Чёрный закат янтарной грани

*** Как Солнце скрывается за тучами, Как и наступающее снова утро, Всё — пустая надежда. Сколько дней я обязана прожить в одиночестве, И сколько капель скатятся до подбородка. Больше не могу, кусаю губы… Но он всё льётся бесконечной стеной… Ladies' code — The Rain ***

      В её глазах отражалась вселенная… «Мы знаем, что в тягость тебе...»       Девушка с кровавыми волосами молчала. Её сознание было там, на небосводе, вместе с мириадами звёзд. «Но должна принять это.».       Она решила внять голосам в голове. — Что, если не хочу? «У нас нет выбора. Как и у тебя…» — Выбор есть всегда. — Тихий шёпот был едва слышен. — Та судьба… Я ведь не смогу… Я не такая сильная, — голос дрогнул. Боль накопилась внутри и скручивала душу. Всё разрывалось на части, душа, сознание — страшно, плохо и невыносимо холодно. «Нет, ты сможешь. Именно поэтому… Мы говорим с тобой. Только твоя душа смогла нас разбудить от древнего сна.» — Моя душа… Что за бред, я ведь даже не человек. Балаур подери, я никто! Не человек, не даэв, балаур, юн… Никто в этом мире. А у «никого» не может быть души. И столь сильной, чтобы суметь перенести то, что вы показываете… «Нет. Пусть пока у тебя нет имени. Пусть пока ты не понимаешь себя… Но поверь. Когда ты будешь одинока, когда глаза озарятся чёрным закатом цивилизации, тогда и только тогда… Мир переродится. Ведь он увидит твою янтарную грань.». — Одиночество? Вы… Вы покинете меня? «Ты когда-нибудь задумывалась, что такое одиночество? Люди часто говорят: „Я одинок и несчастен“. Но что это значит? Что у тебя нет друзей, семьи, знакомых… Тебя никто не понимает? Что ты — ничтожество для остальных? Люди по-разному придают значение. Но оно всё неверно. Разве люди бывают одиноки хоть когда-либо? Ведь даже в самый ужасный час у людей остаются… Они. У себя останешься ты.». — Но у меня нет «меня». «Есть. Просто пока не приняла своё „я“. Оно всегда с тобой, неотступно, словно тень, которая никогда не исчезнет, даже если направить свет. » — Получается, я сейчас одинока? «Нет. Ты лишь его не нашла. Но будь уверена. Как только найдёшь его, станешь погибелью мира. И одновременно — его спасением.» — О чём вы? Я не тринадцатое божество… «Тринадцатое божество — сказка для даэвов. Ты же — не миф и не фантазия. Ты — выкованная миром новая богиня. Новое поколение существ, о котором мечтала наша создательница. Понимаешь? Первопроходцам всегда тяжело. Но они умеют видеть в кромешной тьме дорогу. Там, где нет обоняния, они чуят опасность. Там, где нельзя дотронуться, они пройдут. Но для этого ты должна быть сильной. И пройти весь путь до конца.»       Красноволосая девушка с трудом открыла глаза. Сны ей не снились… И не знаешь, к добру или худу. Медовая вспомнила о встрече с учителем. Откинув белое полотно, она прошлёпала по дереву к окну. — Фух, ещё даже не полдень… — она выдохнула. — Ну, и где Эйр?       За окном красовался пейзаж Белуслана. Медовая уже который раз меняла место жительства. В последнее время её гложет какая-то непонятная печаль… Грусть… Что-то не даёт покоя. Часто тихо текли слёзы без причины. Разумом она не могла понять, что не так? Почему? Казалось, мысли потеряли связь с душой. Почему она её не чувствует? Что с ней? Почему душе так больно? Почему ей часто хочется плакать, хотя физическая боль отсутствует? *       Тихо закапали слёзы.       Медовая с удивлением потрогала лицо. Мокрые дорожки, солёный привкус на губах… Но ведь ей действительно не больно.       Заклинательница снова выглянула в окно.       Далёкий Элиос призрачно мерцал в глубине синего марева.       В глазах резко потемнело. ~~~~~       Тьма прошла также быстро, как и наступила. Медовая очутилась на полу около окна. Тени от света сдвинулись совсем немного. Значит, недолго была в отключке.       Мокрых дорожек слёз не было.       Внезапно, лишь успев охнуть, она очутилась в сфере из острых рубиновых копий. Они почти повторяли рельеф её тела, в некоторых местах даже чуть касаясь одежды. — Что за…?!       Боль пронзила ногу. Заклинательница зашипела и упала на клинки. Они врезались в кожу, мышцы…       Из ноги торчал маленький кусок клинка. Он распирал всё изнутри, причиняя невероятную боль.       Слёзы хлынули из глаз. Заклинательница чуть ли не взвыла.       Что за чертовщина?       Она рухнула всем телом на копья. Шрам разорвался целым фейерверком боли.       В алом, кровавом мареве…       Она увидела девочку.       Девочка держала в руках маленький кусочек тряпочки.       А перед малышкой полыхал огромный синий костёр. Оттуда слышались стоны и мольба на непонятном языке… Песок от огромных температур превращался в жидкое стекло… А люди, находившиеся в храме, сгорали заживо.       Внезапно огонь потух.       Девочка спряталась за почерневшую стену.       На песке материализовался человек.       На нём были белоснежные одеяния… Он казался божеством.       Без эмоций глянув на пепелище, он лишь развернулся и снова исчез.       Медовая успела рассмотреть девочку: испуганные глаза цвета золота, песочные волосы и бронзовая кожа… И зрачки, обрамлённые круговыми тёмными полосами.       Заклинательницу пронзила мысль: это что, её родственница?       Боль и клинья отступили резко.       Медовая упала на пол. Кровь лилась.       Но когда заклинательница с трудом встала на корточки и потрогала места ранений, то не почувствовала… Ничего.       Абсолютно.       Словно всё привиделось. «Только крови на полу слишком много для видения», — с усмешкой подумала девушка.       Схватившись за ногу, она почувствовала рану! Боясь упустить «улику», Мёд отдёрнула высокие чёрные гольфы и чуть не отключилась снова. Рана кровоточила и зарастала, впитывая ту же кровь, что и выплёскивала наружу. За несколько секунд большой порез затянулся, а спустя ещё пару — остался лишь кровавый след. Боль ещё была, но заклинательница была уверена, что и она исчезнет… Это слишком быстро для стандартной регенерации даэвов. Не использовался эфир, как у целителей… Казалось, будто это не магия.       Медовая вздрогнула, лёжа на кровати. Тяжело дыша, она приложила руку к ноге. Ничего. Даже под гольфами… Протирая заспанные глаза, медленно села. В голове крутился вихрь мыслей в попытке понять, что за чертовщина.       Асмодианка соскочила с тёплого матраса и одним щелчком пальцев одела себя в белое платье в рыжий горошек. Тонкая талия подвязывалась янтарной лентой. Стукнув один раз белым каблуком по деревянному полу, она взяла алый гримуар и вышла на улицу.       Как обычно, в Белуслане мела метель. С чудовищным ветром, сбивавшим с ног, с колкими ледяными снежинками. За пределами безопасной зоны не виднелся небосвод, а лишь бело-серое кружево снега.       Дорога до места встречи заняла не один час пешком. Метель в Белуслане не утихала, и Медовая была похожа на снеговика с красной головой. Сначала ей потребовалось добраться до крепости. Вдоволь намучившись с сугробами выше на пол роста, Медовая вызвала свиток и переместилась в тёплый Келькмарос. Без долгих предисловий она прыгнула в голубой круг, ведущий в Герху. Та оказалась ещё гостеприимней. Мягкое тепло и шелест волн обволокли восприятие асмодианки. Раскрыв крылья, девушка упорхнула далеко вниз на песочный берег. Волны медленно накатывали на камни. Тихий шёпот моря нравился девушке. Снующие крабы быстро пробегали рядом с даэвом. От скалистого высокого обрыва отбрасывалась тень на песок. Каблуки утопали в нём, так что девушка быстро расстегнула пряжки и осталась в одних кружевных, высоких носках. Ступни почувствовали холод и приятное покалывание от мельчайших частичек. Медовая медленно пошла. Взору открывался шикарный водопад с кучей брызг. Девушка вспомнила, что впервые обнаружив это место, залезла под водопад и ещё долго плескалась в небольшой выемке с водой около него. Небольшие скалистые выросты одеты в зелень, в которой пестрили цветы разного окраса. Прислушиваясь к пению далёких птиц, асмодианка шагала по песку к пещере.       Её встретили невысокие своды, толстые сталагмиты, тихая капель воды с потолка и… Учитель. Белая, мокрая рубашка прилипала к телу. — Ты пришла чуть раньше. — Как и вы.       Тонкие губы мужчины озарились лёгкой улыбкой. — Как и договорились, ты можешь спрашивать о мне и Ви, что хочешь. Постараюсь ответить на все вопросы. — Прямо здесь? — Место тихое… Не беспокойся, тут странные потоки эфира. Никто не заходит… Даже крабы с берега. — Хорошо. Тогда… Расскажи всю историю. С самого начала. ~~~~~ День назад, Морхейм ~~~~~ — Значит, это правда. — Именно.       Грамари и Эйр сидели на огромном листе под селением Оборотней. — А почему я видела тебя в… Манорне?       Эйр молчал. — Ладно, почему ты похож на Четвёртого Лорда? Ты… Я подумала, что ты и есть Бритра, но позже увидела… — Бритру, да. — Почему? — Это долгая история, Грамари. — У нас много времени.       Убийца сверкнул глазами-сапфирами. — Я не хочу рассказывать. Довольно неприятная история. — Эта история… Причина того, что ты похож на Бритру? — Я на Бритру? Он на меня похож, а не наоборот, — презрительно фыркнул убийца. — В плане? — Послушай внимательно, Грамари. Ты моя сестра. Больше тебе знать… Не надо. — Эйр, именно потому что не знала о силе, чуть не убила Мёд! — Кому врёшь, как будто не ты брыкалась в мою сторону волнами в Сигнии. — Нет, я про форму… Дракона. Получается, мы с тобой… Балауры? — Да.       Грамари вздохнула. — Поэтому ты за мной следил? — Не совсем. — Тогда почему? — Потому что тебя ненавидит Ра.       Грамари нахмурилась. — Ра? Не понимаю. — Альтер-эго Медовой. По известной только ей одной причине, Ра хочет убить тебя. И очень сильно. Удивлён, что до сих пор не сделала. Ведь в прошлый раз…       Убийца коротко вздохнул. — В общем, я пытался тебя защитить, а ты чуть не убила Медовую. — Я знаю, что виновата. — В глазах Грамари появились слёзы. — Ведь ты винишь меня в этих… Страшных ранах, да? — Мёд на тебя не злится, хотя надо. Так что отрабатываю за двоих. — А почему… ты злишься?       Эйр скептически выгнул бровь. — Серьёзно? Почему я злюсь? — Ну… Я не понимаю. — Да брось. — Нет, у меня была одна версия… — Грамари замялась. — Возможно, ты её защищаешь… Но зачем… Я смогла найти только одну причину: любовь. Но, вспомнив тебя, отринула такую мысль.       Лицо убийцы было непроницаемым. Грамари пыталась разглядеть в нём эмоции, отклик на слова… — Так и знала, что это лишь моя «розовая фантазия», — грустно улыбнулась чародейка. — Твоя «розовая фантазия» попала туда, куда надо.       Когда до Грамари дошёл смысл услышанного, она деревянно обернулась с выпученными глазами. — Мне ведь послышалось… — Нет. — Да не может быть…       Эйр молчал. — Не шути так со мной. — Грамари посерьёзнела. — Не шучу. — Я не верю, что ты искренне любишь эту чистую, добрую, лучистую, сияющую… — она перевела дыхание, — девушку. Она такая необычная и светлая, что я думаю, с твоим-то характером, ты мне врёшь. — Как раз из-за этого. — Он закрыл глаза.       Чародейка сидела на листе, обхватив колени. — Да бред! — Нет. Любовь у этой девчонки странная. Мёд не нужен любовник или партнёр… Друг ей нужен понимающий, но никак не пара. Хоть и понимаю, но всё равно. — Хочешь сказать, ты во.. френдзоне? — Грамари против воли ехидно улыбнулась. — Хочу сказать, что она любит, но по-своему. Совершенно. Я больше предмет обстановки в её жизни, чем… Не суть. Возвращаясь к нашей теме, Грамари… — Он стрельнул синими молниями в сидевшую рядом сестру. — Мне не нравится, откровенно говорю, твои связи с Кайсинелем. Все эти двенадцать божеств — никчёмные продажные мешки с костями, которые служат Айону, закрывая глаза на всё, что тот творит. — Он не такой… — Нет. — Он знает о моей силе и ничего, между прочим, мне не стало. — Кроме того, что ты чуть не убила Мёд. — Он в этом не виноват! — Конечно.       Грамари нахмурилась. — Я же не придираюсь, что у твой объект воздыхания пытается убить меня…       Эйр сердито выдохнул. — Я говорил про Медовую, а не Ра. — Да в чём разница? — Мёд мне нравится, а вот эту ведьму в платье из чёрных перьев руки чешутся сжечь. — Почему?       Молчание.       Грамари вздохнула. — Я должна скоро идти… Кстати, откуда Топаз и Медовая знакомы? И почему они похожи?       Убийца долго смотрел ей в глаза. — Если Медовая однажды захочет, то расскажет. Я же не буду. Это крайне личная для неё тема. — Она не расскажет. — Значит не судьба.       Грамари коротко выдохнула. Развернувшись на пятках, она раскрыла крылья и спланировала на лист, чтобы подняться наверх.       Эйр проводил её цепким взглядом.       Рядом тихо возникла фигура в песочно-белом плаще. — В чём дело? — Мне было видение.       Убийца заинтересованно обернулся. — И… Что ты видела на сей раз?       Гостья села на землю, подогнув ноги. — Насчёт Ра. — Что-то натворит? — Нет, это видение… Необычное. Ты рассказывал о Ра, как о проклятье мира. Но после того, что было уведено мною… Сомнения. — Расскажи.       Женщина качнула головой. — Мир. Я видела мир… Но не который сейчас. Странный. Непохожий. Словно искажение. И знаешь? В нём шла война. И ты шёл к Ра с полной готовностью умереть. Не знаю, почему и как, и зачем… Но ты шёл специально умереть. И дошёл. Ра убила тебя необычным клинком песочного цвета… — То есть, меня убьёт Ра? — безжизненно бросил убийца. — Не совсем. Такой клинок… Похожий… Я видела в далёком детстве, храме. Не знаю, для чего служил, но точно не для убийства. Вроде, для какого-то ритуала, связанного с кровью. Я ничего не знаю об этом, но это ещё не главное! Видение показало вторую картину. — Она сделала паузу. — Помнишь древо Веды? Прекрасная, тысячелетняя Верока. Так вот, Ра… Я увидела её смерть.       Эйр заинтересовался. — Она умерла от… Руки Айона. Но опять же, я не думаю, что полностью… «умерла». Знаешь, словно Айон разбил оболочку Ра, а душу не смог уничтожить. И на том месте, где погибло тело Ра, выросли каменные цветы. Алые, багровые… Словно из её крови, пролившейся на землю. И как только лепесток одного из цветов дотронулся до Айона, тот исчез. В небытие… Честно говоря, всё это выглядит до ужаса странно и непонятно. — А как ты узнала Айона? — Эйр, я ж его видела. Это он сжёг мой храм... — печально вздохнула она. — Пусть тогда была ребёнком, но навсегда запомнила его. И насчёт древа. Третьей картиной, мимолётной, я увидела иное огромное древо. Чёрный ствол, золотые листья и багровые прожилки… Его объяла тьма. Кровавые клинки его терзали и уничтожали.       Убийца прислонился к скале. — Ну и… — Да, поэтому сказала, что странное, — бросила гостья. — Дело в том, что недавно Медовая сказала про какое-то… Дерево. — задумчиво произнёс Эйр. — Если дословно, то «Однажды мир увидит опавшие листья заражённого древа» ну или что-то в этом духе. Но клинки из крови — практически символ Ра. — Ничего не понятно, — констатировала женщина. — Именно, — устало подтвердил Эйр. — Кстати, тебе передавал привет наш большой общий друг.       Убийца отнял руку от головы. — Большой… Не хочешь ли сказать… — Ага. Он! — Великая Мать… — хоть Эйр и отвернулся, но гостья увидела, как он хлопнул ладонью по лицу. — Его стоило спасать ради того, чтобы самим придушить. — Сейчас ты его напомнил. Но к нему не пойдёшь, а, прохвост? Какого балаура мешаешь? Нет бы выпустить. — Выпущу из тени, и что будет? — раздражённо спросил он. — Он не я и не сможет контролировать себя, как… — Да-да, но ты совсем его задержал, не кажется? — Нет.       Гостья ничего не ответила, но Эйр чувствовал ветер будущей грозы и грома тирады. — Эйр. Сейчас очень… Необычное время. И знаешь. Кажется, лишь Ра знает, что происходит. Может быть потому, что руководит всеми действиями из-за кулис, а может… Просто осведомлена. Скорее всего это не первая параллель с таким исходом событий, так что понимай. Если внезапно она тебе что-то расскажет, то доверяй. Возможно, только её слова остаются истиной. — Бастет, я её убить пытаюсь, а ты предлагаешь слушать и доверять. — Плевать хотела на твои с ней разборки, но балаур тебя дери, это очень важно!       Гостья встала и недовольно зыркнув, превратилась в песок и развеялась ветром.       Убийца недовольно поднялся. Время покажет, кто был прав.