Фаталист.

Фаталист — (от лат. fátalis определённый судьбой) Человек, верящий в неотвратимость и неизбежность судьбы, предопределения, рок. Гарри никогда не верил в судьбу. Одна только мысль, что все в жизни предопределено и заранее решено, вызывала у него резко отрицательные эмоции, главной из которых было раздражение - Гарри привык сам принимать решения и сам отвечать за последствия своих поступков. Хотя, бывали в его жизни такие невероятные судьбоносные - иначе и не скажешь - совпадения, после которых отрицать наличие этой самой судьбы было бы довольно сложно. Как, например, звонок от Эггзи. Звонок, который раздался спустя целых семнадцать лет с того дня, как Гарри передал пятилетнему Гэри Анвину медаль его погибшего отца. Ни тремя годами раньше, ни месяцем позже - нет. Эггзи позвонил именно в тот день, когда, после гибели Ланселота, Артур объявил о наборе кандидатов для вступительных испытаний. И, если уж речь зашла об Эггзи, то вторым судьбоносным совпадением Гарри мог бы назвать тот случай, когда рекрут Анвин пришел навестить своего очнувшегося после многомесячной комы наставника. Гарри тогда позволил ему остаться в палате после прихода Мерлина, который продемонстрировал видео с очков, зафиксировавшее момент гибели профессора Арнольда. Мерлин уточнил, что сигнал на имплант, скрытый под шрамом, был направлен с одного из серверов, принадлежащих корпорации Ричмонда Валентайна и, следовательно, вряд ли сей факт можно было считать уликой, потому что у Валентайна миллионы сотрудников по всему миру. И тут Эггзи рассказал о том, что буквально утром Ричмонд Валентайн провел пресс-конференцию, на которой сделал сенсационное заявление - предложив всем желающим безвозмездно пользоваться его симками, обеспечивающими своего владельца бесплатным Интернетом и телефонной связью. Забрав планшет у Мерлина – неслыханная дерзость – Эггзи запустил видеозапись этой самой конференции. "Бесплатные звонки. Бесплатный Интернет. Для всех. Навсегда." Тогда-то Гарри и заметил, что у ассистентки новоявленного филантропа был точно такой же шрам за ухом, как и профессора Арнольда. И все последующие события стали прямым результатом этого открытия. Нет, разумеется, Гарри уверен, что они и без помощи Эггзи рано или поздно вышли бы на Валентайна, но, если бы это произошло слишком поздно, то безумный план злого гения мог бы осуществиться, и миллионы, а, может, и миллиарды людей были бы мертвы. Третьим невероятным и судьбоносным совпадением Гарри бы назвал тот факт, что Ричмонд Валентайн, собиравшийся убить миллионы людей, боялся вида крови. Боялся настолько, что отвернулся в момент выстрела, не проверил тело после и не сделал контрольный в голову. Тот факт, что помощница Валентайна, слишком довольная результатами испытания их секретного оружия массового поражения, тоже не стала проверять, убит ли Галахад, и не отдала приказ охране сделать этого, Гарри уже не считает совпадением. Это больше похоже на везение. Совершенно невероятное, сумасшедшее везение. Потому что в итоге никто так и не озаботился убедиться, мертв ли противник - они все просто развернулись и ушли, оставив Гарри лежать у входа в церковь, истекая кровью, и без сознания. Операция на мозге длилась несколько часов и то, что завершилась она до начала, так называемого "Дня V", Гарри тоже считает удачей. Как и то, что, пока под действием излучения от симок Валентайна, врачи, медсестры и пациенты больницы, в которой оказался Гарри, убивали друг друга, сам он спокойно себе лежал в отдельной палате в искусственной медикаментозной коме. И то, что никто из обезумевших людей не ворвался к нему и не прикончил - тоже везение. Совершенно невероятное, сумасшедшее везение. А вот то, что его, Галахада - едва ли не лучшего агента Кингсмэн, вернувшегося буквально с того света, как не устает повторять Мерлин, посадили за бумажную работу, несмотря на то, что в мире творится полная жопа, как выражается новоиспеченный агент Борс, вот это, по мнению Гарри, уже свинство. Но Мерлин, временно исполняющий обязанности Артура, мотивирует свое решение тем, что Гарри стреляли в голову, и слышать ничего не хочет о том, чтобы позволить ему вернуться к оперативной работе. Гарри спорит с ним почти каждый день, но Мерлин остается непреклонен. Самоуверенный лысый засранец. Гарри остается надеяться только на то, что ситуация изменится, когда из госпиталя выйдет новый Артур - прежний Борс, чьи ранения, полученные в День V, не позволяют ему больше заниматься полевой работой. Кстати то, что никто из агентов Кингсмэн не погиб в День V, Гарри также считает удачей. А вот к совпадениям Гарри причисляет тот факт, что сэр Борс, который получил травмы, навсегда приковавшие его к инвалидному креслу, согласился стать новым Артуром и передал свой прежний позывной Эггзи. А ведь могло случиться так, что Борс бы тоже не пострадал, и тогда для Эггзи, при всех его талантах, не нашлось бы места среди рыцарей. Но тут опять вмешалась судьба, и не сумевший выстрелить в собаку кандидат после победы над Валентайном, был на общем собрании единогласно признан достойным стать агентом Кингсмэн. Поэтому теперь Эггзи носит костюм и спасает мир. Пока Гарри просиживает пуленепробиваемые штаны за бумагами, как канцелярская крыса. И все это благодаря Мерлину, в ответ на любые разумные доводы припоминающему пулю, извлеченную у Гарри из головы. Самоуверенный лысый засранец. На самом деле Харт сердился еще и потому, что Мерлин, будучи не только лучшим координатором, но и первоклассным манипулятором, пресекает все попытки Гарри наплевать на решение врачей и самовольно приступить к оперативной работе одной незамысловатой фразой: "Мне нужна помощь". Мерлин сейчас выполнял и свою работу, и работу Артура. И да, у него целый штат аналитиков, но среди них нет человека, обладающего бесценным опытом полевого агента, достаточно высоким авторитетом и привычкой принимать сложные решения, а также необходимым для этого уровнем доступа. Поэтому Мерлин вроде как попросил Гарри помочь, а Гарри вроде как согласился, что не мешает им обоим к обоюдному удовольствию едва ли не ежедневно спорить на эту тему. Когда новый Артур, наконец, занял свое законное место во главе стола, ситуация, вопреки ожиданиям Гарри, для него лично, не сильно изменилась. Артур, выслушав аргументы обеих сторон, спокойно нашел компромисс: - Галахад, как долго по предписанию врачей должен длиться ваш реабилитационный период, в течение которого вам запрещена оперативная работа? - Восемь месяцев, - спокойно ответил Гарри. - Но думаю, что врачи просто перестраховываются, указывая такой большой срок. Я чувствую себя прекрасно, очередное медицинское обследование, которое я прошел позавчера, выявило, что все показания лучше ожидаемых - я совершенно здоров. - Из рекомендованных восьми месяцев реабилитации прошло лишь шесть, - немедленно возразил Мерлин. - Вам слишком рано приступать к оперативной работе. - Давайте подождем еще хотя бы один месяц, Галахад. А затем Мерлин, в качестве теста, подберет для вас какое-нибудь не слишком сложное задание, желательно, предполагающее напарника. Мы посмотрим на результаты и тогда примем окончательное решение по поводу вашего, Галахад, возвращения в качестве действующего оперативника. На том и порешили. Теперь Гарри остается только продержаться месяц, и не сойти с ума среди всех этих важных бумажек, отчетов, докладов, шифровок, чеков и прочей макулатуры. И еще не заснуть на едва ли не ежевечерних совещаниях с Артуром и Мерлином, - не то, чтобы совещания эти были скучными, нет. Зачастую на них долго и жарко спорят, решая очень важные, иногда в общемировом значении вопросы, а также разрабатывают миссии для полевых агентов. Но вот устроить эти самые совещания и Артур, и Мерлин почему-то норовят именно на ночь глядя. Гарри, конечно, понимает, что бывший Борс – ныне Артур, которому уже перевалило за шестьдесят пять, вполне по-стариковски страдает от бессонницы, а у того же Мерлина днем полно работы. Но в отличие от штатного волшебника, чья норма сна всего четыре часа в сутки, у самого Гарри организм требует отдыхать стандартные восемь часов, и никакими старческими бессонницами он не страдает. Гарри не возмущается только потому, что терпеть осталось недолго. Как-нибудь дотянет. К тому же Эггзи его очень радует. Эггзи идут костюмы, они, как по волшебству, превращают мальчишку из трущоб в холеного джентльмена, вот только с манерами все еще беда. Но Гарри все равно очень нравится за ним наблюдать, а манеры - дело наживное. Гарри с удовольствием преподаст своему протеже несколько уроков этикета, тем более, что это поможет хоть ненадолго отвлечься от бумажной волокиты, которую Гарри терпеть не может. Эггзи, к слову, совершенно не против уроков этикета. Он вообще старается проводить с Гарри побольше времени: вернувшись с очередного задания и навестив маму с сестренкой уже на следующий же вечер приходит на ужин к Гарри. Они много разговаривают – Гарри считает удивительным тот факт, что Эггзи так живо интересуется любыми темами, которые вздумается затронуть его наставнику, и принимает активное участие во всех обсуждениях. Эггзи смотрит на него с восхищением, широко распахнутыми глазами, ловит каждое слово и, вообще, выглядит так, будто Гарри – ходячее рождество. Разумеется, Гарри не устает оправдывать гордое звание наставника и старательно обучает Эггзи правилам этикета и манерам, достойным истинного джентльмена, а также всяким шпионским штучкам, как говорит сам Эггзи. Или же просто делится опытом, пересказывая те свои задания, на которые не наложен гриф «Совершенно секретно» и если уровень допуска агента Борса позволяет узнать детали. Иногда они засиживаются допоздна, и Эггзи остается ночевать – в гостевой комнате даже хранятся кое-какие его вещи. Гарри уже давно отдал ему запасной ключ от дома – чтобы в те дни, когда Эггзи ночует, не нужно было будить его рано утром, если у самого Гарри вдруг возникала необходимость отправиться в ателье пораньше. Эггзи, однако, использует ключ не только для того, чтобы закрыть дом, уходя утром, но и для того, чтобы прийти пораньше вечером, если Гарри задержался в агентстве, и приготовить для них ужин. Гарри и сам неплохо готовит, ему даже иногда нравится этим заниматься – помогает расслабиться и очистить мысли. Он и Эггзи обучил. Теперь его протеже с завидной регулярностью практикуется, причем именно дома у Гарри – готовя для них ужины. Завтраками обычно занимается сам Гарри. На вопрос, почему Эггзи не готовит дома, тот немного по-детски обиженно заявил, что мама не разрешает. Мишель искренне считает, что, забрав их с малышкой из трущоб от Дина, поселив в новом роскошном доме в престижном районе Лондона и обеспечив материально, Эггзи сделал более чем достаточно. Поэтому даже слышать ничего не хочет о том, чтобы сын помогал с уборкой или готовкой – тем более, что у них теперь есть приходящая горничная. Но готовит Мишель исключительно сама и выгоняет Эггзи из кухни, даже если тот просто хочет помочь почистить картошку. А когда Эггзи пробует настаивать – обижается, и Эггзи тут же идет на попятную, не желая расстраивать мать, после стольких лет вспомнившую рецепты пудингов, отбивных и пирогов, которые готовила, когда ее любимый муж еще не погиб, и они были по-настоящему счастливой семьей. Поэтому, возвращаясь домой вечером, после долгого совещания с Мерлином и Артуром, Гарри частенько находит у себя на кухне Эггзи, который, повязав его передник и с деревянной лопаточкой в руке, закусив от усердия кончик языка, старательно колдует над очередным кулинарным шедевром. Надо отметить, что готовить у Эггзи получается все лучше и лучше с каждым разом. А еще Гарри получает практически эстетическое удовольствие, наблюдая за Эггзи в такие моменты. То, как Эггзи перемещается по кухне, мурлыкая себе под нос какую-то незатейливую песенку, как уместно он смотрится в переднике Гарри, и за обеденным столом в его столовой, когда они вдвоем садятся ужинать. Не менее уместно он смотрится и в гостиной на диване – где, в качестве ликбеза, Эггзи в компании Гарри посмотрел «Поменяться местами», «Никиту» - оба фильма: и французский, и голливудский и, конечно, «Красотку». Затем они подолгу обсуждали каждый фильм. И это было весело. Совершенно неожиданно оказалось, что проводить вечера с Эггзи очень комфортно и интересно. Привычная рутина холостяцкой жизни возвращалась, когда Эггзи надолго уезжал на задания или же проводил вечера у себя дома с матерью и сестрой. В такие дни, приходя домой из ателье, Гарри разогревал оставленный домработницей ужин, либо быстренько готовил сам что-нибудь несложное и не занимающее много времени, читал, попивая бурбон из широкого хрустального стакана, и ложился пораньше. В эти дни Гарри было скучно. И, наверное, именно Эггзи виноват в том, что Гарри привык. Прожив всю жизнь холостяком, а последние лет восемь даже не удосуживаясь завести постоянную любовницу или любовника, довольствуясь лишь мимолетными короткими интрижками, Гарри никогда не страдал от одиночества. Более того, он им наслаждался. И вот теперь, пожалуйста: ему одиноко по вечерам в собственном доме. Гарри больше не хочет быть один. Поначалу Гарри считал, что это пройдет. Что со временем постоянное навязчивое присутствие Эггзи ему надоест, и снова захочется привычной тишины и уединения. Но чем больше времени проходило, тем больше Гарри привыкал к присутствию в своем доме и своей жизни другого человека, и уже не знал, чем себя занять, когда Эггзи не было рядом. А спустя полгода мистер Харт неожиданно поймал себя на том, что с нетерпением ждет возвращения своего протеже с очередного задания и находится в предвкушении их очередного совместного ужина. Тогда-то Гарри и понял, что все изменилось. И что от этих изменений больше не стоит так легкомысленно отмахиваться.