Beware

       Мне не снилось снов. Я провалился в сон как в тёмную яму, даже не сразу поняв, когда наступило утро. Первое, что я сделал, когда открыл глаза, это коснулся второй половины кровати в страхе, что она окажется пустой, как каждое утро. Разбойник ещё спал, пуская слюни на подушку. Поскольку ночью было холодно из-за открытого окна, он подобрал мою толстовку и спал в ней, в то время как я укрылся всеми одеялами, что были дома. Я закрыл окно и оделся. Случайно задев взглядом зеркало в комнате, я замечаю, что моя шея выглядит как у самоубийцы в петле. Её украшает гирлянда фиолетовых засосов, которые вместе с приятными воспоминаниями вызывают опасения, что эту картину станут обсуждать все мои знакомые из университета. Я трогаю пальцами шею, и сразу покрываюсь мурашками.        Грейс ещё спит, как и спит вся улица. Наверное, я проснулся слишком рано, поэтому направился в душ. Всё, о чём я мог думать, - это была сегодняшняя ночь. Я не думал об университете, или о уехавшей Зоуи, или о пропавшем Кори. Я даже совершенно забыл, что скоро приезжают наши с Грейс родители, чтобы проверить как мы здесь уживаемся. Я улыбался как дурак, постоянно прикасаясь к шее, обожженной приятными воспоминаниями. Часть меня, которая пару часов назад обижалась на Разбойника, была уничтожена второй частью, которая уверила меня в том, что Разбойник доверяет мне. Это поднимало мне настроение и щекотало живот. Холодный ветер из коридора быстро прочистил мне мозги после горячего душа, и я с удивлением заметил, что дверь в спальню приоткрыта, хотя я помнил, что закрыл её за собой. Прокравшись в комнату, я увидел Грейс, которая долго не сводила глаз с Разбойника. Парень уже чесал глаза, слепо щурясь на неё. - Я…ты…завтракать. Завтракать будешь?- выдала она, заикаясь, когда моё появление довершило её картину в голове. Разбойник не понимает вопроса и убирает помятые за ночь кудри с глаз. - Пожалуй,- хрипло сказал он.       Я отчего-то чувствую себя виноватым, и мне хочется сказать Грейс знаменитое «Это не то, о чём ты подумала», но врать ей было бесполезно, да и подходящей лжи у меня не находилось. Я грустно смотрю ей в глаза, пока холодный воздух обжигает мокрую майку, а потом она вздыхает и задерживает на мне взгляд. В глазах Грейс я читаю огромное удивление, которое мешало ей пошутить. Я знаю, что через пару часов она будет без отбоя подкалывать меня, поэтому я пытаюсь радоваться, что она не делает этого сейчас. Грейс вышла из комнаты с немым вопросом на губах «Это то, о чём я думаю?».       Когда она уходит, я сажусь на край кровати, наблюдая за пробуждением Разбойника, который выглядит очень злым и раздражённым. Он потягивается и шарит руками по тумбочке, ища мой телефон. Парень бубнит что-то в роде «Слишком рано», но всё равно неохотно заставляет себя проснуться. Его мутный взгляд быстро скользит сначала по моей мокрой футболке, потом брезгливо морщится от моей улыбки. Я даже ничего не говорю, зная, что любое моё слово выведет его из себя до конца вечера. - Что?- спрашивает он, когда я сижу и смотрю на него как невеста на жениха.- Я не твой парень теперь,- отвечает он, встаёт с кровати и, приплясывая, надевает джинсы. Парень выворачивает карманы в поисках чего-то и задумчиво кусает губу. - Если ты ещё помнишь, я до сих пор не знаю сколько тебе лет,- отвечаю я, доставая из шкафа свитшот. - Двадцать,- спокойно отвечает он, продолжая метаться по комнате. - Правда? - Самая настоящая,- Разбойник поднимает с пола куртку, которая вчера отлетела куда-то в угол, и достаёт из неё пачку сигарет. Парень закуривает и снова ложится на кровать, уткнувшись в телефон. Ну да, наш дом и так благодаря Грейс превратился в курилку. Я надеваю на мокрую футболку свитшот и лохмачу волосы, стараясь их как-то уложить. - Теперь я понял, почему ты приходишь только по ночам,- отвечаю я, вспоминая, что утром всегда заставал его в плохом расположении духа. - Нет, я всегда такой,- говорит Разбойник, откладывая телефон с отвращённым выражением лица. Он скрещивает руки и стряхивает пепел мне на ковёр. Ну да, наши гости ведь всегда так делают. - Сучкой себя возомнил?- спрашиваю я, наблюдая за этим зрелищем. - Я всегда такой. Говорю же, ты плохо знаешь меня. - Я про сигарету. Я тебя не выпущу отсюда, пока с ковра не слижешь,- усмехаюсь я и сажусь на кровать. - Ты меня не заставишь,- говорит он, глубоко затягиваясь. - Ты, видимо, тоже не так хорошо знаешь меня. - О тебе я, как раз, знаю очень много,- сказал Разбойник, слегка улыбнувшись. Он тушит окурок о мою тумбочку и ловит мой надзирательный взгляд. Его глаза постепенно становятся печальнее, и я вижу это, потому что внимательно смотрю в них. Он прокашливается в рукав толстовки, смотрит на мои губы и шею, из-за чего мне хочется их закрыть рукой. Глаза этого парня всегда говорили больше, чем он сам. - Трой,- говорит он, протягивая руку. Разбойник сам косится на неё, как будто не верил, что это его рука.- Меня зовут Трой,- повторяет он. И, наконец, это слово, которое крутилось у меня на языке столько дней, я вспоминаю его, услышав впервые. Я продолжаю смотреть ему в глаза, убеждаясь, что на этот раз он не врёт, и не вижу в них усмешки или сарказма. Они полны боли, как будто он ненавидел своё имя. Я игнорирую его руку и невесомо целую его в губы, ускоряя ритм сердца. Губы со вкусом всех цветов и фруктов. - Коннор,- отвечаю я, улыбаясь.- Рад знакомству. Моя улыбка никак не влияет на его эмоции. После этого должна была упасть гора с плеч, но он всё равно был слишком серьёзен. Я только вижу, как он напрягается, и, возможно, уже жалеет, что представился. Поэтому я удивился, когда он обнял меня. - Скажешь кому-то – больше никогда меня не увидишь,- говорит он мне в плечо. Его голос звучит надрывно, словно он сказал мне не своё имя, а тайну смерти знаменитого фокусника. - Не скажу,- отвечаю я, поглаживая его по спине.

***

       Завтрак на кухне больше похож на встречу матери с сыном в тюрьме. Мы не можем обсудить то, что было ночью, но и говорить о чём-то непринуждённом тоже не можем, потому что все наши мысли заняты только одним. Грейс медленно пережёвывает овсянку и кидает взгляды по очереди то на меня, то на Разбойника, которому больше всех плевать на происходящее. Он только замечает нашу перепалку глазами с Грейс и хмыкает, уплетая завтрак. Я уже знаю, что, как только он уйдёт, я непременно поделюсь с Грейс всем, потому что она заслуживала знать всё, пусть и странно рассказывать ей о своих отношениях с парнем. Очень странно.       Разбойник доедает сэндвич и собирается встать, обдумывая, как можно прервать эту тишину не выставить себя чудаковатым. Я ещё не привык, что знаю его имя, и каждый раз, когда хочу упомянуть его, мне кажется, что Разбойник сейчас уйдёт, и я больше никогда его не увижу. Можно ли рассказать его Грейс? Пусть это будет тайной. Трой поправляет мою толстовку и задерживает на нас взгляд, а потом уходит в комнату. Грейс тут же расплывается в улыбке и сдерживает смешки, прикрыв губы ладонью. - Что?- спрашиваю я, удивляясь её переменам. - Вы…серьёзно, что ли? Наверное, я краснею, поэтому опускаю глаза в тарелку, но не отвечаю Грейс. Она тянется через стол ко мне и поднимает мою голову, проводя рукой по шее. - В универе будет что обсудить сегодня,- продолжает улыбаться она.- Об этом знаю только я, да? - Грейс, твою мать, если ты хоть кому-то… - Тшшш, успокойся, Кон,- перебивает она меня и очень вовремя, потому что мне было ужасно видеть картину тычащих пальцами в меня людей. Грейс встаёт из-за стола и треплет меня по волосам, как щенка, а я лишь стискиваю зубы, представляя, как про меня шепчутся одногруппники. Им всегда чужие несчастья и интрижки были интереснее собственных.        Она моет посуду, стреляя в меня глазками. Я не выдерживаю и оставляю завтрак не законченным. Мне итак за всё утро и куска в горло не лезло. Зайдя в комнату, я вижу, что Трой одной ногой уже на улице, а из окна в комнату снова врывается ветер. Он замечает меня и замирает, будто я поймал вора с поличным. Мои мысли сразу превращаются в торнадо, мне хочется спросить куда он идёт, почему убегает, когда мы увидимся, но я только смотрю на него, стараясь открыть рот и сказать хоть что-нибудь. Парень переводит взгляд на улицу и на меня, как будто колеблется, но потом слегка улыбается мне и продолжает лезть в окно. Оказавшись на улице, Трой смотрит на меня через стекло, потом разворачивается к дороге и уходит прочь. Зато на тумбочке лежит конфетка.

***

       Грейс напоминает вулкан, извергающий подкалывания и насмешки на одну тему, и не было похоже, что этот вулкан когда-то потухнет. Куда бы я ни шёл, что бы ни делал, Грейс находила во всём гейскую тематику, поэтому я умолял Зоуи поскорее возвращаться. При таких условиях, Грейс всё равно молчала ей о моей тайне, хотя я знал, что вот-вот Зоуи всё поймёт. Даже дома я порой ходил в шарфе, чтобы Грейс не напоминала мне лишний раз о засосах и о том, кто их оставил. В университете люди шептались, что мы с Грейс очень страстные и тайные любовники, а догадки соседей по поводу того, что мы пара, только подтверждались. Преподаватели бросали угля в огонь, каждый раз говоря что-то в роде «Как ты, Франта, умудряешься делать столько всего сразу? И учиться, и ночами не спать?», а когда я что-то забывал делать, это звучало так: «Забыл? Я думаю, вы просто слишком углубились в изучение анатомии, а не экономики». Моя шея стала предметом смеха, но я надеялся и ждал часа, когда всё это прекратится. Через неделю от засосов почти не осталось следов, но это не повлияло на мою популярность в школе и уменьшение смешков. Не знаю, была ли это выгода, но количество моих поклонниц возросло так же, как и рейтинг обсуждаемости. Как по мне, то это было слишком глупо сплетничать о каких-то узорах на чужой шее. Зоуи так же успела лицезреть мои улики соития, но особо не стала обсуждать это, только подмигивала. В тот вечер, когда она приехала, от неё не было отбоя, её переполняли эмоции от поездки в Англию к своему парню Алфи. Зоуи в тот же вечер показала нам видео, которые там наснимала, а мы порадовались её успеху на YouTube, потому что её просмотры росли так же быстро, как моя популярность в университете. После приезда Зоуи, Грейс остыла в плане шуток на тему Троя, поэтому я мог выдохнуть.        Я был очень напряжён из-за того, что даже в учебное время не мог выбросить Троя из головы. Его имя постоянно звучало в моей голове, оно было на полях учебников, на партах, в книгах, в уголках закладок. Это сочетание букв звучало у меня в голове его голосом, от которого все мысли о маркетинге или финансах тут же испарялись, как туман после первых лучей рассвета. Я не мог никому рассказать эту великую тайну его имени, и мне казалось, что если бы кто-нибудь прервёт моё задумчивое молчание, я тут же выпалю его имя. Я стал рассеянным и, возможно, молчаливым, поэтому часто врезался в людей в толпе, или не замечал перед собой столбы с деревьями. Где мог бы сейчас быть Кори? Мысль об их близости вызывала во мне агрессию, и я запирался в комнате, подавливая её пивом и учебником по менеджменту. Наверняка, они были вместе, потому что в прошлый раз они целовались так, как будто делали это каждое утро, день и вечер. Временами я думал, что последний раз Трой пришёл только потому, что они с Кори сильно повздорили, а я был тем, кого Трой мог легко получить, чтобы забыться. Ну, знаете, человеком, которого можно использовать, а потом слинять обратно к другому. Эти мысли разбивали мне сердце из-за того, что они казались слишком вероятными и правдоподобными. В таком трясучем состоянии я держусь до конца недели, уже стирая ластиком все его имена из всех учебников и книг. Неделя выдалась особенно тяжёлой, потому что все вокруг напоминали мне о Разбойнике, о котором я так усердно пытался не думать. Я знал, что он был далеко, и, скорее всего, не один. И знал, что я не был первой мыслью в его голове по утрам. Да и в остальное время я вряд ли занимал какое-то место у него в голове. В выходные приехали родственники, ради приезда которых мы с Грейс выбросили все остатки наших весёлых ночей и перепрятали весь алкоголь. Наш дом выглядел как тогда, когда мы впервые в него въехали, поэтому мы получили похвалу за то, что содержим дом в порядке. Я с ужасом осознал, что когда-то буду должен поговорить с родителями о переменах в моей ориентации, но точно не сегодня, не через месяц, и, возможно, не через два. Это был довольно тихий семейный ужин, за которым мы делились успехами в нашей учёбе или делами в Миннесоте, где октябрь наступил гораздо раньше, чем здесь. Родители ожидали, что увидят нас состоящих в отношениях и счастливых, но я сослался на то, что у меня нет времени на это. Хотя последнюю неделю мои оценки снизились до четвёрок. Трой занимал слишком много моего времени, из которого я немного мог отнять для учёбы. Трой.