Я не хочу бояться тебя

Алекс сильно подозревала, что Уоррик не столько пьян, сколько убедительно прикидывается, но, наверное, именно поэтому не смогла ему отказать. – Я не засну, если ты меня не обнимешь, – сказал Уоррик, и она легла рядом с ним. Он даже не смотрел на неё, и она могла просто молча выйти из комнаты, но как можно уйти, когда он сам просит остаться? Даже если он пьян. Или хорошо притворяется. Алекс аккуратно устроилась рядом с Уорриком, который, казалось, уже не в силах был шевелиться, и лежал на кровати так, как упал – раскинув руки и совершенно не заботясь о том, что его голова лежит не на подушке. Она положила голову ему на плечо, прижалась всем телом и постаралась вложить всю свою нежность в это ласковое полу-объятие. Если Уоррик действительно пьян, он, наверное, даже не вспомнит об этом утром. Но она запомнит. Алекс не знала, как долго они так лежали. В молчаливой темноте время теряло всякий смысл. Но даже если прошла всего минута – для Алекс это была минута щемящей нежности, которую она не знала, как выразить. Кажется, когда-то она умела быть ласковой. Но сейчас она с трудом могла вспомнить даже тех, кто был вокруг неё. Что говорить о том, чтобы вспомнить ту себя. – Уоррик? – шёпотом спросила она. Он не ответил, и Алекс, решив, что пора возвращаться к себе, аккуратно перевернулась на другой бок. Но стоило ей мягко привстать, как Уоррик, резко перекатившись, схватил её за пояс и притянул к себе, заставив лечь обратно. – Не уходи, – сказал он, уткнувшись в её волосы. Алекс замерла, не слишком понимая, что происходит. Будь он её клиентом, она точно знала бы, что сейчас будет – быстрые хватания за грудь, скабрезные слова на ухо, залезть в трусы и как можно быстрее вставить свой член. Уоррик не делал ничего из этого. Он просто лежал, крепко обняв её, и только руки его оставались напряжены, не давая ей вырваться. – Ты боишься меня? – спросил Уоррик. – Боюсь, – внезапно для себя ответила Алекс. – Ты не обязана оставаться со мной, – сказал Уоррик и разжал руки. Алекс прислушалась к своим ощущениям. Она вновь могла уйти, но снова предпочла остаться. Она повернулась лицом к Уоррику. На этот раз он пристально смотрел на неё. – Я не хочу уходить, – твёрдо сказала она. И Алекс потянулась к Уоррику, почти невесомо коснувшись его губ. Это тоже было непривычно. Её редко целовали, – кто будет целовать проститутку? – но если кто-то и лез к ней, то это нужно было просто перетерпеть. Смириться с тем, что её губы как будто пытаются сожрать, пихают в рот язык, слюнявят подбородок и даже иногда нос. Тогда ей было всё равно – сейчас всё это казалось страшным сном. Уоррик снова обнял её, и, прижав к себе, поцеловал в ответ. Его действия не были столь же нежными, как прикосновения Алекс, но при этом в них не было ни грамма того животного напора, к которому она привыкла. Ей казалось, что она может встать и уйти в любой момент. Нет никаких точек невозврата. Нет безвыходности ситуации. Нет принуждения и насилия. Есть только бесконечная тоска одинокого сердца. Он не станет удерживать её силой, если она не сможет его понять. Уоррик отстранился от неё, посмотрел ей в глаза, – Алекс смотрела на него с бесконечной нежностью, – вздохнул и поцеловал её в лоб. – Тебе не нужно заботиться обо мне, – тихо сказал он, зарывшись носом в её волосы. – Почему? – почти неслышно спросила Алекс. – Ты слишком милая для моего мира, – с грустной усмешкой ответил Уоррик. Алекс высвободилась из его рук и резко села. – Хватит, – жёстко сказала она, глядя прямо перед собой. – Я не милая. Я проститутка. Ты знаешь, сколько мужчин совали в меня свои члены? Я не знаю. Я даже не пыталась считать. Я всё ещё не помню, кем я была до этого. Я помню только, как была куском мяса, который трахал каждый, кому этого хотелось. Некоторым даже не хотелось, и я сама должна была их в этом убедить! Алекс развернулась, села на колени и посмотрела прямо в лицо Уоррику. Он перекатился на спину и удивлённо смотрел на неё. – Я не милая, – повторила она. – Но мне плевать на то, соответствую я твоему миру или нет. Знаешь, для моего мира ты тоже слишком милый. Алекс злилась из-за того, что высказала все свои мысли о себе, но чувствовала, что это было необходимо. Она готова была, как ей казалось, к любой реакции Уоррика, но... Переварив услышанное, он рассмеялся. Закрыл лицо руками, потёр лоб, сел и сказал, улыбаясь: – Ты права. Я тоже не могу согласиться с тем, что ты сказала. Я не милый. Мы оба, получается, совершенно не милые. – И что мы будем с этим делать? – растерянно спросила Алекс. – Не знаю, – легкомысленно пожал плечами Уоррик. – Но если ты не хочешь, чтобы я называл тебя милой, я могу называть тебя уродиной. Алекс пхнула его кулаком в живот, Уоррик снова засмеялся, схватил её за руку и повалился на спину. Алекс потянулась за ним и, немного замешкавшись, легла ему на грудь. Они замолчали, и время снова потеряло смысл. Уоррик медленно гладил Алекс по волосам, а она лежала, слушала биение его сердца и боялась неосторожным движением разрушить эту гармонию, казавшуюся ей такой хрупкой. – С тобой спокойно, – наконец тихо сказала она. Алекс не была уверена, что это нужно говорить. Наверное, это и так было понятно. – Ты сказала, что боишься меня, – отозвался Уоррик. – Я боялась, что ты отнесёшься ко мне так же, как... – почему-то сейчас опять стало сложно говорить вслух о своём прошлом. – Как те, кто не ценил тебя, – подсказал Уоррик. – Вроде того. Но сейчас мне уже не страшно, – с тихой радостью сказала Алекс. – Ты напряжена, – заметил Уоррик. Алекс промолчала. – Такие страхи так просто не уходят, – продолжил он. – Возможно, ты никогда не перестанешь бояться мужчин. – Но я не хочу бояться тебя. Уоррик промолчал, а потом резко взлохматил ей волосы и сел. Алекс, как потревоженная от сна кошка, сползла с него, и с удивлением уставилась на него. – Тогда уходи, – сказал он. – Что?.. – Уходи. Если ты продолжишь быть милой в моей комнате, я рискую повторить с тобой подвиги тех недостойных людей. Алекс хотела было сказать, что она совершенно не против, но Уоррик встал и настойчиво потащил её к двери. У выхода он остановился, взял её за плечи, пристально посмотрел ей в глаза, – она была растеряна и смотрела на него широко распахнутыми глазами, – порывисто притянул к себе, и, уткнувшись ей в волосы, что-то сказал так тихо, что Алекс с трудом различила лишь пару слов. Она хотела переспросить, но Уоррик отстранился, чмокнул её в щёку и быстро вытолкал за дверь. Последнее, что она услышала от него – это быстрое «Спокойной ночи». – Спокойной ночи, – ошарашенно ответила она уже захлопнувшейся двери.