Колыбельная

— Разрази меня ежик! — воскликнула Пейдж, осматривая комнату, в которую привел ее V. — Что это за место? — Это оружейная, — ответил V, улыбаясь под маской. Его всегда умиляли эти ругательства, которые девушка выдумывала на ходу, чтобы заменить ими более неприличные выражения. — Бери любое оружие, которое тебе только понравится. — Здесь так круто! — она восхищенно вздохнула, взяв в руки ножны с катаной. Слегка обнажив лезвие, девушка перевела взгляд на мужчину. — А что это за штука? — Это катана, — поучительным тоном сказал V. — Великолепная работа. Очень древняя вещь, — он обратил внимание на то, как Пейдж полностью извлекла катану из ножен и взмахнула ею, — и очень острая, должен отметить! Уловив в голосе V чрезвычайное беспокойство, Пейдж убрала оружие в ножны и бережно положила его на место. — Ладно… — девушка медленно подошла к стенду с ножами. — Но меня интересует не это. V, — она резко повернулась к мужчине, который не спеша подходил к ней, —, а что если я скажу, что хочу метать ножи, как и ты? V удивленно склонил голову. — Желаешь научиться метать ножи? — Именно, — она задумчиво приложила палец к губам, рассматривая многочисленные виды ножей перед ней. — А какие из них можно метать? V повернулся к Пейдж спиной и принялся расхаживать по комнате, сложив руки перед собой. — Пятый нож на втором ряду и третий на шестом ряду сверху. — А… — протянула девушка, озадаченно подняв руку. — Считать слева направо, — ответил он, остановившись у мишени. Отыскав на стенде нужные ножи, Пейдж аккуратно взяла их в руки. Они великолепны. Острые идеально наточенные лезвия поблескивали на свету, рождая на потолке солнечных зайчиков. Один из них был в точности такой же, как и у V. А второй был немного меньше, но не менее прекрасен. Черная рукоять с замысловатым золотистым узором, обвивающим ее, и наконечником в форме головы китайского дракона, прямое тонкое лезвие, идеально заточенное с обеих сторон. И этот нож пришелся Пейдж по душе. Взяв его, она положила второй нож на место и повернулась к V. — Я выбираю этот, — сказала она. — Он превосходен. — Должен признать, у тебя великолепный вкус, дорогая моя, — с неким восторгом сказал мститель, почтительно склонив голову в одобрении выбора девушки. — А он один? Или есть целый комплект, как у тебя? — Метательные ножи идут в комплекте. Будь то два, четыре или шесть ножей, но их всегда несколько, — пояснял он, взяв нож из рук Пейдж. — Именно этот вид входит в комплект из четырех ножей. V видел, как ее глаза засверкали в этот момент. Признаться, он и подумать не мог, что когда-нибудь сможет поделиться с кем-то своим боевым опытом. И он рад, что девушка проявляет такое стремление. Ей интересна не только борьба. Ей интересно оружие, и это видно невооруженным глазом. Стоит лишь обратить внимание на блеск в ее глазах, когда она смотрит на холодное оружие. Пейдж постепенно находит свое истинное призвание. Но действительно ли она призвана убивать? — Может, все-таки покажешь, что мне с ним делать? — спросила Пейдж, ехидно улыбаясь. V не спеша подошел к девушке и осторожно взял ее за плечи. — Встань к мишени полу боком, — он поставил ее в правильное положение. – Да, вот так. Теперь выставь левую ногу вперед. Пейдж послушалась и сделала так, как было сказано, но V отрицательно кивнул. — Нет, слишком широко, — он слегка стукнул по носку ее ботинка, заставив поставить ногу назад. — Отлично. Теперь возьми нож в правую руку. Глядя на некрепкую, весьма ошибочную хватку девушки, V ласково взял ее за руку, ставя кисть в правильное положение. Пейдж, чувствуя одновременно и нежность, и напряжение в этих жестах, вздрогнула. Что-то изменилось… Но что? Его поведение стало более непредсказуемым, чем обычно. Все его прикосновения и жесты, все слова наполнены лаской и любовью, что ранее случалось довольно редко. Он слишком близко. Достаточно близко, чтобы она могла чувствовать его обжигающее дыхание на своей шее; достаточно, чтобы уловить нотку желания. — Ощущаешь, когда нож лежит в руке правильно? — спросил V, склонившись к уху Пейдж. О, этот парфюм. Снова этот излюбленный запах шоколада дразнит обоняние, вызывая восторг. А эти волосы… Шелковистые черные волосы, спадающие на ее хрупкие бледные плечи и создающие некий приятный контраст. Великолепно… В его руках она кажется такой хрупкой, такой беззащитной. Настолько беззащитной, что рождается неутолимое желание этим воспользоваться. Но это безумие. — Да, ощущаю, — сказала она и немного смутилась, понимая всю суть происходящего. — Что дальше, мистер V? — А дальше… — он запнулся, уловив ее хитрый взгляд. — Дальше проверим, усвоила ли ты правильную стойку. Повтори ее без моей помощи. V отошел от Пейдж и скрестил руки на груди в ожидании. Впрочем, будем честны: он всего лишь хотел передохнуть от всех этих частых прикосновений. Девушка загадочно ухмыльнулась, вздернув бровью, будто действительно увидела в нем учителя. Он и вправду ведет себя именно так? Если да, то ему определенно стоит больше работать над своими взглядами на все происходящее здесь. Он наблюдал за тем, как Пейдж становится в позицию, и, на удивление, она все сделала правильно с первого раза. Удивительный талант — схватывать все на лету. — Вы хорошо справляетесь, мисс Фостер, — игриво сказал он, слегка подняв голову вверх. Пейдж обернулась и взглянула на террориста, забывая периодически моргать. Он что, подыгрывает ей? Возникают подозрения, что он не против игры «учитель и ученица». Хоть она и не это имела в виду. Это была всего лишь шутка. Пошлая шутка. Да нет, не может быть. Он не испытывает никакого влечения к ней, это заметно. Да, все эти прикосновения, поцелуи в шею, учащенное дыхание, может, и значат что-то. Но в них нет совершенно никакого намека на что-то более интимное. На романтику да, но не на интим уж точно. — Удивлена, что я помню твою фамилию? — внезапно спросил V, прервав блуждание Пейдж в чертогах ее разума. — Ах, да… да, — неуверенно ответила она. — Что-то вроде того. — Должен признать, сложно забыть фамилию той, кто официально признан сообщницей опасного террориста, — он улыбнулся под маской, понимая, как глупо только что прозвучали его слова. — Хм, мое имя во всех новостях, да? Вдруг почувствовав свою вину в этом, V опустил голову и спрятал руки за спину. — Мне очень жаль, Пейдж, — тихо произнес он. — Я не должен был втягивать тебя во все это. Из-за меня ты пострадала; из-за меня ты едва не оказалась в камере у Криди. Пейдж вздохнула и, подойдя к мужчине, попыталась заглянуть в глаза его маски. — Не извиняйся, ладно? Что было, то было. Забыли, — она опустила взгляд, нервно покусывая губу. V сделал шаг назад, все еще не поднимая голову. — Ты не можешь простить мне то, что я сделал, верно? — его голос был наполнен печалью, и Пейдж не могла не услышать это. — Да, ты поступил не очень гуманно, — сказала она, взяв его за руку. — Но ты спас мне жизнь, V. Дважды. И я не имею никакого права ненавидеть тебя за что-либо. Кто и должен просить прощения, так это я. За то, что сунула свой нос в твои дела и нарушила планы. — Зачем ты просишь прощения? — озадаченно спросил он, заглянув в глаза девушки. — Это было эгоистично, но ты сделала то, что сочла уместным. — Давай просто забудем об этом, ладно? — она ласково улыбнулась и похлопала V по груди. — Лучше научи меня метать эти прелестные штуки. V облегченно вздохнул и снова попросил Пейдж встать в позицию. Медленно подойдя к ней, он взял ее руку и убедился, что нож лежит правильно. — Поработаем над прицелом. Вытяни руку. Пейдж сделала, как было сказано, наблюдая за тем, как V медленно ходит вокруг нее. — Теперь сосредоточься на краю лезвия и на центре мишени. Заметив сосредоточенное выражение лица девушки, V улыбнулся. Сейчас она выглядит так же, как и тогда, когда читает, когда готовит или рассматривает картины; так же, как и тогда, когда злится. Оттого неясно, какие именно эмоции она испытывает в этот момент. Но она красива, безупречна. Без команды и без какого-либо предупреждения Пейдж резко бросила нож в направлении мишени. Лезвие вонзилось прямо в центр цели, отчего V невольно открыл рот. Отойдя от девушки, он медленно шагал к мишени, по-прежнему не веря своим глазам. — Надеюсь, я ничего ценного не разбила? — пошутила она, наблюдая за немного озадаченным V. — Это невозможно… — пробормотал он. — Ты попала в центр с первого раза… И нет, ты ничего не разбила. Но в следующий раз хотя бы дождись моих инструкций. Пейдж виновато опустила голову. — Прости. Не смогла удержаться, — тихо сказала она, сделав несколько шагов назад. — Тебе это нравится, не так ли? — спросил он, вытащив нож из мишени. — Что? — Тебе нравится оружие, — уточнил V, медленно шагая к девушке. Пейдж молчала, не переставая смотреть на водевильного ветерана. Но он знал, он чувствовал, что ее ответом было «да». Он видит это стремление в ее взгляде, чувствует ту страсть, которую вызывает у нее один лишь блеск лезвия холодного оружия. — Я прав? — он вплотную подошел к Пейдж и попытался поймать ее взгляд, который она тщательно пыталась скрыть. — Прав, — тихо сказала она, не осмеливаясь поднять взгляд на V. — Так овладей им, — шепнул он и, взяв ее руку, вложил в нее нож. От той интонации, с которой V сказал это, Пейдж хотелось растаять. Он сказал это с такой сладостью, с таким желанием, что казалось, будто эта фраза не была однозначной. И пусть сейчас между ними царило гробовое молчание, его пальцы по-прежнему сжимали ее руку. И, кажется, он не хотел отпускать ее. Это стало невыносимым. Сил сдерживать чувства в себе почти не осталось. И, признаться, идя сюда, она не ждала, что пропасть будет настолько близка. Нужно потушить фитиль до того, как огромная бомба, набитая тоннами чувств, взорвется. Другими словами — это нужно остановить, пока не стало слишком поздно. Поэтому она поспешно обхватила рукоять ножа и убрала руку. — Будем считать, что первого броска не было, — сказала она, снова вставая в позицию. – Так, на чем мы остановились? V сделал шаг назад и встал рядом с Пейдж, смутившись. Кажется, он сказал что-то лишнее. Что-то, что заставило ее чувствовать себя неловко. И его тоже. — Что же, мы остановились на прицеле, — тихо сказал он. — Встань в позицию и прицелься. Дождавшись, пока девушка выполнит его просьбу, V обошел вокруг и проверил прямоту прицела Пейдж. — Все верно. Теперь по моей команде ты должна метнуть нож. Но рассчитывай силу. Это мишень, а не человек. — В первый раз я бросила слишком сильно? — спросила она, обернувшись к мужчине. — Я бы назвал это, скорее: «немного перестаралась», — он тихо посмеялся, пытаясь не озадачить девушку своим поведением. — Ты намекаешь на то, что бросок был ужасным? — она сжала губы, всем видом показывая свое возмущение. — Нет, ни в коем случае. Бросок был замечательным, ты попала в центр, но… к сожалению, я не могу его засчитать. Поэтому… бросай. Пейдж растерялась и повернулась к мишени, а затем снова посмотрела на V. — Это была команда? — спросила она. — Не вижу, чтобы нож уже вонзился в мишень, мисс Фостер. — Оу, пардон… Повернувшись к мишени, Пейдж прицелилась и, рассчитав силу, метнула нож. Через долю секунды лезвие снова вонзилось в центр мишени, что заставило V снова повести бровью от удивления. — Сложившаяся ситуация заставляет меня думать, что у этого ножа смещенный центр тяжести… — пробормотал он, многозначительно вздохнув. — Что опять не так? — спросила она, наблюдая, как человек в маске подходит к стенду с ножами. — Ничего особенного, — незамедлительно ответил он, доставая из ящика стола под стендом пояс со своими ножами. — Просто даже мне не удавалось попасть в центр с первого раза. И тем более два раза подряд. Пейдж удивленно повела бровью, всюду сопровождая V своим пристальным взглядом. — Вот только не надо заставлять меня чувствовать себя так, будто у меня есть какие-то супер силы. Это всего лишь простое везение. V подошел к Пейдж, держа в руках пояс с ножами. — Позволишь? — он осторожно обернул поясом ее талию, слегка задевая руками, будто дразнил ее. Застегнув его, он поднял взгляд на замершую Пейдж. — Готово. Попробуй поработать с этими ножами, — он взял девушку за плечи и повернул ее к мишени. — Немного усложним задачу: метни все шесть ножей поочередно. — Ты шутишь? — она повернулась обратно к V, но он настойчиво направлял ее к мишени. — Нисколько. Бросай, — он скрестил руки на груди и кивнул в сторону мишени. — Ты моей смерти хочешь… Обреченно вздохнув, Пейдж опустила плечи, но все же нехотя встала в позицию и достала нож из пояса. Прицелившись, она бросила нож. Затем второй, третий. Все, что мог делать V, так это переводить взгляд с Пейдж на мишень и наоборот. И с каждым поворотом его рот открывался все больше. Абсолютно все ножи попали в центр мишени. — Или у тебя прирожденный талант, или я полный бездарь… — пробормотал он, ошеломленно глядя на девушку. — А-а-а нет, только не начинай! — она поспешно подошла к мужчине и панически принялась поправлять его рубашку. — Ты же не только ножи метаешь, верно? Есть еще множество вещей… — Пейдж… — …которым ты можешь меня научить, и… — Пейдж, — V взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза. Она подняла невинный взгляд на мужчину, сжав дрожащие губы, и часто моргала, будто пыталась прогнать слезы. — М-м-м? — Все в порядке, — успокаивал он, коснувшись ладонью ее щеки. — Мне придется признать, что у тебя невероятный талант, дорогая моя. И я искренне рад, что у меня есть такая ученица, как ты. Пейдж всматривалась в маску, пытаясь найти подвох в словах V, и чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, затуманивая взгляд. Она понимала, что вот-вот сорвется. И поэтому, убрав руку V со своей щеки, поспешила к двери и незаметно смахнула слезы. Если он увидит ее такой, то может неправильно все понять. — П-прости, мне нужно сделать перерыв. Сейчас вернусь. Как только Пейдж умчалась из комнаты, V облегченно вздохнул и присел на пол. Одна из причин, по которым он любит ее, — Пейдж умеет вовремя остановить то сумасшествие, которое между ними происходит. Она умеет вовремя уйти, тем самым давая ему остыть. Умница… Если бы не ее дар, он давно бы сорвался. Он был прав, думая о том, что эта ночь будет напряженной, и, кажется, ему только что удалось избежать этого момента. Но с другой стороны стоит волноваться хотя бы потому, что они еще не закончили. Что же, раз так, то у него есть примерно двадцать минут на то, чтобы успокоиться. А может и того меньше. Чем это все закончится? К чему все приведет? Больше всего пугает то, что он и понятия не имеет, что произойдет через пару секунд. Не говоря уж о том, что будет через час. Но он очень надеялся, что этой ночью не произойдет ничего, что могло бы повлиять на него. За все то время, что Пейдж отсутствовала, V вытащил ножи из мишени и сложил их на полу перед собой. Сидя напротив мишени, он медленно поднял один из ножей и бросил его. Лезвие вонзилось далеко от центра, что не могло не расстраивать. Как Пейдж удается все время попадать в центр? Это же практически невозможно. Один раз – да, но семь раз подряд — просто нереально. Нет, ему просто нужно смириться с тем, что у его ученицы невероятный талант. Может, научить ее еще чему-нибудь, что связано с холодным оружием? Она может стать прекрасной напарницей по фехтованию или… «О, Боже… прекрати думать о ней. Такое чувство, будто тебе и занять себя больше нечем». А ведь так и есть. Ему попросту не хочется занимать себя ничем, кроме мыслей о Ней.

***

Пейдж стояла у зеркала в ванной и умывалась. Там, в оружейной, возникло невероятное напряжение, и, вероятно, она правильно сделала, когда сбежала. Иначе все это привело бы к необратимым последствиям. Хотя, если подумать, действительно ли она хотела избежать этих последствий? Может, стоит все-таки признать то, что этот безумец с кодовым именем «V» ей не безразличен? Да, она говорила ему об этом, но это случилось при довольно неприятных обстоятельствах. Но с тех пор ничего не изменилось. Она по-прежнему любит этого человека. Но любит ли он ее? Стоит ли разузнать об этом? — Не попробуешь — не узнаешь, — шепнула она, опершись руками на раковину. Но как это сделать? Нельзя же просто так подойти и спросить напрямую: «Ты меня любишь?». Это будет глупо и до жути нелепо. Видно же, что он неравнодушен к ней, но как сделать так, чтобы ей не пришлось об этом спрашивать? Нужно подтолкнуть V на это своим поведением — жестами, словами и прочим. Говоря проще: флиртовать с ним. Но, одно дело — простой флирт, и совсем другое — делать это намеренно. Может, не стоит тревожить дикого зверя? — Да пошло оно все к чертям. Была не была. Высушив лицо полотенцем, Пейдж вышла из ванной и тихо прокралась в свою комнату. Самое время привести себя в надлежащий вид и, наконец, навести марафет на лице. Уж слишком долго она позволяет себе ходить по Галерее без макияжа. Присев за туалетный столик, Пейдж завязала волосы в хвост и взялась за нанесение макияжа. Классический, по ее мнению, вариант: много черных теней, стрелки, немного румян и прозрачный блеск для губ. Закончив, она распустила волосы и улыбнулась своему отражению. Вот она, та самая Пейдж Фостер, которую она привыкла видеть в зеркале каждый божий день. Одежда. Нужно переодеться. Но во что? Открыв гардероб, девушка быстро пробежалась взглядом по всем своим вещам и взяла первое, что попалось ей под руку: черная майка с глубоким декольте и принтом в виде черепа и белые джинсовые шорты, которые были единственной белой вещью во всем ее мрачном черном гардеробе. Надев это все, Пейдж довольно осмотрела себя в зеркале. А теперь завершающий штрих. Она давно заметила, что V напрягается каждый раз, когда улавливает шлейф ее духов. Это же хороший знак, верно? Несомненно, хороший. Взяв с туалетного столика пузырек с духами, она брызнула ими на ключицы, грудь и запястья, и поставила их на место. Довольно ухмыльнувшись, Пейдж покинула свою комнату, размышляя о том, как именно стоит использовать свои женские чары против такого, казалось бы, непоколебимого благородного джентльмена со столь привлекательными маниакальными наклонностями.

***

Когда Пейдж вошла в комнату, V со скучным видом бросал ножи в мишень, подперев голову рукой. Не похоже, что он о чем-то задумался. — Скучаешь? — спросила она, медленно шагнув с порога, и сунула руки в карманы коротких джинсовых шорт. V резко обернулся на голос девушки и ухмыльнулся. — Ты переоделась, — отметил он, вставая с пола. — Решила вот так неожиданно закончить наш урок? Пейдж подошла вплотную к мужчине и подняла голову, глядя в глаза маски. — А еще я полностью привела себя в порядок. Надоело ходить без макияжа и вздрагивать каждый раз, когда смотрю на себя в зеркало, — она лукаво улыбнулась и прикусила губу. — А ты, видимо, даже не заметил, что прошел уже целый час. Он ошарашенно посмотрел на девушку, но внешне не подал вида. Наверное. — Да, кажется, не заметил. — Ты нервничаешь? Вздрогнув от этого вопроса, V сделал шаг назад и выдохнул. — Нет, просто задумался. Мы продолжим наш урок? Или предпочитаешь выпить немного чая? — Нет-нет-нет, я не собираюсь убегать с урока, как какая-то дрянная школьница, — она хихикнула и, вытащив руки из карманов, принялась надевать пояс для ножей. — Продолжаем, друг мой. Легкой походкой она прошла мимо, игриво зацепив плечо V своим. Ее поведение изменилось и теперь заметно пугает. Куда исчезла та застенчивая девушка, которая буквально вылетела из этой комнаты час назад? Вместо нее сюда вошла стервозная, кокетливая, игривая, роковая особа, заставляющая сойти с ума от одного лишь прикосновения. Что бы то ни было, это не к добру. Перед ним стояла та самая Пейдж, которую он увидел впервые в своем доме; та самая, которая без колебаний и с удовольствием швырнула торт ему в лицо. Та самая, которая призналась ему в любви. Пусть и не при самых благоприятных обстоятельствах. Так что же изменилось за этот час? Почему она вдруг так принарядилась? Признаться, все это наводит на не очень хорошие подозрения. Кто знает, может, сегодня они оправдаются. Думая о своем, V подошел к Пейдж и достал из пояса два ножа. — Хочешь посоревноваться? — спросила она, слегка вздернув бровью и бросив на мужчину заинтересованный взгляд. — Нет. Просто лишняя тренировка мне не помешает, — ответил он, бросая оба ножа в мишень. — Эй, ты забираешь у меня боеприпасы, — Пейдж скрестила руки на груди, показывая, что она немного обижена. — А почему бы тебе не использовать оружие, которое я подарил тебе? — В каком смысле «подарил»? — она задумчиво сморщила лоб, наблюдая, как V подошел к небольшому комоду и достал оттуда еще один пояс с теми ножами, которые она выбрала изначально. V медленно подошел к Пейдж и принялся расстегивать тот пояс, что был сейчас на ней. — В самом что ни на есть прямом, — расстегивая пояс, обвивающий ее тонкую талию, он чувствовал, как постепенно начинают гореть его щеки под маской. — Это оружие — мой подарок тебе. — За какие такие заслуги, позволь спросить? — она посмеялась, слегка покраснев от смущения. — Я что, не могу позволить себе сделать тебе подарок просто так? Тем более, тебе нравится оружие, — он протянул девушке пояс с ножами, которые он подарил ей и забрал свой. — Приступим к нашей тренировке? — Да, пожалуй. Кто первый? Следующие несколько часов двое то и дело тренировались. V учил Пейдж метать ножи по движущимся мишеням и даже предлагал ей сбить яблоко с его головы, но она любезно отказалась ввиду того, что боится немного промахнуться. Они смеялись, всячески подкалывали друг друга. Пейдж даже шутила насчет того, что она обошла его в мастерстве метания ножей. А V не воспринимал это всерьез. Он мог лишь смеяться и наслаждаться таким непринужденным времяпровождением с той, которая так ему дорога. Они и не заметили, как наступило раннее утро, пусть это было понятно лишь по бою старинных часов, стоящих в главном зале. Сейчас они пробили ровно пять часов утра. — Ты не хочешь сделать перерыв, немного поспать? — спросил V, кладя свои ножи в ящик комода. — Нет, я достаточно поспала днем, — ответила она, с легкостью бросая нож в новую мишень — манекен. — А что? Наш водевильный ветеран устал? — Не нужно насмешек, Пейдж. Я всего лишь беспокоюсь о твоем самочувствии. — Слушай, давно хотела спросить тебя: что все-таки заставило тебя отказаться от моей компании на целых три недели? Закрыв ящик комода, V замер. Он не ожидал этого вопроса и поэтому не знал, как на него ответить. Чего он сейчас не хотел бы, так это вспоминать о случившемся этой ночью. Но, зная настойчивость Пейдж, ему придется рассказать ей все в мельчайших деталях. — Как я и говорил ранее: у меня были важные дела, которые требовали особой подготовки и сосредоточения. — И ты решил эти дела сегодня вечером, так ведь? — Именно, — он заметно напрягся, и Пейдж не могла не заметить этого напряжения в его голосе. — Но тебе необязательно знать подробности. Пейдж на минуту отвлеклась от тренировки и обратила взгляд на мужчину, склонившегося над комодом. — Как это необязательно? Я хочу знать, к чему ты так готовился, и ради чего я так долго сходила с ума от скуки. — В тебе говорит любопытство, дорогая моя, — он опустил голову, уже представляя, что будет, когда он расскажет ей обо всем. — Ты не поймешь этого, даже если я расскажу. — Слушай, я не ребенок и я все прекрасно пойму, — она слегка повысила тон. — Я же вижу, что тебя что-то тревожит, я не слепая. Так что рассказывай, пока мне не пришлось тянуть тебя за язык. V резко обернулся и скрестил руки на груди, присев на комод. — Я и раньше не посвящал тебя в свои дела. Так почему же я должен делать это сейчас? — Хотя бы потому, что мне интересно, — Пейдж снова повернулась к мишени и бросила нож. — Этого недостаточно. И вообще, ты уверена, что хочешь знать это? — Уверена, — она подняла руку вверх, готовясь бросить следующий нож. – Так, что ты натворил этим вечером? — Я убил женщину, — с неким безразличием сказал он, слегка склонив голову в ожидании реакции. И она оправдала его ожидания. Нож, который метнула девушка, пролетел мимо манекена и со звоном ударился о стену, упав на пол. Она резко повернулась к V. Ее глаза были наполнены внезапной яростью, а взгляд был такой, будто она собиралась испепелить его на том месте, где он сейчас стоял. — Ты сделал ЧТО?! — воскликнула она, со злостью глядя на революционера. — Я же говорил, что тебе не стоит это знать, — тихо сказал он, готовясь к получасовым возмущениям и высказываниям, основанным на моральных принципах. — Не уходи от темы. Зачем ты это сделал? И поверь, будет лучше, если ты сейчас же найдешь этому достойное объяснение. Не очень благоприятное начало беседы. Он ожидал чего-то подобного, но не думал, что Пейдж будет так зла на него. — Я сделал это потому, что эта женщина, как и мои предыдущие жертвы, заслуживала смерти, — пусть это прозвучало, как оправдание, но он был готов и дальше отстаивать свою точку зрения. — И не смей винить меня за это. Пейдж сняла пояс и, бросив его на пол, вплотную подошла к V. — Винить тебя? Да нет, что ты, я буду просто мило улыбаться и прыгать от радости каждый раз, когда ты убиваешь людей! — неистовствовала она, отчаянно жестикулируя и тыча пальцем в грудь мужчины. — Я не феминистка, но убивать женщин — это уж слишком! Что она тебе сделала? Как ты ее убил? Зарезал, как паршивую свинью? — Я и руки на нее не поднял. Я просто… — Нет, молчи! Я не хочу это слышать! Я не хочу тебя слушать! Как у тебя вообще хватило духа сделать это? V отошел от Пейдж на шаг назад, вжавшись в комод. Трудный предстоит разговор. И как доказать ей, что это убийство было не только ради мести, но еще и ради блага страны? Если Пейдж даже не оставляет времени для здравых размышлений. — Именно поэтому я не говорил с тобой три недели. Я морально готовил себя к этому событию, — ответил он, задержав дыхание под напором столь яростных эмоций девушки. — И тебе не кажется, что я не должен оправдываться перед тобой каждый раз, когда делаю то, что должен? Если тебе интересно, то она умерла, лежа в своей уютной широкой постели, от яда, который я ввел в ее кровь. — Надо же, как благородно! Ты так спокойно об этом говоришь, будто это все в порядке вещей; будто так и должно быть! И знаешь, как мне хочется сейчас хорошенько пройтись по твоей милой улыбающейся мордашке чем-нибудь тяжелым?! Тяжко вздохнув, V чувствовал, что начинает терять контроль. Еще немного, и он заткнет ей рот. Если ей все сходит с рук, это не значит, что ей дозволено говорить с ним в таком тоне. — Веришь, такое совершив, я был бы рад и вовсе не дышать*. — он опустил голову. – И, пожалуй, на этой ноте мы закончим нашу милую беседу, — он отошел от комода, избегая девушки, но она схватила его за плечо и с силой повернула к себе. — Нет уж, подожди, дорогуша! — она прожигала его злостным взглядом, заставляя V чувствовать приток ярости. — Хотя бы просвети меня, в чем она виновата? — Ее дела были чудовищны! — воскликнул он, одернув руку. — Да неужели? И ты ничем от нее не отличаешься, V. Ты чудовище, каких свет еще не видел, — с отвращением прорычала она и быстро направилась к выходу из оружейной. Нет, это уж слишком. Такое поведение переходит все границы дозволенного. Не зная его истории, она смеет называть его чудовищем. От этих слов кровь вскипает от ярости, тем самым заставляя потерять остатки самообладания. И он потерял их. Догнав Пейдж, V схватил ее за плечо и с силой бросил в сторону, заставив вжаться в бетонную стену. Он мгновенно приблизился к ней вплотную и, вытащив нож из пояса, приставил его к горлу девушки. И сейчас, видя страх в ее глазах, он не отступал и продолжал силой вжимать ее в стену, держась за ее плечо. Она дрожала под ним от ужаса, который он навлекал на нее, но ему было плевать. Она поплатится за свои слова, чего бы ему это ни стоило. — V, не делай того, о чем пожалеешь… — тихо проскулила она, глядя на него испуганным взглядом. — Поверь, дорогая, — он надавил на ее плечо чуть сильнее и вжал лезвие ножа в ее горло достаточно, чтобы из легкого пореза тонкой струйкой потекла кровь, — все, чего я лишусь, — это твой болтливый язык. От этих слов девушку начало трясти. В ногах появилась слабость, а спина болела от давления стены на нее. На глаза навернулись слезы. Неужели V действительно способен на это? Неужели у него не дрогнет рука сделать резкий рывок и перерезать ей горло? Видимо, она недостаточно хорошо знала этого человека. Да судя по всему его и человеком назвать-то сложно. Но и она хороша: не стоило так бросаться словами. Сама виновата в том, что V вышел из себя, и сейчас она висит на волоске от смерти. — Прости, сболтнула лишнего. Может, отпустишь? Мне очень больно… V, заметив слезу, стекающую по бледной щеке девушки, немного ослабил хватку. Слабак. Он никогда не мог противостоять этой жалобности в ее больших зеленых глазах. Сомнений нет, он один из тех мужчин, которые идут на поводу у этих щенячьих взглядов. Но вся эта ее беззащитность оказывала на него совсем иной эффект. И когда его обоняние уловило шлейф ее парфюма, это чувство стало в разы заметнее. Этот сумасшедший коктейль из шоколада и ее страха доводил до предела безумия, рождая приятное напряжение по всему телу. Кажется, ему не удержать ту маниакальную страсть, которая сейчас отчаянно рвется наружу, разрывая его тело на части. Лезвие ножа медленно скользило от шеи вниз, к груди, что в быстром темпе вздымалась и опускалась в частом тяжелом дыхании. Затем ниже, к животу, заставляя Пейдж вжаться в стену еще сильнее. А после, опустившись до низа живота, рука V дрогнула, ослабилась и выронила нож. Девушка вздрогнула от удара ножа об пол и задержала дыхание, ожидая дальнейших действий V. Ведь в данный момент они были более чем непредсказуемы. Невозможно не заметить, как его ярость сменилась чем-то другим; чем-то манящим, страстным. И, кажется, то, что чувствует он, начала чувствовать и она, когда его сильная рука властно легла на ее бедро, медленно скользя вверх, к талии. И в этот момент все, что произошло несколько минут назад, мгновенно позабылось. Вмиг его тело прижалось к ней, выбив воздух из ее легких, и Пейдж громко задохнулась. Чувство чего-то твердого, прижимающегося к ее бедру, застало ее врасплох. Но она была уверена, что это была уж точно не рукоять ножа. Столь приятная неожиданность заставила двоих затаить дыхание и смотреть друг другу в глаза. Слезы на глазах Пейдж давно высохли, уступив место удивлению и толике наслаждения. Ей нравилось то чувство, которым V одарил ее. И, Бог знает, она хотела большего. Намного большего. Собственно, к этому все и идет. Она, конечно, хотела добиться от V проявления чувств, но уж точно не таким образом. Тем временем V пальцами скользнул под майку Пейдж, заставив ее вздрогнуть от холодной кожи его перчаток. Самообладание на исходе. Еще немного, и вся та неистовая страсть, что он держит в себе, обрушится на это хрупкое дрожащее тело в его руках. Нет никакой неловкости, никакого страха, только желание; только жажда этого великолепного, утонченного и грациозного девичьего тела. Он медленно отпустил плечо Пейдж, позволив ей поднять руки вверх, чтобы ласково обнять его за шею. Она испытывает то же самое. Он видит, как она смотрит; видит, как она отвечает на его смелые прикосновения. Она хочет, чтобы это произошло. Но… хочет ли он этого? Вторая его рука легла на талию девушки, в унисон с первой, то поднимая ее майку до груди, то опуская ее обратно, будто дразня. Но этого мало. — V… — она шепнула его имя с некой сладостью, заставив его склониться к изгибу ее шеи, будто этот шепот цепями тянул его вниз против его же воли. Ответом послужил лишь громкий вздох наслаждения, когда холодные губы его маски касались горячей кожи девушки, будто усыпая ее шею сладкими поцелуями. Будь она слепа, он тут же сорвал бы маску со своего лица и дал ей то, чего она так жаждет. Но, увы, это невозможно осуществить. — V, ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила Пейдж сквозь частое дыхание. Медленно опустив руки на ее ягодицы, V страстным животным рывком прижал ее к себе. — Но речи только остужают мой порыв*… — прошептал он, приблизившись к уху девушки. — Я, конечно, ценю высказывания Шекспира, но… какой такой порыв? — без какого-либо волнения спросила она, наполнив свой тон ноткой любопытства. Чувствуя его пылкое дыхание на своей шее, ощущая, как он желает ее, Пейдж понимала, что ее самообладание умчалось прочь, — она сама отпустила поводья. И у нее больше не выйдет притворяться равнодушной, когда сама она во власти страстей. Она добровольно стала жертвой тысячи чувств, и с этим ничего уж не поделать. — Не говори ни слова, — тихо сказал он, скользя рукой от ее бедер к груди. Этот соблазнительный стан в тусклом свете искусственных ламп вызывал у мужчины безграничное восхищение. Неизведанное так и притягивало к себе, будто магнитом. Это игра, в которой он рискует получить отказ. А если нет, то этот день станет днем исполнения его мечты и их общих тайных желаний. Каждое ее движение, каждый изгиб ее тела возбуждали его все больше и больше. И в этот момент стало трудно сдерживать себя и контролировать свои действия. Он сорвался. Его руки властно вцепились в бедра Пейдж, и V одним легким движением подхватил ее, прижав к стене и расположившись между ее ног. Ощущение ее тепла пьянило, заставляя замереть на мгновение, чтобы насладиться столь откровенным моментом. Пьяный пульс по венам становился все чаще и мешал рассуждать здраво; лишал рассудка. Тонкий аромат шоколада и его собственный запах мускуса и роз создавали утонченный, но смелый дуэт, сводя с ума обоих. Как только маленькая ладонь Пейдж скользнула под его рубашку, V осознал, что колеблется. Он не был уверен в том, что его возлюбленная одобрит столь смелое поведение с его стороны. Но как только она коснулась губами его обнаженной шеи, все сомнения тут же исчезли. Она хочет этого так же, как и он. Ее тонкие пальцы изучали паутину его шрамов, аккуратно, нежно, дразня. Пока V замер под ее прикосновениями, Пейдж взяла инициативу в свои руки и сейчас легко убирала пряди его парика, прокладывая к его уху дорожку из сладостных поцелуев. Его хриплый вздох, казалось, был наполнен наслаждением и походил на тихое мурлыканье. Она знала, все то, чего она тайно желала, исполнится через считанные минуты. Она приговорена к казни в страсти и наслаждении. И V именно тот, кто исполнит этот приговор. — Сними маску, — шептала она, улыбаясь сквозь поцелуи. — Прошу тебя… Пейдж замолчала, как только V приложил указательный палец к ее губам. — Ш-ш-ш… Не сейчас, милая, не сейчас. Покорно замолчав, Пейдж прижалась к нему еще сильнее. Она грациозно выгнула спину и, остановив этот сладкий поток поцелуев, подняла голову, чтобы заглянуть в глаза маски. Что прячется за этой вечной улыбкой? Какие черты лица, какой цвет глаз? Каким чувством наполнен их взгляд? Кажется, все это так и останется тайной. А, может, и нет. Сил терпеть больше нет. Чего же он ждет? Зачем мучит? Ведь страсть не терпит ожиданий. Вдруг V поставил Пейдж на ноги, заставив ее почувствовать легкое разочарование. Неужели он передумал? Но ее сомнения вмиг растворились, когда он взял ее за талию и переместил к двери. Один его шаг вперед заставил ее шагнуть назад. Он наступал, а она отступала, кошачьей походкой маня его за собой. Шаг, и Пейдж прижимается спиной к двери комнаты V. Одной рукой лаская грудь мужчины, она второй рукой, спеша, искала ручку. Нащупав ее, она открыла дверь и толкнула ее, после чего сделала еще один шаг назад, когда V снова начал свое наступление. Шаг за шагом страсть между ними вскипала, атмосфера становилась все более напряженной, но смягчалась романтичным тусклым светом одинокой свечи, стоящей на прикроватной тумбе. Чувствуя невероятное возбуждение и желание, Пейдж понимала, что это любовь. Это танцы, которые ведут вниз, на постель, очень по-хитрому. Не желая медлить ни секунды, V подхватил девушку за бедра и бросил на шелковые простыни своей постели. Грозно нависнув над ней, он запустил одну руку под ее майку, поднимая ее к груди, а второй медленно скользил по бедру девушки, слегка задевая пальцами края ее коротких шорт. Прекрасный миг наслаждения этим великолепным телом, этой кожей цвета белого мрамора, рождает такое ощущение, будто кровь вскипает, а сердце вот-вот вырвется из груди. Но оно замерло, когда Пейдж принялась расстегивать его рубашку пуговица за пуговицей. Нет… Пусть он и набрался смелости для столь откровенных действий, но предстать перед ней в своем истинном облике он не в силах. Он резко отстранился от девушки и резким движением перевернул ее со спины на живот, заставив ее ухватиться за кованую спинку кровати, — защитный рефлекс. Незаметно, украдкой, он достал из ящика тумбы два черных шелковых платка. Кажется, он знает, как избежать стыда за свое изувеченное тело. Один миг, доля секунды, и перед глазами Пейдж возникла кромешная тьма. Чувствуя мягкую ткань на своем лице, она понимала, что V завязал ей глаза, и понимала зачем. Сопротивления не было, был лишь громкий вздох, когда его сильные руки снова с легкостью перевернули ее на спину. Приподнявшись, она пыталась на ощупь отыскать края маски, чтобы в один момент сорвать ее с его лица. Но он мгновенно поймал ее руку и опустил вниз на свою грудь. Его пальцы вцепились в края ее майки и медленно поднимали ее вверх, пока надоедливая вещь не была снята с тела девушки и, в итоге, отброшена в сторону. Взору мужчины открылись новые, неизведанные даже взглядом красоты ее божественного стройного тела. Черное кружевное белье придавало ей еще большей изящности. Сорвать бы. Но еще не время. Чувствуя, что V отстранился, Пейдж жалобно заскулила, будто верный щенок, которому не хватало внимания. Прошли секунды, но ей уже не хватало его прикосновений, его ласк. Один момент, и ее слух уловил два тихих, едва заметных шлепка. А после этого грубые обнаженные мужские руки уже скользили по ее спине, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения. Его ладони, покрытые шрамами, мягкие и грубые одновременно, повторяли каждый изгиб ее тела. А тем временем она продолжила расстегивать его рубашку. И в этот раз противиться V не стал. Легкими движениями Пейдж медленно снимала с него рубашку, повторяя ладонями каждую мышцу его рук. Затем, отбросив предмет одежды в сторону, она переместила руки на грудь V, чтобы продолжить вслепую исследовать его тело. Касаясь ладонью все ниже и ниже, она довольно прикусывала губу, жалея, что не видит его тела. Она и подумать не могла, что под всеми этими черными одеждами скрывается великолепное тело, гора стальных мышц, красота. Она хотела увидеть это, но снимать повязку и переступать границы дозволенного все же не смела. V затаил дыхание, когда пальцы Пейдж властно ухватились за пояс его брюк. Нет, уж слишком много свободы для ее действий. Она торопит события, не понимая, что он не хочет спешить. Убрав ее руки, он поднял их вверх и аккуратно обвязал ее запястья шелковым платком, тем самым привязав их к спинке кровати. — V? — в ее голосе слышалось волнение, когда она не чувствовала присутствия мужчины. Не отвечая, V раздвинул ноги девушки и наклонился к ее уху, прижавшись к ее телу своим. От чувства ее возбуждения, от ощущения ее частого дыхания, от той сладости в ее голосе, когда она произносит его имя, на ум не приходило ничего, кроме поэтичных строк. И эти строки настолько передавали его чувства, что он не смел не произнести их вслух. — Ты жаждешь действий смелых, откровенных? — прошептал он, заставив Пейдж покрыться мурашками от его голоса. Девушка молча кивнула, всхлипнув, когда V сделал легкий толчок тазом, давая ей почувствовать всю твердость своих намерений. — Костром любви сгораешь от желания? — он незаметно потянулся к тумбе и взял нож. — Да… — тихо простонала она, слегка выгнув спину и вцепившись в спинку кровати. — Так получай… — прорычал он, и в этот момент Пейдж почти взвизгнула от холода, когда лезвие ножа коснулось ее груди. — Мой облик совершенный разрушен в тот же миг холодной сталью… Чувствуя, как лезвие ножа начало скользить вниз, к животу, Пейдж зажмурилась, но не могла сказать ни слова против. Ей это нравилось. Эта тьма, эта страсть, эти скованные руки и стихи, что он так сладко шепчет ей, — все это сливалось в один идеальный коктейль чувств, от которого хотелось опьянеть и никогда не приходить в себя. — …Что медленно скользит по твоей коже, — он слегка надавил на острый край лезвия. — Роняя за собою капли крови. Не бойся боли… Слух Пейдж уловил тихий шорох, а затем глухой стук — такой, будто V положил что-то на деревянную поверхность тумбы. А затем что-то изменилось. Его голос… — … Я ее утешу… Пейдж будто пронзило током, когда в один миг кожу ее груди уже обжигали поцелуи его губ. О, Господи, как же она проклинала этого мужчину за то, что она не видит его лица в этот момент; за то, что его поцелуи сводят ее с ума. Она проклинала его за эту страсть, за любовь, за то, что он вовсе есть в этом мире. Вслед за лезвием, царапающим ее кожу, следовали нежные прикосновения губ V, из-за чего ощущения были просто незабываемыми. Боль и поцелуи — вот истинное наслаждение. Эти губы, как провода. Этот шепот над ухом – мед. И все, что ей остается делать, — слушать и вздрагивать от каждого слова, произнесенного этим полюбившимся грубым голосом. — … Дорожкой поцелуев хладнокровных. Один миг и его властные руки уже бродили по бледной мраморной коже ее тела, обжигая каждый ее сантиметр. Они опускались все ниже, пока не остановились на поясе ее шорт. Ловкие пальцы быстро расстегнули единственную пуговицу, и Пейдж задержала дыхание, когда почувствовала, что ткань ее шорт скользит вниз по ее ногам вместе с нижним бельем. И вместе со смущением приходит понимание того, что их сексуальная увертюра подходит к концу. Пропасть близка, но Пейдж с радостью прыгнет в нее, не думая ни о чем. А затем снова холод стального лезвия ножа на груди. Его острый край скользнул вверх, с легкостью разрезав бретели бюстгальтера девушки, в то время как свободная рука V расстегивала этот последний предмет одежды. Мгновение, и нож со звонким лязгом упал на пол. Ловко отбросив вещь в сторону, мужчина собственнически смотрел на полностью обнаженную связанную девушку перед ним, но не мог насмотреться вдоволь. То, что он сейчас чувствовал, не описать словами. Эта буря, кажется, тысяч эмоций не давала ему пошевелиться. Внезапные мысли о том, какое действие должно быть следующим, сковывали его движения, все до единого. И от понимания того, что это прекрасное обнаженное создание ждет его ласки, а он никак не осмелится предпринять хоть что-нибудь, хотелось взвыть. Тело знало, чего оно хочет, но разум всячески отвергал этот факт, не давая сделать и вздоха, преждевременно не подумав. Но в один момент, когда Пейдж резко обвила ногами его спину и притянула к себе, его сопротивление потерпело крах, и он был поглощен бушующим смерчем дуэта любви и дьявольской страсти. Игриво пальцем лаская живот девушки, его рука опускалась все ниже и ниже. Чем ближе его ладонь приближалась к низу ее живота, тем чаще становилось дыхание девушки, сквозь которое прорывались тихие стоны. Рука V украдкой пробралась ниже — туда, где его приветствовали приятные теплые соки ее наслаждения. И уже через долю секунды Пейдж вздрогнула, когда его пальцы поглаживали ее клитор, исполняя ее тайный каприз. С каждым ласкающим движением давление становилось все больше, и девушка, не в силах боле сдерживать эмоции, издала громкий стон, изящно выгнув спину. Но этот томный крик наслаждения был прерван страстным поцелуем, которым V резко впился в ее губы. Он был упрям, настойчив и одновременно нежен в своих смелых действиях. А губы приятно пощипывали от этого неожиданного, но долгожданного поцелуя — это сон, в котором Пейдж хотелось навеки забыться. — V… — его имя шепотом невольно сорвалось с ее уст. — Я… Но когда мужчина углубил поцелуй, стало предельно ясно, что он не желает слышать ничего, кроме ее стонов и тяжелого дыхания. Дыхания, что в полусекундных паузах между слиянием их губ становилось все горячее и ощутимее на обожженной коже его лица. Продолжая ублажать свою спутницу, V чувствовал, как давление в его брюках становится просто невыносимым. Животный инстинкт, который он так долго держал в себе, заперев клетку на тысячи стальных навесных замков, ломал решетки души, грозясь вырваться на свободу. И V ничего не оставалось, кроме как подчиниться этому инстинкту, отдав себя во власть кипящей страсти. Отпрянув от губ девушки и властно возвысившись над ней, V свободной рукой медленно расстегивал свои брюки, предвкушая тот момент, до которого оставались считанные секунды. Спустив брюки до колен вместе с нижним бельем, мужчина медленно наклонился к уху Пейдж. Следующий момент застал врасплох обоих. Не выдержав боле такого давления эмоций, V резко и бесцеремонно вонзил в ее лоно свой жезл жизни, заставив девушку всхлипнуть и прикусить губу до крови. Его терзания — последний барьер, отчаянно пытающийся помешать ему захлебнуться в сладких глубинах океана страстей, — наконец был преодолен. И теперь он жадно глотал этот эротический коктейль из горячей жаждущей его плоти, громких стонов и кротких поцелуев между дыханием в унисон, погружаясь в этот океан все глубже и глубже. Влюбленный утопленник — иначе его не назвать. — Вхожу и растворяюсь в громком стоне, — шептал он сквозь частое хриплое дыхание, то ускоряя, то замедляя темп. — Что с губ твоих срывается блаженно. Этот до мурашек приятный, леденящий душу, но возбуждающий одновременно шепот густой туманной дымкой затмевал собою разум, оставив ясной лишь одну мысль о желании сгореть дотла в огне маниакальной страсти этого безумца, самозабвенно отдав себя ему во власть. И в ответ на столь жесткое начало не отреагировал ни один ее рефлекс, кроме того, что заставил Пейдж лишь двинуться навстречу этим смелым движениям внутри нее. Эта неистовая животная страсть, чередующаяся с упоительной медлительностью, пьянила, будто крепкое вино, рождая легкое приятное головокружение. Эта сладкая мука почти невыносима. Невыносима до такой степени, что ее пальцы невольно сжимали металлическую деталь красивого замысловатого узора спинки кровати. Толчок за толчком все больше казалось, что она близка к блаженному краю пропасти — пику удовольствия, при наступлении которого кажется, будто ты паришь над землей, в белых пушистых облаках, так высоко, что город под тобой кажется крошечным, будто какой-то макет, собранный из деталей конструктора. Но V каждый раз отводил ее за руку от этого края, замедляя движение в ней так резко, что понимание этого снисходило не сразу. С вожделением, с приятной, ранее неведомой ему, бесцеремонностью, он изучал ее, вторгаясь в недра ее души и тела. Каждый ее стон, громкий, будто последний, ласкал его слух. Он то слегка касался ее губ своими, то отстранялся, дразня; ускорял темп, входя в нее до предела, а затем снова замедлялся, ленивыми толчками пронзая ее хрупкое тело. Ее сухие искусанные губы изнемогали от отсутствия его поцелуев, и он дарил их, нежно стирая застывшую кровь на устах той единственной, подарившей ему Эдем. В эти моменты время будто замедляло свой бег, теряя в их губах свой эскиз. И благо, ведь где-то в душе таилось желание, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Слияние их губ и тел доводило до лихорадки, и каждое движение было необходимой долей угля, подбрасываемой в бушующий костер их страсти. Чувствуя прилив фееричных ощущений, V понимал, что пришло время сказать то, что он так долго таил в себе. В любой другой момент он попросту не смог бы промолвить ни слова. Но она должна это знать, во что бы то ни стало… Он медленно потянулся к рукам девушки и ухватился за край платка, связывающего ее покрасневшие от трения запястья. — Люблю тебя… — он резко потянул за край платка и развязал узел, тем самым освободив руки Пейдж. — Пусть голос мой бездонный во сне к тебе приходит колыбельной… Почувствовав свободу движений, Пейдж резко приподнялась, ухватившись за V, и вцепилась ногтями в его спину, царапая. Эти слова… Боже мой, она молилась, чтобы ее слух не обманывал ее; чтобы это признание не оказалось лишь иллюзией, построенной на столь красочном изобилии чувств и ощущений. Чем быстрее становились его движения, тем сложнее было сосредоточиться на собственных мыслях. Но те ощущения, та бездна, что ждала их за границами оставшегося здравомыслия, манили собой, толкая обоих в бездонную пропасть. — Что пел тебе тогда, когда вернулась… — его голос плавно переходил из нежного шепота к животному рыку, когда его руки грубо вцепились в бедра девушки, отчаянно с силой притягивая ее тело к нему, каждый раз заставляя входить в нее до предела. — Скажи это еще раз… — сквозь стоны молила она. Казалось, что вот он, конец их изощренного танца в постели, но V резко остановился, медленно склонившись к шее Пейдж, и осторожно коснулся губами горячей кожи, чувствуя ее яростный пульс. V понимал, что, сказав это однажды, невозможно забрать свои слова обратно и сделать вид, будто ничего не было. Но, сказав это минуту назад, он знал, что хочет повторять эти слова снова и снова, всю жизнь, лишь ей одной и никому более. Он знал, что ему не нужны небеса, ведь Она — его Рай. — Я люблю Вас, Пейдж Фостер. С этими словами V снова начал двигаться в ней, постепенно наращивая темп. Каждое проникновение в ее горячую влажную плоть было глубоким, животным, страстным. Каждый толчок срывал с ее уст неистовый крик боли и наслаждения, который лишь подпитывал того зверя, что сейчас с дикой яростью смотрел на нее свысока, ярким пламенем сжигая ее изнутри. Гореть ему в Аду за это, черт возьми. — Неистово… Отпустив V из своих крепких объятий, Пейдж упала на простыни, вжавшись спиной в мягкий матрас. Ритм его движений все нарастал и нарастал. Беспомощно извиваясь под ним, будто рыбка, выброшенная на сушу, она сжимала в руках шелковую кроваво-красную простынь так крепко, что пальцы постепенно покрывались белыми пятнами. — Безумно… Так близко к краю, к Раю… И, блаженно закрывая глаза в этой шелковой темноте под сладкую мелодию стонов, Пейдж видела перед собой ясную картину: они стоят на краю пропасти и смотрят вниз. И у этой пропасти не было дна. — Люблю… Его признание завершилось громким рыком, за которым следовали свирепые толчки, предвещающие заключительный акт этой великолепной эротической пьесы. С каждой секундой напряжение в теле девушки становилось все сильнее и сильнее, пока не достигло предела, в фееричном оргазме сжав, кажется, каждую мышцу ее тела. И почти одновременно оба мгновенно шагнули в блаженную пропасть, и симфония страсти в едином слитном аккорде гремела крещендо. — Отныне Вы… — сквозь частое тяжелое дыхание шептал V, — … становитесь владычицей владыки*. Без сил склонившись над Пейдж, V, прежде чем снова облачить себя в личину Гая Фокса, напоследок нежно поцеловал Пейдж, убирая с ее лица растрепавшиеся пряди ее черных волос. Она понимала, она чувствовала, что этот поцелуй был последним. То, что случилось несколько мгновений назад, было невероятно желанной случайностью. Но она знала, что это больше не повторится. Никогда. — Не заканчивай эту ночь вот так, — просила она, чувствуя, как слезы медленно подступают к ее глазам. — Как? — С прощанием в поцелуе, — она легко коснулась ладонью его лица, ласково поглаживая щеку, отчего мужчина замер и замолчал. — Останься. Молча отпрянув от девушки, V надел брюки и присел на край постели, потянувшись к тумбе, на которой лежала та самая маска, за столько лет ставшая его истинным лицом. Только снова примерив личину мстителя, он сможет спокойно считаться с тем, что он сошел с верного пути. Пусть и на мгновение. И, вновь соединившись с холодным металлом маски, он поднял свою рубашку с пола, быстро накинув ее на свои плечи. — Можешь снять повязку, — сказал он с некой жалостью в голосе оттого, что ему снова приходится предстать пред ней в том образе, который она привыкла видеть, а не в том, что делил с ней постель последние несколько часов. Медленно поднеся руки к затылку, Пейдж развязала узел и, сняв повязку, зажмурилась от яркого пламени почти догоревшей свечи. Перед ее глазами предстал V, тот самый, которого она видела перед погружением в кромешную тьму. Снова эта маска, повернутая к ней в полупрофиль, на рельефе которой свеча играла густыми тенями, роняя свой свет лишь на область застывшей широкой улыбки. Только вместо гордой изящной осанки виднелись опустившиеся плечи, небрежно облаченные в серый хлопок измятой рубашки. Что-то определенно терзало его, и Пейдж, в надежде, что после этого он обретет покой, встала на колени и, прижавшись телом к его спине, крепко обняла, шепча на ухо заветное «люблю». Этот нежный настойчивый шепот над ухом был, как бальзам на душу. Пусть в его голове царствует беспорядок, пусть. Но он не должен портить столь прекрасный момент, который случился в первый и последний раз в его жизни. Хоть это было нечто большее, чем просто мимолетная слабость. Последствия будут преследовать его на пути к достижению цели, но сейчас он должен просто побыть рядом с Пейдж и наблюдать, как она погружается в объятия Морфея. Медленно повернувшись к девушке, V прилег на постель вместе с ней, аккуратно накрыв ее хрупкое обнаженное тело теплым одеялом. — V, — тихо позвала она сквозь сладкую пелену дрема. — Какого цвета твои глаза? Ласково гладя Пейдж по щеке, перебирая пальцами, V молчал. И это молчание продлилось ровно минуту, после чего девушка мирно посапывала, уткнувшись носом в подушку. — Тебе незачем это знать, моя милая Пейдж. Вовсе незачем… С этими словами V аккуратно коснулся губами маски ее лба и тихо покинул порочное ложе, что он, мгновением ранее, так яростно с нею делил.