Эпоха Мародёров.

Жизнь часто распоряжается нами так, как ей угодно, совершенно не учитывая нашего мнения. В итоге мы не знаем, что нам уготовлено и ступаем по жизни в неведенье. Древний замок школы Чародейства и Волшебства Хогвартс многое видел за те века, что простоял на великих просторах Шотландии. Он видел добро, зло, любовь, ненависть, слёзы, смех, веру, отчаяние, надежду. Если бы стены умели говорить, то, возможно, многие студенты совершали бы меньше ошибок, учась на опыте старшего поколения. Но, увы, год за годом люди делали одни и те же ошибки, что и свойственно человечеству. Время идёт с огромной скоростью, и некоторые вещи меняются, а некоторые и вовсе забываются. Но если бы человек мог только знать то, что видел этот старинный замок, он бы был поражен тем, как иногда судьба может сыграть жестокую шутку в жизни многих людей. Может быть, тогда люди бы призадумались и стали более уверенно идти по жизни. Но ведь каждому уготовлен свой путь. Можно ли его изменить? *** … 1977 год… - Мисс Блэк, ваша матушка просит вас спуститься к ужину. - Передай, что я уже иду. Старый крючковатый эльф почтительно поклонился, доставая длинным носом до пола, и с тихим хлопком исчез. Асцелла устало вздохнула и с тоской посмотрела в окно. На горизонте теплел алый закат, так и манивший своей красотой. И ведь не скажешь, что буквально час назад лил сильный дождь и гремел страшный гром, сотрясая стены дома. Сейчас же мягкие лучи заходящего солнца ласкали серую и унылую улицу. Хотелось выбежать из мрачного дома и побежать по дороге, прямо по лужам, чувствуя, как вода проникает в дорогие туфли. Если бы Сириус был рядом, то он, несомненно, так бы и сделал. Но он далеко, в гостеприимном доме Поттеров, наслаждается свободой. Асцелла тоже с превеликим удовольствием уехала бы куда-нибудь, например, к дяде Альфреду на каникулы, но миссис Блэк запретила туда ездить. Мадам Вальбурга вообще настаивала на том, чтобы Асцелла и Регулус прекратили общение с предателями крови, как она называла своего опального сына и нелюбимого брата. И если сама Асцелла, согласно кивая головой на слова матери уже думала, как здорово будет наконец-то увидеть Сириуса через месяц на вокзале Кинг - Кросс, то Регулус, считавший, что миссис Блэк всегда и во всём права, серьёзно воспринял приказ матери и сейчас презрительно фыркал при едином упоминании того. Регулус словно забыл, как несколько лет назад чуть ли не плакал от того, что Сириус уезжает в Хогвартс, или как сам таскал тому пирожные, когда брат был наказан. Хорошее ведь всегда быстро забывается. И как бы Асцелла не пыталась втолковать ему, что всё это глупости и Сириус по-прежнему их брат, Регулус лишь упрямо поджимал губы и делал вид, что занят чем угодно, но только не разговором. Конечно же, всё это ужасно огорчало Асцеллу и наталкивало на пессимистические мысли. Поддержала ли она Сириуса, когда тот решил сбежать из дома? Нет, не поддержала, но и останавливать его не стала. Она приняла это его решение, но сама так никогда бы не сделала. Жизнь под одной крышей с Вальбургой Блэк была не для слабонервных. Мадам Блэк являлась женщиной с жёсткими правилами и железными принципами. Поддержание величия благороднейшего дома Блэков для неё было, безусловно, главной целью в жизни. Эту цель она прививала, и всем своим троим детям. Регулус всегда слушал наставления матери с внимательностью, Асцелла лишь делала вид, что полностью со всем согласна, а Сириус никогда не воспринимал всерьёз слова Вальбурги и в открытую высказывал своё мнение, за что часто подвергался наказаниям. Их отец, Орион Блэк, был воплощением спокойствия и равнодушия ко всему. Он никогда не встревал в стычки своей жены и старшего сына. Единственное, что его интересовало, так это чтобы в руках у него были свеженький выпуск «Пророка» и длинная дорогая сигара. Асцелла не могла точно сказать, что испытывает к отцу. У неё не было родственной любви или хотя бы привязанности к Ориону. Он не принимал участия в жизни своих детей. Тот факт, что у славного дома Блэков есть два здоровых наследника, радовал мистера Блэка, однако воспитанием их он не занимался, полностью доверив это дело госпоже Вальбурге. Про дочь он, казалось, вообще не вспоминал. «Зачем вообще нужны дочери, когда есть сыновья, которые могут продолжить род? Разве девчонка может принести пользу своему дому, вписать в семейную историю своё имя, чтобы потомки гордились? Какая польза от дочерей?» Глупо, но именно такой была философия Ориона Блэка. Для каждого человека дом – это воплощение уюта и тепла, место, где ты можешь быть самим собой. Асцелла же не любила свой дом. Тяжелые зеленые шторы практически не пропускали солнечных лучей в тёмные комнаты, и унылые серые стены наводили лишь тоску. Вальбурга, любила роскошь, но утонченности и вкуса в дизайнерском деле у неё не было. Вся мебель в доме была резной и тяжелой, как в старинных замках английских лордов, а сама обстановка больше смахивала на обстановку в подземельях Слизерина. Что-то зловещее было в многочисленных комнатах, не было возможности расслабиться, всё как-то угнетало. Казалось, даже большой камин в гостиной не дарил тепла, а лишь давил своим устрашающим видом. Единственное место, которое отличалось от всего дома, была комната Сириуса. После поступления на Гриффиндор вся она перекрасилась в алые и золотые тона, стены стали украшать плакаты различных рок-групп, среди которых было немало и маггловских, фотографии со школы и множество вырезок из различных журналов, на которых красовались не только любимые певцы, но и голые девушки-маггловки. Над кроватью висела большая эмблема Гриффиндора, которую Сириус стащил на втором курсе с вечеринки в честь дня рождения Годрика Гриффиндора. Вальбурга, увидев, что он сделал со своей комнатой, выхватила палочку и попыталась убрать всё это «безобразие», однако Сириус, предусмотрев такой исход дела, наложил на стены чары неприкосновенности. Кроме него самого никто не мог убрать плакаты или же поменять цвет штор. Вальбурга в порыве ярости отхлестала Сириуса по обеим щекам и оставила под домашним арестом на всё лето. Письма, которые присылали его друзья, она перехватывала и уничтожала, а у него самого забрала все перья и чернила, так что Сириус на два месяца был лишен какого-либо общения с внешним миром. После этого инцидента Асцелла боялась что-то менять в своей комнате. Вальбурга и так не особо жаловала её, а после того, как она поступила в Гриффиндор, как и Сириус, и вовсе считала её никчемной обузой. После рождения у Кигнуса и Друэллы Блэк три дочери, всё семейство стало опасаться за продолжение своего рода, так как колдомедики строго настрого запретили больше рожать Друэлле, ввиду её слабого здоровья. Вся надежда легла на Ориона Блэка и его хрупкую жену Вальбургу, приходившейся тому кузиной. Вскоре на свет появились двойняшки - Сириус и Асцелла. Все так были счастливы получить долгожданного наследника, что про девочку совсем забыли, доверив её старой няньке. Миссис Кэтрин Гордон до пяти лет заменяла маленькой Асцелле мать, пока миссис Блэк не прогнала её и сама не взялась за воспитание дочери. Трудно было сказать, умеет ли вообще Вальбурга кого-нибудь любить. Асцелла никогда не видела, чтобы мать была ласковой с ними, укладывала спать и рассказывала сказки на ночь. Она никогда не была заботливой матерью и лучшим другом для своих детей. Её боялись. Ей подчинялись. В одной из комнат всю стену украшал огромный гобелен, на котором было изображено семейное древо Блэков. Асцелла наизусть знала биографии, достижения и награды своих предков. Каждый из них вложил что-то своё в историю семейства, прославляя своё имя, чтобы его помнили потомки на протяжении многих веков. Но почему-то их судьбы казались Асцелле не такими счастливыми. Ведь мало кто из них жил для себя, мало кто женился по любви. Может и сам их род поредел из-за глупых предрассудков? В волшебных знатных семьях спутника жизни для своего отпрыска назначали лишь родители. Если не находилась достойная кандидатура, на роль жениха или невесты, то чаще всего юные леди так и оставались в старых девах, а юноши - холостыми. Имена тех Блэков, которые пошли против устоев семьи, которые захотели быть просто счастливыми, были выжжены с семейного древа. Среди этих имен (которых, в принципе, было не так уж и много) значились имена старшего брата Вальбурги Альфрада Блэка, который был сторонником магглов, и Андромеды Блэк, старшей дочери Кигнуса Блэка, сбежавшей из дома и вышедшей замуж за Теда Тонкса, магглорождённого волшебника. С недавних пор имя Сириуса Блэка так же было выжжено с гобелена. … 1976 год… - Да как ты смеешь, щенок! – белая холеная рука Вальбурги быстро взметнулась, чтобы дать сыну пощечину, но Сириус ловко увернулся от удара. Миссис Блэк, зашипев от негодования, быстро схватила палочку и направила её на него. Рядом стоящий Регулус, бледный, как мертвец, нервно кинул взгляд на Асцеллу, которая с полными ужаса глазами смотрела на скандал матери с сыном. Сириус нахально усмехнулся: - И что же вы сделаете, дорогая maman? Не уж то убьете своего негодного сына? Они только что вернулись от Эйка Эйвери, у которого были в гостях, как увидели, что Сириус в полном бешенстве громит гостиную. Только что он узнал, что родители, втайне от него, заключили сделку с семьей Розье. Сделка заключалась в том, что Сириус, сразу же после Хогвартса, должен будет жениться на Элен Розье, красивой, но глупой девушке, имеющей большое приданное. Свою свободу Сириус любил и эта новость, которую он узнал из письма Вальбурги к Кассиопее Блэк, превысила чашу его терпения. Чисто убранная гостиная была перевернута с ног на голову; везде валялись порванные книги, разбитые семейные реликвии и бутылки из-под вина, которые входили в большую коллекцию Ориона Блэка. Впрочем, сейчас от коллекции вряд ли что-нибудь осталось, так как шикарные ковры, украшавшие гостиную, были полностью испачканы в дорогостоящем алкоголе. Да и по заплетающемуся языку Сириуса можно было понять, что он сильно пьян. На руке видна была кровь – одна бутылка взорвалась у него прямо в руке, оставив мелкие осколки на белой коже. Асцелла уже было достала палочку, чтобы залечить рану, но Сириус, выдернув руку из её ладони, стал яростно кричать на Вальбургу. - Немедленно извинись передо мной! Немедленно, неблагодарный! – красные губы Вальбурги некрасиво скривились от ярости. Родовой перстень с семейным гербом Блэков, который Вальбурга носила, не снимая, богато переливался на солнце. Свой он давно снял, и даже не помнил куда положил. Сейчас почему-то Сириус не мог оторвать взгляда от витиеватой буквы «В». Знак его рода, его фамилии. Так почему он не чувствует никаких родственный чувств к этой женщине? Мама. Самый родной человек для каждого из нас. Но Вальбурга никогда не была ему настоящей матерью. Не была и не станет. Нет. Только не Вальбурга. - За что же мне извиниться перед вами, миссис Блэк? За то, что не был вам достойным сыном? Ну, так и вы никогда не были достойной матерью, – выкрикнул Сириус, пятясь назад. Под ногами хрустнула разбитая ваза, которую он в порыве ярости опрокинул с резного столика. – Вы не имеете права распоряжаться моей жизнью. Я не пойду у вас на поводу. Я не женюсь на этой дуре Розье. И вы меня не заставите! - Это твой долг, мальчишка! – Вальбурга выше подняла палочку, не сводя стальных глаз с глаз сына. – Твой долг перед семьей! Ты должен быть благодарным за то, что появился на свет! Если бы у меня была возможность, если бы я знала, что у меня родится такой сын, то предприняла бы меры еще в начале беременности. Сириусу показалось, что он ослышался. «Как же так?» «Предприняла бы меры?» - Так за что мне быть вам благодарным? За испорченную жизнь? За что мне быть благодарным? За то, что воспроизвели меня на свет? За то, что приютили меня в себе на девять месяцев? - Что ты говоришь, мерзость? – прошептала Вальбурга, с ужасом глядя на сына. Палочка в её руке дрожала от переизбытка злости и негодования. Асцелла, стоявшая за креслом, метнулась было к ним, но Сириус жестом показал ей, оставаться на месте. - Я говорю лишь о действительности. Это моя жизнь и я сам буду распоряжаться ею так, как считаю нужным, - Сириус схватил школьный чемодан и, накинув кожаную куртку на плечи, направился к двери. - Стоять, - взвизгнула Вальбурга и стеганула палочкой, как кнутом, - Круцио! Сириус, ловко отбив летящее в него заклятье, крикнул: - Экспеллиармус! Палочка миссис Блэк отлетела в сторону. - Я больше ни на секунду не хочу оставаться в этом гадюшнике. Прощайте, мадам! – с этими словами Сириус издевательски поклонился и вышел из дома. Вслед ему полетела какая-то чудом уцелевшая ваза, но он не обратил на это внимание. Нервы были на пределе. Достав из кармана пачку маггловских сигарет, Сириус зажёг одну и вдохнул ментольный дым. «Нет. Он никогда больше сюда не вернется. Скорее отсюда, с этого проклятого дома». Последний раз, взглянув на дом, Сириус, завёл мотоцикл, мотор которого, как зверь, оглушил всю площадь Гриммо, и поехал по дороге, покрытой серыми лужами. Мелкий дождь больно хлестал по лицу, но применять чары Сириус не торопился. Холодные капли внесли ясность в голову. «Куда ему теперь отправиться? Что делать?» Сквозное зеркало во внутреннем кармане куртки слегка завибрировало. Ну Конечно! К Поттерам! *** …31 августа 1977 год… Две девушки, одетые в яркие легкие платьица, нежились на солнышке, которое уже не было таким жарким, но всё же несло в себе остатки лета. Лесная чаща жила своей жизнью, но казалось, что даже деревья прислушиваются к непринужденной болтовне подруг. - Знаешь, мне кажется, мама Фрэнка никогда не сможет принять меня. Августа считает, что я легкомысленна и ветрена для её спокойного и рассудительного сына. Может быть она права? – тяжело вздохнув, проговорила Алиса Вуд и медленно провела кончиком пальца ноги по гладкой глади пруда. Мелкие волны раскачивали, унося всё дальше от берега похожие на маленькие лодочки, лепестки ромашек, которые девушка до этого кидала в воду. - Не говори глупости, Алиса. Вы с Фрэнком очень подходите друг другу. Всё у вас будет хорошо, милая, - Лили ободряюще улыбнулась подруге, и протянула той еще бутерброд. - Да, - согласилась Алиса, откусив почти половину, - у нас у всех будет всё хорошо. Кстати, твоя идея пойти на пикник была прекрасной. Я не думала, что может быть настолько красиво. - Да, тут очень красиво. Раньше мы с Петуньей часто ходили сюда купаться, а после моего поступления в Хогвартс – с Северусом, - Лили запнулась на этом имени и поджала губы. - Вы так и не помирились? – поинтересовалась Алиса, играя пальцами с браслетом тонких золотых часиков – подарком Фрэнка на нее шестнадцатилетние. Лили давно заметила у неё привычку вертеть в руках что-нибудь, будь это какое-либо украшение или локон её волос. - Думаю, ты и так понимаешь, что такое простить невозможно. Он выбрал свой путь, который я принять не могу и не хочу. Алиса согласно закивала и тут же перевела больную тему: - Как замечательно, что завтра мы уезжаем в Хогвартс. Я так соскучилась по всем. - Этот год будет довольно сложный, - нахмурившись, заметила Лили, - нас ждёт ЖАБА. - О Мерлин, Лили, не напоминай мне об экзаменах, - жалобно простонала Алиса и смешно сморщила личико, - вроде бы вот только распрощались с СОВ, а тут на тебе – ЖАБА. - Это не самое страшное, что ждёт нас, - проговорила Лили и нервно откинула непослушный локон. Лицо её приняло серьёзное выражение, и радостные ямочки на щеках пропали. - Читала про нападения, да? Лили согласно кивнула. - В «Пророке» всё чаще и чаще появляются статьи о нападениях на магглов, и мне становится страшно за свою семью, Алиса. Завтра я уеду в Хогвартс и точно буду в безопасности, но что насчёт моей семьи? Ведь они ничего не смогут сделать, если в дом явятся эти люди, - голос Лили задрожал, и по щеке покатились слёзы. Алиса, подвинувшись поближе к подруге, обняла ту и успокаивающе стала гладить по дрожащим плечам. - Не говори так, Лили, с ними всё будет хорошо, - прошептала Вуд, – Я слышала от отца, что Аврорат усилил патруль. На главу Министерства Магии стало поступать много жалоб и, говорят, его хотели смести с поста, если он не предпримет меры по поимке нападающих на магглов и магглорождённых. Поэтому охрана усилилась. Чарльз Бэгбоч всё сделает, чтобы сохранить своё место. Так что не нужно думать о плохом. С ними всё будет хорошо. - Да, ты права, - Лили согласно закивала и приняла стакан с соком, который Алиса ей налила, - что-то я совсем расклеилась. Несколько минут девушки просто сидели в тишине, каждая думая о своём. Первая нарушила молчание Алиса: - Я в гостях у тебя уже пять дней, и за всё это время не заметила ни одного письма тебе от Поттера. Не уж то ты всё еще не простила его за ту милую шутку? - Милую шутку? – Лили чуть не задохнулась от возмущения, - да я чуть со стыда не умерла! Алиса расхохоталась. В прошлом учебном году Джеймс Поттер перед самыми каникулами расписал весь большой зал именем Лили, а горгульи пели признания в любви. При этом ни один преподаватель сразу не смог снять все чары, и надписи красовалась целых два дня. Профессор Макгонагалл смогла выпытать у Джеймса нужное контрзаклятие, после чего наказала его на целую неделю, заставив убирать библиотеку без помощи магии. На Лили же до самого отъезда их Хогвартса показывали пальцем и глупо хихикали. В Хогвартс-Экспрессе она при всех наорала на Поттера и заявила, что превратит его в жабу, если тот подойдет к ней. Поттер молча её, выслушал и ушёл из вагона, так и не сказав ни слова. Похоже он всерьёз воспринял слова Лили потому, что за всё лето Эванс не получила ни единого письма от него. Не то чтобы это расстраивало Лили, но в душе был какой-то неприятный осадок от всего происходящего. Даже самой себе она боялась признаться в том, что скучает по письмам Поттера, которые всегда были весёлые и излучали море позитива. Но вот упрямство и гордость не позволяли Эванс взять перо и самой настрочить записку Джеймсу. Такова уж логика у женщин. - Знаешь, а я видела Поттера и Блэка в Косом Переулке около кофе «У мадам Евы» за два дня до своего отъезда к тебе, - небрежно проговорила Алиса и украдкой взглянула на Лили, которая, при упоминании еще и Блэка, сморщила носик и цокнула языком. - И как они? – сухо поинтересовалась она. - Всё такие же, разве что внешне изменились. Лили фыркнула. - Эти мародёры – моя головная боль. Кажется, они совсем не знают, что такое устав школы и правила. - Дааа уж… всегда удивлялась, как Люпин со своим здравомыслием вписался в их компанию. - Думаю, что в конце года Макгонагалл будет прыгать от счастья, проводив самых проблемных учеников за весь её преподавательский стаж, из Хогвартса. - Ой, Лили, да ей будет скучно без них. Ведь никто еще кроме мародёров не срывал её уроки с такими умениями и грандиозностью. Лили пожала плечами и ничего не ответила. Солнце уже садилось, а совсем еще недавно голубое небо начали обволакивать серые тучи. Ветер стал сильнее и порывистее. Девушки вскочили и, быстро собрав свои вещи, побежали домой. Началась гроза. …1971 год, Хогвартс - Экспересс… - Северус, я до сих пор не верю глазам, что всё это происходит со мной, - хрипло прошептала Лили и закрыла ладошками восторженно горящие глаза. Небольшие деревеньки, встречавшиеся им по пути, совсем пропали, и теперь за окном быстро мелькали лишь широкие и красочные просторы Шотландии. Они ехали уже час, и за всё это время Лили всё не могла отойти от эйфории. Платформа 9 и ¾ всё ещё стояла перед глазами пораженной этим чудом девочки. Всё казалось таким нереальным, что Лили даже пару раз ущипнула себя за руку, но сон не прошёл, и, значит, это была реальность. И большой красный поезд был реальностью, и это уютное купе, где сидели только она и Северус. Хотелось кружиться в вихре восторга и петь, и Лили с большим трудом сдерживала в себе этот порыв. Прошёл месяц, как почтенного возраста дама, представившаяся профессором Макгонагалл, пришла в дом Эвансов и рассказала Лили про мир волшебства и про Хогвартс. Собственно обо всём этом она уже знала от своего друга Северуса Снейпа, который жил от неё неподалеку и первый обнаружил в Лили волшебницу. Родители хоть и видели странности, которые происходили с их дочерью, но поверить словам профессора Макгонагалл долго не могли. Тогда та взмахнула палочкой и произнесла фразу, отчего в комнате появилась маленькая стайка крошечных жёлтых птичек. Лили до сих пор не могла сдержать улыбки, вспоминая пораженные глаза родителей. Мистер Эванс довольно долго расспрашивал профессора о той школе, где приняли его дочь. После уверений профессора в том, что место Лили среди таких как она и что с годами ей будет сложнее управлять всплесками магии без её знания, Джон Эванс всё же совсем согласился И вот Лили Эванс мчится на поезде к своей мечте. Раздался стук, и в дверном проеме появилась девочка с большими серыми глазами. - Простите, вы не будете против, если мы присоединимся к вам? Все купе заняты, а мы с братом не успели занять места и… - О Мерлин, Асцелла, да они не против, - слегка толкнув девочку в купе, зашёл бледный мальчишка тоже с серыми глазами и невероятно нахальным выражением лица. Не спросив разрешения, он бухнулся на сиденье и поджал под себя ногу с грязным ботинком. Девочка, видимо его сестра, закатила глаза и растерянно улыбнулась. Лили ответила на улыбку. Девочка ей понравилась, не смотря на то, что Северусу та явно была не по душе. - Меня зовут Асцелла Блэк, а это мой брат Сириус, - Асцелла протянула руку и Лили радостно пожала её. -Приятно познакомиться, я Лили Эванс, а это мой друг Северус Снейп, - Лили указала на Северуса, который на приветственную улыбку Асцеллы ответил сдержанным кивком и бросил недружелюбный взгляд в сторону её брата. Тот вообще казалось, не обращал, что твориться около него и невозмутимым видом поедал конфеты в виде разноцветных бобов. Снова раздался стук и в купе вошёл лохматый мальчишка со смешными круглыми очками. Не спросив разрешения, он плюхнулся рядом с Сириусом Блэком. - Джеймс Поттер. Лили и Асцелла окинули его неприязненным взглядом, а Северус от его наглости чуть не задохнулся. - Было бы неплохо, если бы ты сначала спросил разрешения, прежде чем вламываться в занятое купе. Или тебя не учили манерам, Поттер? – прошипел Снейп. - Ну почему же, учили, - пожал плечами Поттер, - прошу прощения за моё… эээ… вторжение. - Извинения приняты, - подал голос Блэк и протянул Поттеру руку. – Сириус Блэк. - Моя мама в девичестве была Блэк. Сириус поднял брови и ухмыльнулся. Джеймс окинул взглядом купе и выжидающе уставился на девочек. Лили мгновенно покраснела, совсем забыв, что так и не представилась, но её опередила Асцелла, которая, видимо, решила хоть как-то разрядить накалившуюся обстановку. - Меня зовут Асцелла Блэк. Это Лили Эванс и её друг Северус Снегл, - Асцелла указала на своих новых знакомых и снова улыбнулась. - Меня зовут Снейп, - прорычал Северус и окинул свирепым взглядом ничуть не смутившуюся девочку. - Прошу прощения, - отозвалась Асцелла и окинула его ледяным взглядом. Сразу стало ясно, что с новыми знакомыми отношения у Северуса никак не складываются, да и по высокомерным взглядам Блэка и Поттера было видно, что тот им тоже не по душе. - По мне так обижаться на эту маленькую ошибку глупо, - лениво протянул Блэк и окинул Северуса насмешливым взглядом. - Я не обижаюсь, - Северус поджал губы и отвернулся к окну. Блэк хмыкнул. - Уже решили, на какой факультет хотите? – поинтересовался Поттер и быстрым движением руки ослабил на шее галстук. - Разве это имеет значение? – ответила Асцелла и кинула быстрый взгляд на Сириуса, но тот, закатив глаза, фыркнул. - Конечно, это имеет значение! Не уж то хочешь в Пуффендуй? - Вся моя семья училась на Слизерине, - немного высокомерно заявила Блэк. - На Слизерине учатся одни лишь унылые типы. - Не могу, не согласится, - отозвался Сириус и поморщился, словно вспомнил что-то неприятное. - А какие существуют еще факультеты? - поинтересовалась Лили, явно смутившись своей неосведомленности на эту тему. Северус рассказывал ей лишь про Слизерин, а про другие факультеты от него она ничего не слышала. - Разве ты не знаешь? – удивилась Асцелла, и тут же на её лице мелькнуло понимание. – Ты из семьи магглов? Лили согласно кивнула. - Ух, ты, это круто! – весело воскликнул Сириус. – Я бы тоже хотел, чтобы мои родители были магглы. - Есть четыре факультета, - быстро заговорила Асцелла, кинув недовольный взгляд на Сириуса, - Когтевран, Пуффендуй, Гриффиндор и Слизерин. Они носят имена в честь четырех основателей Хогвартса Кандиты Когтевран, Пенеломы Пуффен… - Самый классный факультет – это Гриффиндор, - перебил Асцеллу Поттер, - там учатся лишь храбрые и благородные. - И безмозглые, - проворчал Снейп, презрительно фыркнув. - Что ты сказал? – негодующее воскликнул Поттер и вскочил с дивана, крепко сжимая кулаки, чтобы не дать нахалу в нос. - Лишь правду, - пожал плечами Снейп и с вызовом посмотрел на дрожащего от злости Поттера. Лили испуганно переводила взгляд, не зная, как предотвратить надвигающуюся передрягу, и с надеждой посмотрела на Асцеллу. Та следила за мальчишками, слегка нахмурив брови и нервно покусывая губы. - Каждый факультет хорош по-своему… - миролюбиво начала Блэк, но ей снова не дали договорить. - А я согласен с Поттером. – подлил масла в огонь Сириус, довольно улыбаясь, видя, как потемнело лицо Снейпа. – Ну, вот кто в здравом уме согласится пойти в Слизерин и жить в подземелье, как какая-нибудь змеюка? - Как будто жариться в башне лучше. - Много ли ты знаешь, Нюниус, - хмыкнул Поттер и довольно рассмеялся, видя, как побледнело лицо Снейпа. Внезапно Северус вскочил и сильно толкнул Поттера, да так, что тот резко сел обратно на диванчик и неплохо приложился затылком об стену. -Да как ты смеешь, слизняк, - прищурившись, прошипел Поттер и с размаху дал Снейпу в нос. Хлынула кровь. Лили взвизгнула и бросилась к Снейпу, который левой рукой зажимал разбитый нос, а правой что-то искал у себя в мантии. Наконец он вынул из кармана палочку и дрожащей рукой направил её на Поттера. - Не уж то умеешь ею пользоваться, Снейп? – спросил Сириус и расхохотался. - Хватит, - вскрикнула Лили и встала между Снейпом и Поттером. – Это глупо. - Действительно, Сириус, прекращай этот цирк, - нервно проговорила Асцелла и с вызовом окинула Поттера, который с ухмылкой смотрел на бешенство Снейпа. Джеймс миролюбиво поднял руки, давая знак, что сдается. Лили взяла за руку друга и, кинув напоследок презирающий взгляд на мальчишек, вывела его из купе. Вслед раздался смех. …1977 год … Как обычно на вокзале было много народу. Везде раздавалось удивленное уханье сов, пронзительное мяуканье кошек и веселые возгласы счастливых загорелых учеников. Весь вокзал был в эйфории от предстоящей поездки в свой второй дом. Первокурсники, по большей степени, стояли, открыв рты, ну а те, что постарше расхаживали с таким деловым видом, словно уже окончили Хогвартс и возвращаются туда в роли преподавателей. Вся эта школьная суета была такой живой и счастливой, что каждый раз перед отправлением в Хогвартс было такое ощущение, что отправляешься туда впервые. - Милый, не забывай менять рубашки, - Дорея Поттер нервно пригладила всегда растрепанные волосы сына, - и не ешь много конфет. Лучше съешь сэндвич. Я положила их тебе в сумку. - Хорошо, мам, - Джеймс сдержал порыв закатить глаза. Ему уже семнадцать, а мама всё ещё заботилась о нём, как о пятилетнем. - Сириус, мальчик мой, пожалуйста, не забывайте писать, - Дорея всхлипнула и быстренько утерла слёзы платочком. Сириус добродушно улыбнулся. Не смотря на то, что сейчас Дорея Поттер выглядела, как хрупкая и сентиментальная женщина, трепку, которую она задала ему и Джеймсу после ночной пьяной прогулки по барам Годриковой Лощины, Сириус помнил до сих пор. Пожалуй, это был единственный случай, когда он видел, как Дорея повышала голос. Она всегда была доброй и заботливой хозяйкой, и Сириус часто думал, как всё-таки Сохатому повезло с семьёй. Он часто проводил каникулы в гостеприимном доме Поттеров. Дорея пекла вкусные пироги и заботилась о Сириусе, как о своём втором сыне, а Карлус, отец Джеймса, водил их на экскурсии в Аврорат и играл с ними в квиддич. Вспоминать о собственных родителях совсем не хотелось. - Мамочка, миленькая, нам надо идти, еще надо найти свободное купе, - Джеймс быстро обнял Дорею, чмокнул её в щеку, пожал руку отцу и, схватив чемодан, потянул Сириуса к поезду. Дорея всхлипнув, снова кинулась обнимать Джеймса. - Дорея, ну, в самом деле, - Карлус ласково обнял жену и подал руку для пожатия Сириусу, - они же уже не маленькие. - Всё будет хорошо, миссис Поттер, - заверил её Сириус и ласково улыбнулся. Пробираясь через толпу знакомых Джеймсу и Сириусу приходилось постоянно останавливаться и здорововаться с каждым. За годы учебы в Хогвартсе у них появилось много друзей. А о девушках и говорить было нечего. Такое внимание, несомненно, льстило, но сейчас парням хотелось лишь поскорей найти Лунатика и Хвоста и занять, наконец, место в купе. К тому же среди этой толпы Сириус до сих пор не мог разглядеть Асцеллу. После окончания учебного года она, попрощавшись с ним, отправилась с Регулусом домой, и больше он её не видел. Его письма Вальбурга сжигала, поэтому Сириус даже не пытался писать Асцелле. Неведение беспокоило его, и сейчас Сириус даже немного дрожал от нетерпения, высматривая среди знакомых девчонок её. Он заметил, что Джеймс тоже посматривал в сторону девчонок, но рыжей копны волос там видно не было. Сириус ухмыльнулся. Едва подойдя к поезду, он увидел Ремуса с Питером, а около них, весело улыбаясь, стояла Асцелла. Лунатик за лето сильно вытянулся, но стал еще бледнее, да и шрамов у него значительно прибавилось. Хвост, казалось, вовсе перестал расти в длину, так как сейчас едва доставал Лунатику до плеча. Зато Хвост нехило раздался в ширь и поэтому его обычная неуклюжесть стала лишь сильнее, что он и доказал, столкнувшись с какой когтевранкой, которая от столкновения выронила из рук свой чемодан и всё его содержимое выпало наружу. Асцелла же была как всегда, нисколько не изменилась. Её черные волосы были собраны в роскошную косу, а сама она была одета в легкое синие платьице. Увидев Сириуса, Асцелла с радостным воплем кинулась к нему. Тот обнял её и закружил. - Мерлин, Сириус, я так соскучилась по тебе, - радостно проговорила Асцелла, с жадностью всматриваясь в родное лицо. К ним подошли ребята, и Сириус с воодушевлением обнял сверкающего Ремуса и пожал руку красному Хвосту. - По мне, походу, зато она совсем не соскучилась, - обиженно пробормотал Джеймс, обнимая Рема. - Ох, Джим, прости, - Асцелла отпустила Сириуса и заключила в объятия довольно улыбающегося парня. – Я по вам всем так сильно соскучилась. - Ты как всегда в своем репертуаре, Хвост, - улыбнулся Сириус и снисходительно потрепал волосы Питера. Тот неожиданно дернулся от друга и окинул его волчьим взглядом. Сириус сузил глаза. - Рад вас видеть ребята, - проговорил Ремус, примиряюще посмотрев на друзей, – мне вас очень не хватало прошлой ночью. - Мы хотели отправиться к тебе в тот день, но, видишь ли, тут такое… - Сириус потер шею и виновато посмотрел на друга. - Из-за прошлой нашей прогулки, приключившейся неделю назад, моя мама забрала у нас палочки, а отец заставил разбирать хлам в старой кладовке, - проворчал Джеймс, проталкиваясь среди студентов в узком проходе Хогвартс-Экспресса. Ремус приподнял брови и лукаво поглядел на ухмыляющегося Сириуса. - А что там было? – с жадностью спросил Питер. - В кладовке много чего было, - протянул Сириус и Питер покраснел, - мы там даже нашли несколько весьма интересных журнальчиков, принадлежащих нашему рогатому другу… Асцелла выразительно подняла брови и окинула лукавым взглядом Джеймса. - Бродяга, заткнись, - раздраженно кинул Джеймс, нервно оглянувшись на Асцеллу, и, открыв, наконец, дверцу, ввалился в купе. В нос привычно ударил запах красного дерева и сладостей. – Поверьте, ребята, два месяца прожить с Бродягой под одной крышей, да еще и на свободе – это нечто. Так и спиться легко можно. - Да, брось, Сохатый, я разнообразил твою жизнь. Ты дальше своего квиддича и Эванс ведь ничего не видишь. Джеймс фыркнул. - Кстати, я видела девчонок. Я предложила им присоединиться к нам, но они отказались. Сказали, что уже заняли купе, - проговорила Асцелла, пристраиваясь возле окна. - И как… они? – без особого интереса пробормотал Джеймс. Сириус усмехнулся и закатил глаза. Ремус вопросительно посмотрел на друга, но тот легкомысленно отмахнулся, мол, потом расскажу. - Счастливы. Возможно, попозже зайдут к нам,- ответила девушка и засунула в рот шоколадную лягушку, которой до этого поделился с ней Хвост. Парни удобно расселись и стали вытаскивать из сумок сладости, бутерброды. Сириус достал карты и остальные радостно заулюкали. - Так что произошло на прошлой прогулке, Сириус? – снова задал вопрос Питер. - Ооо… в общем… Задорный мальчишеский смех сопровождал всю их поездку до самого Хогвартса. Что может быть лучше дружбы? Что может быть лучше чувства, когда ты полностью доверяешь людям, которые занимают определенное и важное место в твоей жизни. За них можно отдать и жизнь. …1971 год… - Если ты решишься на это, то наша жизнь поменяется. Вот скажи, хочется ли тебе жить в компании Арии Гринграсс и Присциллы Паркинсон? Ты помнишь, что именно Ария на балу на Рождество донесла нашей матери, что ты прячешь в комнате щенка? А в Гриффиндоре крутые ребята. Ты ведь сама вот только убедилась в этом. Ну же, Асцелла, соглашайся! - Ты хоть понимаешь, Сириус, чем может обернуться для нас всё это? Мать не простит то, что мы ослушались её. Вся наша семья училась в Слизерине, так почему ты хочешь нарушить эту традицию? Сириус нервно топнул ногой и злобно посмотрел на Асцеллу, которую всё не мог склонить на свою сторону. Жизнь давала ему шанс выступить против воли матери и всей семьи, поступив на факультет Гриффиндор, а не в Слизерин, где учились все Блэки. Но Сириус не мог оставить Асцеллу одну, а та всё упрямо не соглашалась последовать за ним и выбрать Гриффиндор. Конечно, он понимал, что Вальбурга одним простым наказанием не ограничится, но сейчас Сириус даже не задумывался над тем, что его ждёт. Азартный огонёк в его глазах говорил сам за себя: от своего он не отступится. - Сириус мне очень страшно, - губы Асцеллы дрожали, и казалось, что она сейчас заплачет. Но вот Сириус твердо знал, что этого не произойдет. Асцелла скорее съест флоббер-червя, чем проронит хоть слезинку при людях. Тем более речь директора Хогварста уже подошла к концу и женщина с сухим морщинистым лицом, представившаяся профессором Макгонагалл, дав последние указания, повела их, первокурсников, к трехногому табурету, на котором лежала чёрная, вся потрепанная, остроконечная шляпа. - Асцелла, пожалуйста, верь мне, - Сириус крепче сжал её холодную ладонь и ободряюще улыбнулся. Асцелла неуверенно улыбнулась в ответ, но улыбка мигом слетела с её губ, когда строгим голосом, от которого сердце сжималось от страха, прозвучало её имя: - Блэк, Асцелла. Асцелла уверенным шагом направилась к табурету. Старая ткань шляпы была не очень приятной на ощупь, но Ацелла не успела об этом подумать. Раздался немного противный голосок, будто бы из ниоткуда. - Так... так... так… интересный выбор,… Что ж я вижу блистательный ум, целеустремленность, находчивость и некоторое пренебрежение к правилам. И вы очень храбры, юная леди. И то решение, которые вы приняли достойно уважения. Но вы уверены ли, что это вам нужно? «Я хочу в Гриффиндор. Отправьте меня туда. Я хочу быть с Сириусом». - Вы бы многого добились в Когтевране или, например, в Слизерине. «Я просто хочу быть с братом. Гриффиндор. Отправьте меня туда». -Ну что ж, похвально. Вы сделали достойный выбор… Гриффиндор! Никто не аплодировал Асцелле, пока она, бледная от страха шла к своему столу. Никто не поздравлял с поступлением в Хогвартс. Все молчали и лишь потрясенно смотрели на неё. Даже у учителей был такой вид, будто перед ним только что станцевал тролль в балетной пачке. Прыщавый мальчишка, возле которого Асцелла села за столом, отодвинулся подальше, и девочка, фыркнув, одарила того, таким взглядом, от которого малец стушевался еще больше. Профессор Макгонагалл, словно очнувшись после гипноза, спохватилась и зачитала следующее имя: - Блэк, Сириус. Все взгляды обратились на Сириуса. Тот с широкой улыбкой прошествовал к табурету и натянул шляпу на голову. Не прошло и пяти секунд, как шляпа вынесла свой вердикт: - Гриффиндор! Снова молчание. Снова удивленные взгляды. Асцелле показалось, что всё в мире замерло в ту минуту, пока Сириус вприпрыжку шёл к столу Гриффиндора. И тут директор Хогварста, встав с кресла, первый захлопал, улыбаясь в серебряную бороду. Вслед раздались неуверенные хлопки преподавателей, а тут зааплодировал уже и весь зал. Только стол Слизерина оставался тихим. Сириус радостно подмигнул сестре и тихо прошептал: - Поздравляю с поступлением на Гриффиндор. Асцелла тихонько засмеялась и окинула зал взглядом. Теперь Хогварст стал для неё домом на целые семь лет, а студенты Гриффиндора семьей.