1,051,200

На экране часов ярко подсвечено время. Неоновый-зеленый отлив. Неоновый-синий прилив. Он сменил предыдущее на точное. На часах блистало 00:00. Все верно. Сегодня 17 октября, энный год. На улице густая смолистая темнота. Я не сплю третий день. За эти три дня я принимал решения. То, что повлияет на мою дальнейшую судьбу. Оно теперь решает за меня ,и я просто поддаюсь ему. Поддаюсь великому течению моего решения, оно уносит дальше, оно несет меня в пелену, в ярко-фиолетовую пелену будущего. Я начинаю действовать по плану, что выдали мне те люди. Они просто пришли, когда я решился разыскать их. Хотя, до самого решения, я даже не думал, что они существуют. Первое в их списке, да-да. Я должен выкинуть все связанные с воспоминанием вещи. Это преподавалось нам даже в колледже как избавление от стресса. Это, конечно, очень странно, но нам так говорили. Все уже собрано. Коробки с кучей хлама прочно запечатаны. В моей комнате после такой чистки осталась лишь кровать и стол. Все остальное пришлось сжечь и выкинуть гораздо раньше, все габаритное и неуместное. Но для полного освобождения первый обряд должен был быть совершен по всем канонам. Я подхватываю две тяжелые коробки. Очень тяжело отодвигать тяжелую металлическую дверь спиной, кажется, я вот-вот упаду назад себя и все внутреннее полетит мне в лицо. Мышцы замыкаются на губах .И вот я уже в дикой гримасе ужаса и отвращения корчась, падаю спиной на стену холодного подъезда. Лапочка обессилено качается под потолком и трещит. Как все мое терпение, она не смолкает в такт нагнетающему чувству ненависти. Еле отхожу от холодной болотной опоры, двигаюсь вперед непроглядному. Шаг. Шаг. Шаг. Меня поглощает патока. Вся эта темнота словно забивается мне в ноздри, смазывает гортань. У нее привкус гнилых яблок и запах загостившейся осени. Я молю несуществующего бога о короткой лестнице, я мысленно падаю ему в ноги и расцеловываю носки ботинок. Они черные, начищенные до блеска. Я чувствую, я вижу, как впереди раскачивается еще одна лапочка. На этот раз под козырьком у входа в подъезд. Бог в черных лакированных ботинках смиловался. Ухмыляюсь и бросаюсь напуганный на улицу. На детской площадке поразительно пусто. Нет даже противного душка ребяческого веселья. Широкими шагами я мчусь к металлической ржавой бочке. Спускаю коробки на самую глубь, тут я даже не вижу их. Создается впечатление, что этого хватит, но нет, я лезу руками в ближние кусты. Там стоят припасенные мной заранее запасы бензина. Бочка полыхает. Внутри нее разразилась битва голодного огненного саламандра и приступа темноты. Алеющим языком, саламандр поглощает остатки прошлого. Материальные. Остается за немногим. Они сказали, что мне будет достаточно принять какое-то полу жидкое-полу твердое вещество в прозрачной скляночке. Это лекарство мне больше напоминало о самом едком и отвратительном в человеке, чем о спасительной панацеи от сердечных бед. Я закрываю глаза рукой и несусь на запах. На аромат стерильной чистоты моей однушки, на первый этаж этого прогнившего дома. Смотреть в темноту больше нет мочи, она от легких перешла в глаза, и теперь заполоняет разум. Стараюсь избежать соприкосновения ее с глазницами, не могу совладать. На ощупь нахожу металлический холод двери, скольжу ладонью вниз. Понимаю, что нахожусь на уровне ручки, начинаю панически мотать ладонью из стороны в сторону. Я чувствую, как вот-вот меня вырвет слезами и горечью, я начну захлебываться и потону внутри всей этой желчи. Слышу спасительный щелчок. Открыв дверь, со скоростью света влетаю в квартиру и победно истерически смеюсь. Нет! Не сегодня! Сегодня я попрощаюсь с тобой навсегда. Быстрым шагом, сбрасывая с себя лишь один ботинок, я иду в комнату. Тут тихо. Весь мой энтузиазм остается где-то снаружи дома. В полыхающем бою саламандра и воспоминаний. Нет. Оступаться больше нет сил. Пора. Они сказали выпить все до дна. Знаете, каково это, когда глотаешь собственные сопли? В какой-то момент, мне показалось, что мне просто подложили чей-то мучительный насморк. Но проглотив все до конца, я ничего лучше не нашел, как повиноваться их воле. Я лег и начал вспоминать. Все шло по плану. 17 октября. Двумя годами ранее. Это наше с тобой первое воспоминание. Тот день, когда я увидел тебя. Ты сидела за чашечкой кофе. Посреди проливного дождя на веранде летнего кафе. Я не сразу, как и многие вокруг, заметил. Но подойдя ближе, мой зонт выпал из рук от неожиданного испуга. По твоему лицу в три ручья катились крупные слезы, ты неровно всхлипывала и мокрым рукавом размазывала по подбородку все жидкое. Я не смог удержаться и подбежал. В тот день, когда я впервые встретил тебя, на тебе был темно-зеленый свитер и лицо только что брошенной. Мы тогда всю ночь. Что мы делали? Я не могу вспомнить дальше. Все куда-то смиренно исчезает. Где ты? Я уже не могу вспомнить твоего выражения лица в ту ночь. 22 февраля. Двумя годами ранее. Тогда мы с тобой выбрались за город. Ты торопила меня все утро, так ты боялась опоздать на поезд. Мы взяли с собой сандвичи с яблоком и морковью. И глинтвейн в термосе. Всю дорогу мы проиграли в города. Слова. Название животных. Название книг. Времена года. Года. Выдуманные игры и правила, несуществующие создание. Мексиканский свинотата! Победно выкрикнула ты и я радостно сдался. А потом, когда оставалось полчаса пути, ты тихо улыбалась и с нежной тоской в голосе рассказывала обо всем, что нам предстоит. Наверное, тогда мне надо было задуматься. Но я просто был поглощен твоим нежным певучим голоском. Мы вышли среди пустынной местности. Вокруг были лишь рыже-коричневые поля. Без конца и края. Но впереди, впереди мелькало оно. Маленькое. Такое маленькое и уютное. Голубой домик с небольшим садом перед ним. Что? Что я несу? Разве такое было? Нет. Подождите. Неужели это правда? Что было раньше? Что же, черт возьми, произошло раньше? Я задаюсь вопросами. Я в отчаянии понимаю, что уже ускользает и все остальное. 15 марта, день, когда мы купили кошку. 2 июня, тогда мы с тобой бегали наперегонки по ночному парку. Август уже этого года. Я выпил с друзьями и очнулся на вокзале без денег. Ты ругалась? Стой. Ты? Кто ты? Голубоглазая брюнетка, вечно спутанные кудри и некуда не подходящие рыжие веснушки. Брюнетка? Точно? Я не могу вспомнить твоего лица. Мне с каждым мгновением страшнее и все мое тело начинает биться. Стойте! Стойте! Верните мне ее! Верните воспоминания о ней! Я не хочу тебя забывать. Я в паническом страхе падаю с кровати. Руками шарю везде. Должно быть хоть что-то! Хоть что-то! Я должен запомнить ее лицо! Рука обессилено опускается на стол. Другая лезет в карман за сигаретами. Я нахожу там смятую бумагу. Ультрафиолет осколками ложиться на мое лицо. В глаза просачивается его острый нож. Я чувствую, сон медленно покидает меня. Где я? Напротив меня серебристо-серая спина. Размашистый почерк грубо гласит с нее прямо на меня. « Я не хочу тебя забывать». И прямо посередине приклеена фотография девушки с медно-рыжими волосами, темными и густыми глазами и нежной улыбкой. Поднявшись на ноги, я поднял со стола пачку сигарет. И закурив от медленно алеющего хвоста, присел на кровать. И все же, меня не покидало чувство, что я что-то забыл. Вот только не могу понять что.