Снег за моим окном

The Angelic Process — The Promise Of Snakes The Angelic Process — Million Year Summer За окном падает снег. Белые хлопья кружатся в воздухе, оседая на промёрзлую землю. Окна покрываются изморозью. Сквозь стекла я вижу резвящихся на свежем снегу детей, вижу покачивающиеся от ветра ветви деревьев, разноцветные крыши домов, припорошенные снегом. Небо, где-то над крышами, по-прежнему чистое. Медленно перевожу взгляд от окон на белые обшарпанные стены и пустую комнату, с двумя такими же пустыми койками. Пол, на котором я сижу, отдаёт холодом. От скуки начинаю выводить закоченевшими пальцами узоры в пыли. Я помню всё с начала. От первого до последнего дня. Они думают я псих, а я уже ни в чём не уверен. Эти белые стены вокруг сводят с ума и ты перестаешь понимать кто ты, где ты, кем ты был и кем стал. Сквозняк проводит тонкими пальцами по моей спине. Откуда-то из коридора доносятся нечеловеческие крики. Дикие, казалось бы, разрывающие лёгкие кричащего. Кто-то в соседней палате монотонно бьётся головой об стенку. Сначала это были обычные рисунки, не несущие особого смысла. Но в какой-то момент всё изменилось. То, что я изображал на бумаге становилось всё более странным — образы сплетались, изгибы линий становились все более резкими, а персонажи все более странными. Но я не придавал этому особого значения, как способ самовыражения это меня вполне устраивало. Отец с матерью наблюдали со стороны — сначала молча, затем пытаясь заговорить со мной. Они хотели чтобы я нашел нормальную профессию, занялся чем-то действительно полезным и нужным, но я их не слушал. Рисование затягивало меня в какой-то омут, я всё меньше спал, всё меньше ел, стал прогуливать сразу показавшуюся тогда не нужной учёбу. Отсутствие нормального сна негативно сказалось на моей психике — я стал видеть то, что не должен был. Герои с моих рисунков стали приходить ко мне. Сначала я замечал их только боковым зрением, затем — по тёмным углам своей комнаты. Они просто стояли там и наблюдали. Но постепенно осмелели и подкрадывались ко мне с каждым разом всё ближе и ближе. Мне казалось я схожу с ума. Порой я слышал их голоса. Я не мог разобрать о чём они говорят, их речь была бредовой и спутанной. Я пытался заглушить их музыкой, включённой на полную громкость в наушниках. Но их шёпот был громче самой неистово бьющей по барабанным перепонкам песни. Когда визиты моих гостей были слишком навязчивыми, я спасался таблетками, раздобытыми когда-то давно у одного знакомого. Они помогали, но лишь на время. Отец однажды нашёл их и, посоветовавшись с матерью, решил отвести меня к специалисту. Затем бесконечные сеансы, от которых мне становилось только хуже. Я знал что это бесполезно, я просил их просто оставить меня в покое, но они, казалось, меня не слышали. Однажды, придя домой после очередного сеанса, я убил их. Просто пошёл на кухню и взял самый большой нож. Потом я долго не мог понять как получилось, что вместо них в квартире оказалось два трупа. И только внутренний голос вторил: «Они мертвы. Ты убил их, не помнишь?» Затем кто-то из соседей вызвал полицию. Меня заперли в пустой комнате, отобрав всё, чем я жил. Но здесь мне стало даже как-то спокойней, они приходят ко мне намного реже, чем тогда, дома. Хоть я и знаю, что это всего лишь затишье перед бурей и однажды они вернутся за мной. Тогда я уже не смогу отгородиться наушниками с музыкой, включенной на полную громкость, выпивкой и спасительнымитаблетками. Я сижу на полу, который отдаёт холодом. Сквозняк пронизывает меня насквозь. Боковым зрением я вижу как стены постепенно сдвигаются, грозясь сдавить мои лёгкие, не давая мне дышать. Я продолжаю смотреть в покрытые изморозью окна — на хлопья снега, что так красиво кружатся в воздухе, на людей, сливающихся с улицами, и разноцветные крыши домов, какой-то частью сознания понимая, что всего этого на самом деле нет и я просто псих, смотрящий на пустую белую стену.