Немного о детях, немного о родителях

Глен изо всех сил старался не выдавать своего волнения, но ему достаточно было лишь встретиться взглядом с глазами нервничающей Крул, чтобы тоже начать переживать. Во взоре долгожданной лучшей подруги Ичиносе увидел ту же самую растерянность, которую испытывал сам, и украдкой вздохнул, отводя взгляд на их юных спутников. Мика - спокойный, красивый парень с идеальными манерами, без сомнения умный и чуточку загадочный - Глену приглянулся; он умел поддержать беседу, отвечал ясно и ровно настолько, чтобы не возникало расспросов, но и не выдавал всю информацию сразу. Настроен блондин был дружелюбно, и военный отвечал ему тем же. Юичиро тоже показывал себя молодцом в отношении Крул - смеялся, охотно отвечал на ее вопросы, даже терпел постоянные порывы затискать и лишний раз сказать "Какая же ты милашка, Юу!" Все было бы замечательно, если бы не... Напряжение, царившие между сыновьями, чувствовалось физически. Глен превосходно знал Юу и понимал - стоит Хякуе презрительно бросить что-то едкое и обидное, как брюнет тут же накинется на него с кулаками. И сейчас Юичиро, похоже, сдерживало лишь то, что блондин - сын Крул. Судя по тому, как Цепеш внимательно следила за детьми и нервно кусала губы, наматывая на палец длинный нежно-розовый локон, своего ребенка она тоже изучила в совершенстве. Крул так же осознавала - если Юичиро грубо огрызнется еще хоть раз, то спровоцирует Мику сказать нечто очень ядовитое. Женщина практически беспомощно взглянула на Глена снова, и тот лишь тяжело вздохнул, едва пожав плечами. Насильно мил не будешь, конечно, но черт подери! Как же клятва? Было бы замечательно отдыхать и проводить время всем вчетвером... К этому моменту они спустились на первый этаж, где находилось почти заброшенное додзе. Сегодня пятница, припомнил Глен, там никого нет... - Ух ты! Даже оно еще осталось? - радостно спросила Крул, подбегая к дверям. - Я уж думала, ему давно конец... - Куда ж оно денется? - хмыкнул Глен, сунув руки в карманы штанов. - Мы с Юу часто сюда заглядываем. - Юу! Ты увлекаешься кэндо? - полюбопытствовала с живым интересом Цепеш, обернувшись. Брюнет даже смутился от такого внимания, пожав плечами: - Ну, да. - Какое совпадение, - неожиданно подал голос Мика. Ичиносе нутром ощутил прозвучавшую сталь и повернул голову на звук. Блондин холодно улыбался, с нескрываемым презрением глядя на нахмурившегося Юичиро. - Давай смахнемся! - звонко крикнул тот, сжимая ладони в кулаки. Его глаза полыхнули ярко-зеленым огнем азарта, и Хякуя изогнул губы в ледяной усмешке: - По рукам. Глен снова встретился со взглядом Крул, но в ее багровых глазах больше не было ни капли растерянности или страха. Ичиносе медленно кивнул, и Цепеш решительно толкнула тяжелые двери. *** - Не бойся, - потрепал Цепеш по плечу Глен. - Мы остановим их, если они начнут друг друга калечить. Крул невольно издала тихий смешок. - Они так сосредоточены... Блин, Юу еще милее, когда корчит такую серьезную моську. - Эй, я, вообще-то, мужика воспитываю. - Да знаю я... Цепеш хитро улыбнулась, упирая локоть в худую коленку и придерживая подбородок кулаком. Смотреть за детьми сейчас было одним сплошным удовольствием. Мика, решительно сбросив свою куртку, без лишних промедлений принял боевую стойку, выставив шинай вперед. С виду он казался абсолютно невозмутимым, и только чуткая к своему сыну Крул видела, что Хякуя нервничает. Он моргал чаще обычного, пристально следил за малейшим движением своего оппонента, быстро сглатывал, будто это помогало ему сосредоточиться. Юичиро бросил свою верхнюю одежду прямо на пол, быстро размял плечи и принял атакующую позицию. Предпочитает нападение защите, вот как... По брюнету его переживания были видны отчетливее, не приходилось даже напрягаться. Сам Юу был, как открытая книга: Цепеш была совершенно очарована тем, как он решительно нахмурил тонкие бровки, закусил нижнюю губу и с ног до головы оглядывал Мику. Похоже, он даже покраснел - наверное, от волнения... Пока они изучали друг друга и ждали сигнала Глена, Крул в голову пришла замечательная идея, и она поспешила поделиться ею с другом: - А помнишь, мы когда-то тоже так дрались... Давай сегодня повторим, когда они уснут? Вспомним юность, так сказать... Подполковник хитро усмехнулся, чуть прищурившись, и кивнул. Цепеш довольно потерла ладошки, снова обращая все свое внимание к мальчишкам. - Итак, внимание... Начали! *** Мика всегда испытывал острое презрение к людям. Дети казались ему глупыми и надоедливыми, ровесники - раздражающими и банальными, взрослые - помешанными на принятых дурацким обществом рамках. Мать была единственным человеком, сопровождающим Хякую на протяжении всей жизни. Отец ушел из семьи рано, Мике тогда едва исполнилось четыре. В классе же его сторонились, сразу поняв отношение блондина к социуму... Только особо отчаянные и храбрые поклонницы отваживались заговорить с ним или даже пригласить куда-нибудь. Микаэла отвергал всех поголовно, и ему вынесли вердикт - гей. Тогда нашелся застенчивый юноша, "сохнущий" по Хякуе, но, когда даже он оказался в пролете, фанаты поняли - дело дрянь. За этим его и оставили в покое. Мика никогда не замечал за собой тяги к романтическим чувствам. Любви, по его убеждению, не существует, а секс - лишь похоть, от которой зависят так презираемые им "людишки". Мать смеялась, трепала сына по волосам и не спорила, точно зная - когда-нибудь он переменит свое мнение. Но они оба не знали, что этот день настал. Однако, сейчас Мика был полностью сосредоточен на своем шинае, становясь с оружием одним целым - иначе было не победить. А этого шумного, назойливого, раздражающего мальчишку нужно было одолеть. Любой ценой. Мать что-то начала нашептывать на ухо Глену, и у Мики появилась возможность оценить противника. Из-за толстовки и джинсов нельзя было оценить телосложение, но общие данные наметанный глаз оказался в состоянии получить. Не очень высокий рост - возможно, примерно на пол-головы ниже самого Хякуи. Двигается уверенно, боевая стойка безукоризненна, шинай держит так, будто родился с ним в руках. Глаза наполнены пылкой злобой, такие... Изумрудные... Что? Мика крепко зажмурился, чтобы выбросить из головы лишнее, и напрягся, услышав наконец голос Глена. - Итак, внимание... Зачем он покраснел? Но ему идет румянец. Чертов человечишка. - Начали! Юичиро бросился так стремительно, что Мика едва успел среагировать, поставив диагональный блок. Похоже, брюнет не ожидал такой хорошей реакции, поэтому у Хякуи появилась возможность отбросить противника от себя. Тот сгруппировался и отпрыгнул, твердо устояв на ногах, но Мика уже кинулся вперед, нанося косой удар по плечу. Шинаи с громким стуком скрестились. Их лица оказались в непозволительной близости - блондин сумел разглядеть даже ресницы и капельку пота, сбежавшую по виску. Юичиро скалился, хмурился и просто горел ненавистью. Позволив себе подумать, что юному Ичиносе идет ярость, Микаэла презрительно усмехнулся: - Не недооценивай противника, милашка. Щеки брюнета мгновенно вспыхнули, и Хякуя, одним движением заставив их тела снова отдалиться, не сдержал ехидного смешка. Смутился? Вы серьезно? - Да пошел ты знаешь, куда! Снова бросился, но на этот раз ударил справа. Быстро, но недостаточно для такого оппонента, как Микаэла. В изумрудных глазах, следивших за выбитым из руки шинаем, было столько растерянности и изумления, что блондин не сдержался - одним ударом заставив мальчишку рухнуть на спину, навис сверху и взял его, такого раздражающего, за подбородок, заставив смотреть прямо в глаза. - Ты проиграл, Юу-чан, - хмыкнул он, внутренне испытывая странное наслаждение от вида пунцовых щек. Правда, он не учел неконтролируемой злости Юичиро. В один миг его отбросило сильным ударом в грудь, а к брюнету уже подбежал Глен, сдерживая, чтобы не вырвался... *** - Спокойной ночи, Юу, - негромко произнес Глен, закрывая дверь. - Спокойной ночи, пап, - откликнулся Юичиро, попытавшись улыбнуться. Отец ушел, а брюнет вперил взгляд в потолок и попытался успокоиться, выбросив из головы ненужные мысли. Да черта с два! Заскрипев зубами от злости и бессилия, школьник выдернул из-под себя подушку и накрыл ей свое лицо, чтобы отец не услышал его поскуливаний. "Невозможно, невозможно, невозможно! Это слишком много для одного дня!" Он с самого начала не хотел ехать! Конечно, Крул Цепеш - замечательная женщина, красивая, умная, веселая и интересная, и Глену с ней хорошо, но этот ее сынок... "Микаэла. Вот что за имя? У него даже имя дурацкое!" - завопил про себя Юичиро, опустив наконец подушку из-за нехватки воздуха. Парень попытался повернуться на бок и уснуть, но не тут-то было. В голову настойчиво лезли воспоминания о сегодняшнем дне, в особенности - о Мике. "Высокомерный, надменный, строит из себя невесть что! Как могла такая крутая мама, как Крул, воспитать такого урода?!" Правда, как бы не зацикливался Юичиро на недостатках нового знакомого, он постоянно отвлекался на другие вещи, и сам пугался от того, что это лезло ему в голову. Красивый, даже слишком. Высокий, даже выше самого Юу. Стройный. Уверенный в себе... Казалось, он все делает идеально. Даже тогда, в додзе, куртку сбросил с себя так... Сексуально... Подушка вернулась, придавив лицо. "О чем ты вообще думаешь, Юу?! Соберись! Этот ублюдок победил тебя, да еще и посмел издеваться! Что еще за "Юу-чан"?! Нет-нет-нет, мне ни капельки не приятно его внимание! Он же редкостная сволочь!" Сердце забилось так громко, что бедному брюнету показалось, что его слышит весь дом. Вздохнув, он медленно сел, снова возвращая подушку к изголовью кровати, и встал с постели, чувствуя согревшимися ступнями холодный пол. "Надо умыться. Да. Иначе я точно с ума сойду." Собрав по дороге все косяки в темном коридоре, Юичиро все-таки добрался до ванной и ополоснул разгоряченное лицо холодной водой. Взглянув в зеркало, он невольно застыл. "До встречи в школе, Юу-чан..." "Он, конечно, скотина и я его ненавижу, но его голос... Боже, завтра ведь в школу. Точно. Как я мог забыть?" Пока брюнет ожесточенно тер все еще горящее лицо полотенцем, его вдруг осенило - из комнаты отца не доносилось ни звука. Обычно он всегда смотрел телевизор примерно до половины первого... Сегодняшний день был настолько абсурдным и невероятным, что Юичиро пошел к спальне подполковника и осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Кровать была заправлена, и отца в ней не было.