Фаталист.

Эггзи занимается самобичеванием следующие две недели. И даже короткое, буквально на одни сутки, но довольно опасное задание в Мадриде не способно оторвать его от этого занятия. Разумеется, Гарри не оставляет страдания Эггзи незамеченными и участливо интересуется у своего протеже, все ли у того в порядке. Эггзи в ответ гипнотизирует свои коленки и не слишком убедительно бурчит, что у него все прекрасно, просто немного не выспался. Гарри делает вид, что поверил, и Эггзи, кажется, начинает чувствовать себя еще более виноватым. Но надо отдать Эггзи должное: ему все же очень не нравится врать Гарри и пару раз он делает попытки признаться наставнику в содеянном, но оба раза так и не решается, потому что в чем, собственно, признаваться-то? Это ведь, вроде как, и не измена, поскольку они, вроде как, не парочка. Гарри прямо слышит, как крутятся шестеренки у Эггзи в голове, пока мальчик пытается разобраться в сложившейся ситуации и понять, что же ему делать. В первый раз, когда у Эггзи случается порыв рассказать правду, они сидят в гостиной на диване и читают. Точнее читает только Гарри, а Эггзи целых двадцать минут подряд медитирует на его профиль и кусает губы, пытаясь сформулировать речь, не иначе. Гарри чувствует этот напряженный взгляд всей кожей, а отражение в стеклянной дверце бара, которое Гарри может видеть боковым зрением, подтверждает, что он не ошибся: Эггзи, действительно, смотрит. Но, в конце концов, он так и не решается открыть рот, хмурится, явно злясь на себя самого, и тоже утыкается носом в книгу. Во второй раз они с Эггзи готовят ужин. Гарри замешивает тесто, а Эггзи шинкует зелень для начинки пирога и при этом выглядит крайне сосредоточенным. Гарри периодически ловит на себе его быстрые взволнованные взгляды. Наконец, Эггзи делает глубокий вдох и решается. - Гарри, - окликает он наставника, оставив в покое разделочную доску и повернувшись. - Да, мой мальчик? - Гарри не отказывает себе в удовольствии и тоже поворачивается, чтобы быть с Эггзи лицом к лицу. И Эггзи вдруг совершенно теряется. Стоит, беспомощно приоткрыв рот, и смотрит широко распахнутыми глазами на наставника, с которым они неожиданно оказываются как-то слишком близко. Если Гарри совсем чуть-чуть наклонится вперед, или Эггзи сделает всего лишь один единственный малюсенький шажок навстречу, то... - А Мерлин давно облысел? - судя по чрезвычайно удивленному выражению лица Эггзи, тот сам от себя не ожидал, что с перепугу выдаст нечто подобное. Гарри тоже не ожидал. Просто он умеет лучше контролировать свои эмоции. - Мерлин начал лысеть лет десять назад, насколько я помню, - задумчиво изрекает Гарри, возвращаясь к тесту для пирога. - И почти сразу же стал бриться наголо. Поэтому я вряд ли смогу назвать тебе более конкретные сроки и точно обозначить, когда волосы у него на голове перестали расти окончательно. Зато не могу не отметить, что в молодости Мерлин был обладателем довольно густой и внушительной шевелюры. - Правда? - удивляется Эггзи. - А фотки есть? - Только если запрятанные где-то очень глубоко в архивах, - пожимает плечами Гарри. - Но на моем ноутбуке хранится папка со старыми видеозаписями, - заговорщицки подмигивает он. - Покажешь? - взгляд у Эггзи становится шкодный и прямо лучится весельем. - Идем, - Гарри, разумеется, не может отказать, когда Эггзи так улыбается. Кара за то, что слил информацию и показал Эггзи запись, на которой совсем еще молодой Мерлин, просматривая документы, задумчиво запускает пальцы в собственные густые каштановые пряди, настигает Гарри два дня спустя. Смурное настроение Эггзи и его виноватый вид не остались незамеченными, и главный координатор Кингсмэн, руководствуясь беспокойством о друге и следуя своим должностным обязанностям, которые включают в себя заботу о душевном благополучии агентов, интересуется у Гарри о причине столь странного поведения сэра Борса. - Возможно, я слишком резко высказался, когда Эггзи снова позволил себе сквернословить в моем присутствии, - пожимает плечами Гарри. Это не попытка обмануть Мерлина. Это просто способ сказать ему, что ничего страшного не случилось - так, ерунда, мелочь, небольшое недоразумение, и они с Эггзи сами со всем разберутся. - Что ж, ладно, - покладисто соглашается Мерлин и протягивает Гарри папку. - Вот, ознакомься, - без перехода начинает он. - Это Карл Хуксон - спец. агент Интерпола. Бывший. Был отправлен в отставку полгода назад и сейчас промышляет тем, что за умеренную плату сливает всем желающим секретную информацию. Он твоя цель. Ему нужно передать ложные сведения, чтобы выйти на кое-каких его заказчиков, после чего повязать всех и доставить в штаб для допроса. Сегодня утром мистера Хуксона засекли при входе в Лувр. А, значит, ты вылетаешь в Париж. Самолет через два часа. Гарри не любит Париж. И еще он сильно подозревает, что Мерлину известна истинная причина виноватых взглядов агента Борса. А, возможно, Мерлин, при его наблюдательности и аналитическом складе ума, даже вычислил намерения самого Гарри относительно Эггзи. И, хотя Мерлин молчит по этому поводу, такое молчание вовсе не означает, что он не в курсе происходящего. Просто у главного координатора Кингсмэн хватает забот, и он не считает нужным вмешиваться. Хотя, с не меньшей долей вероятности можно утверждать, что Мерлин, наоборот, ни о чем не догадывается по причине того, что у него полно работы, и он просто не удосужился потратить свое драгоценное время на попытку разобраться в хитросплетениях отношений Гарри и его протеже, рассудив, что, когда придет время, ему и так все расскажут. В любом случае, Мерлин считает, что дружба - еще не повод совать нос в чужие дела. А Гарри, в свою очередь, не собирается выяснять, что именно известно Мерлину. Гарри и без того есть, чем заняться: например сейчас он надеется побыстрее изловить Хуксона и завершить миссию к выходным. На выходных неожиданно установилась на удивление солнечная и теплая погода, хотя всю неделю дождь лил, как из ведра. Поэтому Гарри с Эггзи идут гулять в парк, прихватив с собой ДжейБи и Дейзи. На самом деле, Гарри понадобилось какое-то время, прежде чем он даже самому себе признался, что обожает эти прогулки не только потому, что ему нравится проводить время с Эггзи, но еще и, как не удивительно, из-за Дейзи. Гарри, никогда в жизни не замечавший за собой любви к детям, никак не может понять причины своей симпатии к малышке. Возможно, ей удалось разбудить в нем отцовские чувства, о наличии которых сам Гарри до сего момента лишь смутно догадывался, а, может, все дело в новизне ощущений. Гарри ведь прежде не доводилось общаться с детьми так близко, и теперь он с интересом и ажиотажем первооткрывателя наблюдает за этим маленьким чудом, искренне удивляясь тому факту, что такая кроха способна легко вить из старшего брата веревки, на все имеет свое мнение, может что-то там себе соображать и даже делать какие-то выводы. А еще ей почему-то тоже очень нравится Гарри. Их с Дейзи взаимная симпатия стала не только поводом безмерного восхищения для Эггзи, но и полной неожиданностью для самого Гарри. Однако, как оказалось, такое положение вещей еще не предел. И в эти солнечные выходные дни Дейзи удалось окончательно растопить сердце железного Галахада. Наигравшись с другими детьми в песочнице и набегавшись по парку за ДжейБи, Дэйзи отправила Эггзи за сладкой ватой, а сама, отряхнув испачканные в песке коленки, угнездилась на лавочке рядом с Гарри. Это означало, что пришло время историй. Гарри достал из кармана две открытки. - Это Сикстинская капелла в Ватикане. А это Саграда де Фамилия - храм Святого Семейства в Барселоне. О чем ты хочешь послушать? - спросил он. Дейзи взяла открытку, на которой была изображена Сикстинская капелла и принялась ее рассматривать, но потом вдруг подняла голову и внимательно уставилась на Гарри. - Эккси очень ласстлоен, - серьезно сообщила она. Гарри удивленно моргнул. В присутствии сестренки Эггзи всегда старался выглядеть веселым и не показывать, если что-то не так. Вот и сегодня он весь день улыбался, шутил, играл и баловался с ней. С чего Дейзи могла решить, что Эггзи расстроен было совершенно непонятно. Но она говорила так, будто точно знает. - Ты так думаешь? - осторожно спросил Гарри. - Да, - уверенно кивнула Дейзи, - у него глаза глусные, когда смотлит на тебя. Думает, что ты на него селдишься. Не лугайся на Эккси? - попросила она. - Не буду, - пообещал Гарри. - Холосо, - снова кивнула Дейзи и тут же улыбнулась. - Хочу Сиксинскую капеллу! - Как скажешь, - покладисто кивнул Гарри. - Итак, Сикстинская капелла - это один из самых великолепных памятников искусства эпохи Возрождения. Снаружи Капелла выглядит как массивное здание лаконичной прямоугольной формы, но стоит только зайти внутрь и взору предстанет совсем иная картина. Изумительный мраморный пол, потрясающей работы гобелены и фрески с библейскими сюжетами на стенах, которые можно рассматривать часами. Но самое примечательное - потолок. Он целиком расписан детально проработанными и восхитительно прекрасными картинами, выполненными рукой великого Микеланджело Буонарроти. Где-то в середине повествования объявился Эггзи со сладкой ватой для малышки, и Гарри заканчивал свой рассказ уже под прицелом двух восхищенных взглядов. Сам же мистер Харт оказался немало озадачен тем фактом, что Дейзи каким-то образом смогла не только заметить, что Эггзи переживает, но и понять, что его гложет чувство вины, а потом еще попросила Гарри не ругать ее брата. Такой наблюдательностью и чуткостью вряд ли могли бы похвастать даже многие взрослые. Поглядев, как Дейзи, приоткрыв ротик, старательно разглядывает фотографию Сикстинской капеллы, водя крошечным пальчиком по открытке, Гарри вдруг подумал, что даже если бы его протеже, действительно, серьезно облажался, и он, Гарри, на самом деле бы сердился на него, отругать Эггзи после такой непосредственно-искренней просьбы малышки Дейзи, он бы точно не смог. Иногда Гарри думает, что судьба - довольно коварная особа и использует любые средства и методы для достижения своей цели. Не пожалела даже ни в чем не повинного ребенка. Потому что то, как быстро и легко Гарри, в жизни не имевший дела с детьми, нашел общий язык с Дейзи похоже на чудо. А их все возрастающая взаимная симпатия и дружба уж точно добавляют Гарри очков и делают его в глазах Эггзи кем-то вроде супер-героя - всемогущего, безгрешного и непобедимого. Во всяком случае, именно об этом говорят взгляды, которыми Эггзи одаривает своего наставника, когда тот общается с маленькой Дейзи. Но иногда методы, которые использует судьба для того, чтобы свести их с Эггзи вместе, совершенно Гарри не нравятся. О том, что агент Борс серьезно ранен, Галахад узнает, когда, завершив очередную миссию, вылетает из Вашингтона в Лондон. Впереди семичасовой перелет и Гарри еле сдерживается, чтобы не дергать Мерлина каждую минуту, справляясь о самочувствии мальчика. У Эггзи множественные осколочные ранения и ему сейчас делают операцию. Когда Гарри, наконец, добирается до базы и лазарета, жизни Эггзи уже ничто не угрожает, и доктор Вилсон говорит, что утром агента Борса переведут в палату. Гарри старается навещать Эггзи почаще. И ему снова везет: длительных миссий за пределами Лондона не случается, поэтому каждый вечер Гарри стабильно появляется в лазарете, чтобы провести немного времени с отчаянно скучающим Эггзи. Эггзи больницы терпеть не может и постоянно пытается уверить мед. персонал, что чувствует себя хорошо, а потому его уже можно выписывать. Мед. персонал, разумеется, не ведется, и дружно в один голос отсылает его с такими вопросами к доктору Вилсону. С доктором Вилсоном Эггзи не очень ладит. Тот все еще пеняет молодому агенту за побег, а Эггзи в ответ упрямо утверждает, что при таком пустяковом ранении, с каким он попал сюда в прошлый раз, глупо было валяться в лазарете. Доктор Вилсон категорически с ним не соглашается и упорно пытается донести до сэра Борса важность и необходимость строго постельного режима при лечении огнестрельных или же осколочных ранений. Эггзи все приведенные доктором доводы не убеждают, и он продолжает настойчиво требовать чтобы его выписали. Видя, что достучаться до сознательности и совести Борса невозможно, доктор Вилсон решил переключить свое внимание на агента Галахада, в надежде, что хотя бы у него получится повлиять на своего неугомонного подопечного. Поэтому теперь, приходя в лазарет, Гарри получает полный и самый подробный отчет о состоянии здоровья Эггзи, включая последние результаты анализов его крови. Само собой разумется, Эггзи такое положение вещей не радует. Каждый раз, когда доктор Вилсон перехватывает Гарри у дверей палаты и принимается очень тщательно расписывать состояние своего строптивого пациента, Эггзи ужасно злится. Хотя абсолютно те же самые сведения доктор Вилсон, согласно правилам агентства, ежедневно сообщает Артуру. Ну, и еще иногда Мерлину - если тот присылает запрос. Но Эггзи, похоже, сердит именно тот факт, что Вилсон ябедничает его наставнику. Однако Гарри и подумать не мог, что вновь обретенная привычка доктора Вилсона задевает Эггзи настолько сильно, что мальчик однажды решится попросить Гарри не приходить: - Тебе не обязательно навещать меня каждый день, - тараторит Эггзи, избегая смотреть наставнику в глаза. - У тебя ведь, наверняка, дел полно, а ты тут торчишь со мной. - Что за глупости ты говоришь? - упрекает его Гарри. - Я бы не пришел, если бы, действительно, был занят настолько, что не имел возможности прийти. Но если я могу выкроить немного свободного времени, то с гораздо большим удовольствием потрачу его на общение с тобой, чем буду сидеть дома с бокалом бурбона. - Зато бокал бурбона не станет тебе с порога рассказывать о том, что у меня кровь в моче, - сердито цедит Эггзи. - Поверь, меня невозможно смутить подобными рассказами, - успокаивает его Гарри. - Но тебе вряд ли приятно раз за разом это выслушивать, - не сдается Эггзи. Гарри, разумеется, искренне заверяет мальчика, что ему доводилось слышать вещи и похуже, и что он вполне спокойно относится к подобным вещам. А вечером, когда Гарри уже лежит в постели, ему в голову вдруг приходит, что причина недовольства Эггзи, возможно, заключается не столько в чрезмерной болтливости и навязчивой заботе доктора, сколько в том, что Эггзи не хочет, чтобы Гарри слышал, какими серьезными, на самом деле, оказались последствия ранения, не хочет, чтобы Гарри считал его слабым. Глупый мальчишка. Гарри не собирается читать ему из-за этого мораль, но и прекращать посещения, понятное дело, не станет. Эггзи проводит в лазарете две недели. А когда доктор Вилсон торжественно объявляет, что агенту Борсу предстоит не покидать его уютную палату еще одну неделю - уже третью по счету, Эггзи выжидает пару дней и опять сбегает. О том, что его протеже снова удрал из лазарета, Гарри, только что вернувшийся домой после небольшого светского раута в Букингемском дворце, узнает от самого доктора Вилсона, который, в связи с отъездом Артура, пошел на крайние меры и, видимо, захватил координаторскую. Во всяком случае, Гарри немало удивляется когда, активировав канал связи с Мерлином, вместо голоса главного координатора Кингсмэн слышит, как ругается доктор Вилсон. Вычленив среди потока жалоб и бранных слов суть и разобравшись-таки в чем дело, Гарри подключает все свои таланты переговорщика и дипломата, а еще смиренно молчавшего до сего момента Мерлина. Поэтому, спустя двадцать минут, доктор Вилсон, хоть и продолжает бубнить про безалаберность и несерьезность некоторых агентов, все же соглашается отправить Гарри с кэбом агентства лекарства для Эггзи и инструкции по их приему. Перед тем, как отключиться, доктор Вилсон берет с Гарри слово, что если состояние агента Борса хоть немного ухудшится, то Галахад немедленно доставит своего подопечного в лазарет. Беглец появляется на пороге дома Гарри буквально пару минут спустя после того, как сэр Галахад заканчивает переговоры с доктором Вилсоном и отключает связь. Выглядит Эггзи не самым лучшим образом - недолгая прогулка явно вымотала его, но Гарри не собирается тыкать своего протеже носом в тот факт, что доктор Вилсон был совершенно прав, когда утверждал, что Эггзи все еще необходим постельный режим. Вместо этого Гарри только осуждающе качает головой и, получив в ответ виноватый взгляд и робкую улыбку, помогает мальчику подняться по лестнице в его спальню, где тот отрубается почти сразу, едва оказывается в постели. Эггзи просыпается на следующий день ближе к полудню, безропотно проглатывает все таблетки, что Гарри ему выдает согласно инструкции доктора, с аппетитом съедает приготовленный Гарри обед, после чего перебирается на диван в гостиную. Гарри не может не отметить, что несмотря на небольшую слабость и легкую бледность, Эггзи выглядит довольным и расслабленным. Однако, стоит только Гарри заговаривать о докторе Вилсоне, настроение у Эггзи моментально портится, и Гарри остается только удивляться, насколько сильно его протеже невзлюбил своего лечащего врача. Да, возможно, доктор Вилсон чересчур дотошный и чрезмерно опекает своих пациентов, но это ведь вовсе не повод так его ненавидеть. Но Эггзи аж с лица спадает, когда Гарри пытается донести до него мысль о том, что доктор Вилсон имеет самые благие намерения, и все его действия продиктованы заботой о здоровье агентов. Эггзи никаких доводов слушать не хочет и молча дуется. Но в целом, если не упоминать имя доктора Вилсона, то Эггзи выглядит вполне довольным жизнью. Он целый день разгуливает по дому в пижаме, смотрит телевизор, читает и жалуется на отсутствие ДжейБи, которого оставляет у мамы каждый раз, когда они с Гарри оба отправляются на задания, или если самому Эггзи предстоит длительная миссия. Съездить за ДжейБи пока что не получится, потому что по легенде, которую Эггзи состряпал для мамы, он незапланированно задержался в командировке в Дубайи, куда поехал за тканями для галстуков - Мерлин уже распорядился, чтобы из Эмиратов доставили халву, финики и сувениры - не может же Эггзи приехать к маме и Дейзи без подарков после столь длительного отсутствия! И еще придется посетить солярий, дабы обзавестись ровным золотистым загаром. Ну а пока Эггзи выздоравливает, коротая время в доме своего наставника. Гарри же, с благословления Артура, теперь берет работу с документами на дом, чтобы иметь возможность ухаживать за своим мальчиком. Чем не очередной маленький подарок судьбы? А потом судьба решает преподнести Гарри подарок побольше: просматривая инструкции врача, мистер Харт обнаруживает, что сегодня перед сном Эггзи требуется поставить укол. Когда Гарри, постучав и дождавшись разрешения, входит в спальню Эггзи с подносом, на котором, помимо стакана с водой и пузырьков с таблетками также лежат шприц и ампула с лекарством, Эггзи еще ничего не подозревает. Он окопался среди подушек и выглядит немного сонным. Однако вся сонливость в момент слетает с него, когда Гарри, надломив вершинку ампулы, начинает набирать лекарство в шприц. - Ты будешь ставить мне укол? - зачем-то уточняет очевидное Эггзи, очаровательно розовея щеками. - Совершенно верно, - Гарри ободряюще улыбается своему протеже. - Не бойся. У меня большой опыт, так что больно не будет. А теперь перевернись на живот и спусти штаны. Кажется, на современном слэнге это называется "троллить".