Гарри Поттер и едва не до смерти разочаровавшее Рождение

— Не уверен я в этом, — сказал Рон, когда яйцо внезапно качнулось в его сторону и королева, защищая кладку, вскинула громадную голову. Минерва, ее всадница, потянулась и успокаивающе похлопала ее по плечу. Волнение среди стоящих рядом кандидатов на Запечатление на мгновение отвлекло Гарри и Рона, но это всего лишь Драко Малфой, мальчик из Цеха Виноделов, снова жаловался на горячий песок. — Думаешь, он получит бронзового? — прошептал Гарри так, чтобы Рон смог расслышать его среди гула собравшихся драконов. — Не-а, — шепотом ответил Рон, — он такой придурок, что наверняка останется без дракона. Разве что какой-нибудь голубой не сможет выбрать кого получше из толпы. — Тихо, мальчики, — негромко, но твердо прервала их Минерва. — Они начинают рождаться, и вы все должны сосредоточиться на яйцах, если только хотите стать всадниками! — Да, мэм, — произнес Рон. И тут другое яйцо застыло вертикально, отчего кандидаты снова затихли. Гарри взглянул туда, где ждали девочки, и сумел разглядеть стоящую впереди Гермиону; ее взгляд был прикован к золотому яйцу. — Ой-ой… — заскулил какой-то мальчик позади. Гарри снова посмотрел на яйца и чуть не задохнулся: ближайшее к ним большое ярко раскрашенное яйцо треснуло пополам, и из разлома высунулся медного цвета нос. Драконы загудели громче… — Бронзовый, — прошептал Гарри. Новорожденный разломал скорлупу и выполз брюхом кверху на песок, а потом неуклюже выпрямился и мигнул переливчатыми глазами в сторону притихших мальчиков. Сердце Гарри забилось где-то в горле, когда маленький бронзовый заковылял к ним. Он видел, как некоторые (включая Драко) отшатнулись, но новорожденный, казалось, решил обязательно до них добраться. «Он идет ко мне…» — подумал Гарри, не совсем уверенный, бежать или оставаться на месте. Но тут вдруг дракончик повернулся к тому самому мальчику, который только что хныкал, а сейчас упал на колени и потянулся, чтобы обнять его. — Его зовут Треворт! — крикнул мальчик под одобрительные восклицания. — И он жутко голодный! — Просто удача, — пробормотал Рон. Ф’илч и Норрита, его зеленая, немедленно увели мальчика и запечатленного им дракона. — Я думал, этим занимаются только голубые всадники, — заметил Гарри. — Предводитель Вейра А’льбус разрешает ему кое-что с тех пор, как Норрита слишком сильно поранилась, чтобы летать, — объяснил Рон. Еще одно яйцо покатилось и треснуло, и скоро коричневый с рыжиной дракончик вперевалку затопал к ним. Гарри затаил дыхание, когда дракон приблизился, — а потом посмотрел на Рона, который нерешительно шагнул вперед. — Чудлит*? — спросил Рон. — Тебя так зовут? Тут же Х’грид и Бакбит** забрали Р’на и Чудлита в вейр учеников, и Гарри остался один. Теперь гул драконов сделался оглушительным, а яйца, казалось, трескались повсюду. Один за другим еще пять бронзовых и десять коричневых выбрали себе всадников, и к тому времени, когда зеленые и голубые начали вылупляться, Гарри все еще стоял, никем не выбранный, вместе с другими исполненными надежды мальчиками. Он пытался не слишком часто вспоминать, каким самодовольным выглядел Драко (теперь уже Д’рко), когда Ф’илч уводил его вместе с Ферретом***. Какой именно дракон ему достанется, теперь было не так уж важно — если только хоть какой-нибудь его выберет. Думать, что он останется без дракона, было слишком больно. Один за другим зеленые и голубые драконы обретали всадников, и Х’грид, наверное, заметил угрюмое лицо Гарри, потому что крикнул ему: — Парень, ты это, не переживай так! Там ишшо есть большое грязное яйцо, во-о-н у той вон стены! — Тишина во время Рождения, Х’грид! — приказал А’льбус. Вдруг Фоукт, его бронзовый, откинул голову назад и загудел еще громче, чем раньше. Все взгляды устремились к королевскому яйцу, которое треснуло и покатилось по песку. И несколько минут спустя Гермиона и Крукшанкта**** присоединились к другим ученикам. Гарри к этому моменту был так уверен, что его никто не выберет, что с трудом заставлял себя не вешать нос. Осталось всего одно яйцо, то самое большое возле стены, о котором говорил Х’грид, а мальчиков было еще много. — Вылупляется! — крикнул один из них, и точно: верхушка яйца покрылась трещинами, и что-то навалилось на скорлупу изнутри. Сперва появился маленький черный нос с бронзовым отблеском, за ним последовала тускло переливающаяся передняя лапа, потом задняя… — Еще один бронзовый! — сказал кто-то, и Гарри отвел взгляд. Ему не хотелось смотреть, как выберут другого мальчика. — Ух ты, это… Ну, этот дракон жутко странно выглядит, — сказал кто-то еще рядом, и когда Гарри поднял глаза, то понял, что тот имел в виду. У этого дракончика не было младенческой пухлости, как у других новорожденных; он весь, казалось, состоял из нескладных крыльев, ног и хвоста. Кончик его морды загибался вниз куда больше, чем у всех виденных Гарри раньше драконов, и выглядел почти как ястребиный клюв. — Ну давай! — воскликнул стоявший рядом мальчик. Гарри не был уверен, что тот имел в виду, пока не почувствовал, как кто-то еще сзади выталкивает его вперед. — Он только что тебя выбрал, тебе надо идти к нему! Гарри посмотрел на маленького дракона. Он не чувствовал ровным счетом ничего необычного и к тому же не был уверен, что ему нравится оценивающий прищур уставившегося на него дракона. А затем это случилось. «Ты не кажешься особенно внимательным». Слова просто появились у него в голове, как будто кто-то внутри произнес их. «Голос» был ровным — и чуть угрожающим. «Ты кто?» — спросил Гарри. «Мое имя — Северут, П’ттер»,— ответил голос, и Гарри был уверен, что дракончик умудрился ухмыльнуться. «Почему П’ттер, Северут? Меня зовут Гарри!» «Хорошо, П’ттер, хорошо, что ты уже учишься слушать меня, — сказал Северут. — А теперь ты найдешь мне еды, пока я не начал страдать от голода?» «Я Гарри, то есть Г’ри… А, неважно! Пошли, Северут, найдем тебе что-нибудь поесть!» Так Гарри Поттер — теперь П’ттер — стал всадником Северута, и так начались годы их приключений. И однажды даже наступил день, когда Северут начал называть своего всадника Г’ри, а не П’ттер, но это уже другая история…