Прощай, безрадостный румын

Примечания: - В оригинале «смертоносным доктором» называют Микото Итошики, из-за написания его имени. - Охагуро-Бэттари — согласно японским поверьям женщина, у которой на лице нет ничего, кроме широко улыбающегося черными зубами рта. - Дзёрогумо – мистическое существо из японского фольклора, паук, заманивающий жертв, чаще всего мужчин. - Фет-Фрумос и Иляна Косынзяна – персонажи народных румынских сказок. - При жизни Раду вошёл в историю под прозвищем «чел Фрумос», что в переводе с румынского означает «Красивый». - Оннагата – актёр театра, исполняющий женские роли. Непреодолимо тянулись века, как прилипшая к подошве жвачка, скучно и бесцельно. Отчаяние поглощало до самого корня мозга. Конечно, здесь всё было не так. Но в Румынии оставаться было больше нельзя. Там его все знали, все помнили – ещё бы, такая фигура неординарная не может не привлекать к себе адовы тонны внимания. Япония, как надеялся Раду, страна хоть и Востока, но более спокойная, с людьми, занятыми созерцанием прекрасного и погружённые в монологи и философские диалоги. Кто же мог подумать, что он тоже относится к категории прекрасное. - Меня обязательно так пристально разглядывать? – буркнул он, покачивая ногой в сандалии, подперев ладонью щёку и оглядывая разношёрстный класс. - Да, - последовал ответ из-под трибуны. - В таком случае, сегодня занятий не будет. Мы идём созерцать сакуру… - Сенсей, но ведь она не цветёт, - запротестовала Нами. Вполне себе обычная школьница. - Значит, мы будем созерцать не цветущую сакуру, - констатировал Раду, поправив очки. Со зрением у него всё было в порядке, но он наивно полагал, что очки придадут его образу солидности и серьёзности. - Валашская-роза-сан, вы так добры! – прокружилась Кафка, что у Раду задёргалась бровь. Когда ученица так его называла, казалось, он сейчас сорвётся и что-нибудь сделает. Что-нибудь очень нехорошее из арсенала среднего брата. Вообще, сложно было быть демоном и при этом не кромсать каждого, кто не вовремя подвернулся под руку. А так ведь хотелось. Но правила запрещали. Коли уж взялся отыгрывать роль человека – веди себя соответствующе. Младший Дракула глубоко и тяжко вздохнул, мысленно выругавшись. С чего он вообще взял, что профессия учителя тиха и незаметна? С тех пор, как они поселились в этом районе Токио, его знали абсолютно все. Даже местные коты и голуби. Талант не пропьёшь. По этому поводу было уже немало инцидентов. - Влад, спаси меня, не губи, не закрывай передо мной свои двери, закрой их за мной!- воскликнул Раду, ворвавшись в кабинет среднего братца и воткнув швабру в ручное отверстие, только тогда успокоившись и присев напротив. У Влада всё равно не было посетителей – методы доктора всех настолько повергали в шок, что многие из пациентов молниеносно разбегались. Оставались самые смелые и ещё мазохисты. Зато всё, что он делал, было действенно. Сейчас, сидя в своём белом халате, «смертоносный доктор», как его прозвали, со скепсисом смотрел на Раду. - Что на этот раз? – поигрывая карандашом в руках, спросил он. - Я в отчаянии! – возопил он, воздев руки к небу и ненадолго прервавшись, спросил, - у тебя выпить есть? - Нет. - А сладкое? - Нет. - Ты тиран, Влад! - Эту тему мы уже проходили. Ты хотел, чтобы я тебя спас. - Да! – хлопнув ладони на стол, вспомнил он, - Влад! Эти школьники – просто безумие! С них хоть вешайся! Мальчики и девочки, сверху донизу напичканные гормонами, энергией и безумными идеями, это сущий ад! - Что-то не припомню в твоих более ранних рассказах о загробной жизни историй о дьявольских детях. Или в аду произошла смена кадров? – с явно выделяющимся сарказмом произнёс Влад. Раду усмехнулся, отходя от стола, театрально расхаживая и то и дело взмахивая своими изящными руками, выглядывающими из широкого рукава кимоно. - У кого загробная, а ты бы из своего лучше б и не вылезал! Я к тебе за помощью, со всей душой, а ты топчешь мои чувства! – Раду хлопнулся в кресло рядом с ширмой. Взяв попавшуюся под руку игрушку Охагуро-Бэттари, он засмеялся, с удивлением глядя на Влада и повернув страшную, с улыбкой от уха до уха, рожицу страшилки к нему, - слушай, Влад, я знаю, почему к тебе никто не приходит! Ты серьёзно считаешь, что этим можно привлечь пациентов? Или, может, этим? – теперь в его руках оказался Дзёрогумо, - странные чудовища, ты не находишь? - Японцы очень ценят свои обычаи и традиции, - пожал плечами Влад, с видом профессора разъясняя Раду, как ему казалось, очевидные вещи, - раз мы здесь, считаю, должны проявлять уважение к их культуре. - Может, ты ещё им во время осмотра рассказываешь байки про Фет-Фрумоса и Иляну Косынзяну? Приобщаешь к румынскому фольклору? - Нет, спасибо, мне одного Фрумоса уже хватает, - отмахнулся он. - Конечно, я единственный в своём роде, - взмахнул ладонью Раду, - но, послушай. Ты мне так и не помог. – вспомнил он и встал, начав расхаживать по кабинету, остановившись рядом с представительным скелетом возле самого окна. С улицы пешеходам всегда открывалось захватывающее зрелище.- я погребён в руинах отчаяния! - Притормози с погребением, давай ближе к делу, - допытывался до сути брат. Иногда кто-то ломился в кабинет, но швабра достойно выполняла своё дело. Младший подошёл к столу и присел на него, покачивая ногой в воздухе. - Я думал, что работа сенсея не предполагает такого количества убитых нервных клеток. Мне не хватает выдержки совладать с такой лавиной маленьких дотошных людей! Придумай что-нибудь! – он схватил его за грудки белого халата, - сделай что-нибудь, ты ведь умеешь! Я не хочу быть популярен, пожалуйстаааа! Влад со скепсисом смотрел на эти приступы истерики, и неопределённо кашлянул, пытаясь отцепить от себя младшего брата. - Не драматизируй, Раду. Ты перегибаешь палку. Всё зависит от того, как ты выглядишь в глазах учеников. Веди себя подобающе, являй авторитет, и отцепись ты уже от меня! – еле расцепив пальцы Раду, произнёс его брат. Младший Дракула сполз вниз, откинувшись на стол. - Раду, - позвал Влад, но ему никто не ответил, - перестань, тебе говорят, - чуть повысив голос, продолжал он, - ты меня слушаешь? Доктору пришлось выйти из-за стола, обойдя его и уставившись в унылое лицо поникшего Раду. Тяжело вздохнув, он потянул его за руку. Учитель был похож на желе, вяло стоя на ногах, еле поднимаясь. - Противный какой, ты подумай! Пошли домой! - Возьми меня на ручки, - капризно протянул младший. Прорычав какое-то невообразимо длинное румынское ругательство, Влад закинул брата на плечо, унося из кабинета. К особняку, правда, они уже подходили вместе, и казалось, боль всего мира уже давно была забыта. - И долго мне ещё так стоять? – спустя полчаса терпеливого молчания спросил Раду. Мирча придирчиво вырисовывал детали, явно переоценивая свои возможности – модель его не отличалась спокойным нравом. Длинное кимоно в пол роскошного фиолетового цвета было всюду в цветах, которые и должны были появиться под кисточкой мастера. – И почему я одет как девчонка? Это усугубляет и без того моё плачевное положение. Какую я создам себе репутацию! – всё же изменив позу и присев на стул, тяжело вздохнул Раду. - А что не так с твоим положением? – заботливо осведомился Мирча, пытаясь рассмотреть хоть с такого ракурса хризантему на рукаве, - по-моему, очень очаровательно. Воплощение иноземной красоты в давних традициях Японии. Ты похож на оннагата. Они непременно это оценят, - подбодрил старший брат, случайно мазнув себе синей краской по лбу, когда убирал чёлку с глаз. - Я похож на беременного с этим поясом и рукавами! В таких тоннах складок перемещаться иначе как со скоростью дохлого краба, абсолютно невозможно! – протестовал младший брат. - А эти гэта ? Для кого они вообще удобны? Для самоубийц с многолетним стажем? Нет, я так не могу, - приложив ладонь ко лбу, простонал Раду, - я хочу назад. В Румынию, в Англию, в Турцию, куда угодно. Необитаемый остров идеально подойдёт. - На первые два дня, - как можно учтивее подсказал Мирча. - Ты ещё и смеёшься надо мной, да? Старший брат, называется! Никакого чувства такта! Ты обо мне совсем не заботишься и не любишь! Никто не хочет помочь мне! Влад тоже отказался спасти меня! А я, между тем, на грани! - Только если на грани вымирания. Не драматизируй, Раду, по-моему, ты переигрываешь. Неужели здесь всё так плохо, что ты совсем не хочешь остаться? – заложив кисточку за ухо и вытирая руки полотенцем от краски, спросил Мирча, подходя ближе, - идём, обсудим. И не дуй губы, я же хочу тебе помочь. Заварю вкусный чай, хочешь? - С апельсином и корицей? Старший Дракула согласно кивнул. - И с фруктами в сиропе? На этот вопрос тоже пришлось ответить утверждением. - А рахат-лукум будет? – совершенно невинно спросил снова младший. Нет, наглым он себя не чувствовал совсем. - Всё будет. Чего только не сделаешь ради младшего брата… - Даже не знаю, - лениво протянул демон и Мирча еле сдержался, чтоб не сказать или не сделать что-нибудь, только глубоко вздохнув. Ангельское терпение, закалённое веками тренировок и медитаций. Крепкое, как скала, достойное как минимум невыразимого восхищения, а можно ещё и памятника. – Хорошо, ты уговорил меня… Спокойствие разлилось со скоростью подсолнечного масла по кафелю на лице Мирчи. Наконец-то. Вот только надолго ли? Довольный Раду запрыгнул на спину старшему брату, тот что-то тихо пробурчал. - Ты что-то сказал? Я не услышал… - Говорю, что балую тебя очень, засранец маленький,- не выдержал он, но сказал это с таким умилением, что Раду забыл вспыхнуть. - Я тоже очень тебя люблю, давай уже, поехали! Сестрица сидела возле входа, сёджи были раздвинуты, вентилятор активно наводил переполох ей на голове, сама девушка выплёвывала арбузные косточки. Они с Владом говорили о неподвластных среднестатистическому мозгу японских рекламах, когда Раду проезжал на спине Мирчи на кухню. Наступила пауза, где-то в параллельной вселенной в пустыне прокатилось перекати-поле. - Тебе не кажется, что он из него верёвки вьёт? – заметила Александра, положив рядом с собой арбузную корочку. - Мне кажется, что он в принципе привлекает к себе слишком много внимания, - как всегда, он был прямолинеен и безошибочно прав. – И с этим ничего не поделать… За столом собралась вся семья Дракулести. Была уже ночь – густая и вязкая, тянувшаяся, как улитка. За разговорами казалось, что нет ей конца и края. - Раду, золотце, - крайне осторожно, чтоб, упаси ёкай , не обидеть, сквозь зубы процедил Влад, - а на кой чёрт нам именно свечи? - Это для создания атмосферы. Не можешь же ты отрицать, что свечи придают торжественность моменту? Как иначе понять, что наше собрание архиважное? Ты не ценишь моих стараний! - По мне так череп больше подходит для собрания кучки сатанистов, - весомо изрёк Влад, чья репутация итак страдала последние сотню с лишним лет по милости ирландского выдумщика с припухшей фантазией. - Это я принесла. – с лёгкой обидой в голосе произнесла Александра. Она бы с удовольствием поболтала ножками под столом, но низкий японский столик, поза и кимоно, в котором она находилась, и из которого виднелись хотя бы руки и голова, не давали этого сделать, - я подумала, он подойдёт для антуража. - Если наша беседа перетечёт в рассказывание страшилок на ночь, то очень даже подойдёт, - как можно мягче отозвался Мирча. Хотя порой и в его голосе норовила проскользнуть ирония. - Надеюсь, наш разговор не станет касаться преданий старины глубокой? – уточнил Влад, на что получил вполне определённое согласие. - Вещай, братец, - обратилась сестра Александра к Раду. Тот, поправив изящно неприличным жестом свои очки, наконец-таки высказал всё, что думает. Раз так в тысяча пятисотый. Впрочем, он готов был повторить это снова. Лишь бы привлечь к себе внимание. - Аригато , сестрица, - встряхнув кудрями, сенсей заговорил, - взываю к терпению вашему и пониманию! А также силам душевным (нет, Влад, физических не надо), которых мне так недостаёт… - Скорее похоже на призвание нечистых сил, чем на обращение. Ты уверен, что хотел обратиться именно к нам? – уточнил Влад, после чего его младший брат демонстративно надул губы. - Давай, продолжай, издевайся! – взмахнул рукой он, отводя взгляд, - вечно ты норовишь оторвать себе внимание, обходя меня, что при жизни, что сейчас! Ты заставляешь меня страдать, даже выслушать до конца не можешь! - Чайку? – участливо вмешался Мирча, - и перейдём к сути. Все внимательно слушают и готовы помочь тебе с твоей проблемой, не сомневайся, Раду… Старший разливал всем зелёный чай с жасмином, Александра кивнула в подтверждение его слов. И что бы они делали без Мирчи? - Как известно, я устроился учителем в школу, где мне и дали классное руководство. Так вот, эти дети, мальчики и девочки…не могу без содрогания вспоминать о них! Одна меня чуть не убила, спасая от самоубийства, - Влад в этот момент пил чай, закрыв лицо чашечкой, чтоб его наползающая на лицо улыбка видна не была, - очередного, конечно. Другая читает мне мораль каждый божий день, разве что в храм не ведёт. Третья постоянно таскается за мной, появляясь неожиданно и пугая меня, что иногда мне кажется, что она у меня между ног вылезет из-под стула или вообще в ванной, когда я буду дома! Ничего нового Раду не сказал. Трудно было в принципе вспомнить такой век и такое место, где бы никто не записывался в его поклонники (а заодно и ненавистники), прилипая, как пиявка. Поэтому пока все молчали, ожидая, в чём же состоит интрига вечера. Череп тоже, казалось, слушал. - Четвёртая постоянно что-то рисует, и, сдаётся мне, по её коварной улыбке, что-то не очень хорошее и приличное. И это я перечислил только четверых! А у меня целый класс! Целый, ками его, класс, по которому обливается слезами психиатрическая больница! Я в безудержном отчаянии! Кто-нибудь, вытащите меня из этой бездны недоумений и страданий! – закончив яростно жестикулировать, Раду снова стал предельно спокоен и, легонько подув на горячий чай, сделал глоток, - слушаю ваши предложения. Решаем мою проблему. Активнее, активнее. - По-моему, проблема здесь только одна, - не смог удержаться Влад, и спокойная атмосфера, только недавно выстроенная Мирчей, снова зашаталась, как больной зуб. - Отсутствие взаимопонимания, - выкрутился старший, едва не поперхнувшись чайком от усердия. – скорее всего, все эти трения возникают потому, что вы не можете найти общий язык. Скажи нам, что ты предпринимал для того, чтобы урегулировать отношения? - То же, что и всегда, Мирча, - вздохнул Раду, устремив взгляд куда-то вверх, томно-задумчиво буравя стену. - То есть, ничего, - подытожил Влад, после чего Раду насупил брови и надул губы, как рыбка, скрестив руки на груди. - Что, никак не остановишься, да?! Ты же у нас мистер само спокойствие, только и можешь, что критиковать действия других, а о помощи тебя просить бесполезно! Я выше твоих едких усмешек, и не стану обращать внимания…Влад! Ты вообще слушаешь меня? - Кхм. Продолжим начатое, - попытался вырулить Мирча. У него уже почти дёргался глаз, - ты говорил, что вы собирались устроить прогулку с классом. Произошли ли после этого какие-то изменения? – он чуть закашлялся, выпив слишком большой глоток, Влад участливо постучал ему по спине. Сказывался избыток Раду в организме, - спасибо, братец. Чтобы участвовать в семейных собраниях, были нужны крепкие нервы. - Раду, можно я заплету тебе волосы? – упрашивала Александра, желая отвлечь внимание брата на себя, а получив согласие, принялась усердно за работу. Пока она ковырялась в волосах, Мирча продолжил: - Ну, так что? - А какой был вопрос? – отвёл взгляд Раду. - Просто скажи, что ты сбежал с той прогулки ко мне. – подсказал Влад, желая прояснить ситуацию. - Значит, я оказался прав. – печальный тон Мирчи крайне огорчал младшего его брата, поэтому он стал прислушиваться. Хоть чьё-то слово имело вес, а не рука. Среднему братцу чаще всего хотелось ласково погладить Раду. Желательно об стену и лицом, - Послушай, Раду, ты не должен так относиться к ученикам. Это вполне естественно, что им интересен новый учитель, тем более, иностранец, тем более, что такого яркого представителя не заметить нет ни единой возможности. Вы могли бы прекрасно поладить друг с другом – у тебя всегда были бы обожатели, а им было бы приятно внимание такого учителя. Постарайся быть хорошим сенсеем, - уговаривал старший. В волосах стараниями Александры уже виднелись заколки и бантики, Раду сидел, обмахиваясь веером. - Значит, предлагаешь мне рискнуть? – недоверчиво уточнил он, жеманясь. Мирча кивнул. – и…все поддерживают эту мысль? Вы серьёзно думаете, что я справлюсь с этими безумцами? Ответом послужили дружные кивки головами. Большинством голосов было решено о проведении школьного мероприятия. - Одному мне страшно, вы должны поддержать меня, - настаивал Раду, поочерёдно жалостливым взглядом смотря то на Влада, то на Мирчу, - вы слишком жестоки ко мне, о, все японские боги, вы прокляли меня и обрекли на смерть! Нет спасения Раду чел Фрумосу! – вскинув руками, он обратился к неведомому зрителю в потолок, продолжая мысленно убиваться. Влад уже красочно представлял себе всё, что нарисовало воображение Раду размером с Марианскую впадину. Когда его отчаяние достигло своего апогея, он рухнул на столик, и непременно бы набил очаровательную шишку на своём лбу, если бы не молниеносная реакция Мирчи, который ловко подсунул подушку, подготовленную специально для таких случаев. - Перейдём к решению вопроса, - изрёк Влад, когда атмосфера разрядилась, и гроза в виде младшего братца затихла. Выудив откуда-то, словно из чёрной дыры, лист бумаги и ручку, он приготовился писать. Пробуждение далось непросто. Раду разрывался попеременно между желанием уныло развалиться дома в кресле и никуда не идти, и с энтузиазмом приняться за проработанный вчера план. В итоге, он не сделал ни то, ни другое. - На сегодня, - младший Дракула не мог не поправить очки, откинув прядь волос, - у нас запланирована самостоятельная работа! Класс оживился, не ожидав такой скорой перемены. Впрочем, то, что от Раду как раз-таки можно было ожидать чего угодно, они уяснили ещё в первый день. «Совсем рехнулся, что ли? Мы ещё ни одной темы не прошли!» - написала Меру-Меру. - Ах, я не готов, это слишком внезапно! – голосил Усуи Кагеро, но его, разумеется, никто не слышал. - Отличное начало, сенсей! – раздался возглас одобрения от Тири, - нужно поддерживать в классе дисциплину. Учитель должен являть собой пример безупречной репутации! - Боюсь, время для моей репутации давно прошло, - куда-то в сторону пробубнил себе Раду и продолжил, - так вот. Сейчас вы самостоятельно будете учить меня искусству каллиграфии. Иероглифы писать будем. - Но учитель же вы, - попыталась вставить слово Нами. - Не говори мне столь очевидные вещи! – запротестовал он, - да, но кто сказал, что учитель не может желать чему-то научиться? Должна существовать обратная связь между ним и учениками! Волна эмоциональных голосовых волн захлестнула класс, как цунами. Спастись было нереально. Раду уже полез на стол для усиления образа, но Кафка удержала его за хакама , и он, оступившись, полетел на пол, размахивая руками во все стороны. - Сенсей! – все повскакивали со своих мест, беспокоясь, как бы учитель, притягивающий к себе неприятности с завидным постоянством, не разбил лоб о край парты или не прищемил пальцы упавшим стулом. Или ещё что не прищемил. Но Раду вовремя поймала Матои Цунецуки, поэтому падение вышло даже очень мягким. - И ты здесь? – приподнимаясь на четвереньки, произнёс он, надевая очки и поправляя причёску. - Всегда. – Ответила она. Раду поднялся на ноги и помог подняться девушке. Мысль о том, что однажды она возникнет, когда он одиноко будет видеть неприличный эротический сон, тиская подушку, казалась всё более реальной. - Сенсей! Вы обещали вчера нам показать не цветущую сакуру! – вспомнила Харуми. - Вы испортили мне весь рабочий настрой! А я ведь так старался! – Раду ринулся к окну, все за ним. Обернувшись, он посмотрел на своих учеников, – вы чего? - Вы же больше не будете самоубиваться? – решила уточнить Кафка. - Разумеется, нет! – пробубнил он, скрестив руки на груди, - я лишь хотел посмотреть погоду. Можете радоваться, так и быть, с моего позволения устроим прогулку вместо классных занятий. В Японии я недавно, так что готов услышать множество интересных историй. И даже не думайте отвертеться – я за них выставлю оценки. Я же учитель всё-таки! Планы на день снова изменились, класс тщетно пытался поспеть за перепадами настроения их румынского учителя, но, оставив эти бесплодные попытки, смирился. Уж лучше пусть этот король красоты и драмы повергает всех в шок, чем отчаивается. Хотя каким образом оба его брата (а уж особенно старший) не поседели – оставалось воистину удивительной и непостижимой тайной. Все дружно высыпали на улицу, облепив учителя, как осы мёд, разве что на руках не несли, так что он едва не потерял свой сандалий и едва сохранил терпение, не убежав с криками о помощи в закат. Раду тоже пробовал привыкнуть и найти радость в своей новой работе. И не только потому, что так советовали братья или требовала обстановка. Наверное, всё дело было в имени. Оно влияло на него, делая таким же непостоянным и переменчивым, и это нельзя было не заметить. Стоило находиться поблизости – и можно было уже начать сомневаться в его и своей адекватности. Но зато что-что, а уныние, скука и безрадостность в далёком и ближайшем грядущем точно никому не грозили.