На троих

Это было странно. Все было странно. Два члена в заднице ощущались огромными, и поцелуи через плечо Антона принадлежали чужому чувству, слишком старому, чтобы с ним соперничать. Оба двигались синхронно и слаженно, словно давно притертый механизм. И ему это нравилось. Черт подери, ему это действительно нравилось! Все началось полгода назад. Хотя нет, не так, все началось гораздо раньше, задолго до появления в зоне видимости Великих Антона Городецкого, даже задолго до его рождения. Но для него все началось всего полгода назад. По крайней мере, именно тогда он узнал, что все началось. И спусковым крючком послужило решение в семье Городецких, которое перевернуло привычный мир с ног на голову. Если бы они знали тогда, к чему оно приведет… Надя, к некоторому удивлению родителей, достигнув двадцати лет, заявила о своем решении принять предложение Пражского отдела Инквизиции о сотрудничестве и обучении. От полноценного трудоустройства на должность Инквизитора она пока отказывалась, занимаясь исследованиями в архивных записях, и писала свою книгу о пророках и Сумраке, собирая информацию из разных источников. Иннокентий поехал с ней — уже в статусе супруга. Антон и Света расслабились. Дочка ясно дала понять, что уже взрослая и им с мужем хочется провести время вдвоем, и игриво намекнула, что и родителям пора пожить в свое удовольствие. Так что в один из вечеров супруги, ужиная и весело общаясь, пришли к неожиданному выводу. Они — Иные, Высшие маги, и им будет интересно расширить границы свободы. Кто из них первым предложил узаконить право налево, они сказать не могли: возможно, Света вспомнила молодость и уютный тройничок на даче у Тигренка, может, Антон с некоторым сожалением вспомнил совет Семена, но решение они приняли. На удивление, им стало легче дышать. Они оставались супругами и с удовольствием проводили время вместе, но в обществе других людей вели себя более раскованно и со спокойной душой флиртовали с интересными собеседниками. И вот, в один прекрасный момент случилось то, что изменило мир Антона, так давно привычный и уютный, как теплый старый плед. Первое время ничего особенного не происходило. Антон жил, как обычно, в рутине Дозорной работы. Света трудилась в частной клинике. Флиртовать с коллегами у Антона не было времени, да и желания. Со Светой они партнеров предпочитали не обсуждать, оставляя друг другу право решать все самостоятельно. Пару раз Света не ночевала дома, что позволяло сделать вывод: у нее поклонников хватает. Антон удивленно отмечал, что его это совершенно не напрягает. Света стала спокойнее и веселее, и это явно было к лучшему. Рутина, документы, командировки, и вот уже Лас замечает в курилке, что Антон не стесняется шутливого флирта Игната, а Гесер удивляется, что переговоры с приезжим магом закончились для Городецкого в койке. Конечно, обнаружить, что находишь сексуально привлекательным и свой пол тоже, для Антона было довольно странным и слегка шокирующим, но воспоминание о той картине, которую он застал на даче у Тигренка, успокаивало и мирило с новым влечением. Когда же Света предложила пригласить в их кровать третьего, Антон потрясенно раздумывал пару дней. А потом осторожно согласился, на что Света задорно намекнула на лубрикант. Оказаться, как в анекдоте, на месте презерватива было дико и приятно одновременно, поэтому этот эксперимент с долей неловкости можно было считать успешным. В какой момент общение с шефом перешло во флирт, Антон не понял, а вот день, с которого все контакты с Завулоном переместились в кофейни и рестораны — заметил и обвел кружочком в календаре. Гесер вел себя сдержанно и учтиво, а Ольга игнорировала эти ухаживания, словно их не существовало. Завулон, напротив, предпочитал агрессивный флирт и скабрезные шутки. Антон решил не делать резких движений, мало ли чего хотели на самом деле добиться эти Великие. Он чувствовал себя комфортно и получал удовольствие как в своей постели, так и на стороне, но грамотно увиливал от ухаживаний шефов. Зная свои слабые способности к прорицанию, Антон спросил совета у жены. Света посмотрела линии вероятностей и честно предупредила, что от его выбора зависит очень многое в дальнейшей жизни Дозоров, поэтому поспешные решения могут привести к не самым приятным последствиям, но к каким, сказать с уверенностью не могла. Эти танцы с бубном продолжались пару месяцев, может, больше, может, меньше, но Антон так и не предпринимал ничего. Высшим это надоело. В тот злополучный день они оказались в кафе втроем. Эти двое сели напротив Антона и некоторое время просто ужинали и общались. И оба флиртовали с Городецким. Но удивляло не это, а их синхронность, слаженность, словно они не соперники, а коллеги, добивающиеся на переговорах одной цели для общего дела. Придя к этой мысли, Антон отпил вина и в лоб спросил, чего они хотят от него добиться. Их откровенность шокировала. Они хотели видеть Антона в своей постели. Он переспросил, ведь, возможно, это всего лишь неувязочка, быть может, он просто ослышался и они имели в виду «в своих постелях». Но нет, именно «в своей», одной, общей. На даче Гесера Антон уже имел счастье побывать, когда шеф устроил дружные посиделки всего коллектива со спиртным и традиционными шашлыками. Тогда они гуляли по обширному участку, не чета стандартным шести соткам. Бродили по берегу пруда, сидели в беседке под раскидистым кленом. В дом почти не заходили, а если и заходили, то только на первый этаж, где располагались кухня и гостевые комнаты. В тот день почти никто так и не лег спать. Обстановка была настолько мирной, расслабляющей и доверительной, что совместный отдых еще пару недель тепло вспоминали в курилках и за чаем. Сейчас же, приехав сюда с Великими, Антон заметно нервничал. Его уже не так восхищали красоты участка и лаконичность полудеревенского дизайна, все вокруг чем-то нервировало. Он согласился остаться с ними наедине, но пока только на условиях вполне невинных действий с их стороны: поужинать, пообщаться, дать привыкнуть к мысли, что в головах Великих вполне определенные фантазии эротического содержания, направленные строго в его сторону. На кухне Антон сразу почувствовал себя дорогим гостем, за которым ухаживают, как за хрустальной вазой. Его пригласили присесть на один из барных стульев, стоявших вокруг прямоугольного стола для готовки, похожего на стол шеф повара в каком-нибудь дорогом ресторане, но, в соответствии с общим стилем, выполненного в дереве. Великие кухарили так, словно делали это не то что не в первый раз, а репетировали действо уже лет десять. Идеально выверенные, слаженные движения каждого, идеально распределенные обязанности создавали впечатление, словно они готовят не свинину, а самого Антона. Он передернулся от этой ассоциации. Ужин проходил уже не так отрепетированно и гладко, а потому не пугал. Вино, свинина, легкая овощная закуска, все было как на свидании. Подумав, Антон решил, что это и есть свидание. И пусть он еще не решил, что будет со всем этим делать и как действовать дальше, происходящее уже было свиданием. На котором «девушка» вполне может дать кавалерам от ворот поворот. От этой мысли он прыснул и чуть не подавился вином. Завулон отреагировал подозрительно проницательным взглядом, а Гесер просто подал салфетку. На всем происходящем был некий налет абсурда, нереальности. Приглушенное освещение, ощущение абсолютного мира между двумя противниками, дорогой и удивительно вкусный алкоголь, общая обстановка светского приема, небрежно искаженного в преувеличенно домашний, даже деревенский, вид, неуместное сладкое волнение при виде этих прямолинейных соблазнителей. Антон был в замешательстве. Как поступить? Что такого увидела Света? После ужина они еще около часа сидели в гостиной и лениво беседовали ни о чем. Когда настал поздний вечер и Гесер пригласил всех расположиться на ночь, Антон так и не принял никакого решения. Он не принял даже сотой доли решения. К его удивлению, его повели не в одну из гостевых комнат на первом этаже, а на второй этаж. Там находилось еще несколько комнат. Дом изнутри казался гораздо больше, чем снаружи, и можно было даже заподозрить Гесера в использовании «пятого угла», но, наверное, это все же была заслуга хорошего архитектора. На предложение разделить с ними одну кровать Антон сначала отреагировал нервным смешком. Завулон, естественно, смешок понял правильно и заверил, что ничего непотребного с ним без его желания делать не будут. Правда, после этого он слишком весело захихикал, чтобы Антон оставался спокоен. Лежать между двух тел ему было не впервой, все же тот их совместный опыт со Светой был крайне запоминающимся и богатым на позитивные эмоции. Он старался расслабиться, несмотря на нервирующие мысли и обнимающие его руки. В ту ночь, проклиная собственное любопытство, он все же согласился на интим. Они гладили его в четыре руки, и это было как-то слишком, ощущалось остро, словно они гладили его не руками, а чем-то колющим, цепляющим сами нервные окончания. Ласки контрастировали между собой: один гладил поясницу, другой царапал бедро, один целовал в ключицу, а другой кусал в шею, постепенно перемещаясь друг к другу, чтобы в конце концов поцеловаться. Завулон нагло терся о его ягодицы, в то время как Гесер, прижавшись к Антону, ласкал их члены, лениво двигая рукой. Решение дать Завулону первому было по-детски шальным и шкодливым, при этом словно подтверждающим, что Антон делает все по собственному желанию и для собственного удовольствия, а не для того, чтобы сделать приятное своему другу и шефу. Словно этим решением он провел круг, которым включил в свою жизнь и Завулона тоже, сделав его ближе, словно поступи он иначе — отгородился бы от Темного. Завулон был напорист, агрессивен и нетерпелив, поэтому растягивали Антона пальцы Гесера. Крупные, но осторожные пальцы двигались медленно, делая проникновения совершенно безболезненными. Темный же в это время просунул руку под Антона и начал сжимать его грудь, сдавливать соски, отвлекая еще больше. Когда Городецкий, наконец, был растянут достаточно, Гесер сам направил член Завулона. Давление, плавное проникновение немаленького агрегата и грудь Гесера, прижатая к его груди, создавали ощущение, словно его тело — что-то отдельное. Словно не он сам, а только тело жадно стонет и выгибается, прижимается еще сильнее и хватается за Гесера, болезненно желая притянуть его еще сильнее, вжаться, влиться, быть обнятым со всех сторон. Своими неконтролируемыми порывами он мешал Гесеру ласкать их члены, но не ощущал никаких уколов совести на этот счет. Завулон предсказуемо кончил первым, бессовестно вжавшись в задницу Антона. Пульсация в анусе заставила Антона всхлипнуть и вцепиться в руку Гесера, больше мешая, нежели помогая ласкать их члены быстрее. Оргазм оказался сильнее, чем Антон мог ожидать, его даже не смутил эгоистичный поцелуй Великих слишком близко к его лицу. Этот день Антон тоже обвел в кружочек и раскрасил его синим. Что ожидать от Великих и судьбы, он уже не знал. Они стали встречаться. Первый раз, когда ему предложили двойное проникновение, Антон послал их на хуй. Прямым текстом. Великие не обиделись, а Завулон даже рассмеялся. После второго предложения Антон посоветовал им выебать друг друга. Гесер пожурил его за мат и посетовал, что Городецкий стал слишком легко относиться к брани. И был послан еще раз, уже в частном порядке. После этого они прекратили свои эротические свидания почти на месяц. И вроде бы Антон был этому рад. Но по тем необычным ощущениям и странному единению он скучал. Контраст между двумя Великими был потрясающим, и в то же время граница между двумя характерами была столь зыбкой, столь гладко обтесанной, что на нее хотелось любоваться. Великие пригласили его снова. На тех же условиях, что и в самом начале. И он принял приглашение. К своему великому стыду, Антон уже знал, что согласится на ту дикую, отшитую им, авантюру. Не сразу, но согласится. А в том, что Великие умеют ждать, он не сомневался. Две недели активной сексуальной жизни. Достаточно ли этого срока для подготовки к предложенному Великими? Антон не знал. У него вообще создавалось ощущение, что судьба решила додать ему все новые сексуальные впечатления в течение года. Он передернулся и попросил Сумрак, чтобы до садо-мазо не дошло. Вечер прошел хорошо, почти так же, как обычно он проходил каждую их встречу. Только Антон нервничал все сильнее. Он разлил бокал вина на скатерть и споткнулся по дороге в спальню. Великие начали ласкать его одновременно. Мешая друг другу пальцами, сражаясь за право первым проникнуть в его тело. Победил Завулон. Антон узнал об этом по ехидному хихиканью. Гесер в долгу не остался и тоже вставил палец. Вот это было уже непривычно: хоть и готовый к быстрой растяжке, Антон не ожидал таких ощущений. Они двигались вразнобой, словно специально, но соблюдали четкий ритм, хоть Гесеру и было сложнее: ему нужно было наклоняться чуть сильнее, пропуская руку под пахом Антона, стоящего между ними на коленях. Зато он отлично мог посасывать его соски. За время их отношений Антон четко уяснил, что Гесер предпочитает именно посасывать и целовать, в то время как Завулон любит кусать и выкручивать. Его растягивали быстро, явно с применением магии, словно торопясь наконец получить желаемое. Первым в него, как и в первый раз, вошел Завулон, с противным хлюпающим звуком из-за обилия смазки. После пары движений он потянул Антона, заставив лечь на себя. Гесер немедля навис над ними, проталкивая свой палец к члену Завулона. Антон неожиданно для себя покраснел. Словно согласие на такие действия с его телом оказалось за гранью его морали, а удовольствие, которое он получал даже от самих мыслей о них, было запретным. Гесер протолкнул еще палец, двигаясь на этот раз синхронно с Завулоном, сбавившим привычный агрессивный темп до чуть различимых толчков. После третьего пальца Гесер, почти не церемонясь, налил еще смазки и приставил свой член вместо пальцев. Плавно, аккуратно он проник в Антона и начал толкаться одновременно с Завулоном, каждый раз входя глубже, пока не вошел целиком. Только после этого он начал толкаться на всю длину, размашисто и не торопясь, чего не мог себе позволить Завулон, ограниченный телом Антона. Это было странно. Все было странно. Два члена в заднице ощущались огромными, и поцелуи через плечо Антона принадлежали чужому чувству, слишком старому, чтобы с ним соперничать. Оба двигались синхронно и слаженно, словно давно притертый механизм. И ему это нравилось. Черт подери, ему это действительно нравилось! Антон плавился под их прикосновениями, не знал, куда деть руки, за кого схватиться, чтобы успокоить сводимые при каждой вспышке удовольствия мышцы. В голове взрывались петарды от каждого толчка, ноги ныли от растяжки, а голова уже обессилено лежала на плече Завулона без шансов подняться в ближайшее время. От оргазма в глазах заплясали ослепляющие фейерверки, он забился от слишком насыщенных ощущений, не в силах сдерживаться, и чуть не отрубился. Антон уже не обращал внимания на поцелуи Великих, на их финальные толчки, на сперму в собственной заднице, даже на яростный укус Темного, подошедшего к пику. Гесер все же имел совесть не свалиться на него, потому что сил на то, чтобы спихнуть его, Антон в себе не чувствовал. Через пару дней, когда Антон отлежался, удовлетворенно попортив кровь Великим, носившимся с ним как с больным, и вернулся домой, Света очень серьезно взяла его за руку и поблагодарила за то, что он сделал правильный выбор. И вот это было действительно странно.