Снегурочка

Катя Лаврова нисколько не Барби. Эта "железная леди", поражающая всех своей выдержкой, спокойствием и непробиваемостью; эта женщина, правильная и безупречная во всех отношениях, смогла по-настоящему открыться только ему. И Чиглинцеву даже в голову не приходит ассоциировать пустых бездушных красавиц в витрине с той девчонкой, что торопливо скользит по льду, сияя по-детски беззащитной улыбкой. Девчонка. Она совсем еще девчонка, эта холодная красавица со стальным характером, нерушимыми принципами и упрямой верой в торжество справедливости. Ее непосредственность, знакомая только ему, сквозит в каждой мелочи, составляя совсем другую Катю Лаврову. Искреннюю женщину-девчонку, которая рвется ему навстречу сквозь поток толпы на перроне, утыкается замерзшими губами ему в щеку и собственнически обхватывает за плечи, словно боясь, что он вдруг исчезнет, моментально и абсолютно забыв о ее существовании. Такая Катя Лаврова — искренняя и открытая — способна осветить его мир одним своим присутствием, обогреть только взглядом, ободрить лишь улыбкой. Такая Катя больше похожа на Снегурочку — в синей куртке и с ярким шарфиком, спадающим с непослушных волос, с раскрасневшимися от мороза щеками и ледяными пальцами, которые совсем по-детски пытается согреть дыханием. Такая Лаврова совсем не считает глупым верить в чудо, ловя на ладонь пушистые снежинки, вдыхая смолисто-терпкий еловый запах или грея руки о чашку с горячим шоколадом, аромат которого снова напоминает: чудо совсем уже близко. Чудо со звоном новогодних колокольчиков, с уютной праздничной суетой и любимым человеком рядом. "Снегурочка" покрепче обхватывает замерзшими ладонями чашку, расслабленно и счастливо улыбаясь, вдыхая запахи специй и выпечки, витающие в маленьком уютном кафе. Снегурочка совсем не боится растаять.