Гребень

Ему просто стало её жалко, да и неприятно было видеть, как какая-то склочная стерва говорит такие вещи нарочно, прямо в лицо Кино. — Проклятая девка, прилично не причесать! Кому нужна шлюха с всклокоченными волосами? Лезть в бабьи разборки он не стал, конечно, но очень хотелось утешить. Кино делала вид, что ей всё равно, что она спокойна, только её нижняя губа чуть дрожала, да ещё измяла, нервно теребя пальцами, края рукавов. Их там хорошо воспитывали, учили держать лицо, да только Кино куда как красивей выглядела, когда показывала свои эмоции. Искренняя, восторженная девочка, сделать ей какой подарок, что ли? Только увидев этот гребень, Гизоку сразу же подумал о ней, замешкался, пряча его поглубже за пазуху, чуть не попался, но всё же успел сбежать. Кино потом смотрела на него с таким восторгом, прижимая подарок к груди, что Гизоку даже неловко стало от этого накала чувств. Вот только ни тогда, при жизни, ни после, она не пользовалась им. Может, её тогда один факт подарка порадовал, а не сам гребень? Может, с ним не то что-то? Он же в женских цацках толком и не понимал ничего, кроме стоимости, а тот гребень точно был дорогой. Кубинаши украдкой посматривал на Кэдзёро, расчёсывающую свои роскошные волосы, и разочарованно вздыхал. Опять она не воспользовалась его подарком.

***

Волосы — это то, чем она действительно гордилась: длинные, густые каштановые кудри. Тогда как идеалом считались чёрные, прямые и гладкие. Уж сколько она при жизни наслушалась, до сих пор жуткая злость берёт, стоит кому обозвать её «растрёпанкой»! От такой тяжести болит шея, голова запрокидывается назад, а подбородок будто сам вздёргивается вверх, гордо и упрямо. Кэдзёро всегда плевала на чужое мнение, сама-то ведь знала, что лучше, чем у неё, волос ни у кого нет! Ухаживать за ними, конечно, нелегко, но красота требует усилий, это нормально. Вот и настаивала сама травы, чтобы ополаскивать их после мытья, вот и сидела, чуть ли не часами расчёсывая. Гребни такой красоты и богатства долго не выдерживали, ломались через месяц-два. Или зубья у них ломались, или трескались, а волосы, попавшие в такую щель, больно натягивались, вырывались. Вот и приходилось иметь их целый запас. Кэдзёро внимательно осмотрела очередной гребень, не найдя трещин или заусенцев, начала расчёсываться. Перекинула распущенные волосы через плечо, обхватила пальцами где-то посередине и приподняла, чтобы начать с самых кончиков, медленно поднимаясь всё выше и выше. На столике перед ней, в самой лучшей её шкатулке лежал тот самый гребень, что когда-то, когда они ещё были людьми, подарил ей Кубинаши. Как бы ей хотелось причёсываться именно им, и как страшно было, что он может сломаться!