***
Они прошли достаточно за сегодня. Сенсей и ученик устроились на привал. Звездное небо и все та же давящая тишина были их спутниками. — Ты пытался, и не один раз, — заговорил Какаши, — это не твоя вина — это его выбор. Сенсей понимал — ничто не разубедит Наруто. Тот же был готов идти к своей цели даже ценою собственной жизни. Лишь бы вернуть… Узумаки смотрел на него, но молчал. Хатаке лишь вздохнул, продолжив: — Ты смог заслужить признание деревни. Справился с Пейном. Этого не смог даже Джирайя ценой собственной жизни. Я знаю, что ты станешь отличным хокаге. Гоняться за Саске тебе не стоит. Оставь это другим шиноби. — Нет! — четкий и жесткий ответ, не терпящий возражений. Узумаки и так все это знал, но факт, что нужно остановиться и заняться другими делами, ему претил. Если он, последний, кто верит в Саске, отвернется, то уже никому не будет дела. Учиху объявят преступником и назначат вознаграждение за его голову. — Тогда в чем причина твоего рвения? Мы все были в одной команде, и даже Сакура понимает, что сделано все возможное. Теперь решает только он. Узумаки кивнул. Взгляд его был потерян в этот момент. Пожалуй, он и сам не мог понять до конца, почему ему так необходимо возвращение Саске. Может, отчасти он считал его своим соперником, хотел превзойти, сражаясь с тем бок о бок, или на тренировочном бое в спарринге, а, может, потому, что они так много смогли преодолеть. Вместе. Каждый. Но тогда почему же, он, Наруто, остался единственным, кто все еще пытается? Сенсей не был первым, кто задал ему такой вопрос. У Наруто никогда не находилось ответа. Но что-то все же было. Некое понимание, оставшееся после ухода товарища, о том, что надо продолжать верить… Все остальное не имело значения. — Для этого не нужны причины. Он все еще часть команды, шиноби и Конохи. Не важно, какие глупые мысли сейчас роятся в его башке, ведь только такой теме как он мог додуматься до… И раз он сам не может понять, значит, я должен ему это растолковать. Да так, чтоб он понял! Тогда, в схватке у водопада, мы соприкоснулись. Мне показалось в тот момент, что я потерял сознание. Правда, все было не так. Я словно очутился в другом месте, рядом с ним. Саске… Он стоял передо мной в лучах яркого белого света… В те секунды я видел его душу. И понял, что хоть он и ведет себя как последний кретин, ему сейчас не лучше. Он погряз в своей ненависти, но свет в нем еще остался. И я добьюсь того, чтобы тьма его покинула. — Увидел его душу?! — Какаши удивился, ведь это означает только одно… Узы. Саске говорил, что он давно разорвал их, но если б это было так, то того, что рассказал Наруто, не произошло. Саске неосознанно открылся Наруто в момент драки. Пускай и на несколько секунд… Сенсей всегда думал, что это байки. Нельзя верить в то, что при мощном ударе, когда энергия двоих противников смещается, есть возможность разглядеть подобное. — Да, — уже спокойнее ответил Наруто. — Когда я ее увидел, то смог ощутить то, что он несет в себе. Саске спрятался за ненависть и месть, убирая в дальний угол все то светлое, что у него было. В воспоминаниях, которые я видел, мы всегда соперничали друг с другом, но не чувствовали себя одинокими от этого; мы смеялись, но беззлобно… Мне жаль, что я ничего не сделал; не разглядел его тьму, когда он еще был с нами. Если бы я помог, возможно, он и не ушел бы к Орочимару… Я должен был что-то сделать! Он мой друг! Последние слова Наруто говорил, глядя в землю, словно сквозь зубы. Он не давал боли и ярости вырваться; крепко, почти до крови, сжимал кулаки так, что ногти впивались в кожу, подобно лезвиям. — Ты сделал свой выбор, пускай и неосознанно. В чем-то прав, но время распорядится иначе, — на выдохе сказал Какаши. Одно Наруто знал точно: друзей не бросают. Саске — его первый друг. Даже больше… Брат.Часть 1. Встреча
2 февраля 2018 г. в 10:08
— Саске! Я заставлю тебя вернуться в Коноху, чего бы это ни стоило! — крикнул Наруто с надеждой и долей ярости, которая бушевала нем, подобно буре.
— Наруто! — окликнул Какаши. — Я сам разберусь с ним.
Тот же отмахнулся от него, будто не услышал.
— Нет, Какаши-сенсей. Это мое дело!
Хатаке не был удивлен таким ответом. Ведь для него Саске был также важен. Не только как отличный шиноби, но и как ученик. Гром окриков прервался привычным для обоих смешком.
— Хах! Да мне плевать, чего ты там хочешь. Я просто прикончу тебя, — руки у того искрились: постепенно формировался чидори. Узумаки вздрогнул лишь на мгновение, но молчать не стал.
— Если я умру, то и ты вместе со мной, Саске! Даже если не в этой жизни… Ты вернешься… И все будет как раньше, — слова, произносимые с надрывом. Наруто надеялся, что небольшая их часть дойдет до сердца друга. Но в ответ — лишь кривая, безразличная ко всему, ухмылка. Он старался видеть в людях хорошее, порой подмечая то, чего не видели другие. Даже сейчас, смотря в лицо Саске, наделся разглядеть нечто большее, чем отталкивающую ухмылку.
— Помнишь, в Долине Завершения ты говорил, что когда два шиноби сталкиваются в схватке лицом к лицу, то они могут заглянуть друг другу в души… Саске, ты ведь видел, что я чувствую!
Учиха снова усмехнулся. По выражению его лица нельзя было сказать, что он помнит хоть момента той битвы, а уж тем более попыток друга остановить его от бегства к Орочимару.
— Ты такой глупец, Наруто, — чуть ли не смеется. — Никогда не изменишься… Ты распинаешься, думая, что твое блеянье для меня хоть что-то значит? Не волнуйся, в следующей схватке умрешь только ты!
Наруто все еще был уверен в своей правоте. Он старается говорить спокойно.
— Может, я и дурак, раз все еще пытаюсь помочь тебе… Ты столько говорил о том, что я не понимаю тебя только потому, что у меня никогда не было семьи. Так вот, ты ошибся! Может, я и вырос без родителей, но зато за мной стоят люди, которые приняли меня. Которые заменили мне всех! И ты один из них, Саске. Так что давай. Убей меня. Может, хотя бы тогда ты наконец-то прозреешь!
Наруто смотрит на друга с легкой полуулыбкой, скрывая за ней нестерпимую горечь. Саске старается быть безэмоциональным, но взгляд его полон презрения. И это не скроешь… Тишина. Лишь шорох листьев и дуновение ветра. Только эти две преграды видимы. Только они разделяют их. Так могло продолжаться долго.
— Хватит, — прервал беззвучие голос Мадары. — Пора уходить.
Всего одна ухмылка. И даже шаринган Какаши не смог увидеть, как эти двое исчезли во тьме.
— Наруто, тут больше нечего делать.
Многие уже смирились с тем, что Учиха пал. Кто-то уже считал его преступником. Даже тогда не стоило надеяться на отряд юных шиноби, бросившихся в погоню за беглецом. Но никакие убеждения, ничье мнение не действовали на Наруто. Своим бессилием мучился только он. Узумаки не был бы самим собой, если бы так просто отступился от своего, как он считал, долга — вернуть Саске в Коноху. Встречи с ним только обнадеживали, давали мнимое облегчение… Всякий раз, пытаясь переубедить блудного Учиху, Наруто не теряет надежду на его возвращение. Он старается изображать спокойствие.