Горела осень

Take me into the holy of holies Take me in by the blood of the lamb Take me into the holy of holies Take the coal, touch my lips, here I am

Ледяная вода слегка помогла прийти в себя. Только бесконечные мысли она не остановила. Как быть, что делать — неизвестно. Будет проще довериться Дину? Он в курсе всех дел. Будь их жизни — игра в шахматы, он бы был ферзем. А Кристен — никчемная пешка, которая ничего не решает. А кто игрок? Кто распоряжается, куда ставить фигуры? Захария тут рядом не валялся, ему лишь бы организовать теплое местечко для своей задницы. Игроков никто не видел. И не увидит. Из коридора по-прежнему доносились тихие разговоры, шуршания пакетами, стук каблуков и шарканье. Расследование в самом разгаре, пусть труп и увезли. Дину не терпелось рвануть в морг, но Кристен он брать не хотел и поэтому ждал брата. Должен был приехать с минуты на минуту. Выйдя в главную комнату, девушка не заметила своего соседа. С копами разговаривал. Она вздохнула, протирая мокрое лицо руками. Дин молча вошел в номер и быстро оказался у своей сумки. Начал рыться, совершенно не обращая внимания на Коулман. — Что там происходит? — осторожно поинтересовалась она, заглянув в проем и заметив полицейских. Ничего нового. — Труп обвели мелом и увезли. Так что, кроме недоеденных гамбургеров, там не на что смотреть, — пробубнил себе под нос Дин, и, отыскав мобильник, сунул его в карман и снова направился на выход. Девушка усмехнулась и пошла за ним. Быстренько спустились вниз по лестнице, мимо ресепшена и на свежий воздух. — Тебя пустили внутрь? Винчестер по-настоящему удивился, но Кристен смогла увидеть только его угрюмую спину. — Я, вообще-то, из ФБР, — ответил он, все еще шагая к лестнице. — Да. Фальшивый ФБР. Ну, все. Хорошо, на парковке никого не оказалось. Дин резко развернулся, поворачиваясь задом к ничего не услышавшим копам поблизости. Подошел к девушке и попытался взглядом ее задушить. — Если это не вписывается в твою религию, мне очень жаль, Кристен. Да, я лжец, притворщик, и вообще, последняя грешная тварь на земле. Но сделай одолжение — помолчи. Сглатывая свой страх, Кристен смотрела прямо ему в глаза. Глаза хищника. Глаза, которые могут убить за еще одно лишнее слово. — Я не буду молчать, — тихо произнесла Коулман, а Дин лишь коротко улыбнулся. — Еще вчера у тебя не было с этим проблем. И как только они оказались сосудами Михаила? Поубивают друг друга прежде, чем у них появится возможность ответить архангелу. Ну, не поубивают. Кристен не позволит вера, а Дин, в конце концов, не такой козел. Хватило трупов в жизни. — Ребят, все нормально? — голос Сэма неподалеку. Приехал. Винчестер развернулся к брату и растянул губы в улыбке. — Да. Присмотришь за ней? Я в морг. — Тебе она больше нужна. Может, фраза странно прозвучала или старшему Винчестеру сегодня везет на тупые словечки. — В каком смысле? — Ей на ребрах нужно сделать такие же иероглифы, как у нас. Защиту от ангелов. — Да, но я все еще не догоняю. — Их может сделать Кас. А Кас по твоей части. По его части. Немного по-гейски, но правда. У них же, типа, особая связь, а на молитвы Сэма он никогда не отзывается. Придется таскать девчонку с собой. Кас? Какой Кас? — Поехали, — закатив глаза, буркнул Дин и открыл дверь Импалы. — Сэм, осмотри номер. Может, найдешь чего. Сэм кивнул и махнул рукой, скрывшись за остальными машинами. Винчестер лишь бросил усталый взгляд на девушку, а та вздохнула и направилась к машине. Когда закончатся эти поездки с Дином? Он не потерпит больше ни одного намека на всевышнего. А она… она будет молча терпеть, и это выбесит Дина еще больше. Неправильных сосудов выбрали небеса. Мужчина завел машину и выехал со стоянки на шоссе. Лицо каменное. Все мысли словно уже находились в морге и рассматривали тело. По их ли это части? Должно быть. Тем временем, Кристен начала тихо напевать песню и смотреть в окно. Петь при других — ее самый большой страх. — Это что, Селин Дион? — наморщился Дин, не отвлекаясь от дороги. — Что? Какая Селин Дион? Нет. — Ты только что пела Селин Дион. — Не может быть. Да, от городка и правда несло странностью. То умирают от переедания гамбургеров, то поют хреновые песни. Надо скорее разобраться. — Ты прав, Дин, это странно, — сказал голос на задних сидениях. Винчестер едва не повернул руль и не свернул на встречку. — Твою мать, — тяжело выдохнул Винчестер, — Кас, предупреждай! Обернувшись, он увидел ангела, поедающего гамбургер. Ему эти гамбургеры в кошмарах сниться будут. — Что ты делаешь? — Ем. И это странно. Это уже мой седьмой гамбургер. Коулман тоже обернулась и наконец-то поняла, о каком Касе вечно говорили Винчестеры. Ангел. Ангел, которого можно было любить и обожать, как говорил Дин. — Знакомься, это Кас. — Очень приятно, я… — набравшись смелости и воздуха, начала девушка. — Кристен. Слышал, — разжевывая еду, ответил ангел. — Дин, этот город погряз в голоде. Все делают то, чего им не хватает. Понимаешь, что это значит? Тот пожал плечами, сворачивая к участку. — Удиви меня. — Голод. — Всадник? — вырвалось у Кристен, и она безжизненно опрокинулась на сидение. Не готовила ее жизнь к всадникам, апокалипсисам и красным морям. Все библейские хиты. — Да. Всадник. Появление всадников — начало конца. А что делать? Михаил должен остановить безумие. Если Дин такой упрямый, значит, Коулман станет парадным костюмом для архангела. На кону весь мир. Время игр закончилось. Попросить Каса нарисовать каракули на ребрах не успел: ангел улетел так же внезапно, как и прилетел. Повсюду одни психи. На улице танцевал уличный танцор. Но выглядело странно. Словно через минуту он ноги сломает, но все равно продолжит танцевать. И где вообще инструкция по борьбе со всадниками? Дин и Крис обвели его подозрительным взглядом и вошли в полицейский участок. Тишина да гладь. Праздники, чего уж там. Хотя у трупов выходных не бывает. — Здравствуйте, мы из… — достал Винчестер значок для первого попавшегося копа. — По делу той парочки? — оборвал полицейский, выдавив жидкого мыла на руки. Принялся растирать, как ненормальный. Весь дрожал, как наркоман. Тощий. Глаза блестели. — Какой парочки? — осторожно поинтересовался Дин, не заостряя внимания на очередном психе. Тот для чего-то еще мыла выдавил. — Той, что сожрала друг друга на ужин. Вы разве не слышали? Если бы Дин обернулся, увидел бы девушку, закрывающую рот. Не дай бог такое представить. — Конечно. Мы к ним. — Прямо и потом налево, вниз по лестнице. Не хотите немного мыла? Мне кажется, тут все такое грязное. — Нет, спасибо. Наслаждайтесь. Трупы Кристен не стала смотреть, а присела в коридоре. Какие трупы? Их остатки. Молодая пара съела друг друга. Взяла. И съела. Кажется, у них намечалась веселая ночка, но они остановились на поцелуях и перешли к поеданию плоти. Потрясающе. Всадник, ты вообще адекватный? Почему бы мне не сбежать? Эта мысль посетила ее сегодня в двадцать первый раз. У нее с Дином разные взгляды на жизнь, и он пытается навязать девушке свой. Заставляет не делать то, о чем Кристен мечтала всю жизнь. Ангелы. Небеса. Поиграть на стороне Бога. Сделать хорошее дело в кои-то веки. А Винчестер убивает все прекрасное. — Почему ты поешь Селин Дион? — развел руками Дин в дверном проеме. Коулман его только сейчас заметила. Да и пение свое тоже. — Я… Я не знаю, — мотнула головой девушка и попыталась спрятать глаза. Второй раз! Второй раз он слышит ее пение. Ужас. — Тебе не хватает Селин Дион? — Винчестер уселся на лавочку напротив. — Нет, — рассмеялась Кристен и задумалась, вспоминая экзамен. Сьюзан. — Мне не хватает школы. Музыки. Пения. Наверно. — Что петь бу­дешь? — об­ло­коти­лась Сь­юзи на стой­ку, что­бы не смот­реть в спи­ну под­ру­ге. — Се­лин Ди­он. Дин лишь медленно кивнул и сложил руки на груди, давая возможность девушке продолжить. Неужели ему интересно? Какая разница? Не изливай ты ему душу. — В тот день, когда все началось, у нас был экзамен. И я должна быть спеть Селин Дион. Я так долго репетировала. Так долго готовилась. Боялась, но все равно хотела спеть ее. Больше всего на свете. А потом учитель заставил петь Бон Джови, так что… — Бон Джови? — медленно произнес Дин. — Мне уже нравится этот парень. Кристен усмехнулась, опуская голову. Вспомнила и проклятого мистера Адамса. Пусть он и был непредсказуемым говнюком, но его не хватало. Его шуточек и его строгости. — Послушай, — начал Винчестер, уложив локти на ноги, тем самым приблизившись к девушке. — Я знаю, это сложно. Все это. Знаю, что ты хочешь к ангелам и хочешь сказать «да». Но только один раз… один раз, откажи Захарии. Пошли его к черту и посмотри, что случится. Ты должна понять, что ничего хорошего нет в этих летающих засранцах. Просто доверься мне. Один раз, Кристен. Когда все кончится, сможешь вернуться в Вашингтон и спеть свою Селин Дион. Обещаю. Смотрел прямо и насквозь, как он умел. Для лучшего эффекта. И Коулман всем сердцем не хотела идти против небес. Даже один раз. Даже на словах. Но Дин Винчестер, будь он проклят. Он грешник, все верно. Может, и не последний козел, но козел. И у девушки не было ни одного основания довериться ему. Но были его глаза. В них что-то было. — Хорошо. Один раз. — Один раз.