Я,ты... мы

Домой идти совершенно не хотелось, поэтому я пошел… просто пошел, не задумываясь куда. Сперва не было никаких мыслей и никаких чувств. Пусто в голове. Только дорога впереди и камушек под ногами, который я бессознательно пинал. А потом я заметил, что ноги сами меня несут по «нашим» с Валей местам. Вот кафе, в котором мы первый раз сидели с ним, а потом заходили еще пару раз после затянувшихся прогулок. Вот лавочка, которую мы облюбовали в теплую погоду. Вот любимый Валин магазин на углу. И от взгляда на все это в груди стало неприятно печь, а сердце больно сдавило. Меня захлестнула злость на Валю. «Да как он мог?!». Я со всей силы пнул камушек, который отлетел и звучно ударился о металлическую урну, распугав стайку голубей. «Он ведь прекрасно знал о моих чувствах, но нет, ему же надо было притащить эту Кристину, да еще и к себе домой». От воспоминаний об утренней сцене руки сами непроизвольно сжались в кулаки, а челюсти стиснулись так сильно, что стало больно. «Как же он меня бесит со своей нерешительностью! Эгоист хренов! Думает только о себе. Лишь бы Валечке было комфортно, а на всех остальных чихать он хотел. Да вали к черту, раз тебе плевать на мои чувства!». Злость клокотала во мне, поднимаясь все выше и выше, требуя выхода. Хотелось хорошенько садануть кулаком по дереву, но в последний момент я остановился, осознав, как больно это будет, поэтому я отвернулся и со всей злости пнул очередной камень. «Как за него жена-то вышла, за тряпку такого?! Он же от всех проблем убегает или находит наименее болезненный для себя выход». Прохожие шарахались от моего перекошенного лица, когда я рассекал толпу. Шаг постоянно ускорялся, походка стала более резкой, а я весь передергивался от раздражения. Налетел на какого-то мужика, сильно задев его плечом, но даже не остановился. - Эй, поосторожней! – с наездом крикнул он мне вслед. - Иди в жопу! – рявкнул я, не сбавляя шага. «Бесите все, идиоты!». Я свернул на менее оживленную улицу, чтобы не видеть этих тупорылых людишек. Но тут я наступил на свой развязанный шнурок, споткнулся и чуть не пропахал носом асфальт, успев зацепиться за стену дома в последний момент, немного ободрав ладонь о шершавую поверхность. От этого раздражение и злость выплеснулись через край. Я со всей силы пнул стену, как будто она была виновата во всех моих проблемах. Пнув, я сразу же взвыл. Пальцы в тонкой кроссовке скрючились от боли, я сначала запрыгал на месте, матерясь, а потом похромал к ближайшей скамейке. Плюхнувшись на нее, я помассировал пострадавшие пальцы и заправил шнурки. Удивительно, но физическая боль перекрыла душевную. Теперь, всем своим грузом, на меня навалилась печаль вперемешку с жалостью к себе. Руки безвольно соскользнули с колен, а горло сдавило от не пролившихся слез. Нет, плакать я не буду. Даже из-за неудачной любви. «Но, просто, почему он так со мной? Я ведь все для него. Я никого и никогда так не любил. Так, чтобы хотелось вместе и на всю жизнь. И счастье было уже в руках, но потом... Вот что я делаю не так?». Одна непрошенная слезинка все-таки сбежала по щеке. Я еще сильнее сгорбился, чтобы никто не увидел такое не свойственное мужчинам проявление чувств. Я посидел на лавке в незнакомом дворе еще какое-то время, а потом, справившись немного со своими эмоциями, встал и поковылял дальше, опустив голову и поглубже спрятав руки в карманы джинсов. Весь день я бездумно бродил по городу. На душе было погано, я старался отогнать от себя мысли о Вале, но, как назло, его образ сам постоянно всплывал в голове. Телефон периодически сотрясали звонки и сообщения, но я просто включил беззвучный режим и игнорировал его. К вечеру я уже не чувствовал ног, а злость начала закипать во мне с новой силой. Только в этот раз уже не на него, а на себя – веду себя как влюбленный школяр, ревную, психую. А ведь помнится, никто никому ничего не должен. С таким настроем я решил отправиться домой. Оглядевшись, понял, что забрел в совершенно незнакомый район. Я очень устал и морально, и физически, просто не было сил выбираться отсюда самостоятельно, поэтому я вызвал такси, просто отметив свое местоположение на карте. К счастью, долго ждать не пришлось, уже через пару минут я увидел желтую машину с нужными номерами. Плюхнувшись на переднее сидение, я даже не поздоровался. - Опять ты, - обреченно раздалось слева. – Пора бы уже выучить ваш адрес и не откликаться на эти заказы. Я повернул голову в бок и с удивлением увидел знакомого таксиста. Спорить или просто разговаривать совершенно не хотелось, поэтому я еще сильнее насупился, закопался носом в ворот толстовки и отвернулся к окну. Таксист тоже больше ничего не сказал и плавно тронулся с места. - А че смурной такой? – все же спросил он через какое-то время. – Тяжела и неказиста жизнь простого гомосексуалиста? – и заржал, как конь. – Че, мужики тоже ломаются и не дают? - Угу, - угрюмо буркнул я. – Лучше бы реально назло природе с бабами встречался и горя бы не знал. В салоне повисла тишина. Водитель следил за дорогой, а я смотрел на отблески фар на лобовом стекле. - А че, думаешь с бабами проще? – задумчиво спросил таксист. – Вот мою взять. Красивая, готовит хорошо и не глупая. Но иногда дура дурой. Как к чему прицепится. Я вот для нее все делаю, все! Хочешь дома другим бабам ногти этой своей ядреной смесью делать – пожалуйста, делай. Я молчу, что у меня аллергия на все эти их мазилки вонючие. Хочешь учиться ресницы наращивать – пожалуйста, иди, я в две смены пахать буду. На выходные к маме? Да без проблем! Я все, вот клянусь, все делаю. А она что? Ей, видите ли, романтики не хватает, видите ли, мы мало времени вместе проводим. Ольке муж романтический вечер устроил с ванной и лепестками роз. А Таньку вон на ипподром свозил, к лошадям. А я дурак взял и спросил: «И что? Не взяли?». Ну мне и прилетело, что я чурбан бесчувственный. А я что? Я по двенадцать часов впахиваю, чтобы она могла труселя себе в Виктории-хуёрии покупать, а не в переходе метро. Мне эта романтика с лепестками и свечами до п*зды вообще. Мне после смены пожрать бы и поспать. Так она теперь ещё чудит: стоит раз трубку не взять, так все – я ей изменяю. Скандал, истерика, собирает вещи и к родителям. Задолбала уже! Чесслово. Таксист разошелся не на шутку, кипел праведным гневом, размахивал руками, бил себя в грудь. Я слушал вполуха. - Точно, надо у родителей пока пожить, на другом конце города, - задумчиво протянул я, вычленив главное из его речи. - Э-э-эй, ты давай, это, не веди себя как баба. Вы же мужики, хоть и в жопу долбитесь. Да, плохенькие, но все же мужики. А ты тут как женщина расклеился, от проблем к родителям сбегаешь. Не надо так. Всю дорогу таксист жаловался на свою жизнь и свою Ленку и читал мне лекции о том, что даже будучи членососом нужно оставаться мужиком. Расстались мы почти друзьями. Не успел я переступить порог и скинуть ненавистные уже кроссовки, как в дверь постучали. На пороге оказался Валя. Он был сосредоточен и даже немного раздражен. От утреннего чувства стыда и вины не осталось и следа. - У меня мало времени, я оставил Лешу у соседки, - жестко сказал он, отодвинул меня и прошел в квартиру. Сложив руки на груди и вздернув подбородок, Валя посмотрел на меня. - Если бы ты утром не повел себя как малолетка, то уже сейчас мы могли бы заниматься чем-то более интересным, чем выяснение отношений. - Офигеть, то есть я еще и виноват? – я удивленно вскинул брови, смотря на него во все глаза. - Смотря в чем… - Пизд*ц, охренеть просто! Валечка, а ты случайно не оборзел? Сам творишь фигню, а потом на меня наезжаешь, - я начал заводиться. Такой прыти от Вали я точно не ожидал. - Я утром говорил, что могу объясниться… - не сдавался Валя. - Супер, и что бы ты сказал? Ну знаешь, Влад, мне просто надо было убедиться, что после мужской жопы у меня пиписька не отвалилась, - передразнил я его. - Да хотя бы и так! – кажется, Валя начал терять свою уверенность, в голосе заскользило отчаянье, голова опустилась, плечи наоборот поднялись, выдавая стыд. - Что, убедился? Все на месте? - Убедился, - буркнул он. - Рад за тебя, - в тон ему ответил я. - Знаешь… - Я устал, хочу сесть, - я стремительно прошел мимо него в гостиную, Валя поплелся следом. - Знаешь, - снова начал Валя совсем тихим голосом. – А ведь никто ничего никому не обещал. Теперь я сидел на диване, а он стоял передо мной, зябко обхватывая себя за плечи, как будто ему было холодно. - Валь, ну ты же умный парень, - устало вздохнул я. – И о чувствах ты моих все знаешь, ну разве сложно было сложить два и два и понять, что я подумаю после ночи с тобой. - Это я понял… - И решил сделать мне подлянку? - Н-нет. Я… Влад, мне очень тогда понравилось с тобой. Я думаю, что у меня к тебе тоже есть какие-то чувства. Не знаю, любовь ли это, но что-то явно сильнее дружбы… - Но? - Что? – не понял Валя. - Ну просто после таких пламенных признаний всегда следует «но». - Нет, то есть да. Мне было хорошо после нашего секса, очень круто, какая-то эйфория первые дни. И я на радостях позвонил родителям. Начал издалека, про то, как живу здесь, про новых друзей, про друзей-геев. Хотел проверить их реакцию. Рассказывал про Мишу и Кирилла, но сам имел в виду нас. Отец начал плеваться, говорил, что жечь или кастрировать таких надо, вообще Москва с Питером с жиру бесятся и многое другое, что я даже говорить и вспоминать не хочу. А мама аккуратно так ввернула, что может мне вовсе не следует с такими людьми общаться. И после разговора меня накрыло. Я думал, мне все равно, но оказалось, мнение родителей очень важно для меня. И я… - Но ты же мог просто позвонить мне, а не звать сразу Кристину, - тихо сказал я. - Я не собирался ей звонить, честно! Это все вышло совершенно спонтанно, клянусь! Ты мне веришь? – он сделал большой шаг ко мне и присел на корточки, заглядывая в лицо. – Мне очень нужно было почувствовать себя снова настоящим мужчиной. Обычным мужчиной, как все привыкли, - я не мог понять, это были блики на его стёклах или слезы в глазах. - Так может, тебе стоило построить дом или посадить дерево? – усмехнулся я. - Может и стоило, - буркнул он, поднимаясь. -  Но подумай обо мне. - Я, Валечка, только о тебе и думаю. Может, пришёл черёд подумать обо мне? - Я тоже думал. О тебе. Если тебе интересно, то мне с тобой понравилось больше, чем с Кристиной. - Ю-ху! - я вскинул кулак вверх. - Я трахаюсь лучше Кристинки! Могу я это в статусе в соцсетях написать? Не, ещё уведу всех ее ухажеров. Валя прыснул на мою шутку, но тут же снова стал серьезным. - В общем, Влад, я вот что хотел сказать: я не хочу отказываться от тебя и от попытки построить отношения, но я не могу тебе гарантировать, что меня снова не накроет... - А не ты ли мне говорил в начале нашего общения, что не хочешь быть такими, как все и не хочешь слепо следовать стереотипам? - припомнил я. - Легко быть толерантным, когда дело не касается тебя напрямую, - Валя снова поёжился. - Хорошо, - я кивнул, вполне понимая эту его точку зрения. - Но я не понимаю вот чего: то есть ты мне говоришь, что у нас будут отношения, но при этом ты оставляешь за собой право бегать по бабам, когда приспичит? - Я не говорю, что буду намерено уходить к женщинам. Но я и не могу сказать, что больше не буду в них нуждаться. Я буду стараться, очень буду. Но я двадцать семь лет думал, что мне нравятся только женщины. Точнее я вообще об этом не думал, так просто было, а теперь в моей жизни все перевернулось с ног на голову. И я готов меняться, но если ты всю жизнь все делал правой рукой, за день ты не научишься все делать левой. - В общем, ты в плюсе, как не крути... - Влад, это все, что я могу предложить сейчас, решать тебе, - устало выдохнул Валя. - Ладно, иди сюда, - я похлопал по дивану рядом с собой. Валя осторожно присел на край, словно боясь, что его сейчас сгонят. Притянув его к себе, я уткнулся во вкусно пахнущую макушку. - Горе ты мое луковое. И угораздило же меня в тебя влюбиться. Есть же нормальные парни, Антоша, например. - Не говори о нем, и не называй его так, - недовольно и немного капризно отозвался Валя. Я рассмеялся. - Знаешь, а давай, чтобы тебе легче было, перейдём на следующий этап - съедемся? - предложил я. - Переезжайте ко мне. Нет, лучше я к вам... Валя напрягся под моей рукой. - Нет, съезжаться мы точно не будем. Ни сейчас, ни потом, - он отстранился от меня. - В чем дело? - удивился я. - Все-таки баб таскать собираешься? - Да не в бабах дело! А в Лешке. - А он тут при чём? - совсем запутался я. - Думаешь, он будет против? - Уверен, нет. Не в нем самом дело. Ты забыл, в какой стране мы живем, и как тут относятся к таким, как мы? А ему в сад, в школу, в универ идти. Ты не подумал, что о нем говорить будут, если узнают, что его отец с другим мужиком живет? - Не обязательно же кричать об этом на каждом углу. Мы можем быть просто друзьями или дальними родственниками, - не согласился я. - Друзья, живущие вместе? - Валя поднял бровь и скептически посмотрел на меня. - Все равно кто-нибудь что-нибудь ляпнет, даже пускай в шутку, на уровне домыслов. Но потом это подхватят и раздуют до невероятных размеров, учитывая, что отношений с женщинами у нас не предполагается. А дети сейчас очень жестокие. Извини, Влад, но сын мне дороже всех любовников вместе взятых. В общем, я предложил, а ты думай, - развернулся и быстро ушёл сначала из гостиной, а потом и из квартиры. Вот и поговорили, промелькнуло у меня. *** Сегодняшний день выжал из меня все соки, сил не осталось ни на что. Выйдя из ванной, я упал на кровать и сразу же провалился в сон. Но около трех утра мой телефон разразился слишком громким в ночной тишине звонком. Звонил Валя. - Да, - хрипло ответил я, нащупав телефон около кровати. - Влад, - Валя звучал очень взволновано. - Тут у Леши к ночи температура поднялась и никак не спадает. Я дал ему «Нурофен», но ничего. Он хнычет и весь горячий. Я моментально проснулся. - Так, а Маргарите или в скорую ты звонил? - я встал с кровати, откинув простынь. - Нет. Я только тебе, я... - залепетал Валя. Я уже натягивал штаны. - Главное успокойся и звони в скорую, я сейчас приду. *** Скорая приехала быстро. Фельдшер сделал Леше укол, после которого он спокойно заснул, и сказал, что у малышей такое бывает, но надо следить за температурой, если к утру не спадёт, будут госпитализировать, может, что-то серьёзное. Проводив врача, Валя устало опустился рядом со мной на диван. Я притянул его к себе за талию, заставляя лечь на меня. В квартире теперь было тихо, а из света только небольшой ночник в углу. - Испугался? - спросил я, поглаживая его по голове. - Угу, - кивнул он и тут же усмехнулся: - Опять скажешь, что я эгоист и только о себе думаю? Как мне стало плохо, так сразу к тебе прибежал? - Не скажу. В такой ситуации любой бы испугался, правильно, что позвонил. - Влад, - Валя легонько боднул меня в грудь затылком, привлекая внимание. - Я хотел тебе это завтра сказать, точнее уже сегодня. Когда я вернулся от тебя, я встретил своего соседа. Помнишь, дядю Колю, совсем рядом который, его квартира ещё с моей угол образует? - Да-да, я понял. - Так вот, его то ли дочка к себе забирает, то ли он заново женится, я особо не вникал, но главное, что он продаёт свою квартиру. Спрашивал меня, как разместить объявление в интернете. И я подумал, давай купим ее? - Валя развернулся и сел на пятки, смотря мне в лицо. - Продадим твою и купим эту. Купим вместе, чтобы это была наша квартира. Пожалуйста. - Думаешь, о соседях шептаться не будут? - Может и будут, но к соседям явно меньше внимания будет. Давай, а? - он просительно на меня посмотрел, накрыв мою руку своей. - Давай. Давай купим эту квартиру, - согласился я. Эпилог Двадцать лет спустя - Как сбежала? - Леша стоял посреди коридора родильного отделения и удивленно хлопал глазами на медсестру, которая сообщила, что его девушка сбежала сразу после родов, даже не взглянув на ребёнка. - А я тебе говорил, - ехидненько заметил рядом Валя. - Но как... - Леша повернулся к нам и растеряно посмотрел. - Что мне теперь делать? - Что делать? Забирать дочку и растить. Я тебя как-то один вырастил. - Ты не был никогда один, с тобой всегда Влад был, - отрешенно ответил парень. - Пройдемте, заберём ребёнка, - медсестра увела Лешу в глубь отделения. - А ведь правда, - теперь задумчивым был Валя. - Ты с Лешкой всю его жизнь. Мы встретились, ему сколько было, месяц-два? - он повернулся ко мне. - А теперь уже почти двадцать один год, не Лешка, а Алексей уже, - он кивнул в сторону ушедшего сына. Я расплылся в глупой улыбке от осознания этого. Наши отношения с Валей развивались постепенно, день за днём. Квартира, купленная по соседству, очень этому способствовала. Налаживалась и наша сексуальная жизнь, медленно, не всегда гладко, но налаживалась. Валя, как и обещал, крепился, но раза два-три все же не сдержался и сбежал в объятья женщин доказывать свою «мужековость», а потом приходил с видом побитой собаки, просил прощения, изматывая и меня и себя. Сначала я бесился, но в какой-то момент мне это надоело, и после очередного Валиного загула, он застукал меня с Антоном мирно играющими в компьютерные игры, поглощающими пиццу и газировку и не волнующимися вообще ни о чем. Намёк Валя понял. В следующий раз, когда его накрыло, я застал его усердно пыхтящим в палисаднике перед домом высаживающим саженцы деревьев. В то время Валя знатно озеленил наш микрорайон. А вместе с мамочками в декрете и домохозяйками, которые шибко вдохновились его примером, и стали высаживать цветы, выиграли даже приз за самый зелёный двор. Таким образом мы заработали любовь всего дома и никто на нас косо не смотрел. А потом и надобность в деревьях отпала. Валя полностью принял свою новую сущность. Возможно, этому способствовало потепление отношений с его родителями. Поначалу они не хотели его принимать, говорили, что это несерьёзно, травма после смерти жены, это пройдёт. Но не проходило. С Валей они перестали общаться. Ну а Валя запретил им с внуком видеться, даже на день рождения приехать не разрешил. Так и жили в состоянии холодной войны. Первой оттаяла его мама. Отец до сих пор был недоволен, но с сыном общался и вслух своё недовольство не высказывал. А вот Светина мама положительно отнеслась ко мне, быстро приняла. Видимо, ей было приятно осознавать, что после смерти ее дочери Валя так и не сошёлся с другой женщиной. Потом и Леша подрос, забот с весельем у нас прибавилось раза в три. Валя иногда ревновал Лешу ко мне. Началось все с Лешиного первого слова. Он сидел у Вали на руках, сначала увлечённо грыз игрушку, а потом поднял голову и, смотря на отца, четко сказал: «Папа!». Валя было растрогался, но тут Леша отклонился назад ко мне и также сказал: «Папа!». Валя аж рот открыл от негодования. И пока он пытался втолковать ребёнку, что он его единственный и неповторимый папа, я ошеломленно опустился на диван. Я никогда не ждал, что услышу эти слова и даже не думал, что это может быть так приятно. Улыбка не сходила с моего лица весь день. Потом у нас начался детский сад. Воспитательница, из лучших побуждений, пыталась узнать у ребёнка, не грустно ли ему, что на восьмое марта все дети рисуют подарки мамам, а он бабушкам. На что Леша ответил, что на двадцать третье февраля он рисует аж два рисунка папам. Валя тогда рассказывал ей, опустив глаза в пол и чуть ли не ножкой шаркая, как тяжело одному воспитывать ребёнка и как нужна поддержка друзей. Воспитательница растрогалась и перестала обращать внимание на странности Леши. Вообще Валя очень хорошо освоил как использовать себе во благо свою печальную историю. А я, по мере того как Леша рос, неожиданно отметил, что в нем стали проявляться мои черты. От Вали он унаследовал только тёмные волосы и серые глаза, а вот черты лица походили немного на мои. Окончательно я в этом убедился, когда мы с Лешей вдвоём заезжали к моим родителям, а их соседка, тетя Тамара, увидела нас, всплеснула руками и запричитала, что и не знала, что я уже ребёнком обзавёлся, который к тому же был моей копией. Тогда я внимательно изучил фотографии, найденные у Вали и с удивлением обнаружил, что мы со Светой, действительно, чем-то схожи. Близнецами нас, конечно, не назвать, но нос, овал лица и разрез глаз были похожи. После этого открытия я, почти без зазрения совести, представлялся в учебных заведениях дядей с маминой стороны, который приехал помогать зятю с племянником. Это позволило мне беспрепятственно отводить Лешу в сад и забирать его, ездить с ним на экскурсии и приходить на утренники. Вале, может, и не нравилась эта ложь, но мне он ничего не говорил. В школе этот трюк тоже прошёл. Правда, в школе Леша снова подкинул Вале повод для ревности. Психолог проверяла логическое мышление детей и загадала им загадку: «Отец и сын попали в аварию, отец насмерть, а сын в больнице. Заходит в палату врач и говорит: это мой сын. Как такое может быть?». Все дети ответили, что врач - его мама, и только наш написал - у него просто два папы. В дневнике он принёс: « Ув. родители, у ребёнка проблемы с логикой, просьба разобраться». Ну а позже на первом курсе в дрова пьяного Лешу чуть более трезвые однокурсники ночью принесли домой и начали ломиться ко мне в дверь. На шум вышел Валя поинтересоваться, что происходит. Пацаны, еле сфокусировав на нем взгляд, ответили, что привели друга домой. Валя попытался забрать сына, парни перевели пьяный взгляд на меня и сказали: «А мы думали, вы Лехин батя». Валя тогда так бушевал, что даже забыл отругать Лешу за злоупотребление алкоголем. Так мы и жили - весело и задорно. Не знаю, догадывался ли Леша о природе наших с Валей отношений... Да хотя явно догадывался. Сложно было подумать что-то иное, когда Валя оставался на ночь у меня или, когда мы приходили все еще всклокоченные, с припухшими губами и засосами после секса, или резко отпрыгивали друг от друга, разорвав поцелуй и прекратив ласки, когда он заходил в комнату. Сам Леша мне даже пару раз намекал, что я мог бы переехать к его папе, а квартиру оставить ему для студенческой жизни. Вале не очень нравился образ жизни сына, с чем я был совсем не согласен, так как Леша успевал неплохо учиться, но и не забывал развлекаться. Парень он у нас вырос красивый. Мы его ещё и в спорт отдали. С Валей тогда спорили, в какой кружок его отвести. Валя настаивал на шахматах, так как это развивает умственные способности, и ещё от хулиганов можно доской отбиться. Я же решил, что это очень травмоопасный спорт - можно уснуть и напороться глазом на ферзя. В итоге мы сошлись на плавании. Милая мордашка и спортивная фигура сделали своё дело. Вокруг Леши всегда вилось много девчонок. Но потом в нашу жизнь вошла Катя. Леша влюбился, как... я даже не знаю, как кто. Он был готов кинуть мир к ее ногам, Катя благосклонно принимала ухаживания, и отвечала взаимностью. Только Катя оказалась типичной провинциальной девушкой, обладающей симпатичным личиком и более-менее ладной фигуркой, которая приехала покорять большой город и грезила о подиумах, глянцевых журналах и миллионах подписчиков в Инстаграме. Но произошло непредвиденное - Катя забеременела. Заявила она сразу, что в девятнадцать лет ей ребёнок не нужен, ее ждут европейские и американские модные дома, и пришла просить деньги на аборт. Будущие отец и дед были категорически против, девушке пришлось рожать. Леша все надеялся, что она образумится, подержит на руках дочку и кардинально изменит своё мнение. Но Катя не захотела даже посмотреть на ребёнка, а уехала, как только отошла от родов. И вот мы сейчас стояли в коридоре и ждали Лешу, который уже шёл обратно, аккуратно неся в руках большой ажурный конверт. Кажется, он даже не дышал. - Папа, возьми ее скорее. Валя шагнул ему навстречу, Леша быстро передал ему ребёнка. - Это же твоя доченька, чего ты шугаешься? - с укоризной посмотрел он на сына. - Я не шугаюсь, просто боюсь. Она такая крохотная, вдруг уроню или сожму сильно, - Леша любовно посмотрел на дочь. Я тоже заглянул в этот розовый кокон. В огромном кружевном конверте лежала крохотная девочка в белой вязаной шапочке. Я перевёл взгляд на Валю. Он смотрел на внучку и улыбался. За годы Валя не сильно изменился, разве что некогда чёрные волосы поседели, и в очках добавилось диоптрий. Но сейчас, смотря на ребёнка, он словно помолодел на несколько лет, сейчас он выглядел точно также как тогда, когда я увидел его в первый раз: молодым, красивым, неуклюже управляющим большой коляской. - Алексей? - раздался низкий бархатный голос. Мы все повернулись в сторону этого чарующего голоса. Его обладателем оказался высокий брюнет, облачённый в белый врачебный халат. - Да? - очнулся Леша. - Меня зовут Петр Владимирович Романов, я врач-педиатр, вы будете наблюдаться у меня. Мне рассказали про Вашу ситуацию, искренне сожалею, - он немного склонил голову вбок. - Да ладно, - отмахнулся Леша. - Я хотел Вам предложить пройти ко мне в кабинет, я расскажу основы ухода за ребёнком, дам рекомендации, график посещения врача и график прививок. - Да, конечно, пойдёмте, - засуетился Леша. - Пап, Влад, в машине подождёте? - Конечно, - кивнули мы. Леша ушёл за врачом, и когда они скрылись за углом, Валя больно ткнул меня локтем под ребра. - Ты на него пялился, старый пердун! - А ты что, ревнуешь? - игриво спросил я, приобняв его за поясницу. - Мне нравится, когда ты так делаешь, после всплесков ревности, от тебя можно ожидать чего-то интересного. Как тогда с Антошей... - Каким Антошей? - фыркнул Валя. - В нашем возрасте уже с Антоном Сергеевичем, - и пошёл в сторону выхода. Я придержал дверь, пропуская его с ребёнком, и сказал, немного поклонившись: - Не переживайте, Валентин Александрович, мое сердце Ваше навеки. Валя засмеялся. - А Вы, Владислав Ильич, дождались своего. - Чего? - Придётся нам съехаться, хоть я и говорил когда-то, что этого не будет. А вот придётся освободить жилплощадь сыну. - Я рад, - ткнулся ему в висок и прошептал я. - Пусть даже причиной этого стала эта кроха, - я кивнул на свёрток в его руках. - Она стала катализатором, но не причиной, - Валя отвёл взгляд, но я заметил, как его щека покраснела. - Лучше посмотри на нее ещё раз, - Валя вскинул взгляд на меня. - Посмотри, какую внучку нам Лешка заделал. - Она самая лучшая, - я посмотрел на спящую девочку с пухленькими щечками. - Блин, - Валя резко остановился. - А как мы будем девочку воспитывать? Мальчика-то я знаю, как вырастить, а девочку нет, - он растеряно захлопал глазами. - По старой схеме? Книжки, интернет, хорошая няня? - предложил я. - Ну да, - протянул Валя. Я быстро чмокнул его в щеку и приобнял за плечи: - Ну что, дед, учись плести косички. Конец