Рокэ Алва любить не умеет

Первый маршал Талига и соберано всея Кэналлоа не умеет влюбляться. Он не умеет любить, мечтать о ком-то, и смотреть взглядом, полным нежности, тоже не умеет. Для него любовь - всего лишь пустой звук, глупость, придуманная людьми для собственного развлечения. Рокэ Алва любить не умеет. И он, конечно же, совершенно, ну вот ни капельки, не влюблен в Ричарда Окделла. И даже когда мальчишка, запнувшись о ковёр, падает на Алву посреди дворцового коридора, неосознанно хватаясь за плечи мужчины, и смотрит в смертельно-синие глаза своим наивным и доверчивым взглядом, и краснеет, и бормочет что-то под нос, и выглядит, в общем-то, совершенно премило, Ворон не может признаться себе, что он не может отвести взгляда. Алва смотрит на мальчишку, как завороженный, сжимает его запястья, обводит взглядом румянец на щеках, нахмуренные брови, немного пухлые губы. Смотрит и не может понять, почему в этот момент мальчишка кажется ему удивительно красивым. А потом Ворон слышит тихое и неуверенное: "Эр Рокэ" - и приходит в себя. Он резко, даже слишком резко, отпускает чужие запястья и отшатывается. После оборачивается и спешно идёт туда, куда он и шёл несколько минут назад. Вспомнить бы еще, куда именно. * * * Рокэ Алва сидит в своём кабинете и играет на гитаре. Он знает, что Ричард уже минут пять стоит под дверью, не решаясь войти. Он не собирается открывать ему дверь. Пускай мальчишка сам решает, нужно ли ему это. Но внутри у Ворона все сжимается в болезненный комок при мысли, что Ричард так и уйдёт. Волнения оказываются напрасными - спустя пару мгновений Окделл коротко стучит и открывает дверь. Мнется на пороге, не зная, что ему делать дальше. Алва усмехается и кивком головы указывает на кресло. Ричард послушно садится, а кэналлиец продолжает играть на гитаре и закрывает глаза, чтобы не видеть растерянного и обеспокоенного лица мальчишки. Проще не видеть, не слышать, не знать. Но - вот он. Открой глаза - и увидишь. Прислушайся - и услышишь его дыхание. Протяни руку - и коснешься. Ворон пьёт вино и предлагает Ричарду. Тот соглашается. Они оба молчат, но эта тишина удивительно умиротворенная, успокаивающая, нарушаемая лишь песней гитары. Спустя какое-то время мальчишка совсем расслабляется в кресле и смотрит на окружающий мир мутными глазами. Он пьян, это и так понятно. Удивительно, что до такого состояния его доводят всего несколько бокалов "Чёрной Крови". Алва смотрит на Ричарда и не понимает, что в нём такого особенного? Почему, а, главное, как, он вызывает у мужчины такую бурю эмоций и разных мыслей? Мальчишка смотрит на Ворона и улыбается, пьяный и счастливый. А кэналлиец понимает, что он, кажется, сходит с ума. Иначе откуда это жгучее желание прикоснуться к русым волосам, взлохматить их, зажать в кулаке и потянуть назад, открывая шею для собственных поцелуев. Алва лишь тряхнул головой, пытаясь избавится от назойливых мыслей. Дался ему этот мальчишка! Да и толку от него никакого: юный, глупый, доверчивый, вспыльчивый. Только посмотри на него не так - и нарвешься на дуэль. Кэналлийца это, конечно же, не пугало. Вызов от Окделла он и так уже принял. Но сам факт... Ричард таки уснул в кресле. А Ворон, в открытую любуясь спокойным и по-детски милым лицом, думал, что оставить его вот так будет жестоко. Но будить это чудо не хотелось совершенно. Поэтому Алва осторожно поднял его на руки. Мальчишка во сне что-то забормотал и обнял одной рукой мужчину за шею. А Рокэ чуть не сошёл с ума от близости тёплого тела, от одуряющего, немного терпкого запаха кожи вперемешку с вином, от лёгкого касания руки к его шее. Ричард прижался к нему и уткнулся носом в плечо. Алва вдруг осознал, что так и стоит посреди коридора с мальчишкой на руках, и поспешно дошёл до комнаты оруженосца, бережно уложив его на кровать и заботливо укрыв одеялом. Раздеть мальчишку было выше его сил. Ворон вернулся в свой кабинет, взял бутылку вина в руки и начал пить прямо из горла. Что это с ним? Почему сердце билось так быстро, когда Ричард прижался к нему? Почему постоянно хочется прикоснуться к этому глупому мальчишке? Алва и сам не знал. Но он мог быть уверен лишь в том, что совершенно не влюблен в Дикона. Хотя, мог ли? * * * Рокэ Алва замечает, что его оруженосец начинает относиться к нему менее враждебно. Это удивляет, и вместе с тем отдаётся каким-то странным теплом внутри. Ворон изредка замечает на себе восхищенные взгляды Ричарда, и они вызывают лёгкое волнение. Что-то Первый маршал в последнее время совсем расчувствовался. Потому он и надевает маску ещё более жестокой иронии, потому и делает колкие замечания всем подряд, потому и смотрит с насмешкой. После особенно неприятной фразы, сказанной Ричарду, мальчик вновь смотрит волком и пытается лишний раз не пересекаться со своим эром. Алва думает, что это к лучшему, и не важно, что жутко хочется напиться в хлам. Внутренний голос гаденько хохочет: "А чего ты ожидал? Что мальчик будет терпеть, что забудет о своей гордости? Таким поведением ты только отгоняешь его от себя! Так тебе и надо, старый Ворон, раз не умеешь следить за своими словами!" Алва ударяет кулаком в стену и тихо вздыхает. Кажется, он боится. Это звучит как шутка, как что-то невозможное. Но он боится своих чувств и из-за этого неосознанно пытается сделать больно тому, кто их вызывает. Рокэ Алва не знает что такое любовь. Теперь он, кажется, вообще ничего не знает. * * * Ворон отправляет Ричарда к Марианне, не задумываясь о своих мотивах. Но когда юноша возвращается в особняк только через два дня, мужчине хочется схватить его за плечи, хорошенько потрясти и никуда от себя не отпускать больше. Но вместо этого он много пьёт и терзает струны гитары. Дикон приходит к нему в кабинет, садится в кресло, слушает гитару. Пьёт много вина, "Дурную кровь", кажется. И удивительно быстро и сильно пьянеет. Алва сразу невольно вспоминает тот вечер, когда Ричард уснул в кресле, и ему пришлось тащить мальчишку в его комнату. По правде говоря, это воспоминание скорее было приятным, чем наоборот. И в этот вечер все почти так же, как и тогда. А на следующий день начинается война. Несколько дней Рокэ Алва занят подготовкой к поспешному выступлении армии из столицы. Это отвлекает от неприятных и назойливых мыслей о мальчишке, которые не дают покоя теперь даже ночью. Сны, которые иногда превращаются в кошмары, беспокоят соберано и не дают спать спокойно. Вараста встречает армию ужасной жарой и пылью, из-за чего передвижение днём становится невыносимым. Воины едут от вечера и до утра, останавливаясь днём на отдых, чтобы восстановить и свои силы, и лошадей. Спустя множество дней усталости они все же ставят лагерь. Вместе с Алвой в палатке спит и Ричард. Когда вечером усталый мальчишка засыпает, то мужчина долго смотрит на него. Наблюдает за подрагивающими ресницами, за лёгкой улыбкой на губах. И внутри у Ворона разливается умиротворенное тепло, которое, если постараться, можно назвать счастьем. Алва даже удивляется, что одно лишь присутствие мальчишки так на него действует. Он протягивает руку и касается кончиками пальцев щеки Ричарда, легко проводит вниз, к подбородку, а потом немного вверх, касаясь жёсткими подушечками слегка пухлых губ. Обводит по контуру, наслаждаясь их мягкостью. Мальчик во сне приоткрывает губы, и пальцы попадают внутрь рта. Алва судорожно вдыхает, но руку не убирает, наоборот, проводит по зубам, отгибает нижнюю губу, жадно смотря за своими действиями. Ворон наклоняется к лицу Ричарда, отчаянно желая заменить своими губами свои же пальцы. Но вдруг глаза напротив приоткрываются и его пронзает удивленный серый взгляд. Мужчина тотчас замирает, завороженно смотря глаза в глаза, и не может оторваться. Он видит испуг, и страх, и удивление, и внутреннюю борьбу, но никакой ненависти или злости. Алва читает в глазах Дикона немой вопрос: "Что Вы делаете?" И так же взглядом отвечает: "Просто молчите." И, наклонившись совсем близко, захватывает губы юноши в плен. Целует горячо, жадно, страстно, кусая и оттягивая губу, отчаянно исследуя податливый рот юрким языком. Ричард поначалу лишь смотрит широко распахнутыми от неожиданности глазами в пронзающую синеву, а потом прикрывает веки, взмахнув длинными ресницами, и обнимает мужчину за плечи. Он отвечает неловко, неумело, но понемногу входит во вкус, целует напористо, даже немного жестоко, пытаясь отобрать инициативу. И Ворон, мысленно усмехаясь, уступает мальчишке. А тот уже вовсю танцует острым язычком по зубам мужчины, словно играя, коротко касается его языка, облизывает десна, кусает за губу, зализывает, снова кусает. Потом Ричард перемещается губами чуть вбок, на щеку. Целует скулы, веки, лоб, подбородок, возвращается к губам. Снова целует подбородок и впивается в шею. Ворон судорожно выдыхает и откидывает голову назад, а мальчишка порывисто вылизывает его шею. Потом осторожно прикусывает кадык, чем вызывает у мужчины сдавленный короткий стон. Рокэ не сдерживается и, прижав Дикона к кровати, покрывает его лицо беспорядочными поцелуями. Вот оно, в его руках - то, что ему так нужно, то, что он так желал. * * * Первый маршал Талига и соберано всея Кэналлоа не знает, что такое любовь. Не знает, откуда она появляется и куда исчезает. Но он совершенно точно безумно влюблен в Ричарда Окделла. Он смотрит на мальчишку взглядом, полным нежности, и получает такой же взгляд в ответ.