Мой маленький Адик

Меня окружал лес. С одной стороны, он был до жути пугающий: зелёные ёлки густо переплетались, образуя непроглядную тьму под кронами деревьев. Сильные порывы ветра дули мне навстречу, развевая мои длинные густые волосы. Никакая расчёска не поможет после такого. Это дуновение отгоняло меня от ёлочной тьмы, оно словно хотело, чтобы я отправилась туда, где светло. Ёлки росли менее густо, и их ряды разбавляли берёзы, клёны и тополя. В пушистой траве мелькнул чей-то рыжий хвост, но спрятался в то же мгновение. Утренние лучи солнца вальяжно скользили по нежным листочкам и молодым иголочкам, прогревая их, опускаясь до самой земли. Рядом рос цветущий куст шиповника, из него доносились лёгкое копошение и птичий щебет. Но меня больше манила черная сторона: её тень звала. Я обернулась к ней лицом, глубоко вздохнула… Странно, но воздух не оказался чистым, как в лесу. Откуда ни возьмись появился медведь. Меня сильно заботила темнота, поэтому на другое я не очень обращала внимание. Он начал приближаться, я застыла в страхе. Мозг налился свинцом, и теперь моя голова тянула меня вниз. Я старалась вспомнить что-нибудь о защите от медведей, но, к несчастью для меня, последние несколько уроков ОБЖ я прогуляла, потому что с утра смотрела сериал. Единственное, что я помню, ― это не делать резких движений. Тем временем, чем ближе подходил медведь, тем быстрее и громче моё сердце стучало, отдавая в виски и в лоб. Я не могла зажмуриться или даже отвести взгляд от сурового лесного хозяина, тело уже заныло в ожидании укусов. Лохматая морда обнюхала меня, а когда положило лапу на плечо, живот сделал мёртвую петлю внутри меня. Медведь заговорил приятным человеческим тембром: — Эй, девушка! Очнитесь. Это последняя остановка. Я лишь успела удивлённо вытаращить глаза, когда всё стало изменяться передо мной. Оказывается, меня тряс за плечо симпатичный кондуктор. А он и правда чем-то похож на медведя. Такие же крепкие мозолистые руки, широкие плечи и копна бурых, как глина, волос. — Ой. Я кажется уснула, — смущённо улыбнулась я. — Я уж понял, — проворчал парень лет 20-ти, возвращаясь на своё место, в начале автобуса. Он был не настроен флиртовать, поэтому я и уснула, видимо. А ещё эта бесконечная тряска. Так утомляет. Жаль, что у папы дела, и он не смог меня подвезти. Я кокетливо закинула на плечо сумку и вышла на улицу. Проверив время, поняла, что не опаздываю, и, зевнув, легкой походкой отправилась в школу. Ещё не доходя до огромного «н»-образного коричневого здания, можно услышать гомон, который исходит от него. Много мелких первоклашек с огромными рюкзаками мельтешили под ногами, мешая пройти. Расталкивая толпу малышни, ко мне пробирается высокий и очень красивый парень: — Привет, подружка. — Он широко и беззаботно мне улыбнулся, поправляя пятернёй свои курчавые чёрные волосы. — Привет, Ян, — я тоже поприветствовала его улыбкой. — Сделала геометрию? — как бы невзначай спросил он. — М-м-м, — протянула я, когда мы с ним шли по коридору школы, — вот зачем ты меня караулил? Думала, что поприветствовать свою девушку решил, а ты… — Я потихоньку начинала кипятиться. — Не начинай! — запротестовал парень, делая вид, что сдаётся. — Я ещё и начинаю?! — Это верх наглости. — Может ты и ходишь со мной только из-за списывания, потому что я разбираюсь в точных предметах?! — Примечание твоему ЧСВ: скатать с ГДЗ — не значит разбираться в точных НАУКАХ. — Он сделал акцент на последнем слове, сверкая серыми, как мокрый асфальт, глазами. Теперь он сердится. — Ой, да какая разница. Ты ведь не додумался открыть интернет. — Я надула свои розовенькие губки. Против него это всегда срабатывало. — Ладно-ладно. — Он отступил, а я не смогла сдержать улыбку. — Эй! Привет, чел! — к Яну подлетела какая-то ненакрашенная оборванка и толкнула его кулаком в плечо. Её тёмные волосы были подстрижены даже очень коротко, всего лишь до плеч, на макушке взгромоздилась выгоревшая красная кепка. Она смущённо одёрнула свою безразмерную лесорубную рубашку в клетку, когда он повернулся к ней. — Привет. Как вчера прошло? — Хоть Ян и повернулся ко мне затылком, я прекрасно понимала, какая глупая улыбка на его лице. — Отлично откатали! 19 боёв из 20-ти! — продолжала радоваться Катя. — Ну ты монстр! — подхватил Ян. — Это было просто эпик, чувак! Жаль, что тебя не было. Го сегодня в КС-ку? — Да. Жди аудиенции в скайпе вечером! — весело проблеял парень. Девушка кивнула и большими шагами направилась дальше. Я закатила глаза и кашлянула, чтобы он обратил на меня внимание. — Ой! — парень обернулся, хотя его глаза всё-ещё провожали взглядом Катю. — Дак, о чём мы? — Так. Уже не о чём. Я отойду припудрить носик. — С этими словами я свернула в женский туалет. Закрыв за собой дверь, я устремилась к пыльному, покоцанному зеркалу, которое висит тут уже много лет. Я судорожно начала оглядывать свой макияж, проверяя, всё ли в порядке, но, как и во все другие разы, всё было идеально. Аккуратные стрелки увеличивали глаза, розовые тени подчёркивали голубизну глаз, и лёгкий румянец на щеках был идеально растушёван, на ресницах ни одного комочка от туши. Всё идеально сочеталось по цвету. Белое коротенькое платье, подчёркивающее хорошую фигуру, дорогая кожаная сумка, изящные туфли, которые визуально удлиняют мои ноги. Я провела пару раз гребнем по золотистым волосам, улучшая и без того безупречную завивку. Удостоверившись, что моя внешность в идеальном состоянии, я продолжила свой путь в класс. Не понимаю, почему Ян так на неё вечно пялится, словно хочет навсегда отложить в своей памяти её старую кепку, бесформенную рубашку и джинсы с дырками на коленях. Почему именно с дырками, а не дырявые? Она сама их продырявила, когда упала с велика, просто не стала их выкидывать или зашивать. Как так можно ходить вообще? Я остановилась у кабинета истории, вдохнув и выдохнув пару раз, постучала в дверь и просунула в дверной проём голову: — Здравствуйте, Дина Константиновна! — расплылась в притворной улыбке я. — Извините за опоздание. — Теперь сделала виновато лицо. —Можно пройти в класс? — Вот как раз ты мне и ответишь. Что обязательно клали в гроб умершим, когда хоронили их? — Учительница уставилась на меня своими близко посаженными отстранёнными, как у рыбы, глазами, а в сумме ещё и с высоким хвостом, в который она собирает волосы… И как после этого утягивается её кожа на лице? Выглядело всё, мягко говоря, пугающе. У меня всегда было плохо с историей. Некрасивых людей неприятно слушать. Не прошло и пяти секунд моего молчания, а в воздух поднялась единственная рука в клетчатой рубашке. — Да, Катя. — Учительница перевела свой странный взгляд на неё. — Они кладут монетку, чтобы умерший мог заплатить за переправу через реку в стране мёртвых. — Она выпалила на секунду раньше, чем полагалось, но Дина Константиновна лишь довольно кивнула. — Садись, Скворцова. Я послушно прошла к своей парте и села рядом с Женей, затем оглянулась на Катю с Яном, которые принялись что-то бурно обсуждать. Эй, они не вместе сидят! Я снова повернулась к доске. — Так, открываем учебник на странице… — Дина Константиновна начала долго говорить по теме урока, я же засунула наушники в уши и включила музыку. (Вставь название любого инкубаторного бойз-бенда, который бесит тебя больше всего) Женя же начал пялиться на меня. Меня это уже не бесило, ведь сегодня обычный четверг. Женя пялится на меня, Динка занудничает, вспоминая древние цивилизации. Интересно, она вроде не такая старая, на вид ей около тридцати, но всё равно каждый урок она вспоминает древность. А Ян шушукается с Рубашкой. Обыденность. Раздражает. Меня. — Что?! — повернулась я к Жене, вытаскивая наушник. — Ничего! — парень покраснел и быстро отвернулся. — Д-а-а-а-а? — сладко пропела я, давая понять, что не настроена закатить скандал. — Ага, — поддакнул он, делая вид, что смотреть на Константиновну интереснее, чем на меня. Для меня не секрет, что я ему нравлюсь, как и большинству мальчиков в параллели, а те, кто завидуют, пишут про меня в подслушано всякий мусор. Я же не виновата, что лучше, чем они. В наушниках снова зазвучала музыка. После урока, я снова отправилась прихорошиться, а когда подошла к классу геометрии, меня ждал пренеприятнейший сюрприз. Катя и Ян стояли в укромном уголке возле полки с цветочными горшками, куда не проникали вялые осенние солнечные лучи. Она держала в руках большой планшет, оба сосредоточенно водили пальцами по экрану. Ян с Рубашкой стояли настолько близко друг к другу, их руки настолько часто соприкасались, что это было просто недопустимо. Они напряжённо уставились в экран, забывая моргать, изредка о чём-то переговариваясь, но я была слишком далеко, чтобы услышать. Направилась к ним. Вдруг они оба заорали «ура!» и, отложив планшет, продолжили радостно вопить, а когда повернулись лицом друг к другу, то чуть не столкнулись носами, но в место того, чтобы отстраниться, продолжали глупо улыбаться и пялиться друг на друга. Это НЕПРИЕМЛЕМО! Я тут же рванула к ним, чтобы не допустить большой ошибки в жизни Яна. — И как это понимать?! — из-за каблуков я стала ходить в два раза медленнее, поэтому начала кричать заранее. Преступники оба вздрогнули и обернулись. — Мы играли… — начал Ян, но я его слушать не стала. — Видела я, во что вы там играли! В любовную парочку?! Я не позволю делать из меня идиотку. В это время Рубашка молчала, видимо, не знала, что сказать, ведь она мне неровня! — Нет. Это всё очень глупая ситуация, — начал оправдываться Ян, почесав затылок. — Значит, я глупая?! — я просто задохнулась от возмущения. Мне было больно и обидно, что мой парень флиртует со всякой швалью. Я ведь лучше!!! Белая пелена застилала глаза, в таком состоянии не могла себя сдерживать. Взяла первый попавшийся горшок и швырнула его в Рубашку, но та вовремя отскочила, и он с громким звуком впечатался в стену. Черепки, земля и цветок разлетелись по полу. — Что ты творишь?! — разозлился Ян. — Что я творю? — Белая пелена потихоньку развеивается, я прихожу в себя. И правда, что я творю? — Чтобы вам в гроб никто монетку не положил, когда вы сдохните! — первое, что удалось придумать мне. Я побежала прочь, но не слишком быстро, чтобы не упасть и чтобы Яну было легче меня догнать, когда он осознает всю свою вину. Слёзы душили, сердце колотилось со скоростью трепетания крылышек колибри, по моему изящному телу разливалась досада и горечь. Я не понимала, куда бегу, точнее, мне было наплевать, только слышала характерный стук каблуков сначала по линолеуму, затем по дереву. Налетев на входную дверь, выбежала на улицу. Мороз не заставляя ждать, начал кусать мою хрупкую, нежную кожу. Я пыталась вытереть слёзы, но боялась испортить себе макияж. Я не хочу так жить! Не хочу быть несчастной, я не заслуживаю таких злобных оскалов судьбы. Внезапно оглушительный скрип шин где-то совсем рядом. Странный звук удара, холодные объятия ветра. Всепоглощающая боль, а затем пустота. *****3 дня спустя. Где-то около 9:00***** Странное место. Огромный каменный мешок с длиннющей очередью в безысходность. Здесь часто пробегали, проползали, пролетали неописуемо мерзкие твари. Я закрывала глаза, представляя, что снова дома, в моей родной комнате. Но поскольку с фантазией у меня туговато, мне же не пять лет, я никак не могла отделаться от ощущения опасности. В этой темноте могло скрываться существо намного страннее и опаснее, чем я видела раньше. Всё это сопровождает запах застоявшейся пыли, слёз и пота. Наверное, мой нос никогда не оправится от шока. Вид у меня был плачевный. Нет, намного хуже. Настолько, что не хотела смотреться в зеркало, да даже если бы и захотела, то всё равно ничего бы не увидела. Теперь я не отражаюсь в зеркале. И нет, я не вампир, к сожалению. Примерно трое суток я стою в чёртовой очереди, опять же к сожалению, не в торговом центре, а в царстве мёртвых! Я умерла!!! Это всё ещё не укладывалось в голове, ведь на вид почти ничего не изменилось! Как объяснила симпатичная девушка, неутомимо стоявшая рядом со мной всё это время, сейчас меня ждут Судьи, которые и распределят, где я буду отбывать вечность. Хочу в рай, подальше от всех этих «жизнерадостных» призраков, которые, как и я, стоят в ожидании. Моя очередь уже почти наступила, но, оглядываясь назад, я вижу жуткую вереницу прозрачных призраков. Все мы одеты в одинаковые безвкусные белые балахоны. — Повтори ещё раз. Зачем меня одели в это ужасное мешковатое… — я сдержала ругательство, — кхм. Нечто. Хоть то моё платье всё в крови, оно гораздо лучше, чем это. — Перед Судьями все должны быть равны. Чтобы ты не смогла подкупить Судей деньгами, манерами, подхалимством или своей внешностью, — улыбнулась девушка. Легко ей говорить, она-то одета в дорогую чёрную блузу и серую юбку карандаш, что идеально сидит на её фигуре, подчёркивая грудь, стройные загорелые ноги. Её глаза, чернее Тартара, сверкали драгоценными камнями. Я не преувеличиваю, мы проходили возле этого ущелья. Жуткое местечко, из которого вырывается холодный ветер и чьё-то злобное рычание. Волосы Эл, как она представилась, были тёмными, словно ночное полотно, украшенное белыми звёздами-заколками. Странно, то, что даже на том свете меня сопровождает элитная помощница. Даже здесь я лучше, не такая, как все. Мне стало скучно, ведь какой толк иметь помощницу, если она всё время молчит. Кроме длинной очереди были ещё и буро-коричневатые стены пещеры, и высокий потолок, на котором опасно висели большие и длинные сталактиты или сталагмиты, не помню, как правильно. Я опасливо пялилась вверх, даже не зная, какого бога молить, но лишь бы кто-нибудь из призраков громко не чихнул, чтобы на нас это всё не посыпалось, ведь тогда я… Точно. Я же уже мертва! Тогда ― плевать. Наконец меня вызвал безжизненный, но уверенный голос: — Эванжелина Скворцова. — Иди, — подтолкнула меня Эл. — Когда тебе дадут слово, попытайся не умереть от страха и сказать что-нибудь связное. — Хорошо. Цель не умереть. Снова, — из моего горла вылетел истерический смешок. Помощница скривила губы в жалеющей улыбке. Я прошла по земляному полу босыми ногами и приоткрыла деревянную дверь, украшенную странной резьбой. Комната оказалась намного меньше, чем я ожидала. Предо мной за столом сидели три мужчины в чёрных шёлковых накидках. Над столом, который больше походил на плоский выступ скалы, висел стеклянный шар размером с баскетбольный мяч. — Умершая, — начал тот, что сидел в середине. Его лицо казалось очень древним, борода ― одним клочком серой ваты, а глаза пустыми. В прямом смысле. У него не было зрачков. Я содрогнулась. — Прежде, чем начнётся наш суд, скажи, почему мы не должны отправить тебя на поля наказаний? — Здравствуйте, Ваша Честь, — я постаралась унять дрожь в голосе. — Почему я не должна отправляться на поля наказаний? Потому, что я хороший человек, — довольно закончила я. — Это всё? — правый судья скептически уставился на меня. — Нет, Ваша Честь. — Придётся импровизировать. Чёртова Эл! Могла бы и сказать, что мне придётся отстаивать свою позицию, слава богу, что я могу убедить кого угодно в чём угодно. — У меня много таких талантов, с которыми просто нельзя попасть в ад… — На меня уставились три пары пустых глаз. — Ой. То есть я хотела сказать на поля наказаний. — Я прикусила губу, а потом мысленно отругала себя за это, ведь я пытаюсь бороться с этой привычкой, хотя мне уже не для чего. — Ну, моё прекрасное чувство стиля не должно там зачахнуть с горгульями. — Фуриями, — поправил меня левый судья в странных одеяниях. — Ну, да не суть, — согласилась я. — Ещё: я красивая, а красота, как известно, спасёт мир. — самодовольно сказала я, хлопая длинными ресницами, надеясь, что это их убедит. — Человеческая красота относительна. Ты умерла в 16 лет — и поэтому вечно останешься свежа и молода. Если бы ты умерла в 60, как и было предначертано, то твоя красота увяла бы к тому времени. Ты ведь не прекрасная бессмертная богиня, как жена нашего хозяина Персефона. — Голос судьи был спокоен и непредвзят. А они твёрдые орешки. Я подумала ещё пару секунд, но больше доводов у меня не было, ведь при жизни я всегда ставила на красоту. — Это всё? — спросил судья, который сидел посередине. — Я лишь вздохнула. Два судьи (правый и тот, что посередине) одновременно поднесли свои костлявые ладони к шару, словно всю жизнь репетировали. Учитывая, сколько они уже здесь судят, думаю, больше, чем одна жизнь. В сфере закружились эпизоды из моей жизни. — Ваша Честь, а что вы говорили про мою жизнь? Мне было уготовано умереть намного позже? — мой голос прозвучал обиженно и требовательно сразу. — Да, но из-за того, что ты прыгнула под машину, судьба всех людей изменилась, — бесстрастно ответил тот. Значит, на контакт идёт, уже хорошо. — Я не прыгала под машину. Это случайность, глупая ошибка… — возразила я. — Да? А какая она? Моя судьба? — попыталась выведать я, но наверняка, он не скажет. — Ты бы вышла замуж за Яна. — Такое начало мне нравилось. — Но не смогла бы родить ему детей, вы бы развелись, он бы женился на другой, а ты вышла бы замуж за Евгения. Работала бы в предприятии отца до старости, затем… Х-м-м-м, как странно, тебя бы сбил тот же водитель. Я призадумалась. Такое будущее, где я жена Женьки, не певица/актриса/музыкант/писатель и даже без красивых детей. Нет, оно мне определённо не нравится. Хорошо, что я умерла. — Хорошо ли? — задал риторический вопрос судья. — Твоя смерть многих опечалила. — Да? И кого же? — раздраженно удивилась я. — В первую очередь родителей, хотя я не тот, кто будет разъяснять тебе простые морали. — Мне показалось, или голос судьи стал более выразительным. В хрустальном шаре отражались последние события. Кладбище, моё тело в гробу, а рядом расположились знакомы мне люди. В первом ряду рыдала мама, а папа её обнял и поддерживал, как мог. К свежевскопанной могиле подошла… Катя?! Рядом с ней был Ян. Только по движению их губ, я поняла, что они прощаются. Надеюсь, она осознает всю глубину вины и будет жить с этим. Если бы она не подкатывала к моему парню, то всё было бы иначе. После того, как они закончили, Рубашка наклонилась и положила мне что-то возле руки. Теперь моя кожа казалась не нежной, а жёлтой с фиолетово-багровыми пятнами. Я словно усохла, черты лица стали более угловатыми и острыми, а выражение лица было натянуто. Ни о какой безмятежности речи и не шло. — Постойте, Ваша Честь! — вымолила я судью. — Что Руба… то есть Катя положила мне в гроб?! — я была возмущена её наглостью. — Монетку, — сказал судья, как само собой разумеющиеся. — А ты думала, как ты переправилась через реку? Точно не за даром. Харон бы не сжалился над тобой. Я вспомнила того страшного бомжеватого типа у лодки, согласна, он бы не сжалился. Теперь ясно, откуда у меня были деньги. — Если бы не она, то… — я была крайне удивлена и даже не знала, что я чувствую. — Никогда бы не попала сюда, бродила бы по берегу вечно, — добавил судья. — Хороша перспектива. Ничего не скажешь, — заметила я. — Эванжелина Скворцова, — начал говорить судья, — мы просмотрели твою жизнь, взвесили твои помыслы и поступки. Ты отправляешься в Τμήμα πεδίο κοινοτοπία. — Он сказал что-то на непонятном языке, а затем они замолчали и приняли исходный вид. В зал прошмыгнула Эл, которая схватила меня за запястье и потащила к выходу. — Что это значит? Куда меня ведут? В Ад? Я не хочу в Ад! — вся моя сущность заметалась в бесплотном теле. — Нет мы не идём в Ад, потому что его не существует. — Эл выглядела напряжённой. — Отпусти. — Я вырвалась из её хватки. — Может скажешь, что тут наконец происходит?! Я не герой очередного квестового фанфика. Я умерла. Объясни популярно, что со мной будет. — Я начала выходить из себя. — О! Интересно будущее? — любезно заметила Эл и сверкнула чёрными глазами. За притворной безмятежностью, чувствовалось нечто более глобальное. — Его у тебя нет! — Дальше она беззаботно засмеялась, словно, пошутила. Её смех ударил меня по лицу, будто хлыстом. — Всё кончено. Для тебя. — Она продолжала смеяться. И когда у неё уже не осталось воздуха, чтобы продолжить, всё вокруг окатило вспышкой яркого света. Я еле успела прикрыть слезящиеся глаза и ещё пару секунд простояла в неведении, затем приоткрыла глаз. Наверное, она взорвалась от смеха над моей плачевной ситуацией. Гадина. Я не сразу же заметила это существо — уродливую бурую горгулью. С длинным тощим туловищем, сильными конечностями и алыми когтями. Лицо у неё было как у клыкастого бульдога, при всём при этом она парила над землёй на огромных погрызенных крыльях. Кожа её напоминала кору обуглившегося дерева. — Что за чёрт?! — я отскочила от этого монстра как можно дальше, закрываясь прозрачными руками. — Не чёрт. Фурия! — объявила она совсем не человеческим голосом. У меня всё похолодело в душе, некогда чересчур лёгкое тело казалось тяжёлым, словно я в один присест съела огромный арбуз. Из головы вышибло все мысли, я только могла стоять и смотреть, как ухмыляется чудище. Теперь я была и не жива, и не мертва. — Спокойно. Не стоит умирать от страха, — ухмыльнулась фурия и снова засияла ярким светом. Странно, но он не освещал эту пыльную полумглу, скорее, поглощался ей. Прямо на моих глазах фурия снова обернулась молодой женщиной, а из былого устрашения остались только чёрные глаза. — Глупая маскировка, — промурлыкала Эл своим приятным голосом. После её злобного рыка, теперешний голос казался ещё более сладким и привлекательным, словно внутри моих ушей кто-то прошёлся шёлковым платком. — Никак не хочет держаться. — Она невинно улыбнулась, при этом сверкая почернелыми глазищами. Я никак не могла прийти в себя после увиденного, кажется, я схожу с ума. — Да пойдём же ты. — Когда Эл надоело ждать, она взяла меня за запястье и потащила дальше во мглу. Внутри меня живот злобно бурчал, сердце отплясывала ритм танго, а тело взбунтовалось, не хотело меня слушаться. Меня сейчас стошнит. Резко всё поплыло перед глазами, я свалилась на землю, громко ловя воздух ртом. — Эй! — Эл дёрнула меня за руку. — Неужели я настолько страшная! — в её голосе слышалась детская обида, теперь она снова казалась мне нормальной. — Слишком контрастный образ, — нехотя призналась я, изучая комочки земли у себя под руками. — Ха! Оригинально, — промурлыкала она, всё-таки давая мне прийти в себя. — Мда уж. — Я поднялась на ноги, отряхивая запачканный в грязи подол. Хоть мне и не нравится это платье, это не значит, что я должна выглядеть как поросенок. — Почему ты не сказала, что на суде мне придётся себя защищать? — обиженно добавила я. — Разве ваша система не такая же? — удивилась фурия, замедляя темп ходьбы. — Нет, — махнула я головой. — У меня было столько времени, чтобы подготовится, хотя бы знала, чем себя занять. — А толку? Твои слова не стоят в этом мире и драхмы. Судьи принимают решения самостоятельно, а это так. Был последний тест на честность. — Фурия вновь набрала темп, теперь расстояние между нами было больше десяти шагов и её было трудно различить в чёрной тьме, что потихоньку сгущалась. — Куда мы? — прокричала в след ей я. — Надо же! Спустя трое суток мы начали задавать правильные вопросы! — усмехнулась Эл. Я лишь закатила глаза и закончила расспросы. Вскоре темнота стала совсем густой. Ориентируясь только на звуки шагов Эл, я шла за ней. Хорошо, что земля была ровная, без ям и ухабин. Я выставила руки вперёд себя, чтобы ни на что не наткнуться. Спустя 50 шагов помещение вокруг начало сужаться, я это поняла, задев каменный уступ плечом, а затем и вовсе стукнулась лбом о потолок. Эл убежала далеко вперёд, но я не волновалась, ведь сейчас здесь попросту негде потеряться. Наконец я увидела свет, яркий и холодный, как в пасмурный день. Неужели они поняли, что это ошибка? Неужели отпустили на поверхность? Я, спотыкаясь и держась за стены, почти на корточках, ускорила бег. Хоть я и сильно жмурилась от непривычного света, всё равно смогла осмотреть странную яму, куда я попала. Это точно не внешний мир. Под невысоким каменным потолком висели округлые металлические и вполне современные люстры, что испускали этот свет. Вдоль стен стояли примерочные, как в магазине, а с другой стороны зеркала и огромные шкафы с одеждой. Везде, куда только можно было взглянуть мельтешили девушки. Высокие, низкие, с длинными кудрями всевозможных цветов и оттенков волосами, у большинства из них была бледная кожа и тонкая талия, большие глубокие глаза в основном голубые. Они очень красивы и чертовски недовольны, а также ужасно одинаковы. Даже я подхожу под параметры. Красивая, с золотистыми волосами, большими голубыми глазами, чувственными губами, курносым носиком, худыми ножками, большой грудью и отличной фигурой. Они ядовито выкрикивали имена и зло переглядывались: «Эминеллла», «Галисея Фон Вандерхуй четвёртая» и тд. Они быстро носились с разной одеждой в руках, крутясь перед зеркалами, хмурясь и снова подбегая к огромным шкафам. — Это какой-то бутик? — удивилась я. — Нет. Испытание. Ты должна одеться лучше всех в этом зале, а когда я подам сигнал, время истечёт. Кто справится лучше всех, попадёт в Элизиум, остальные ― на поля наказаний. Вон часы. — Она протянула мне свою руку, где на её нежном запястье сидели красивые серебряные часики. — Кто судья? — мне уже не терпелось приступить к такому простому заданию, ведь моё чувство стиля неподражаемо, но нужно узнать больше тонкостей конкурса, чтобы не получилось так же, как на суде. — У тебя осталось не так много времени. Поспеши, — посоветовала Эл, словно зная, что мне нужно сказать именно это. — Я выиграю! — с этими словами ринулась к шкафу с одеждой. А выбор то сложнее, чем я думала, все эти вещи идеально подходят под мой цветотип! Сгребая в охапку целый ворох дорогих и модных вещичек, я побежала в примерочную. Первым на очереди было шикарное сиреневое платье с большим декольте и вырезом на спине. Надев его, я посмотрела в огромное зеркало. Что? Оно на мне пузырится?! Как?! Не может быть! Это же мой размер. Я испытала огромный шок, ведь цвет, который раньше был, словно сделан для меня, не подходил. В этом платье я какая-то ущербная. Выглянув из примерочной, я увидела множество красивейших девушек. Наряды были с иголочки, в то время как я выглядела застеснявшейся лягушкой. Во мне проснулась ревность, злость и отчаяние, ведь никто не может быть идеальнее, чем я. Это не честно! Ничего, я возьму реванш. Бросив попытки успокоиться и прийти в себя, я поспешила содрать с себя неугодное платье. Надев тёплый вязанный свитер и легинсы, я снова взглянула в зеркало. Какие у меня толстые ляжки! А что за пятно на свитере, и как я могла его не заметить?! С удвоенной силой я принялась разыскивать нужные мне вещи. Однако, во что бы я не оделась, всё выглядело недостаточно идеально, а каждый раз выглядывая из примерочной, понимала, что проигрываю абсолютно всем. Вышвырнув ненужное шмотьё, я побежала к шкафу. Я НЕПРЕМЕННО ВЫИГРАЮ ЭТОТ КОНКУРС! ***** В это время Эл стояла возле входа и наблюдала, как её новая подопечная носится на ряду со всеми и меряет вещи: — Глупые Сьюхи тупых фанфиков, после вашей «трагичной» кончины вы все попадёте ко мне. Где, лишь взглянув в проклятое зеркало, будете чувствовать себя ущербно, даже рядом со сморщенным фиником. Вы продолжите вечную погоню за своим идеалом, к которому вам никогда не прийти. Вы будете страдать от своего детского максимализма и завышенной самооценки. Моя цель — оградить ваше стадо от нормальных героев, которые заслужили отдых в Элизиуме. И если вы все подумали, что мои владения ограничиваются подвальчиком с глупыми 16-летними девчонками, то спешу расстроить, у меня ещё много отделов, даже целый ангар с рыжими зеленоглазыми ведьмами стервами. Но суть у вас у всех одна — не оглядываясь по сторонам, уничтожать всё хорошее вокруг. Хватит плодиться, сучки.