Только одна семья. Навсегда

Глава 6 Ортон приехал в обед. Он привез пиццу и пиво. — Времени полно, мой сегодня на дежурстве. — Как звать? — Коди. — Да ладно? — рассмеялся Эмброус. — Ты трахаешь Роудса и все еще жив? — Ты это о чем? — вытаскивая второй кусок пиццы из коробки. — Ну, я слышал про его папашу. Там гомофобией, конечно, не пахнет, но вот мужика своему младшенькому он хотел подобрать сам. — Этот старый хрен долго ставил мне палки в колеса. Ему трепали о том, что я тот еще кобель. — И они правы, — хмыкнул Дин и сделал большой глоток из бутылки. — Я был кобелем, так что, попрошу без оскорблений, — усмехнулся своей змеиной улыбкой Рэнди. — Не скажу, что там любовь до гроба с моей стороны, но мы вместе уже больше года и пока у меня не возникло желание его придушить. — Сета бы придушил? — Вашего мистера хочу-все-контролировать? Да придушил бы сразу после того, как кончил, — хохотнул Вайпер. — Ладно, мужиков твоих потом перетрем. Моего можем тоже, даже поделюсь несколькими позами, в которых этот засранец может изгибаться. Что со Строумэном? — Он звонил утром. Охота началась. Я хочу, чтобы парни вообще прописались на работе, это возможно? — Да там такой пиздец, что удивляюсь, как еще меня не припахали. — Роман твой начальник, забыл? — хмыкнул Дин. — Пусть сидят там, мне будет спокойнее. — Что дальше? — Ортон открыл вторую бутылку. — Слышал, что у вас там новая разработка. Нам нужно как-то вживить поисковый имплант. Я дам ублюдку себя взять. — Ты же понимаешь, что начнется, если ты пропадешь? — Да, — Дин протянул руку за очередным куском пиццы. Он посмотрел на Ортона серьезно, без тени улыбки. — Поэтому я хочу, чтобы операцией управлял ты. Парни в этом заинтересованы, им не хватит хладнокровия. Ты же ко мне относишься с легкой прохладой, если не похуистически, — хмыкнул в конце Эмброус и откусил от своего куска. — Хорошо, я договорюсь с Шеймусом, чтобы он все достал. Резать придется самим, не знаю, не убьем ли мы тебя раньше сами и не сдохнешь ли ты от заражения крови. — Срать, главное убрать Строумэна. Если он пришел за мной, то он придет и за Сетом с Романом. — С чего ты взял? — Он убил Дэйва и Уилла только из-за того, что те помогли мне посадить Стэфф и убрать Панка. — Панк был безумен и предал нас всех. Я вообще не понимаю, почему он ввязался во все это дерьмо. Дин пожал плечами. Он много раз об этом думал, он спрашивал Брукса при допросах — с чем было связано такое слепое подчинение Уаяттам, но ответа так и не добился, ничего не узнал. И уже не узнает никогда, так как Филл был мертв. — Мне кажется, что тут была замешана еще одна женщина, возможно, она имела отношения как к Уаяттам, так и к Департаменту. — Вторая Стэфани? — Стэфани была просто обозленной жадной сукой, которую принизили по её собственному мнению. Эта совсем другая и я уверен, что Роллинс уже знает, кто это и копает под нее. — Мне нужно полтора дня на то, чтобы мы все подготовили. Тебе нужна охрана? — Ортон поднялся из-за стола. Пиво было допито, пицца съедена, они поговорили о том, о чем планировали, можно было и честь знать. — Нет, тут я в безопасности. Этот дом я знаю хорошо, он таит в себе пару неприятных секретов для чужаков, кто вламывается сюда без спроса. После того, как Брэй тут побродил, мы полностью изменили систему охраны. — То, что ты просил. — Вальтер? Ты шутишь? — Ты просил не зарегистрированный, и чтобы не проходил по моим делам. Так что бери, что дают и не пизди. — Какого он хоть года? — Дин разглядывал оружие, прицелился, оценил, как тот лежит в ладони. — 2001, рад? — Рэнди хмыкнул и протянул несколько обойм. — На девять и на сорок. Девять миллиметров — шестнадцать патронов, сороковка идет на двенадцать. Тут по две каждого размера. И Дин, очень тебя прошу, не геройствуй. Крайний срок — завтра вечером, мы с Шеймусом и Коди подъедем к тебе. — Так ты его еще и в отдел взял? Не боишься? Ортон уже стоял в дверях, когда Дин задал последний вопрос. — Каждый чертов день, Эмброус, только это все останется между нами, правда? — он улыбнулся своей знаменитой хищной улыбкой и ушел. Дин прошел на кухню, поставил пустую коробку из-под пиццы рядом с мусоркой, пустую пивную шестеренку туда же. Он присел за стол и потянулся к телефону. Тот звякнул в руках, сообщая о новом принятом сообщении: Шесть, семь, восемь, девять, семь, Где-то тут твоя постель. В спину я тебе дышу. Не волнуйся: я спешу. — Как же ты меня заебал, — удаляя смс. В этот раз телефон лег аккуратно на стол, добить и этот аппарат Дину не улыбалось, экран и так пересекали морщинки трещин из-за множества побегов и передвижений по обеим странам. В конце концов, хочет он того или нет, но Строумэн его достанет и лишать технику последнего шанса на выживания, а, возможно, и себя вместе с ней в дальнейшем, Дин не хотел. Эмброус подошел к холодильнику и внимательно осмотрел продукты, что находились внутри. — Мда, — потирая подбородок. — Если я хоть что-то испорчу, Роллинс испортит меня. Ок, — пожимая плечами, — в ресторане закажу. Ему хотелось сделать для парней что-то приятное. Он понимал, что на данный момент он для них обуза. Вместо того, чтобы думать о деле, они, скорее всего, беспокоятся за него. Сделав заказ, Дин плюхнулся на диван и включил телевизор. В голове крутилось две части считалочки, что прислал ему маньяк, оповестив о своем намерении выкурить Дина из дома, и Эмброус был уверен, что он слышал ее раньше, только никак не мог вспомнить, кто именно её напевал. Роман и Сет полностью погрузились в бумажную работу. Роллинс обложил себя стопками отчетов со всех сторон и изредка отдавал приказы Рэйнсу, чтобы тот нашел для него тот или иной документ. Роман не спорил. Вся эта бумажная волокита всегда была интересна Сету и ни капли не интересна ему или Дину. Потянувшись к телефону, Рэйнс набрал номер бывшего любовника. Хотелось услышать голос, узнать, что все в порядке. Роллинс было рыкнул, что Роман ни хрена ему не помогает, но поняв по взгляду, кому тот звонит, только кивнул и вновь уткнулся в бумажки. — Как ты? — спросил самоанец, когда Дин взял трубку. — Отлично. Ортон заезжал, накормил меня пиццей и угостил пивом. — До чего вы договорились? — Роман, расслабься там и помоги Сету. Сейчас важно, чтобы вы двое удержались на своих местах. За меня не волнуйся, Рэндал приглядит за моей тушкой. — Ты же знаешь… — Все хорошо, — перебил его Эмброус. — Пожалуйста, помоги Сету. Если это очередная баба и тот знает под кого надо копать, то эта тварь еще умнее, чем Стэфф, хотя куда уж больше. Я никуда не денусь, я обещаю. И дверь чужим людям открывать не буду. — Ты мудак, Эмброус, — улыбнулся Роман на последнюю фразу и отключил телефон. Дин был прав, сейчас было много забот и об их с Сетом шкурах. Кто-то явно усердно пытался их сместить. Рэйнс уже было отложил телефон в сторону, но тот сообщил о принятом сообщении. — Какого хуя? Сет, ты глянь. Роллинс недовольно зыркнул на любовника, но по ошарашенному лицу того понял, что все не так просто. Он протянул руку, и Роман вложил в его ладонь свой телефон. Раз, два, три, четыре, пять, Я сошла с ума опять. Скоро буду убивать, Скорей ты прячься под кровать. Гласило сообщение. — Что за хрень? Это Дин так прикалывается? — Нет, я уверен, что это не его рук дело. Сет издал какой-то звук, похожий одновременно на стон и на рык, но наполненный такой безысходностью, что Роману ничего не оставалось, как привлечь того в свои объятия и баюкать, как ребенка, пока Сета не перестало колотить. Он пытался вспомнить, уловить мотив этой считалки, казалось, что где-то все это уже было, кем-то произносилось, но под нежными, сильными прикосновениями Рэйнса, Сет забыл обо всем, растворяясь в объятиях того. Глава 7 Дин стоял в душе и дрочил. В доме было тихо и пусто, никто не мешал предаваться рукоблудству, вспоминая все те дни, месяцы, всё то время, что он жил тут на правах хозяина, а не потерявшегося щенка. Воспоминания водили хоровод вокруг него, кружили, как призраки, наваливаясь душным, липким, потным, горячим. Эмброус пытался не вспоминать, пытался не думать, не замечать, как смотрят на него бывшие любовники. — Ты же не думал, что сможешь заниматься этим в одиночестве? Дин вздрогнул, если бы не долгие тренировки, он бы заорал от испуга, но выдержка не подвела. Рэйнс вжал его в плитку. Он был в одежде, что уже намокла под сильным напором воды, но, казалось, ему было все равно. Он гладил Дина, щипал его за бока, мял ягодицы и целовал, вылизывал, посасывал влажную кожу везде, куда мог дотянуться. Эмброус потерялся в ощущениях. В крови бурлил адреналин от страха, которым его опалило чуть ранее, и дичайшее возбуждение. Руки Рэйнса, такие знакомые, такие сильные, эти ладони, что ласкали столько раз, все это заставляло его стонать, выгибаться, теряться в удовольствии. Роман опустился позади него на колени и раздвинул ему ягодицы, разводя их в стороны большими пальцами, укладывая ладони на крепких полушариях. Рэйнс провел носом по расселине, потом лизнул раз-другой, прикусил кожу около одного из своих пальцев. Эмброус царапал кафель короткими ногтями. Он скреб стену и тихо подвывал, окончательно проваливаясь в ощущения, что дарил ему любовник. В такие давно забытые, но настолько приятные, что даже стонать не было сил. А самоанец тем временем уже растягивал его, вкручивался в дырку двумя пальцами, не чувствуя сопротивления и не имея никакой возможности остановиться, чтобы подумать о том, как они дальше будут со всем этим жить. Роман знал, когда шел в комнату Дина, что надо поговорить, надо обсудить происходящее, надо что-то решить. Но не смог сдержаться, когда увидел этого говнюка дрочащим себе. И Рэйнс знал, на что именно дрочит Дин. Ему показалось, что достаточно будет и трех пальцев. Эмброус все равно любил чуть жестче. Только с Сетом и от Сета Дин вел себя мягко, почти нежно. Иногда это злило Рэйнса, но потом он вспоминал, что и сам любит с Дином только так, только доминирование, которое надо было буквально выгрызать из бешеного пса, и он забивал на все. Вот и сейчас Дин вертел своей задницей, насаживался на пальцы, что шуровали в его заднем проходе, и стонал так громко, что даже звук льющейся воды, буквально оглушающей Романа, не мог их скрыть. Рэйнс поднялся с колен на ноги и попытался стянуть со своих ног мокрые джинсы. Он зарычал от злости и бессилия, когда понял, что ткань прилипла к его ногам и понадобится до хрена времени, чтобы ее стянуть. Но Эмброус ждать был не намерен. Он ухватил Романа за член, что горделиво торчал из расстегнутой ширинки, и приставил к своей дырке. — Давай, Ром. Что ты со мной, как с принцессой? И тут Рэйнса как осенило. А действительно, чего он цацкается с этим боломутом? Не было столько лет, всю душу вытряс своими заебами, как только появился, не давал и пальцем к себе прикоснуться и взглядом себя поиметь. А сейчас Роман тут устраивает перед ним павлиньи танцы, чтобы Дину же было лучше. Хрен ему, не заслужил. Рэйнс убрал руку Эмброуса со своего достоинства и сам перехватил член у основания. — Ходить не сможешь, — прорычал он, цапнул за мочку уха и вставил. Он давил и давил, вламываясь, не обращая внимания на то, как напрягся всем телом любовник, как протяжно и жалобно тот застонал сквозь зубы, Роман просто не мог сейчас соображать. Он проваливался во что-то темное, зыбкое, страшное и одновременно со всем этим сладостное, мучительно светлое, давно забытое. Он ухватил Эмброуса за бедра и принялся того трахать. Из-за того, что кожа была влажной от постоянного потока воды, звуки были очень пошлые, хлюпающие, звонкие. Роман рычал, стонал, он кусал Дина за шею, плечи, оттягивал его голову за волосы назад и целовал соленые от слез, что еще не успела смыть вода, губы. Он вгрызался в них. Рэйнс словно сошел с ума от похоти и вседозволенности, фактически насилуя бывшего любовника. Но у Дина стояло. Стояло крепко, сильно, до боли. Ему так хотелось прикоснуться к себе, закончить это сладкое мучение, но он не смог. Желание кончить на члене Романа без помощи своих рук перевешивало. Выдохнув: — Роман, — ноги у Эмброуса подкосились и он начал сползать по стене вниз. Самоанец, кончавший в этот момент в растраханную задницу, подхватил его, впиваясь в бедра еще сильнее пальцами, вжимая в стену, кусая до крови, словно ставя свою метку. Дин вышел из душа первым. Ноги тряслись, колени словно были не его. Он, как был мокрый, упал на постель, утыкаясь лицом в подушку. Кожу неприятно холодило, но было все равно. Все тело гудело, задница ныла, в голове было пусто. Да уж, Рэйнс умел вытрахивать из него всю дурь. Сет вошел так же бесшумно, как и Роман в душевую до этого. Роллинс опустился на постель рядом и провел кончиками пальцев Дину вдоль позвоночника. Эмброус вздрогнул, но позу не поменял. Сет скользнул пальцами меж ягодиц и надавил на опухшие края дырки. Он довольно улыбнулся, когда та поддалась и раскрылась перед ним, впуская настойчивые пальцы внутрь. Сет склонился над Дином и впился зубами в то место, где уже стояла метка Рэйнса, ставя свою поверх. — Роман свое получил, — мягко погладив Дина по влажным кудрям. — А ночью свое возьму я. Дин глухо застонал, топя этот звук в подушке. Он знал, что так будет, пусть и говорил что против, только вот подсознание не обманешь. Эмброус перевернулся на спину, позволяя Сету гладить свою грудь, плоский живот, играть с волосами на лобке. Он смотрел внимательно, что-то ища, не понимая даже что в глазах Сета, а потом улыбнулся. Он улыбался открыто, доверчиво, так, словно ничего прекраснее из идей он никогда в жизни не слышал. Сет вернул ему улыбку и склонился над ним, целуя. Не жадно, не с напором, не доминируя, как Роман, нет. Мягко, сладко, нежно, позволяя вести, чуть заигрывая своим языком с языком Дина, и Дин был ему благодарен за это, хоть и понимал, что Роллинс сегодня быть снизу не намерен. — Заездил он тебя, да? — прошептал Сет, когда мучительно-нежный поцелуй был закончен. Эмброус на это кивнул и облизался, у него уже вновь стоял. — Вечером, — шлепнул его звонко по пузу Роллинс и поднялся с постели, давя в себе злорадный смешок, что так Дину и надо, пусть теперь мучается стояком. Роллинс знал, что Дин дрочить не будет, что будет либо гасить возбуждение, либо всячески соблазнять, чтобы его отодрали. И Сет очень надеялся на то, что Эмброус выберет второй вариант. Сегодня Эмброус их сучка и принял правила игры. Роман вышел уже голый. Ему таки удалось стянуть влажную ткань со своих сильных бедер. Лицо у него было довольное, счастливое, сытое. Сет фыркнул. Ничего, у него была впереди вся ночь. Уж он сполна натрахается с этим обожаемым фриком, что сейчас развалился на постели и всячески демонстрировал свое тело, то так потянувшись, то так переставив ногу, раскрываясь еще больше, то облизнувшись и стрельнув глазами из-под ресниц. — И ты оставишь его в таком вот виде? — голодно облизнулся Роман. Сытость из его взгляда быстро пропала. — Да. И ты тоже к нему не притронешься. Рэйнс печально, расстроено вздохнул, но подчинился. Дин показал обоим «фак» и перевернулся на живот, подгребая под голову подушку. Очень хотелось спать. Разморенный душем и жарким, жестким сексом, Эмброус отрубился. Сет и Роман спустились вниз. На кухне обнаружился ужин из ресторана, заботливо заказанный Дином. Там было все то, что так любили парни. Это почему-то грело. Сет и Роман улыбнулись, каждый своим мыслям, но они точно были очень похожи в данный, конкретный момент. Пока Сет распаковывал еду и раскладывал ее по тарелкам, Рэйнс достал бутылку вина и разливал ее по бокалам. — Ром, там автоответчик мигает, послушай. Рэйнс подошел к телефонной базе, удивившись тому, что не видит нигде трубки, и нажал на плэй. Семь, шесть, три, один и восемь — Разобью тебя я оземь И добью-ка топором. Слышишь? Пусто ведь кругом. Роман удалил сообщение и подошел к Сету. Он обнял того, прижимая к себе как там, в офисе. Сет тяжело вздохнул и выдохнул. — Ты же понимаешь, что мы следующие? — Понимаю, — кивнул Рэйнс. — Давай есть. Сегодня слишком хороший вечер, чтобы думать о том, что скоро умрем. — Не говори ему про это, — Сет сел за стол. — Судя по тому, что я нигде не могу найти радиотрубку от телефона, то Дин в курсе. Ужин прошел в тишине. Не глухой, напряженной и звонкой, а в какой-то пустой, безрадостной, вообще безэмоциональной. Лишь когда они разделались с едой и поднимались по лестнице, настроение у обоих заметно улучшилось. Огонь желания разгорался, тек по венам, заставлял расплыватся улыбкам на их лицах. Они толкнули дверь в спальню и оба замерли на пороге, не решаясь войти, не решаясь поверить, что все это не сон, и Дин действительно сейчас в этом доме, на этой постели.