На грани

Завулон стоял за спинами Инквизиторов, вполуха слушал их сбивчивые рассуждения о том, какой вариант штурма предпочтительнее, и неотрывно смотрел на застывшую картинку ретранслирующего заклинания. Час назад съехавший с катушек оборотень нарушил Договор, порвал двух человек в обход лицензии, а при задержании совсем озверел, напал на дозорных, одного убил, остальных Светлых взял в заложники: Городецкого и двух его стажеров. Ретранслирующее заклинание все зафиксировало, так что доказательств хватало с лихвой. И благодаря этому же заклинанию удалось подсмотреть, в каком сейчас состоянии заложники. Недавно инициированные выглядели плохо, видимо, блокировка Сумрака сказалась на их состоянии. А вот Городецкий держался молодцом, только связан был неудачно: на узлах угадывались следы привязки детонирующего тройного лезвия. И если что пойдет не так, Антон пострадает первым. Завулона не интересовали выдвинутые требования, и суета вокруг мало волновала, а беспокоили его варианты развития будущего: что бы ни предприняла боевая Инквизиторская группа, как бы ни исхищрялись Светлые перевертыши, но все равно выходило, что Городецкий погибнет. Его. Антон. Погибнет. Нет. Он не должен этого допустить. Завулон позволил Гесеру торговаться с Инквизиторами за право вмешательства экстренного уровня, ведь Пресветлый лучше знал, как эффективнее разблокировать ограждающий контур, выставленный оборотнем-камикадзе. Завулон стоял и смотрел на застывшую картинку в эфемерном магическом поле ретранслятора: Городецкий, привязанный в глубине склада к металлической балке, сосредоточенно изучал что-то, не попавшее в ракурс заклинания. Джинсы на нем были те же, вчерашние, в которых он умудрился застрять в портале слабой мощности. На памяти Завулона это был первый случай такого позорного провала Светлого мага: чтобы не справиться с собственным порталом, надо очень постараться. И потому Городецкий весьма цветасто выразился вчера, когда осознал, кто стал свидетелем этого неприглядного казуса. Джинсы были темные, почти в облипку, с дизайнерскими заломами на коленях. Завулон успел их изучить, пока Городецкий выбирался из ловушки, в которую угодил по своей глупости. А вот футболка на нем сегодня была другая — со странной надписью, светлая, и потому пятна крови сразу бросались в глаза. Завулон зарычал, едва сдерживая ярость. Должен быть выход. Должен! И он его найдет. Завулон смотрел и смотрел на картинку, на чуть задравшуюся порванную футболку Городецкого, открывающую вид на впалый живот, на тонкую светлую кожу, на чуть выступающие косточки. Выход должен быть. Завулон незаметно отступил назад, за ограждающий силовой барьер, поманил за собой Юрия. — Будешь прикрывать. — Как? Там непробиваемый контур. Гесер с Инквизиторами только начали разблокировку. — Если что-то пойдет не так, отвлечешь внимание на себя. Мне нужно двадцать минут. Активировать амулет, что уже два столетия не снимал с шеи, удалось за пару секунд. Уникальный был амулет, считай — бесценный, заряженный на пробивание дыры в любом пространстве. Жаль только, что одноразовый. Рывок — и Завулон уже внутри заблокированного склада. Сумрак, конечно же, перекрыт, но ему хватило призрачного намека на тень, чтобы принять сумеречный облик — так биться легче и скорость реакции лучше. Внезапность его появления сыграла на руку: пока оборотень запустил боевые чары, пока кинулся к нему, удалось подцепить всю связку заклинаний, удерживающих Городецкого у балки, оборвать ее, а заодно перенаправить тройное лезвие на стену. Куда упал Антон, Завулон увидеть не успел, но очень надеялся, что тому удалось отползти в укрытие. А потом все завертелось с бешеной скоростью: мощные удары, магические блокировки, щиты, треснувшие под натиском странного заклинания, затем они сцепились врукопашную, пуская в ход зубы и когти. Крики юнцов где-то на периферии, неуместное «какого лешего ты один?» Городецкого, вой оборотня, хруст его костей, треск своих и кровь… много крови, брызгающей в лицо, стекающей по челюсти, образующей скользкие лужи на полу… Разгоряченный, во власти удушливой адреналиновой волны, Завулон не сразу осознал, что победил, все рвал и рвал клыками глотку противника, пока его не оттащил от трупа Городецкий. На его изможденном лице смешалось все: неверие, страх, беспокойство, шок и облегчение. Он был бледный. Слишком бледный. Меняя облик, Завулон кинулся проверять, куда и как серьезно ранен Антон, и отстал, только убедившись, что кровь не его, а чужая. Жив. Он жив. Получилось. Завулон просто не мог потерять его до того, как сможет крепко сжать, притянуть к себе, впервые ворваться в него, подчинить, довести до предела одуряющей нежностью, опьяняя своим восторгом, заражая азартом. Два месяца Завулон кружил подле него, соблазняя и очаровывая. И только вчера дело сдвинулось с мертвой точки. А сегодня случился весь этот кошмар. Но теперь все позади. — Где все? — пытался докричаться до него Городецкий. — Стажерам нужна помощь. Подпитка силой… — Потом, — оборвал его Завулон, тщетно пытаясь заклинанием счистить с себя кровь — свою и чужую. Но сил осталось слишком мало, вся магия шла на регенерацию. Чрезмерно большая потеря сил, ее придется восстанавливать месяцами. Но не это главное, все потом. Потом. Городецкий жив. Чтобы окончательно поверить в это, Завулон толкнул Антона к стене, провел пальцами по краю разорванной футболки, по обнаженной коже живота, очертил выступающие над ремнем джинсов косточки, замер, прислушиваясь к рваному дыханию. Живой. Его. Теперь только его. Завулон заслужил это. — Он подрал тебя, — тихо сказал Антон, не пытаясь вырваться или прервать судорожные поглаживания. — Тебе нужен целитель. Когда они там уже прорвут блокирующий контур? — Потом. Все потом. — Губы Городецкого оказались сухими и чуть заметно дрожащими. Упрямыми, не сдающимися, а потом удивительно податливыми, жадными. Его глаза — шальными, с пульсирующей радужкой, Завулон впервые видел, чтобы зрачок так быстро расширялся и снова превращался в точку. Городецкий хотел его. Хотел. — Иди сюда. Завулон потянул Антона к столу, так удачно подвернувшемуся под руку. Заставил сесть, потянул остатки футболки в стороны, разрывая мешающую ткань. — Черт, — выдохнул Антон. — Ты спятил? Увидят же… — Плевать, — рыкнул Завулон, дернув застежку джинсов, поглаживая его член, не обращая внимания на то, что Антон покосился в сторону перевязывающих друг друга стажеров в другой части склада. — Плевать! Ты мой. — Вчера я имел в виду совсем не трах, когда соглашался… ох… нет… Пришлось заткнуть его поцелуем, привкус крови на губах еще больше заводил и окончательно отключал способность думать. От Городецкого пахло пряным желанием, горячим адреналином, невероятно сладостным соблазном… — Мой. Разорву любого. — Да тебе совсем… крышу снесло, — растерялся Антон, пытаясь воспрепятствовать попытке его развернуть и заставить опереться руками на столешницу. — Сейчас же боевое подразделение ворвется… — Плевать. Все потом… Как же Антон был хорош. Он ощущал его желание, сам тянулся навстречу, хотел его. Завулон резко выдохнул, прикусывая кожу у него на шее, с самодовольным восторгом улавливая низкий стон. — Мой… Антон затрепыхался, отвлекаясь, пытаясь поставить сферу отчуждения. Но вокруг фонило от избытка блокирующих чар, сфера не поставилась бы… Завулон на автомате остатками сил попытался активировать сферу отрицания, единственную, которая могла сработать. Если Антону хочется именно этого, отгородиться от всего мира, надо ему это дать… Сил мало. Слишком мало… Антон протестующе зашипел из-за излишне болезненного полупоцелуя-полуукуса. Вплел часть своей силы в формирующуюся сферу отрицания. Белые и черные хлопья остаточных магических всплесков смешались, слились, и их с головой накрыло защитным контуром и блаженной тишиной. Как же было хорошо… До одури хорошо и ярко сжимать его бедра, толкаться с силой, ловить губами тихие стоны… Наконец-то… *** — Что это? — изумилась Юля, когда вслед за группой захвата на склад ворвались все остальные. Бессвязные реплики стажеров мало что проясняли. Инквизиторы спешно фиксировали остаточные следы поединка и выброса сил. Часть склада отделяла полосатая дубляжная сфера отрицания: черно-белая, мощная, зацикленная, проставленная по всем правилам. Гесер невольно хмыкнул, подмечая знакомый почерк чар. — Давненько я не видывал такого, — вздохнул подошедший Инквизитор. — Как раз с позапрошлого века. Стервецы. Фокус им удался. — Городецкий жив? — забеспокоилась Юля. — Целители ему там не нужны? — Целители будут лишними, — заверил ее Гесер и повел к выходу, делясь воспоминаниями о тех временах, когда о дубляжных сферах знали не только чаровницы низкого уровня силы, но и стажеры-первогодки. А полосатая сфера отрицания приковывала всеобщие взгляды…