Белый кролик больше не дрожит.

Девушка много плакала, пряча свою слабость в одиночестве. Ее предали, предал самый дорогой ей человек. Он отнял все то, чем Достоевская дорожила больше всего, ее самого нездорово любимого, брата. Как же она чувствовала себя опустошенной, выжатой как лимон. Вероятно, она самонадеянно просит слишком многого, но это единственное чего она хочет заслужить не для одной себя, а для них обоих. Уже не важно примет ли ее, полюбит ли, в это она утратила веру еще у истоков, единственное важное для нее – добиться снисходительности. Она на протяжении стольких лет скрывала все за спокойным взглядом и улыбкой, это сложно, но привычка сидит в ней плотнее, чем жажда воды в самый жаркий день. Прошлое осталось отпечатком в её душе. Анна только на работе мило улыбалась каждому встречному, а так она всегда казалась холодной, отрешенной от всего это мира, сама по себе. Уже не веря никому, ведь ее часто бросали, оставляя одну, полностью ломая мирок. Который девушка построила в своей голове, осталось только огородить себя стенами и не выходить. Спрятаться от всего внешнего мира и просто существовать, в надежде на то, что когда нибудь он вернется. Сегодня ночью Анна спала очень плохо, ей снова приснился один и тот же сон, который на протяжении нескольких лет преследует её. Девушка проснулась от будильника в холодном поту. Яркий образ Фёдора стоял у нее в глазах, ощущение того что это был не сон, заставляло ее громко хватать воздух губами. Достоевская грустно улыбнулась вставая с кровати и направляясь на кухню, жажда мучила девушку, поэтому она осушила пару стаканов холодной воды, медленно приходя в себя после сна. Кошмары, как же девушка ненавидела себя за свою слабость, а еще эти чертовы сны заставляли ее окунуться в прошлое, чтобы на утро напомнить ей о ее израненной душе, оставляя очередной шрам на ней. Собравшись на работу, девушка вышла на улицу, направляясь в сторону университета, где работала учителем философии. Свежий ветер обдувал ее, растрепывая отросшие волосы, и относя мысли куда-то прочь. Такой расклад ее устраивал, ведь если девушка продолжит так думать о своем брате, то добром это не кончится, а причинять себе больше боли не хотелось, также как и отпускать его. И почему именно сейчас, спустя семь лет, она видит его, а он не сильно и изменился. Стал старше, привлекая все внимание женского пола к себе, от чего на душе стало противно, ревность. Белая ушанка, тёмные волосы взлохмачены, чуть отросшая рваная чёлка падала на сапфировые глаза, прикрывая их, скрывая его взгляд, но многие его видели, особенно она. Его бледная кожа, и выразительные глаза завораживали, что девушка не могла отвести от них взгляда. Такие родные, но такие далекие, сердце ее пропустило один удар. Как же хотелось окунуться в этот бушующий океан его глаз, и больше никогда не возвращаться. Картинка её мира так быстро разбилась, что она не успевала хватать осколки своих мыслей. Она готова отдать себя слезам и страданиям, хотя прекрасно понимала, что так и выйдет, что это не история про любовь или другая чушь, в которые отчаянно верили люди. Он схватил Анну за предплечье и быстро повел прочь от университета, не обращая абсолютно никакого внимания на жалкие попытки отцепить его руку. Достоевская пару раз по ней ударила и дернулась, но Фёдор был сильнее и куда решительнее. Дотащив её до тихой улицы с минимальным количеством гуляющих по утреннему городу, мужчина отпустил её, но преградил собой путь. Она громко хватает воздух губами, отводит взгляд и закрывает глаза. Пытается отогнать мысли ведь понимает, что это может быть плод ее воображение, что это вовсе не Фёдор. - Давно не виделись, Анна. - По имени, без иронии, слишком нежно. - Фёдор, - шепотом выдавливает девушка, боясь, что мираж растворится или она проснётся от очередного сна. - А ты изменилась.- Касается ее сильно отросших волосы, легкими движением, продолжая смотреть на ее лицо. - Говорят, что даже при охоте на кролика лев не сдерживает всю свою силу.- Делает паузу и снова смотрит в глаза. - Как же я хочу стать львом.- Как бы отчаянно Достоевская не скрывала этого, но его глаза видели насквозь её душу, что ее терзало, но не мог помочь, боялся сломать ее больше. - Еще придет время быть терпеливой, гордой, мудрой, но сначала поплачь. Перестань держать все в себе, это ломает тебя, сестра. - Выдыхает и гладит по щеке, понимая, как сильно скучал по ней, за все проведенное время в разлуке, ему не хватало банального - тепла. Которое могла подарить ему только сестра, они были безумцами, помешанными друг на друге. Такие нездоровые отношения появились ещё далеко в детстве, когда Фёдор и Анна играли в свадьбу, жену и мужа. Никто не обращал на это внимания, думая, что это только игра, но не для них. И как только они остались одни, росли, то это безумие еще больше росло, из обычных детских объятий и чмоков, перерастало в нечто большее. - Ты кретин, просто мерзавец. - Начала тихо. - Ты оставил меня одну! И думаешь я до сих пор жду тебя!? Нет это не так, мы уже не дети и пора бы забыть все это, ты ушел, я осталась. Так давай же продолжим свои пути как и было, зачем снова отдавать себя страданиям и мнимыми надеждами, ведь это не правильно.Ты сам все знаешь, что так не должно быть, это не для нас.- Он кивнул, принимая ее слова и соглашаясь с ними. Именно сейчас ему вдруг показалось, что весь его путь длиной в двадцать три года был трудным. Нет, он не пожалел ни о чем, но почувствовал, как тяжело принимать поражение от самой Вселенной. А вселенной в его понимание была она - его сестра. Хоть он и заметил многое, но промолчал, ведь девушка уверенно сказала, хотя он чувствовал сомнение в её голосе и оправдание перед собой. - Молчишь, снова не смог найти ответа, просто уйдешь, а я останусь, в своем чертовом маленьком мирке. Прости, Фёдор, но тебе лучше вернуться туда где тебя ждут. - Врет, девушка не хочет этого, ей просто страшно снова остаться одной. - А разве ты меня не ждала?- Скорее себе задал вопрос чем ей. - Мне казалось, что я нужен тебе, как глоток воды, когда умираешь от жажды. - - Ждала, когда-то, но прошло семь лет и я уже свыклась со всем. А судьба так все поворачивает, что ты снова здесь, чтобы потрепать мою израненную душу и снова уйти? - - Ты всегда преувеличиваешь, я не уходил, был рядом, вот только ты этого никогда не замечала, пытаясь выстроить образ одинокой, жалкой девки. Хотя ты не такая, к чему сейчас вся эта комедия? - Делает паузу. - Мы не в цирке, Анна. - - Да ты прав, жизнь это не цирк, а всего лишь спектакль в котором каждый играет свою роль. В моей сцене ты ее уже сыграл, так зачем идти по второму кругу? Просто оставь меня одну, как ты это сделал тогда, когда был мне так нужен. - Мужчина просто уходит, оставляя ее одну, снова, девушка добила его и сейчас продолжать эту беседу было бессмысленно. Ведь Анна забилась в свой кокон не пуская и не давая ничего объяснить, обрывала все возможные попытки найти взаимопонимание и раскрыть чувства друг друга. Достоевский понимал, что придти снова к ней будет ошибкой, что Анна не даст ему и шанса, но он решил рискнуть. Подавил всю гордость и отвращение к самому к себе за слабость, сделал шаг в ее сторону, но не вышло. Достоевская не поняла, что произошло, все случилось так быстро, что она не успела и ответить ни слова. Ее же слова глодали израненную душу снова, все сильнее вгрызаясь зубами в истерзанное сердце. Боль становилась всё сильнее, что кровь начала пульсировать в висках. Голова шла кругом, рассудок мутнел, ей так хотелось кричать, взвыть во весь голос, разрыдаться как маленькому ребенку, биться в истерике. Ведь она не могла терять его снова, ведь сейчас эти слова были ядом, которые въедались во все её естество. Все время, что Анна провела без Фёдора, она чувствовала себя разбитой и подавленной, понимая, что помимо моральной усталости и лжи, которую она так сильно скрывала ему у неё ничего нет. Весь мир будто насмехается над Достоевской. Всему миру нет до неё никакого дела. Девушке требуется только покорно принимать на себя удары жизни без всяких разговоров, она должна послушно принимать свою жизнь такой, какая она есть. Проклинать ее она уже устала, давно потеряла к этому всякий интерес, ведь все напрасно. Рабочий день прошел быстро, хоть и девушка витала где-то в облаках, но ей никто ничего не говорил, ведь прекрасно понимали, что та натянет улыбку и ничего не скажет. Будет молчать, весь персонал привык, что она одиночка, всегда была такой. И сейчас девушка просто направляется домой, продолжая витать где-то в прострации. Всю дорогу Анна думала над словами, сказанными Фёдором, ведь даже если она хотела брата, то не могла сделать это, вспоминая ту осень и понимая, что Достоевский бросит её и глазом не моргнет. Если девушка до сих пор его любит, это не значит, что она должна простить и принять его обратно. Хотя она не хотела тревожить свои старые раны. Анна искренне ненавидела Фёдора за то, что он её так бросил, после всего, что у них было. Эти сладкие ночи, когда девушка выгибалась от каждого прикосновения; эти стоны, срывающиеся с покусанных губ — все это сносило крышу когда-то, а сейчас воспоминания болью разносятся в груди, заставляя сердце сжиматься от каждого кусочка её прошлого, связанного с братом. Проходит в свою маленькую квартирку и скидывает ботинки, даже не задумываясь поставить их на полку. Небрежно вешает куртку и плетется на кухню. Сейчас девушке хотелось просто насладиться тишиной за чашечкой крепкого кофе, ведь ложиться спать даже после тяжелого дня не хотелось. Как бы вымотано она себя не чувствовала, спать не собирается, ведь прекрасно осознает, что ей приснится очередной сон с участием Фёдора, а это болью отразится на ее сердце, жаль что теперь её не бодрит так кофе, как обычных людей. Но это единственное что могло позволить насладиться вкусом, хоть где-то чувствовать вкус, раз потеряла его в жизни. Анна сидит за столом, крепко держа чашку с горячим кофе, смотря на темную жидкость. Мысли путались в голове, она не могла спокойно думать, апатия и депрессия накатили на девушку. Воспоминания о прошлом окутывали Достоевскую, когда-то девушка была очень счастлива проводя время с братом, она помнила его всего, сколько ложек сахара ему положить, как он нервно почесывал затылок, когда не знал, что ответить. Во сколько вставал и ложился спать, все эти мелочи она помнит и до сих пор, хотя за все это время старалась выкинуть этого парня из своего сердца, жизни и памяти, даже самые тёплые воспоминания, абсолютно все. Теперь они с новой силой терзают тело и душу Анны, выдохнув Достоевская сделала глоток уже остывшего напитка, продолжая смотреть пустым взглядом в никуда. Дверь с тихим скрипом открывается и девушка вздрогнула, понимая, что закрыла ее на ключ, значит одно - Фёдор здесь. Анна не меняла замки, а ключи были только у нее и её брата. Неужели он снова решил вернуться, продолжить разговор начатый в переулке? Пытаться снова перерубить ее? Переходя свою гордость, сейчас парень хочет показать, что девушка дорога ему. Хочет объясниться, а она все дрожит, чувствуя под кожей его взгляд. - Что ты здесь делаешь? - Осипшим голосом говорит Достоевская, прикусывая нижнюю губу. Встав из-за стола и подходя к брату, который стоял возле стеллажа и рассматривал фотографии. Там были улыбающиеся дети, брат и сестра, ничего такого, просто счастливая семья. Но его взгляд упал на соседний снимок, там они были значительно старше, этот день Достоевский помнил очень четко, ведь фотография была сделана в тот день, когда он решил оставить девушку одну. На ней девушка улыбается искренней улыбкой обнимая своего недовольного и глубоко задумчивого брата, он выглядел странно, из-за этого снимка мужчина усмехнулся. - Анна, прости меня. Я знаю, что нелегко вот так сразу забыть обо всём и отпустить обиду, но, прошу тебя, давай оставим всё плохое за чертой. Ведь бессмысленные споры и твое вранье уже порядком надоело, я вижу тебя насквозь, даже твои слабости, как бы ты не скрывала.- Тихо говорит и поворачивается к Анне. - Да ты ничерта не знаешь! - Срывается на крик. - Я только свыклась с мыслью что тебя нет, ты далеко или того хуже погиб, ведь я ничего не знаю о твоей жизни. И ты просто говоришь так спокойно прости!? - Останавливается и переводит дыхание. - Когда оставляешь шрамы на чужой душе, простое прости может дать иной эффект, поверь это не бальзам на душу, а яд. - Спокойно заканчивает Достоевская. Мужчина сократил расстояние между ними за считанные секунды, прикасаясь своей ладонью к ее щеке, стирая дорожку слезы, которая вырвалась на ружу. Волна дрожи пробегала по телу, заставляя все внутри приятно сжиматься и трепетать все её естество. Застыв, Достоевская не могла понять, что с ней творится. Что за странного рода реакция от самых обычных действий? Зачем он снова делает это, ей хочется верить, в счастливый конец, но страшно, наступать на грабли дважды. - Я не хотел причинять тебе эту боль, не хотел ломать тебя, сейчас я осознаю, что врал сам себе, что ушел ради твоей защиты. На деле оказалась иначе, я делал все ради себя, слабый среди нас здесь только я. Ты выиграла, Анна, ты сильнее меня. - Врет, снова ложь в ее сторону, она так отчаянно верит этому. От услышанного глаза девушки расширились, Достоевская была удивленна, ведь подобного от гордого своего брата не ждала. Мужчина коснулся ладонью её лица, ведя еле тёплыми пальцами от виска до подбородка, приподнимая её голову. Фёдор запечатлел на её губах лёгкий поцелуй, сразу же отстраняясь от неё и ловя себя на мысли, что так неправильно. Хотя мужчина давно плевал на правила, но почему-то эта мысль пронеслась в его голове, ведь причинять очередную порцию боли сестре не очень то и хотелось. Хотя выходило иначе, как бы иначе он не старался поступить все выходило к одному результату - моральная боль. - А еще ты чертов эгоист. - Добавляет девушка. Тот лишь ухмыльнулся на слова сестры, притягивая ту к себе и заключая в объятьях. Такие родные и теплые прикосновения, даже такое банальное объятие смогло немного успокоить Анну, заставить довериться ему снова. И девушка готова снова встать на эти грабли, по имени Фёдор Достоевский - её любимы брат. Снова пасть в пропасть греха, плевав на морали и устои окружающих. Это ее жизнь и если ей уготованы свои муки ада, то она их примет с гордо поднятой головой, а сейчас ее тревожит только их близость. Достоевская хочет его, так сильно, что от одной мысли ее сердце пропускало удар, а по телу проходил табун мурашек. В следующее мгновение его рот нашел ее губы. Прижавшись к стене, девушка почувствовала, как руки скользят по ее телу и нечто твердое упирается в живот. Мужчина дышал тяжело и хрипло, и ей пришла в голову бредовая мысль, что так он втягивает в себя ее запах, упивается им. Но её руки, независимо от того, что творилось в голове, пытались бороться с ним, выходило все иначе, что она сильнее прижималась к нему, хотя отталкивать его было все равно, что двигать с места дерево. Анна настолько сексуально выдохнула его имя, что Фёдор вонзил зубы в нежную кожу. Он чувствовал, как сестра пытается вжаться в стену, как дрожат её руки, цепляющиеся за чёрный плащ, и как горит её возбужденное тело. Этот сладостный момент был нечто большее не только для девушки, но и для мужчины. Сейчас была что ни но есть настоящая борьба, Анна пыталась взять верх над своим братом, прижать того, доказать, что сильнее, но он не сдавал позиций. Из-за этого возбуждение росло быстрее, а простые поцелуи сменились страстными, зубы стукают друг от друга, в диком порыве. Достоевский подхватывает сестру на руки, а та охотно отвечает на этот жест, хватая того ногами, это не могло не радовать Фёдора. Сейчас преодолев преграду в виде двери, молодой человек оказался в спальне, продолжая усыпать девушку поцелуями. Анна отвечала на каждый из них, продолжая маленькую войну, это было что-то вроде традиции. Ведь Достоевская всегда пыталась взять инициативу на себя, но брат ей не позволял и в этой войне она давно проиграла, но всегда старалась брать реванш. Оказавшись на мягких простынях, Фёдор решил перейти к самому интересному в этом, вкусить запретный плод, она была тоже не против этого. Она начала неспешно гладить его бедра, но он и без этого был уже готов, свободные брюки не скрывали возбужденный член оголодавшего по ласке брата. Ее рука прошлась по ширинке и потянулась к ремню на брюках, но никак не получалось его расстегнуть, наконец, Фёдор отстранил ее руки и сам расстегнул ремень и ширинку, скидывая не нужную одежду в сторону. Помогая раздеться и девушке, в данный момент одежда являлась огромной преградой, для достижение цели Достоевского. И как только, последняя часть гардероба отлетела куда-то в сторону, молодой человек провел своими губами дорожку поцелуев. От скулы к шее, от шеи к ключицам, сжимая упругую грудь одной рукой. Его глаза горели особенно ярко, когда Анна наконец оказывалась у него в руках. Он был искренне счастлив, когда им удавалось наслаждаться подобными моментами. Он стал совсем другим после того как всё это началось. Более открытым, простым, понятным, менее раздражающим, до отчаяния заботливым. Соперничество между ним и Анной должно было разгореться с новой силой, но в результате практически полностью исчезло. Снова сдается, понимая, что тот никогда не уступит ей в этой войне. Анна издала стон от таких приятных ощущений, она теряла голову. Заметив это, юноша подставил головку члена, немного потеревшись разгоряченной плотью. Резко войдя во всю длину, Фёдор впился в шею сестры настойчивыми и мокрыми поцелуями, оставляя засосы, которые будут заживать еще пару дней, если не больше. С губ девушки слетел гортанный стон, из глаз, словно бисеринки, текли слёзы, резкая боль отдалась в низу живота, словно разрывая изнутри. Она заставила панически свести ягодицы, широко распахнуть глаза и раскрыть рот в немом крике. Достоевский оставляя мокрые поцелуи на шее, ключицах, отвлекая от боли. Анна стала привыкать к дискомфорту, прижимая брата к себе словно боялась потерять его. Горячее дыхание обожгло шею, после язычок любимого прошелся промеж ключиц, подцепляя кожу зубами, оставляя метку. Медленные толчки и уже слышны томные вздохи, девушка затыкала себя любыми способами, то кусала губы в кровь, то грызла ладонь, лишь бы не издать стон. Боль медленно отступала, после долгой разлуки, давая свободу наслаждению, Фёдор заметил это и на его губах появилась коварная улыбка. - Анна.- Хрипит юноша, касаясь своими губами мочки уха и подцепляя ту зубами, прикусывает. - Хватит сдерживать себя. - И Достоевская не стала, девушка не могла поверить, что это она так сладко стонет под ним. Сладкий стон вывел мужчину из некого сна. Он настолько погрузился в процесс, что совсем забыл о своей партнерше. Та уже изнывала от немного грубых, но таких приятных касаний. Тела двигаются навстречу друг другу, по виску течет пот, стонать хочется отчаянно и сладко. Горячее, сбитое дыхание над ухом, теплые руки, блуждающие по бедрам, от которых с губ срывались рваные вздохи и дрожащие тело. Фёдор медленно спускал руку по её телу, а второй крепче сдавливал запястья сестры, оставляя на них синие отметины. Достоевский уже в принципе не думал над тем, что делает и с кем. Это было и не нужно. Фёдор не выдержал, сорвался, как дикий зверь с цепи, парень резко вошёл во всю длину. Девушка издала гортанный стон, впиваясь ногтями в плечи брата, оставляя красные полосы, которые еще долго будут украшать тело брата. Сколько это еще продолжалось Достоевская была не в курсе, боль стала, чем-то особенным, непонятным. Словно она медленно, но верно ломалась, принимая его правила игры, хоть ее это и возбуждало, но она не решилась принять хоть какие-то действия, просто доверилась, погружаясь в забвение. Подмахивая бёдрами навстречу грубым толчкам, она уже не стеснялась ничего, стонала во весь голос, заставляя брата сжимать её бедра сильнее, оставляя синяки. Ей было стыдно. Она громко стонала, жмурилась, сминала простыни, храбрилась, но стеснялась и не знала куда деть руки, хаотично поглаживая спину брата, но не смотря ему в глаза. Его это злило, ведь вечно упрямая и сильная сестра, которая пыталась брать вверх над ним. В такие моменты не смотрела на него, отводила взгляд, сейчас это было ему необходимо, как глоток свежего воздуха, в душном помещении. Подцепив пальцами подбородок Анны, молодой человек повернул ее голову к себе, пересекаясь взглядами. Сейчас они не только физически связаны между собой, но и морально, при таких пересечениях взглядов, они видели все эмоции и краски души друг друга. Больше никто ничего не скроет, каждую мелочь могли разглядеть, это безумно, совсем нездорово. Как легко могла заставить перестать дышать его одним взглядом, одной улыбкой, прикосновением. Он каждый раз послушно плавился под ее касаниями и уже давно полюбил это. Отвечая ей страстью, всем теплом, которое у него было, только с ней он мог быть слабым, только с ним она чувствовала себя сильной. Такой странный союз двух возлюбленных, они брат и сестра, но это не мешает им наслаждаться страстью вдвоем. Сейчас Фёдор продолжал поглаживать её тело, которое покрылось потом и полностью горело возбуждением, на каждое движение его рук, девушка отзывалась стоном, протяжным и ласкающим слух. Достоевский настолько изучил ее тело, что знал где нужно поцеловать, погладить, пройтись язычком, чтобы сестра извивалась в его руках, как кошка. Фёдор поморщился, когда пальцы сестры с удивительной силой сжали его руку и девушка полностью затихла, напрягая, кажется, каждую мышцу тела, после чего очень шумно выдохнула, расслабляясь в его руках. Так искусно сводить с ума мог только он. Сейчас Анна захлебывается собственными стонами, громко ловит ртом воздух, который выбивает Фёдор при каждом толчке. Ей хочется чтобы эта ночь никогда не кончалась, длилась вечность, рядом с ним.