, стараясь стряхнуть с себя это наваждение. — Точно? — Лейто подходит ближе, заглядывая в глаза. Он так близко, что Дамьен улавливает запах, исходящий от него: ваниль — это гель для душа, наверное, Соня оставила, машинально отмечает он про себя — и едва уловимый собственный аромат Лейто — что-то возбуждающее, дразнящее, действующие круче любого афродизиака. Краем сознания Дамьен отмечает, что это неправильно, что он не должен хотеть своего друга. Но ему так хочется дотронуться до колючей щеки, провести губами по изгибу шеи, чтобы почувствовать, как под тонкой кожей бьется пульс, спуститься к ключице и слизнуть капельку воды, которая застыла прямо над татуировкой-скорпионом. Лейто следит за взглядом Дамьена и вопросительно поднимает бровь. — Дамьен, что… Дамьен резко вскидывает голову, возвращаясь в реальность, сообщает надтреснутым голосом: — Я в душ, — и позорно сбегает в ванную. Там он включает воду и ополаскивает пылающее лицо холодной водой. Сердце колотится так, как будто он пробежал стометровку за три секунды. Господи, какой же он идиот! Так откровенно пожирать глазами лучшего друга. Что, черт возьми, на него вообще нашло? — Черт, только бы не заметил. — Не заметил, что? — Лейто, уже одетый, стоит в дверях ванной, скрестив руки на груди. Дамьен, вздрогнув, разворачивается, ожидая увидеть в глазах друга все, что угодно: отвращение, брезгливость, ярость. Вместо этого его встречает спокойный и серьезный взгляд карих глаз. И Дамьен решается. Он подходит к Лейто, осторожно — не спугнуть — поднимает руку и проводит кончиками пальцев по щеке друга. Лейто настороженно замирает, но не делает попытки отодвинуться. Дамьен продолжает вести пальцами по линии скул, зачарованно наблюдая, как целая гамма эмоций сменяется на лице Лейто: удивление, понимание, и неужели… — Лейто, — шепот на грани слышимости, — я только сейчас заметил, какие потрясающие у тебя глаза, цвета крепкого-крепкого кофе. И, не дав ни ему, ни себе опомниться, Дамьен прижимается губами к губам Лейто. Поцелуй получается почти невинным, но когда Дамьен отстраняется, глаза Лейто вспыхивают голодным, жарким огнем. Секунда — и Лейто вжимает его своим телом в стену и целует жадно и горячо. Дамьен кладет одну руку на поясницу Лейто, второй зарывается в непослушные волосы и отвечает таким же яростным напором. Руки Лейто скользят по телу Дамьена, оставляя красные пятна, отметины. Легкие горят от недостатка воздуха, но ни у одного не возникает мысли прервать этот безумный поцелуй. А внизу живота нарастает возбуждение, заставляющее прижаться еще теснее, вплавиться, слиться, стать единым целым. Лейто крепче стискивает бедра Дамьена, и тот чувствует, что еще чуть-чуть, и… Лейто, отрывается от Дамьена, запрокидывает голову, и по его телу проходит дрожь. Дамьен судорожным движением вцепляется в его плечи, и Лейто на пике оргазма проводит ладонью по позвоночнику Дамьена, и этого оказывается достаточно, чтобы под веками у Томассо взорвалась сверхновая. Когда Дамьен приходит в себя, Лейто по-прежнему его обнимает. Дамьен осторожно проводит по волосам Лейто и хриплым голосом спрашивает: — Ну, и что мы наделали? — Не знаю, — усмехаясь, говорит Лейто куда-то ему в шею. Отстраняется и смотрит прямо в глаза, и Дамьен видит там лукавые искорки смеха, нежность, теплоту и самого себя, и понимает, что сам тоже улыбается. — Но я не против повторить.