Талант всегда найдёт поклонников

Драко Малфой повесился на закате самого длинного в году дня. Этот мерзавец всегда любил символизм. Толпы репортёров у входа в Малфой-мэнор старший аврор Гарри Поттер перенёс стоически, как и подобает опытному мракоборцу, имевшему дело и с Пожирателями Смерти, и с магическими тварями, и, собственно, с акулами пера-самописки. Открыл тяжело скрипнувшую калитку, угрожающую писакам острыми шипами с чугунного литья, прошёл по аккуратно подметённой садовой дорожке и оказался в небольшом флигельке, который Малфой-младший использовал в качестве студии для своих художественных экзерсисов. С очередного холста «модного художника, надежды эпохи» высунулся нос и с любопытством начал вертеться в разные стороны. Гарри инстинктивно отшатнулся, убрал обратно в футляр невесть как появившуюся в руке палочку и обратил взор на тело. Тело утром нашли домовые эльфы. Оно покачивалось на слизеринском галстуке, другой конец которого был закреплён на люстре в форме крота, выполненной в цветах Хаффлпаффа. Что делает крот на потолке и почему у него жёлтые лапы, Гарри не знал и знать не хотел. Очередное творение Малфоя — этим сказано всё, и даже чуть больше, чем нужно. К горлу крота, собственно, и был прицеплен галстук. Двойное удушение, чтоб его… Малфой определённо повеселился, выбирая место и обставляя повешение нужным антуражем. Лицо у Драко было на диво умиротворённым. Узел чёртов хорь завязал слева, за ухом, так что голова самоубившегося Малфоя склонилась чуть набок. Светлая чёлка растрепалась, а на посиневших губах блуждала лёгкая улыбка. Позёр, как и все Малфои. Гарри вздохнул и принялся за дело. Проверил помещение на наличие заклятий, домовых эльфов и Риты Скитер; последнюю поймал и коротким щелчком вышиб за магическую завесу, окружавшую место преступления. Опять, чёрт бы всё побрал, искать, кому из авроров настырная журналистка дала на лапу. Только-только предыдущего выгнали… — Diffindo! Тело с мягким стуком свалилось на длинноворсный ковёр. Вот всё предусмотрел, мерзавец… Выждав несколько секунд, Гарри убрал палочку, ослабил галстук-удавку на мертвеце и твёрдо скомандовал: — Всё, Малфой, вставай. Разлёгся тут, будто натурщик какой-то! Ещё пару мгновений комнату заполняла гнетущая тишина, но тут покойник хрипло втянул воздух и зашёлся в надсадном кашле. Гарри терпеливо ждал. Откашлявшись, бледный, но вполне живой и крайне недовольный Драко Малфой капризным тоном сообщил: — Ты не говорил мне, что будет больно. — А своей головы на плечах нет? И боль через несколько секунд наверняка прошла. — Вначале прошла, теперь вернулась, — голос Драко подрагивал, временами срываясь. — И эта штука на шее… Она теперь навсегда останется? — Странгуляционная борозда? Разумеется, нет. Пройдёт через пару недель, в крайнем случае потерпишь месяц… И вообще, ты волшебник, Малфой! Существуют же какие-то косметические заклятья! — Угу. Только вот их проявления чисто внешние, сути они не меняют, а по сути у меня на шее здоровенная борозда! Ладно… — Драко поменял позу и с любопытством спросил: — Ну как? Получилось? — Пока не знаю, но определённое шевеление в мутных водах точно есть, — ухмыльнулся Гарри. — Завтра-послезавтра выясним, какая рыбка там ловится. Задумчиво барабаня пальцами по волшебной палочке, Поттер огляделся. Малфой со вздохом сообщил: — Вон та гора хлама в углу комнаты. А больше ничего не трогай! В этой комнате, между прочим, собрано множество предметов искусства. — Малфой! — Я с рождения Малфой. Там по массе должно как раз хватить. Остальное убранство комнаты мне дорого как память. Гарри только головой покачал, направляя палочку на указанное Малфоем место. Несколько заклятий — и в углу уже лежала точная копия Драко. Разумеется, абсолютно бездыханная. — Вообще-то я куда красивей, — скромно заметил Драко. — Смерть никого не красит, Малфой. Всё, выметайся давай. — Фу, как грубо! — Малфой, выметайся. Драко обиженно фыркнул, подошёл к камину, бросил туда горсть летучего пороха и шагнул в зелёное пламя. Куда именно Малфой решил направить свои многострадальные стопы, Гарри не знал. Надо будет — свяжется через невыразимцев. Вообще, в случае с Малфоем меньше знаешь — крепче спишь. *** Неделю назад Гарри спал куда крепче и беззаботней — до тех пор, пока в аврорат не заявился Драко Малфой. Уселся в приёмной, закинул ногу на ногу и безапелляционным тоном потребовал Поттера «на поговорить». — По-моему, у вас под носом творится что-то темномагическое, — заявил Малфой, стоило Гарри зайти в комнату. Гарри молча посмотрел на дежурного. Тот понятливо кивнул и улетучился. — Ну? — спросил Гарри, пинком установив стул точно напротив Малфоя и взгромоздившись на него. Малфой поморщился: — Знаешь, кажется, меня используют втёмную. И я против! Гарри привычно наклонил голову, всем своим видом изображая участие и стремление разрешить все проблемы пришедшего, даже если это Малфой: — Слушаю тебя. Малфой пустился в объяснения. Мало-помалу маска вежливого внимания на лице Поттера сменилась искренним интересом. Два года назад адская смесь из кое-какого художественного таланта, грамотной пиар-кампании и старых связей Малфоев начала давать плоды: Драко впервые назвали «надеждой эпохи» и ещё парой выспренных словечек. Именно тогда к нему прислал домового эльфа таинственный заказчик. Заказчику требовались картины, принадлежащие именно кисти Малфоя. Но не просто картины, а полотна, нарисованные в полном соответствии с пожеланиями клиента, причём изображение следовало наносить исключительно присланными красками на присланных же холстах. — И ты только сейчас понял, что дело нечисто? — не выдержал Гарри. Драко надменно посмотрел на старого неприятеля и пожал плечами: — Я понял это с самого начала. Но семья нуждалась в деньгах, а я — в хорошей рекламе. Заказчик это обеспечил. Помимо его картин я мог писать на заказ и для души. Хорошие деньги, Поттер, и внешне всё благопристойно. Что ещё надо? — Наверное, что-то надо, раз ты здесь. — А мне надоело, Поттер. Папенька наконец-то сменил гнев на милость и теперь самолично изволит охранять мой покой, когда я рисую. Жена запрещает Скорпиусу тревожить меня — ведь вдохновение мимолётно, а прибыль первична! Деньги есть, и с каждым месяцем их становится всё больше — я умею выгодно вкладывать деньги, Поттер, да и мой отец вполне ещё бодр и полон сил, а уж он-то вообще финансовый гений, это с людьми у него дела неважно обстоят. Словом, всё хорошо, Поттер… — глаза Драко лихорадочно блестели. — Всё хорошо, да. Но мне плохо. Я рисую что-то очень мерзкое, Поттер, пускай внешне оно выглядит абсолютно невинно. Я чувствую тёмную магию, я её с тех самых пор слишком хорошо чувствую… Драко машинально потёр левое предплечье. Татуировка на нём выцвела и была почти не видна — как и у прочих экс-Пожирателей. Но Гарри всё понимал и кивнул почти сочувственно. — Я не знаю, что это за дрянь такая, Поттер, но она вытягивает из меня жизнь, — глухо сказал Драко. — Она вытягивает из меня радость, отравляет само моё существование. И нет, я не нервный маменькин сынок, закатывающий истерику из-за любой ерунды. Когда-то был к этому близок, да и сейчас не прочь поиграть в тонкую и нежную натуру, но… я довольно толстокож, Поттер, ты же сам понимаешь. — Конечно, — отозвался Гарри. — Если ты говоришь, что чувствуешь тёмную магию… я склонен тебе поверить, Малфой. Вопрос в другом. — Угу. Вопрос в том, что это за магия и кто мне подкидывает халтурку. Учти, все легальные тесты и ещё парочку нелегальных я сделал. На первый взгляд картины чисты. Результаты вот здесь, — Драко небрежно помахал листком с формулами и расчётами. Гарри протянул руку, забрал отчёт, вчитался и уважительно хмыкнул, не забыв, впрочем, заметить: — У аврората больше возможностей, Малфой, разберёмся. А ещё меня интересует, почему загадочный некто выбрал именно тебя? И куда потом деваются сделанные на заказ картины? Драко слабо улыбнулся: — О, на последний вопрос у меня чисто случайно имеется ответ. Картины продают в частные коллекции богатых волшебников. Галерея Пьюси, собрание предметов искусства у мадам Забини, парадный зал этих выскочек Уинтклетов… Полного списка нет, Поттер, но семь мест я тебе назвать могу. — Среди них ни одного публичного? — быстро спросил Гарри. Драко помотал головой: — Ни одного, Поттер. Это что-то значит? — Ещё не знаю. Просто уточняю ситуацию. — А-а-а… Ну давай, уточняй. Когда доуточняешься до чего-нибудь приличного, свяжешься со мной? — Драко поднялся и, не прощаясь, вышел из комнаты. Так закончилась их первая встреча. А четыре дня спустя встрёпанный Гарри вывалился из камина Малфой-мэнора. — Я знаю, что это за дрянь, — выпалил он вместо приветствия. — Но как выйти на заказчика — пока не знаю. Малфой вытащил из бара графин с огневиски, достал два бокала, плеснул себе и Гарри: — Рассказывай. Так на свет появилась и обросла деталями совершенно безумная идея. *** — Нас, между прочим, осаждают репортёры, — Джинни сердито скомкала и бросила в угол «Ежедневный пророк», где на первой странице красовалась хмурая физиономия Гарри. Огромные буквы под колдографией гласили: «Мальчик-который-выжил вступает в наследство Юноши-который-покончил-с-собой». — Я заметил, — кисло отозвался Гарри. Действительно, не увидеть странного вида магглов, гуляющих по площади Гриммо, мог разве что слепой. Вот сколько лет прошло, а некоторые вещи в магическом мире не меняются — в частности, маггловедение по-прежнему застряло где-то на уровне начала двадцатого века. Как и прежде, волшебники совершенно не умеют маскироваться. — И что ты намерен предпринять? — Джиневра отступать не собиралась. В принципе, Гарри её понимал: трое детей, их безопасность — превыше всего. Лили Луна совсем ещё крошка, а Джеймс Сириус, хоть и подрос, но хлопот доставляет больше, чем двое младших, вместе взятые. Куда тут ещё репортёров? Гарри вновь полюбовался на унылого парня во фраке и пляжных шортах, перевёл взгляд на благообразного джентльмена, поверх рубашки и брюк нацепившего полосатый банный халат (по всей видимости, позаимствованный в одной из ближайших гостиниц), и задумался. На углу топтался очевидно нервничающий полисмен, а в ближайшей подворотне возбуждённо перешёптывались двое криминального вида подростков, вооружённых бейсбольными битами: кого же предпочесть? — Что там хоть за наследство-то? — Джинни подошла и встала рядом. — Столько разговоров, а я его и не видела ни разу… — Опасные картины, дорогая. Содержат комплекс заклятий и этих… выразительных, Мерлин их задери, средств. Ну и краски с холстом сделаны особым образом. Подавляют волю владельца, им потом можно управлять, только я ещё не знаю как. В общем, что-то вроде живописного Империуса. — Ну почему Малфой не мог просто оставить нам денег? — вздохнула Джинни. На улице тем временем подростки решили действовать, вышли из подворотни и решительно направились к джентльмену в халате. Полицейский насторожился, сунул свисток в зубы и сделал несколько шагов по направлению к предполагаемому месту преступления. Гарри улыбнулся: — Это же Малфой, Джинни. Он же на свет родился, чтобы аврорат не дремал. Один из подростков решительно подошёл к джентльмену и очень вежливо вопросил: — Сэр, как пройти к Тауэру? Пока волшебник думал, что ответить (не скажешь же: «Аппарируйте по направлению к Биг Бену», — верно?), второй мальчишка зашёл ему за спину и споро обшарил карманы. Вытащил волшебную палочку, недоумённо уставился на неё… Тут полицейский решил, что настала пора действовать, и громко засвистел. Мальчишка выронил волшебную палочку и дал дёру. Второй грабитель последовал его примеру. Джинни вздохнула, крепко обняла мужа и задумчиво шепнула: — А всё-таки жаль, что у нас нет такой картины. Джеймсу не помешало бы хоть полчаса посидеть тихо. *** Официально все картины Малфоя «украшали собой аврорат». Так Гарри и заявил в кратком интервью «Ежедневному пророку». И добавил: — Я безмерно благодарен мистеру Малфою, хотя предпочёл бы видеть его живым и здоровым. Астория Малфой, «убитая горем вдова», равно как и Люциус, «безутешный отец», от комментариев воздержались, а там и вовсе куда-то уехали. Так что о месте и времени похорон газетчикам узнать не удалось, чем вся магическая пресса Британии была чертовски возмущена. Вслух, впрочем, это высказала одна лишь неугомонная Рита Скитер — остальным заткнуло рот то ли сочувствие к семье, то ли вовремя подоспевшее денежное вспомоществование от Малфоев. Риту же Люциус никогда не любил. На самом деле картины висели в одном из хранилищ Отдела тайн, и Фритьов Хэйконс, неприметный человечек с вытянутым лицом, прожужжал Поттеру все уши о величайшем таланте Драко Малфоя. Гарри хотел объяснить, к чему Малфой имеет особые таланты, но промолчал. В конце концов, «надежда эпохи» имеет право на долю восхвалений — особенно когда их не слышит. Если восхищаться Малфоем в его присутствии, он становится особенно невыносимым. Ловушка была расставлена, оставалось только ждать. На самом деле Гарри, вопреки хвастливым заявлениям Драко, был не слишком уверен, что за картинами придут. Проще нанять другого художника. Даже если допустить (а Гарри благородно готов был это сделать) наличие у Малфоя хоть какого-то художественного мастерства, всё равно глупо подвергать себя и своё дело такому риску. Талантливых волшебников много, и кое-кто из них прозябает в нищете, найти и приставить к делу несложно. Одна «звезда мировой величины», другая — кто их там считает? Раскрути да греби деньги лопатой! Все они рисуют какую-то бесформенную нелепицу. Но то ли Гарри слабо разбирался в искусстве, то ли вор слишком любил абстракции от Малфоя… Словом, нападение случилось через несколько дней. Гарри как раз задержался, сортируя уже закрытые дела. Услышал, как в коридоре вскрикнула Кассиопея Соммеус, магглорожденная практикантка, потянулся к волшебной палочке… Дверь вынесло мощным взрывом. На пороге кабинета возникли две фигуры, закутанные в чёрное. — Где он? — Не вижу. Заходи слева! Гарри словно отбросило в прошлое, казавшееся уже далёким и почти нереальным. Чёрные плащи, серебряные маски… Он направил палочку на письменный стол, и тот, повинуясь невербальному заклятью, с силой врезался в одного из непрошеных гостей. — Stupefy! Второго из пришедших Гарри, не особенно задумываясь, просто оглушил. Он хорошо знал силу своих заклинаний и сейчас сознательно не сдерживался. Первый так и болтался, пришпиленный столом к стене. Палочка выпала из его пальцев, и Гарри пинком отбросил её в сторону. Подошёл, вгляделся в прорезь маски — не серебряной, чёрт бы всё побрал, обычной! Можно сказать, маггловской, дешёвенькой, купленной где-то в Чайна-тауне… Напряжение, сковывающее мышцы, отступило, прорвавшись истеричным смешком, который Гарри решительно подавил. — Имя? Кто тебя послал? Грабитель захрипел, извиваясь под тяжестью стола. Краем глаза Гарри уловил шевеление позади себя, слева. Не раздумывая, бросился на пол. Красный луч пролетел над его головой и врезался в грудь незадачливого человека в маске. Тот вскрикнул и обмяк. Гарри перекатился, и второе заклятье, срикошетив от пола, ушло в стену. Третьего не было. Точнее, было, но прилетело оно от камина и попало точно в нападавшего. — Н-да, Поттер, — Драко старательно отчищал запачкавшийся в саже рукав мантии. Серебряное навершие палочки поблёскивало в тонких пальцах. — Тебя совсем нельзя оставлять одного. Вот, решил забежать, узнать, как у тебя дела… — Ложись! Всё-таки реакция у Малфоя оказалась отменной. Пока Гарри снимал ещё одного нападавшего, Драко успел упасть на ковёр, сгруппироваться и спрятаться за тахту, откуда вскорости полетели заклятья. — Предлагаю выйти и разобраться, — отдуваясь, сказал Гарри, когда очередной грабитель свалился на пол. — В этом кабинете мы словно в западне. Малфой коротко кивнул. Бывшие враги, а ныне — временные союзники, переглянулись, ухмыльнулись друг другу и пошли наводить порядок в аврорате. *** — А теперь отдай. Малфой недоумённо поглядел на протянутую руку Поттера. — Чего тебе? — Отдай ту миниатюру, которую ты забрал у Корнера. Драко ещё секунд десять изображал непонимание, а затем, коротко хохотнув, вытащил из кармана небольшой — размером с открытку — рисунок и протянул его Гарри. — Так ты заметил, да? — Ещё бы, — сухо пожал плечами Гарри. — Майкл тоже заметил. Вопил потом, что ты украл у него идею. — А он украл у меня магию, — парировал Драко. — Осторожней с этой штуковиной, Поттер, а то я смогу контролировать и тебя. — Не сможешь, — буркнул Гарри, заворачивая миниатюру в ткань, пропитанную специальным магоотталкивающим средством. Даже держать в руках этот кусок шёлка было ужасно неприятно. На рисунке из обычного сельского домика, изображённого вполне реалистично, во все стороны росли, ветвясь и заполняя всю картину, человеческие руки и ноги. Если долго вглядываться, то начинало чудиться, будто руки тянутся к тебе и стремятся воткнуться длинными ногтями в глаза. — Точная копия той, что в галерее Пьюси, — немного хвастливо сообщил Драко. — Размер один к восемнадцати, краски те же, холст, правда, от другой картины… Гарри представил себе этот ужас, увеличенный в восемнадцать раз, и убедился, что ценителем искусства ему не стать никогда. — Как ты сумел отдать её Корнеру? — Да никак, — пожал плечами Драко. — Я её подарил домовому эльфу, который выдавал мне заказы. Вместе с новым полотенцем. Это всё твоё дурное влияние, Поттер, твоё и Грейнджер. Эльф обрадовался, дурашка, повесил у себя в кладовке. Дальше, как ты понимаешь, всё было просто. Умных мыслей внушить идиоту я не смог, как ни пытался, но вот идея напасть на аврорат Корнеру пришлась по душе. Задира всегда мечтает о хорошей драке, я лишь воспользовался случаем… — А ты понимаешь, что я могу арестовать тебя за использование запретной магии? — Во-первых, она ещё не запретная. Новый закон выйдет в конце месяца. Во-вторых, я же помогал аврорату, это нынче не в счёт? Гарри лишь головой покачал. Малфой был неисправим. Майкл Корнер… Когда-то пронырливый парень из Рэйвенкло встречался с Джинни, и от этой мысли Гарри до сих пор делалось нехорошо. Майкл Корнер из Армии Дамблдора… Когда это он умудрился встать на кривую дорожку? Зато понятно, почему парень использовал Малфоя — не хотел впутывать в своё преступление кого-нибудь из «приличных» людей. Вряд ли это поможет Майклу в суде. Малфой, конечно, прав, новая магия ещё не под запретом, но вот мошенничество и завладение крупными суммами путём подавления воли волшебника карается с очень давних времён. Ну а Малфой сияет, как начищенный медный кнат. Ещё бы — теперь он стал куда популярней, чем прежде. И Отдел тайн вокруг него крутится, словно им мёдом намазано. Все уши прожужжали про великий талант. А может, Гарри действительно неправ? Может, Малфой и впрямь талант и «надежда эпохи»? Да ну, глупости. Впрочем… Гарри посмотрел на лучащегося самодовольством Драко и почти против воли усмехнулся. Одного таланта у Малфоя действительно не отнять. Он просто рождён для того, чтобы втравливать других в неприятности.