Сестра хранит меня

Замок уже почти поддался. В общем-то, механизм был не сложным, но требовал определенного умения и времени. И если первого Ильмару было не занимать, то со вторым следовало поторопиться. — Какого черта ты тут делаешь?! Ильмар быстро спрятал отмычку в рукав и обернулся к вошедшему, готовясь не то к сопротивлению, не то к бегству. Это оказался графский слуга и, судя по добротной одежде и надменно вздернутому подбородку, не из последних. Смотрел он недовольно, с легкой брезгливостью, но без подозрения — видимо, решил, что застукал отлынивавшего от работы лакея. Того, что Ильмар возился с сейфом, он то ли не заметил, то ли просто не знал, что этот самый сейф здесь находился. Присутствие в доме постороннего человека удивления у слуги, к счастью, не вызвало. В этом Ильмару помогла лакейская ливрея, купленная накануне у проверенного человека вместе с планом дома и сведениями о местоположении графского тайника. Заплатить пришлось немало, но обещанный куш того стоил. Ливрея же позволила Ильмару беспрепятственно пройти в дом мимо охраны и спокойно разгуливать по особняку в поисках нужной комнаты. Чего Ильмар не планировал, так это попадаться на глаза графскому управляющему, а в том, что неодобрительно оглядывающий его мужчина был не рядовым слугой, Ильмар не сомневался. Хотя, конечно, старший лакей лучше, чем младший стражник. Ильмар быстро соображал, что же ему делать. Богатства так и остались лежать в сейфе, однако сейчас Ильмара больше заботило не то, что он уйдет пустым, а сможет ли вообще покинуть графский дом. — Гости уже сели за стол, — строго произнес слуга, и Ильмар мысленно вознес благодарность Сестре. — Принимайся за работу, да поторапливайся, лентяй. Ильмару ничего не оставалось, как подчиниться — не признаваться же, что он вор и намеревался графа обокрасть. Тяжело вздохнув — на самом деле с облегчением, а не с тоской, — Ильмар поспешно покинул комнату. План дома он помнил хорошо, да и многочисленные лакеи, сновавшие от кухни к столовой зале, где господин граф изволил принимать гостей, не давали заблудиться. Подозрения Ильмара в том, что застал его сам управляющий, оправдались: встреченные ими слуги кланялись, расшаркивались, говорили что-то подобострастное и бросали ненавидящие взгляды, стоило только мужчине отвернуться. Управляющий проводил Ильмара до кухни, вручил в одну руку поднос, в другую зачем-то полотенце, и велел работать. И тут же забыл об Ильмаре, едва увидел молоденькую девицу в фартуке и колпаке, видимо, помощницу повара. Он пригладил реденькие волосы и, улыбаясь — на взгляд Ильмара, довольно мерзко, — двинулся к ней. Состоялся ли разговор, Ильмар не увидел: несколько слуг вытеснили его с кухни, и ничего не оставалось, как следовать за ними. Родившись в деревне и проведя юность среди воров, пьяниц и черни, Ильмар имел весьма смутное представление о том, что нужно делать, прислуживая знатному на званом ужине. Конечно, в общих чертах он понимал: подавай салфетки или тарелки, стой прямо и на любой графский окрик отвечай что-нибудь невнятное, но уважительное. Но вот в какой последовательности менять эти самые тарелки, наливать ли самому вино в бокалы, и если да, то в какие именно, и еще куча разных вопросов всплывала в голове, хотя порядочному слуге полагалось все это знать. А в непорядочном легко заподозрить чужака да и позвать стражу. Ильмар даже решил, что после первого подноса вернется в кухню и от греха подальше отсидится где-нибудь в углу, если уж сбежать не получится. В крайнем случае, возьмется тарелки мыть — не впервой. Однако войдя в залу и бегло оглядевшись, Ильмар понял, что лучшего места ему не найти. Граф был богатым человеком, и гости ему под стать. Дамы в дорогих вечерних платьях, расшитых самоцветами и жемчугом, с железными цепочками на шеях и кольцами на пальцах. Мужчины в не менее дорогих костюмах с железными же запонками, украшенными камнями. Между риском быть пойманным и наметившейся перспективой получить-таки хороший куш Ильмар колебался недолго. Перехватив поднос поудобнее и растянув губы в приветливой улыбке, он двинулся в зал. Он подошел к женщине средних лет в пышной шляпе, украшенной перьями и камнями, и услужливо предложил даме поднос. Дама сморщилась. На подносе обнаружилось нечто мягкое и серое, вроде паштета. Сам Ильмар стал бы это есть только под крепкую выпивку, но у аристократов, видимо, свои вкусы. Дама просто сидела, переводя взгляд с подноса на Ильмара и обратно, потом не выдержала и произнесла: "Подай". Брезгливость в ее голосе явно относился к Ильмару, а не к еде. Спохватившись, Ильмар взялся за лопатку, обнаружившуюся там же на подносе, и щедро шлепнул паштет даме в тарелку. Как бы невзначай он отодвинул торчащие в разные стороны перья. Смотри гости внимательнее, они бы заметили, что со шляпы дамы пропала пара самоцветов, но гости были заняты едой и разговором. Однако каплю паштета, попавшую на платье, дама таки заметила и не преминула высказать графу о неаккуратности его лакея. Граф бросил негодующий взгляд на Ильмара, и если бы тот был настоящим слугой, неизбежно получил после ужина плетей. Однако слугой Ильмар не являлся, долго задерживаться в графском доме не собирался, потому только виновато склонил голову и двинулся дальше вдоль стола. В первую очередь он походил к дамам. С женщинами было проще. Во-первых, на них всегда много одежды и украшений, во-вторых, их больше интересовали другие гости, чем они сами: кто с кем пришел, насколько богато одеты, дорогое ли вино подают, — чтобы было о чем поговорить до следующего приема. А уж к прислуге относятся как к мебели и вряд ли смогут описать его лицо, если такая надобность возникнет. Ильмар сомневался, что камни, украшавшие одежду, были настоящими, в лучшем случае самоцветами, в худшем — стекляшками, к тому же больше пары с одного наряда он брать не рисковал, однако перекупщик и за них хоть что-то да даст, и на вечер в трактире хватит. Сделав круг по залу и опустошив поднос, Ильмар вернулся в кухню. Управляющий все так же вился вокруг девицы-поварихи, изредка прикрикивая на проходивших мимо слуг. Девчонка была совсем бледная и закусывала губу, явно сдерживая слезы. Лучшего момента, чтобы скрыться, и придумать сложно. Карманы оттягивала добыча, на Ильмара не смотрели, однако что-то неправильное было в том, чтобы уйти сейчас. В Ильмаре заиграл воровской азарт. Ведь не только ради денег он этим занимался. Конечно, и ради них тоже, но воровство — настоящее воровство, а не разбой на большой дороге, — это в чем-то искусство. Будет ли настоящий вор гордиться горстью украдкой срезанных с одежды камней, пусть они и стоят, как целый дом? Ильмар бы не стал. А вот снять с графской руки фамильный перстень, на который Ильмар пялился весь вечер, да так, что бы граф и не заметил, — вот это настоящее искусство. Риск, разумеется, велик, но сейчас Ильмар был готов на него пойти. Размышления его прервал громкий шлепок пощечины. Девица-кухарка звонко залепила управляющему оплеуху и в слезах выбежала через заднюю дверь. Это и стало для Ильмара знаком. Подхватив поднос с шампанским, он двинулся к гостям. Походив немного вокруг стола, но так ни один бокал и отдав, Ильмар подошел к графу и не моргнув глазом опрокинул весь поднос на него. Граф вскочил. Он даже не закричал, только беззвучно открывал и закрывал рот. Лицо его стало пунцовым то ли от злости, то ли от стыда перед гостями. Ильмар выпучил глаза, изо всех сил постарался побледнеть, залепетал что-то о том, как ему жаль, что он не хотел, что раньше с ним никогда ничего подобного не случалось — единственное, в чем он не соврал. Прежде чем граф опомнился, Ильмар бросился к нему и принялся быстро вытирать висевшим на руке полотенцем, беспорядочно елозя по смокингу и брюкам, чем заставил графа покраснеть еще больше. На крики явился управляющий. Он грубо оттолкнул Ильмара, пообещав, что тому попадет, и принялся оправдываться пред графом, как будто это он только что облил того вином. Воспользовавшись замешательством, Ильмар быстро проскользнул в кухню, а оттуда, не задерживаясь, на задний двор. Едва выйдя, он наткнулся на девицу-кухарку. Глаза у той были красные, заплаканные. При виде Ильмара девица вздрогнула, посмотрела настороженно, сказала: — Я вас не знаю. Ильмар пожал плечами. — Я здесь ненадолго, — заговорщицки подмигнул и добавил: – Как и он. Девушка шмыгнула носом, она явно поняла, о ком идет речь, и с недоумением уставилась на Ильмара. Тот только усмехнулся. Приложив палец к губам, он стянул с себя лакейскую ливрею, в два прыжка забрался на бочки, служившие для сбора помоев, и, перепрыгнув через забор, оказался на широкой улице. Направляясь в сторону постоялого двора, служившего ему в последнее время домом, Ильмар улыбался. За пазухой весело перекатывались стащенные побрякушки. Правда много за них получить не удастся, ведь главного трофея — фамильного графского перстня — у него не было. Пропажи граф хватится быстро и в первую очередь велит обыскать слуг. Пожалуй, он будет очень удивлен, обнаружив перстень в кармане своего управляющего. Граф, конечно, вспомнит, как тот бросился помогать ему, когда нерадивый слуга опрокинул шампанское, и сомнений не останется. Ильмар рассмеялся. Сестра хранила его, а он был верен Сестре.