К одной цели

Бэкхён имел абсолютно безжалостную привычку заваливаться к лучшему другу в подходящее и неподходящее время и требовать к себе царского внимания, могли его удостоить им или нет. – Какого чёрта, Бэкхён? – возмутился Чондэ, едва успев прикрыть срам полотенцем – он только вышел из душа. – Ой, да чего я там не видел? – отмахнулся Бэк и с разбегу прыгнул на жалобно скрипнувшую кровать. Чондэ уподобился кровати – жалобно скрипнул зубами, наскоро прикрывая полотенцем голый зад. – И вообще, двери надо закрывать, если не хочешь нежданных гостей. – Ты, может, и видел там всё, но не у меня. И мне стрёмно. Я, в отличие от тебя, по девочкам, – раздражённо буркнул Чондэ и принялся под издевательски изучающим взглядом Бэкхёна искать в куче вещей на стуле майку и шорты. – И от тебя не спрячешься, ты и сам это прекрасно знаешь... Бэкхён когда-то был убеждён, что даже из заядлого «гетераста» Чондэ можно было вылепить сладкого гея. И он до сих пор не желал оставлять своих гениальных голубых идей. Чондэ стоял на своём, как Великая Китайская стена, и периодически подтверждал свои намерения спать исключительно с прекрасным полом. Когда Чондэ наконец нашел хоть что-то подходящее и сменил почти ничего не скрывающее полотенце на одежду, Бэк уже успел заскучать в рассматривании тощих и волосатых ляжек друга. – Тебе бы эпиляцию сделать... что ли, – ещё раз оценивающе окинув взглядом ноги напротив. Чондэ мгновенно залился краской под звонкий смех Бэкхёна и накрыл ноги злосчастным мокрым полотенцем, неуклюже плюхнувшись на стул. – Рассказывай цель визита или выметайся. Чондэ сверкнул недобрым взглядом, чем вызвал новые кривляния – Бэк надул губы и сделал вид, что обиделся. На секунду. Потом правда быстро пришёл в обычное состояние – открыл рот, и Чондэ едва не умер от такого потока информации. – Он высокий. Очень высокий, прямо как башня Намсан. Уши торчат, глаза на выкате, губы, ммм... Знаешь, как хочется их попробовать. Он баскетболом занимается. Так себе, правда, с Крисом и рядом не стоял. Но с Крисом вообще никто рядом не стоял – мудак тот ещё. За всеми юбками без разбору волочется, кобелина. А этот... Господи, Чондэ, ты бы видел его руки, он ими... ух... наверное, двоих поднимет. Таких, как ты, вообще троих, наверно. И глаза, красивые такие, большие, тёплые-тёплые. Ноги длиннющие в форме колеса, и задницы совсем нет, но джинсы в обтяжку носит – красиво смотрится. Боже, хочу! Чондэ, я влюбился... – Может, ты просто трахаться хочешь? – скептически прищурился друг. Бэкхён фыркнул на подобное заявление и вновь надулся. Теперь уже взаправду. – Хотя странно хотеть секса с ушастым и кривоногим недобаскетболистом. Тогда да – влюбился. Бэкхён ещё больше скривился и, упав лицом в подушку, приглушённо простонал от несправедливости этого мира и, в частности, несправедливости Чондэ к его любви всей жизни. – И где ты откопал это Чудо Света? – решил всё же вывести из самобичевания Бэкхёна. – Где-где, на последней университетской игре. Крис же приглашал, – донеслось из подушки. – Что мне делать, Чондэ? – заревел белугой Бэк. – Ещё одно Чудо Света, блин, – прыснул Чондэ и тут же поймал презрительный взгляд поверх подушки. – Когда тебя раньше волновало, как заполучить парня в постель? – Это не то... Раньше было всё равно, с кем. Не один, так другой. Я хочу именно его. – Попробуй обычным способом, которым ты всегда соблазняешь всех. В наведении лоска тебе нет соперников, – хохотнул вновь Чондэ. – А если он не гей? – едва не зарыдал снова Бэкхён. – Тогда тебе не светит. – Совсем? – Если я скажу «чуточку», тебе легче, что ли, станет? Натуралы на геев не ведутся, я когда-нибудь поддавался на твои провокации? – Ты просто неправильный гей, – буркнул Бэк и поймал головой мокрое полотенце. – Фу, Чондэ, отвратительно! Через пару секунд его с силой подняли и ещё через минуту потасовки вытолкали за дверь. – Иди охмуряй свою ушастую баскетбольную дылду! – громко послышалось из-за двери. Бэкхён весь залился краской, оказавшись в коридоре университетской общаги. Совсем пунцовым Бэкхён стал, оглянувшись вокруг и увидев за своей спиной вставшего как вкопанный Пак Чанёля. Того самого кривоногого и ушастого недобаскетболиста с выпученными от неожиданности глазами. Бэкхён покраснел, потом побледнел, всё ещё таращась на Чанёля, как мышь на слона, потом ойкнул, пискнул и ретировался с этажа куда подальше. – Вот позорище-то... Бэкхён предавался унынию довольно долго – целых два дня. После чего таки решил последовать совету Чондэ и попробовать соблазнить Чанёля обычным способом. Обтягивающие бёдра джинсы, новая кофточка со стразами и красивым рисунком, широкая и не по фигуре, белые кеды, несколько браслетов на руке, колечко и тонкая цепочка на шее. Стрелки, подчёркивающие выразительность глаз, пушистые от туши ресницы, бальзам для губ, делающий эти самые губы желанными, показывая их влажность и розоватость. Чондэ всегда говорил, что это пошло, но Бэкхён никогда его не слушал – что бы Чондэ понимал, он же неправильный гей. Бэкхён решил действовать напролом и узнать, в какой комнате живёт Пак Чанёль, ведь на чужой территории при неожиданном появлении сбить с толку намного легче. А для того, чтобы узнать, где тот живёт, нужно было всего лишь окучить старосту общежития. И задача эта была проще простого – Бэкхён старосту знал и даже ему нравился. Однако спать с ним Бэкхён не рискнул в своё время, здраво рассудив, что с этим человеком лучше не портить отношения одноразовым сексом. – Какие люди, – появилась в дверном проёме рыжеволосая макушка. Минсок, казалось, то ли спал, то ли трахался. Одно из двух. И судя по тому, что дверь полностью он открыть не потрудился, второй вариант был более вероятен. – Что тебя привело? Если ты пришёл жаловаться по поводу закрытия общежития на ночь, то я здесь никакой власти не имею. Так что свидания свои планируй либо до двенадцати ночи, либо уже до семи утра. Ничем помочь не могу. Хитрая и продажная лисица. Бэкхён вполне себе чётко давно уяснил, что за торт или бутылку чего-нибудь более элитного, чем соджу или пиво, Минсок мог договориться даже с Сатаной, что говорить о службе безопасности университетского общежития. Но Бэкхёна сейчас мало интересовали данные нововведения. – Где живёт Пак Чанёль? Не услышать, как за спиной Ким Минсока что-то брякнуло и грохнуло, мог только абсолютно глухой. Бэкхён таковым не был и прекрасно слышал весь этот грохот и тихое нецензурное словечко. Большого труда ему стоило не показаться любопытным до чужих грохотов. Минсок отшутился, наплёл про бабушкины гостинцы, которые складывать было некуда, вот и падали со всех полок, выдал Бэкхёну номер комнаты Чанёля и захлопнул дверь перед самым его носом. – Что-то тут нечисто, – прищурился Бэк и решил подождать развязки в коридоре. Ждать пришлось недолго. Минут через десять дверь снова распахнулась, и из комнаты старосты общежития вывалился взъерошенный и взмыленный Чанёль. Вывалился и тут же лоб в лоб столкнулся с Бэкхёном. А тот готов был испепелить его взглядом. Стоя в полуметре от Чанёля, Бэкхён едва слышно скрипнул зубами и, усмехнувшись, оттолкнулся от стены и молча направился к лестнице. Поверить в слова Чондэ теперь было легко и просто. Бэкхён больше не хотел Чанёля и, наверное, действительно просто хотел трахаться. Однако упадническое настроение не заставило себя долго ждать снова. Чондэ приходил к нему три дня подряд и пытался хоть как-то расшевелить, но Бэк не поддавался. Всё, чего ему хотелось, – спать и никого не видеть. Чондэ же портил ему сон, да и второй пункт также рубил на корню. А ещё насильно кормил, потому как есть Бэкхён отказывался напрочь. На четвёртый день Бэкхёна снова разбудил стук в дверь, и он по обыкновению ещё сильнее закутался в одеяло, зная, что дверь открыта и Чондэ зайдёт сам. Однако стук повторился, и Бэк нехотя поплёлся встречать нежданного гостя, на ходу подтягивая сползшие спортивные бриджи и одёргивая задравшуюся майку. На пороге стоял не кто иной, как Пак Чанёль собственной персоной. Они обменялись удивлёнными взглядами, и Чанёль без приглашения переступил порог, закрывая за собой дверь. Бэкхён не успел сделать шаг назад, когда Чанёль скинул на пол рюкзак и шагнул к нему, притягивая за пояс и касаясь его губ своими. Наверное, Бэкхён всё ещё хотел не просто трахаться, а трахаться с Чанёлем... Потому как не оттолкнул наглого нежданного гостя, а притянул ближе, обвивая его шею руками и становясь на носочки. В конце концов, будь что будет, а сейчас – Чанёль. Чанёль всё понял правильно и без слов, подхватил Бэкхёна под бёдра и двинулся вглубь комнаты, целуя чувственно, глубоко, страстно. Они наткнулись по дороге на стол, но Чанёль упорно искал кровать, Бэкхён даже успел оценить такую своеобразную заботу и легонько куснул Чанёля за нижнюю губу в нетерпении, сильнее распаляя его. Они свалились на кровать вместе, скинув на пол одеяло, и Бэкхён тут же почувствовал холодные ладони под майкой, ласкающие его живот, бока, грудь. И ему захотелось ещё. Наверное, Бэкхён был каким-то совсем неправильным, плавящимся от ледяных прикосновений и просящим ещё. Ещё и ещё прикосновений больших холодных ладоней к разгорячённому после сна телу. Бэкхён свалил Чанёля на кровать, чтобы поменяться местами, и удобно оседлал его бёдра, почувствовав тут же на своих его ладони. Вздохи между поцелуями, нетерпеливое мычание, губами по коже, вниз, ещё ниже, отмечая каждую расстёгнутую пуговицу рубашки, руками по гладкой и горячей коже. Бэкхён дёрнул пуговицу на джинсах и вжикнул молнией. Накрыл рукой полувозбуждённый член и легонько сжал через ткань белья. Воздух вокруг начал накаляться неимоверно быстро. Бэкхён вернулся к поцелуям, навалившись на Чанёля и позволив теперь ему немного поизучать себя на ощупь. Зарылся пальцами в его взлохмаченные шоколадные волосы и с новой страстью отдался поцелуям, вжавшись на мгновение своими бёдрами в пах Чанёля. Тот приглушённо замычал и жёстко отстранил его, рыкнув и припав губами к шее, а затем и к ключицам. Чанёль держал его уверенно за пояс и то одной, то другой ладонью водил по спине вдоль позвоночника, вызывая у Бэкхёна табуны мурашек и заставляя его член откликаться даже на самые малые манипуляции. – Хочу тебя… Пожалуйста… – прерывисто и почти задыхаясь попросил Бэкхён сбитым шёпотом над ухом Чанёлю, с усилием толкаясь в сжимающую его член сквозь два слоя ткани ладонь. – Не мучай… Бэкхён закусил до боли губу и зажмурился, когда эта самая ладонь переместилась на спину и ловко проникла под бриджи и бельё сразу, проводя пальцами по ложбинке меж ягодиц. Выгнулся в спине и почувствовал, как вторая рука лёгонько задирает футболку, приятно щекочущую тело, чтобы полные губы могли коснуться твёрдой тёмной вершинки с одновременным проникновением в него одного пальца всего лишь на длину фаланги. Они оба всё ещё были одеты, но несмотря на это Бэкхён чувствовал себя нагим, и это заводило ещё больше, заставляло мозг взрываться от эротических картин в голове, представлять в деталях тело Чанёля и сам процесс, представлять то, что он не мог видеть, и то, как, наверное, красиво они выглядят со стороны: растрёпанный большой Пак Чанёль в расстёгнутой ярко-красной клетчатой рубашке и с чуть приспущенными джинсами и хрупкий Бён Бэкхён в его медвежьих объятиях с запутанными в его волосах пальцами, отдающийся целиком и полностью во власть томного поцелуя, с прикрытыми веками, под которыми искрят красками все их ощущения, чувства и эмоции. Бэкхён мягко утянул Чанёля за собой, заставляя нависнуть сверху и одёрнул рубашку с его плеча, оголяя кожу и касаясь её губами. И поднятая почти полностью футболка полетела на пол вместе с рубашкой, а джинсы и бриджи в какой-то момент скомкались где-то в углу кровати. Чанёль касался покрасневшими от частых и несдержанных поцелуев губами напряжённых сосков, рёбер с бледной кожей, вёл ладонями по бокам и чуть видневшемуся животику, легонько кусая возле пупка и чуть ниже – возле резинки нижнего белья. Сдвинув её чуть ниже, приоткрыв лишь головку, он коснулся губами уздечки и провёл влажным языком между губами и чуть выше, нащупывая кончиком языка впадинку и слушая несдержанный и звонкий стон, чувствуя под ладонями распалённое и выгибающееся тело, ощущая, как Бэкхён подаётся бёдрами вверх, лишь бы продлить ласку, лишь бы не прекращать и не останавливаться. Избавиться от нижнего белья, притянуть ближе и податься навстречу, позволяя проникнуть сначала влажным пальцам, а затем заполнить себя тугим и томным толчком до краёв, до срывающегося на хриплые стоны голоса и до полос на спине Чанёля, обхватывая его ногами и притягивая ещё ближе, стараясь стать одним целым. Стараясь достигнуть абсолютной близости и никогда больше не отпускать. Чтобы больше не жалеть о молчании и о том, что эти самые глаза смотрят куда угодно, но не на него. И, наверное, чувствуя так глубоко в себе Чанёля, сжимая его внутри, Бэкхёну всё равно было его недостаточно. Его было мало, катастрофически мало. Надо было больше, Бэкхёну нужен был Чанёль целиком в себе, один, как целый единственный мир. Наверное, Бэкхён всё же влюбился… – Люблю тебя, – на выдохе. Какая глупая фраза. Наверное, она возглавляла рейтинг самых идиотских фраз после первого – и не только – секса, но Бэкхёну было плевать, ему было хорошо. Так хорошо, что он любил весь этот непознанный мир, полный мудаков обоих полов, лёжа на плече Пак Чанёля и перебирая его пальцы на руке своими. Чанёль обнимал его за пояс другой рукой, стараясь хоть как-то согреть, потому что до одеяла было тянуться лень. – Я тебя заметил тогда, на матче. Твою ярко-фиолетовую кофту и дурацкую шутовскую шапку с бубенчиками просто невозможно было не заметить, – усмехнулся Чанёль и высвободил вторую руку, чтобы крепче Бэкхёна обнять, теперь уже двумя руками. – Узнал у Криса, что ты тоже живёшь в общежитии, но когда шёл к Минсоку, услышал грохот, а потом тебя, взъерошенного, выставил за дверь парень в мокрой футболке. Я тогда не знал, кто это, зато узнал у Минсока номер твоей комнаты и даже то, что у тебя нет соседа. Мучился два дня, думая, мог ли тот парень быть твоей второй половиной или нет, а когда думать устал, пошёл опять же к Минсоку. Повезло – Минсок знал, кто такой Ким Чондэ и что твоим парнем он по определению быть не мог. Тогда же ты заходил к нему, чтобы спросить, где живу я. Я тогда спросил у него, есть ли у меня шанс, на что увидел закатывающиеся глаза. Он не выдержал моих метаний, отлупил подушкой и выставил за дверь. Собственно, в каком виде я был выпнут в коридор, ты и так знаешь. Мне было безумно стыдно. Я долго думал и взвешивал, когда мне всё же попробовать, потому что я понимал: ты сложил дважды два в голове точно так же, как это сделал я двумя днями до этого. Да ещё и Минсок предупредил насчёт твоего нрава… Чанёль получил тычок под рёбра и укус под ключицей, засмеялся и притянул Бэкхёна ближе, трогая пальцами скулу и мягко целуя, стараясь немного погасить его пыл. Забавно, что они шли к одной цели одинаковыми путями, достигли её, но их пути так и не пересеклись до самого конца, если не брать в расчёт две полные ревности стычки. – Я хочу ещё, тебя хочу, – шепнул Бэкхён, проводя подушечками пальцев по паховой складке и касаясь ими всё ещё напряжённого ствола, обхватывая его ладонью и проводя по всей длине. Чанёль едва не подавился вздохом, толкнувшись в его руку и куснув за нижнюю губу, чтобы вновь разжечь утихомирившийся огонь в Бэкхёне. Бэкхён же перевалился с бока на спину, развёл ноги и поманил пальчиком, после чего был утянут в глубокий и жадный поцелуй. – Нет, ну вот и надо было почти неделю страдать непонятно из-за чего, – раздалось со стороны двери голосом Чондэ, но Бэкхён сообразить это успел только тогда, когда туда полетела подушка с подачи Чанёля и следом хлопнула дверь. «Двери надо закрывать, если не хочешь нежданных гостей», – пронеслись в голове Бэкхёна собственные слова. Чанёль успокоил начавшее полыхать внутри Бэкхёна негодование от прерванного занятия ласковым касанием его щеки кончиком носа и коротким поцелуем с фразой, после которой не хотелось больше ничего, кроме продолжения: – Хочу, чтобы ты хотел только меня. Потому что я хочу только тебя. Я твой. И Бэкхён, закрывая глаза и прижимаясь к Чанёлю, мог сказать ему то же самое. Слово в слово.

Fin.