Рисунок.

-Эй, Маринетт! Похоже, что у тебя появился соперник! До этого момента я был свято уверен в том, что речи Хлои не могут вызвать у меня ни малейшего интереса к происходящему. По крайней мере, до этого дня этот принцип срабатывал. Обычно, мне было достаточно интуитивно вовремя кивнуть или помотать головой для её душевного равновесия, так что внимательного слушателя я только строил. Но сейчас приоткрыл глаза и уставился в её сторону с неподдельным интересом. Хлоя крутила в руках подозрительно знакомую тетрадь с пока неизвестным мне содержимым. Что-то подсказывало мне, что именно в нём собака и зарыта. Даже Хлоя пока не готова к тому, чтобы устраивать истерики на почве канцелярских принадлежностей, коей и являлась эта злосчастная тетрадь. -Что ты имеешь в виду? - Послышался голос Маринетт за моей спиной. Похоже, что она тоже не шибко следила за действиями Хлои ранее и от этого была не менее удивлена, чем все остальные тут присутствующие. Только Сабрина тихо хихикала, стоя немного позади своего "большого начальника". -А вот что! - Злорадно воскликнула блондинка, открывая чужую тетрадь и демонстрируя на всеобщее обозрение, можно сказать, обнажённую душу другого человека. Я сразу же опознал, кому именно принадлежала эта самая тетрадь. В нашей группе только один действительно достойный художник. Не то, чтобы я ранее как-либо тесно пересекался с Натаниэлем, но был довольно наслышан и несколько раз видел его рисунки. В искусстве я мало что смыслю, но его работы действительно мне понравились. Жаль, что всё-таки более детально я их не рассматривал. Что касается этой тетради, то изображения там не заслуживали такого кипиша, как об этом объявляла Хлоя. В смысле, не были так ужасны, чтобы удостоится её внимания. Но всё-таки маленькую деталь, к которой просто необходимо было придраться, она нашла. На рисунках был изображён Кот Нуар. Я сам, если быть честным до конца. В них не было никакого намёка или же пошлости. По крайней мере, я не заметил. Зато они были выполнены в сердцах, тут даже догадываться не надо. Когда художник вкладывает душу в собственный труд этого тяжело не заметить. Но такие тонкости чужого душевного склада были абсолютно незаметными для Хлои. Она с превеликим удовольствием спешила разбить и растоптать чужое сердце, оставляя от него мелкие ошмётки былого спокойствия. Впрочем, никто ничего не успел ответить на её небольшое выступление - в класс вернулся Натаниэль. Судя по всему, он вышел совсем ненадолго, минуты три тому назад. А теперь застыл в дверях, с откровенным ужасом смотря на собственную тетрадь и на Хлою. Могу себе представить, что он испытывал в этот момент. Во всяком случае, на мгновение мне показалось, что его отчаянье приняло вполне физическую форму и осело на пол тонким противным слоем чего-то вязкого и липкого. Художник простоял в растерянности около 20 секунд. Хлоя продолжала что-то вещать, но внимание моё было приковано к абсолютно напуганному Нату. Тот стремительно пересёк всё пространство, разделяющие его и блондинку, рывком отнял свою тетрадь, другой рукой схватил сумку. Так же стремительно, закрывая лицо спавшей чёлкой, он покинул класс. Я стиснул зубы. До этого момента я смотрел на всякие поступки Хлои сквозь пальцы, как смотрят на эксцентричное поведение душевно больных, но сейчас она перегнула палку. Даже я это понял. Но сказать ничего не успел. -Ну и сволочь же ты! - Почти рыча выпалила Маринетт. Я не ожидал от неё такой откровенности, но добавить было нечего. Гневно окинул взглядом Хлою да так, что она ничего не стала говорить в ответ, заметив моё "неодобрение". Слишком мягко сказано. Про себя я отметил, что вечером надо будет навестить Натаниэля. Не в таком виде, а скорее в образе предмета его обожания. Хотя, в этом утверждении я не уверен. Мало ли, какие только не бывают горячие поклонники. Не все же действительно влюблены в своего кумира. Найти Ната оказалось не так тяжело. Каким-то левым чувством, которое приличные люди называют "интуицией", а вы додумайте сами, я понимал, где сейчас должен быть рыжий. В моей голове художник непременно должен проводить такой красивый вечер в парке, любуясь огненным закатом. И не просто любуясь, а зарисовывая его. Так оно, впрочем, и было. Натаниэль сидел на скамейке. В его руках красовалась всё та же несчастная тетрадь и карандаш. На пустом листе был набросок. Чего именно я не увидел - на тот момент находился достаточно далеко. Мне хотелось удивить его, непринуждённо поздороваться. В моём случае, способ "непринуждённо проходить мимо и как бы случайно встретиться" являлся самым подозрительным из всех в мире существующих. Впрочем, такой способ почти во всех случаях является слишком подозрительным. С чего это мне быть исключением? Так что я отогнал все свои тяжёлые мысли на задворки собственного сознания, вновь вернув миру старого доброго Нуара. Ну, может быть не старого и не такого уж и доброго. Ловко запрыгнув на фонарный столб, удобно расположившийся рядом со скамейкой, я зацепился за него ногами и повис головой вниз, оказавшись неожиданно близко с чужим лицом. Шум естественно привлёк внимание Натаниэля и он удивлённо задрал голову наверх, от чего и произошла смущающая близость. Натаниэль покраснел. Мне показалось, что даже его уши приобрели розоватый оттенок, не свойственный его бледной коже. И это, чёрт возьми, было чертовски мило! Давно пора выпускать закон, запрещающий парням быть настолько милыми и, тем более, так смущаться в моём присутствии. Но я ухмыльнулся. Настолько широко и комично, насколько вообще могли позволить мне мои лицевые мышцы. -Привет~ - В свойственной манере Кота Нуара, протянул я. Нату понадобилось секунд 10 на обработку данных. Он завис, хлопая глазами и всё ещё смущённо пялясь на меня. Потом резко отскочил на другой край скамейки. Я так и не понял - испугался он и теперь видеть меня не желает или же так своеобразно предложил мне присесть? Мои мозги склонны рассуждать в самом оптимистическом случае, так что приглашение присесть я с удовольствием принял. Спрыгнул вниз и познакомил свою пятую точку с жёстким деревом, из которого и был сделан этот не самый удобный предмет собственности парка. Натаниэль по прежнему молчал, пялясь на меня во все глаза. Я же наконец-то нашёл удобный момент рассмотреть его. Он оказался на удивление красивым. Или просто обладателем какой-то особенной разновидности обаяния. Необычно большие для парня глаза, цвета свежей летней травы и короткие, но всё-таки довольно хорошо прикрывающие половину лица волосы, огненно-рыжего оттенка. Сочетание, скорее пригодное для описания каких-нибудь очень добрых положительных героев очередной фантастической книги современных авторов. Тем не менее, это чудо природы смущённо взирал на меня не со страниц культовой книги, а с места рядом. Удача ли это была - на тот момент я едва мог дать ответ на этот вопрос. В любом случае, неприятный осадок отчаянья я всё ещё чувствовал. Едва заметный, смешанный с запахом ночи, но ощутимый, как всякий ужас, читаемый в глазах собеседника. Именно он заставил меня вспомнить о собственной цели, которая до этого была отложена в самый дальний ящик, просто для того, чтобы не мешать мне думать дальше. -З-здравствуй...те! - Наконец-то выпалило это чудо. Он заикался, от этого ещё сильнее краснел и отводил взгляд куда-то в сторону. Честно говоря, его очарование в моих глазах только возрастало. Незаметно для себя самого, я сравнил Ната с лисёнком. С доверчивым маленьким лисёнком, ужасно напуганным, ещё немного диким, но уже привыкающим к ласке своего хозяина. Он лишь мгновениями поглядывал на меня и снова мялся, пытаясь выговорить что-то невнятное. Я улыбнулся. В этот раз просто добродушно и снисходительно, как только могут улыбаться отцы провинившихся, но сознавшихся во всём детей. А теперь завис я. На самом деле, я не мог понять, с чего мне начать разговор с ним. Ведь знаком он лишь с Адрианом, и то не настолько хорошо, чтобы они могли свободно общаться. Лишь изредка обмениваются фразами, вроде "какой следующий урок" и "который час". Ничего даже близко с дружбой эти двое не имели, но пропасть между ними была куда меньше, чем пропасть между Натаниэлем и Нуаром. Так часто бывает между поклонником и его идолом, который снизошёл до беседы со своим фанатом. Это оказалось приятным, но слишком напрягающим. -Всё хорошо? - Вырвалось у меня. Я тут же вздрогнул - с чего это мне задавать такой вопрос?! Заставил мозги шевелиться и придумывать внятное объяснение не только своему появлению, но и столь странному вопросу. - Я вспомнил, что не так давно мы виделись. Теперь у тебя снова не слишком весёлое выражение лица, а я как раз шёл мимо... Он слопал моё объяснение, вышедшее на удивление логичным, как ребёнок шоколадку. В смысле, вполне себе с удовольствием. Когда о тебе беспокоится тот, кто, казалось бы, находится на недосягаемом уровне - это кого угодно расслабит и приведёт в особую форму блаженства. Вот и Натаниэль заметно расслабился и заулыбался, но по прежнему смущённо. -Д-да... Настолько, насколько это возможно. - Неоднозначно ответил Нат. Врать мне (коту конкретно) он не хотел. Или просто по природе своей не мог этого сделать, но и ответить честно тоже. Казалось, что ему было легче и вовсе проигнорить мой вопрос, но из-за собственного трепета и волнения он до этого просто не додумался. -Уверен? - Прищурился я. Впрочем, строить из себя недоверчивого следователя, решившего сломить очередного подозреваемого, я очень не хотел. Поэтому снова улыбнулся. - Ну, хорошо тогда. Знаешь, до меня тут дошёл слух, что ты очень хорошо рисуешь. Покажешь? - Я решил не уточнять, что прекрасно знаю, кого он рисует. Но Натаниэль, похоже, и сам догадался о моей осведомлённости. Он опустил голову. Длинная чёлка снова упала на лицо, а тонкие пальцы начали нервно насиловать несчастную тетрадь, всё это время заботливо прижатую к груди. Видимо, Нат терзался противоречиями: он хотел показать мне именно эти рисунки, но при этом боялся моего неодобрения. Это было и коту понятно. Мне, в смысле. Вскоре, желание поделиться рисунками с тем, для кого они собственно и делались, победило и он протянул мне свою тетрадь. Я улыбнулся и аккуратно принял её, с любопытством моментально начиная листать. Я видел рисунки лишь издалека, в руках Хлои, но теперь мне выпала уникальная возможность смотреть на них вблизи. Они были если не прекрасны, то удивительны. Меня мгновенно захватила ненависть. Я злился на то, что это видел кто-то помимо меня. Кто-то ещё держал в руках эту тетрадь и, что более важно, не оценил стараний автора. Впрочем, оценка этого "кого-то" меня не волновала - не нравится и чёрт с тобой! Не смотри! Оно для меня! Я поймал себя на этой мысли и, видимо, покраснел. По крайней мере, мне так показалось. Листая страницы, на которых был изображён я сам, понемногу пропитывался симпатией и привязанностью к автору. Хотя, кого я обманываю - я привязался к нему уже когда-то давно, просто заставил себя отложить этот факт в дальний ящик. Когда-нибудь он обязательно бы вылез и я бы почувствовал дикую тоску. Но обстоятельства решили вскрыть его не "когда-нибудь там давно", а сейчас, не откладывая самое важное в ящик. Судьба, как выяснилось, женщина мудрая и шутливая. И она совсем не любит, когда её решения кто-то откладывает в сторону. Нет! Как сказала, так и будет! Точка! Я же порешил, что сопротивляться неизбежному - неразумно и непродуктивно. Тем более, когда это самое неизбежное - абсолютно очаровательный юноша, смотрящий на тебя влюблёнными глазами. И зачем от такого бегать? Сам и не заметил, как из моей головы напрочь вылетела Леди. Вернее, где-то на задворках сознания я всё ещё помнил о её существовании, но смотря на неприлично соблазнительные губы своего собеседника, я думал далеко не о ней. Я думал о том, насколько они могут быть мягкими и сладкими, и насколько долго их можно целовать. Незаметно, прикусил нижнюю губу и с некой неохотой отдал чужую тетрадь. -У тебя прекрасные работы. - Постарался улыбнуться я. Желания, которые завладели моим сознанием, были для меня неизвестными гостями. Властными, слишком решительными и настолько горячими, что у меня начинал болеть живот. Насколько я могу понять сам себя, таких чувств раньше я не испытывал. Но желание вцепиться в этого мальчишку я поборол. Взял себя в руки и встал. -Сейчас мне пора идти. Приходи ещё раз сюда завтра, в это же время. Буду ждать, радость моя~ Кажется, я окончательно смутил Ната, ибо в ответ мне ничего не последовало. Его реакцию я не видел - постарался смыться, как можно быстрее. Просто потому, что отчётливо чувствовал, как моё собственное лицо приобретает маковый цвет. Утро было у меня не самым добрым, как и всякое другое утро. Вчерашнее чувство откликнулось неким грузом на сердце. Я тяжело выдохнул и собрался. Неясность в любом своём проявлении раздражала меня, а непонятные и непривычные чувства сводили с ума, но, признаюсь хоть самому себе, ничего трагически плохого в них не было. Они были в новинку, но отчасти очень приятны. Особенно хорошо я это уяснил, когда мимо меня пробежал огненно-рыжий вихрь, спеша быстро занять своё место в классе. Он выглядел сонно, но при этом чересчур мечтательно. Я косо поглядывал на него несколько уроков кряду. Подпирая голову рукой, он смотрел куда-то за пределы окна. Мечтательно, чрезвычайно довольный. Поймал себя на мысли, что я безумно хочу быть объектом его мыслей на ближайшие несколько дней. Просто для того, чтобы лицезреть это выражение лица почаще. Вечер наступил неожиданно. Так же неожиданно, как в моих руках оказалась красная роза. Подражая одному из рисунков Натаниэля, я появился перед ним откуда-то из-за угла, шутливо поклонился и протянул свой небольшой подарок. Парень опознал собственный рисунок и неожиданно звонко рассмеялся. У него оказался приятный, звонкий, но всё-таки довольно тихий смех. Аккуратно прикрывал рот рукой и смотрел на меня. Потом запоздало засмущался и принял от меня цветок. Так мило с его стороны. Наши разговоры всегда были короткими. Мы виделись минут по 20 каждый день, разговаривая о всевозможных глупостях и мелочах. Такие паузы были приятны мне. Несколько раз я опаздывал на наши "свидания". Как выяснилось, личные причины вовсе не повод отлынивать от "борьбы со злом", что меня довольно сильно опечалило. Впрочем, он всегда дожидался меня. Несколько раз мне посчастливилось почувствовать прикосновение его рук к моей шее и плечам - Натаниэль вызвался сделать мне массаж. Но однажды я понял, что ещё немного и я разорвусь от мутности этих отношений. Он уже сидел так близко ко мне, что я практически чувствовал его дыхание. Я смотрел, как тонкие пальцы держат карандаш и выводят причудливые линии, в последствии складывающиеся в прекрасные рисунки. Рисовал он молча, но разговоры всегда были лишние в такие минуты. Мне было достаточно чувствовать его дыхание и тепло рядом с собой. Я думал, что этого достаточно. Вот и сейчас он сидел рядом со мной. Рисовал розы. Сперва я честно наблюдал за процессом создания шедевра. Взгляд как-то случайно зацепился за его губы. Я обнаружил, что они подрагивают. Когда приходилось стирать какую-то линию - Натаниэль мило покусывал нижнюю губу и даже слегка хмурил нос, словно бы это доставляло ему какую-то особенную разновидность боли. Я потянулся и провёл пальцами по чужому подбородку. Неожиданно мои пальцы почувствовали довольно нежную кожу. Это ощущение было до мурашек приятным. Я заставил его приподнять голову и посмотреть на меня. Впрочем, нет - он и сам вполне добровольно это сделал. Наклонился, нетерпеливо накрывая чужие губы своими. Сладкие, нежные и очень мягкие, как я и думал с самого начала. Они вызывали во мне огонь чувств. Поэтому поцелуй углубился и не закончился на невинном касании. Прижимая к себе хрупкое тело, я потерялся в своих и чужих чувствах. Руки ощущали чужую дрожь и трепет, но моё сердце испытывало те же чувства. Уж не знаю, как тело - оно словно онемело или действовало без моей собственной воли. Но я думаю, что моя воля была вовсе не против такого поворота событий. Теперь он был максимально близок ко мне. Настолько, что я вполне мог раствориться в его тепле. И, честно говоря, это было самое приятное из всех возможных исчезновений. Я был почти согласен на него. Плавно отстранился, попутно проводя языком по дрогнувшим губам. Открыл глаза и поймал на себе ошарашенный, но абсолютно довольный взгляд пронзительно синих глаз. Он смотрел на меня с расцветающей надеждой. "А может...?" Я читал этот немой вопрос в его глазах. Аккуратно провёл рукой по щеке и улыбнулся. "Может. Определённо может" - подумал я. Он прижался щекой к моей руке, а вскоре уткнулся лбом в моё плечо. -Закрой глаза и не смотри сейчас. Хорошо? Я почувствовал кивок. Он прижался крепче, зажмурившись. А я решил, что пора прекращать всю эту причудливую игру. Тихо наблюдать за ним со стороны, лживо улыбаясь потом. Сохранять расстояние, но при этом яро желать завладеть им полноценно. Сам себе могилу рою. И я тяжело вздохнул, позволяя событиям развиваться так, как им самим угодно. Судьба не дура, сама разберётся. Когда я в следующий раз провёл рукой по его щеке, никакой маски на моём лице не было. И я очень надеялся, что он сможет принять это самое лицо. Он отстранился, чертовски медленно открывая глаза. Уставился на меня и неожиданно рассмеялся. Потом ловким движением руки открыл свою тетрадь на последней странице. -Я всё думал, как объяснить это тебе... На тонкой белой бумаге я вновь увидел свой собственный портрет. В классе, на своём обычном месте.