Взгляд со стороны

Обеды разносили как обычно, опять они были несъедобными и выглядели совершенно непригоже, хотя, выбора особо не было. Медсестра по своему обычному распорядку подошла ко мне в пятой очередности. — Ну что, Ваня, сегодня у нас гречка, - с довольно милой улыбкой сказала она. Я бы и рад был ответить, вот только к моей смирительной рубашке ещё и кляп прилагался, потому что врач счёл меня слишком опасным и, как он выразился, “способным разразить смуту среди больных”. Благо, кормили меня всё ещё через рот, хотя и в присутствии пары здоровых санитаров. Она ловким и привычным движением отстегнула застёжку. “Наконец-то могу пошевелить губами - каждый раз жду этого момента так, словно бы это будет последний раз”, - раздалось отголоском у меня в голове, да и приятное чувство отходящей немоты добавляет дополнительной изюминки в роскошные яства, подаваемые персоналом. После очередного обеда ожидал привычной процедуры поглощения великолепно горьких пилюль, которые, по заверениям всё того же Асклепия, должны были привести мой рассудок в порядок, а на то, что я заверял о наступающей после них сонливости, никто особо не обращал внимания. Внезапно медсестра собрала столовые принадлежности и уже готовилась отправиться от меня вспять… — Наталья Николаевна, - обращаясь к ней достаточно уважительно, хоть она и была на вид гораздо меня моложе, - а как же таблетки? — Отменили, Вань, больше не полагается. После моего вопросительного взгляда пояснения всё-таки последовали. Сегодня будет беседа с лечащим врачом, - она начала подносить свои скромненькие ручонки к застёжке на кляпе: я бы и рад воспротивиться, как это было в первые пару недель, но сейчас больше представляю себе это небольшой ролевой игрой - всегда мечтал переспать с кем-нибудь помоложе… Нужно же мне хотя бы как-то коротать время. Не отходя от обычных традиций, чуть с большим усилием, чем обычно от меня требовалось, попробовал уснуть. Сквозняка в этом месте точно можно не бояться: рубаха плотная, крепкая, тёплая, чего нельзя сказать об одеяле. К сожалению, попытка не увенчалась успехом, после чего пришлось вновь призадуматься о том, как же я здесь оказался, слава богу, способность думать вернулась ко мне так же скоро, как и пропадала после очередной таблетки. Первый вопрос, на который мне хотелось ответить самому себе: как же так вышло, что я оказался здесь? По началу воспоминания были мутны, но в скором времени они начали всплывать из-под взвеси последних событий. Это был очень странный мир. Совершенно недавно проходил очередную аккредитацию на рабочем месте… А кем же я работал? Ладно, не важно. В общем, повстречавшись со своим палачом лицом к лицу, ну, если быть точным - лицом ко второму подбородку, я был озадачен тем, что, проработав семь лет, оказался по её мнению - такому же раздутому, как и её талия - некомпетентным сотрудником. Меня постигло чувство глубокой печали. В ожидании результатов своих коллег, я решил выпить кофе, чтобы подбодрить своё настроение… с коньяком… или это уже был коньяк с кофе… Обычно домой приходилось возвращаться на роскошной электричке, хотя иногда и позволял себе прихоть прокатиться в компании симпатичных работяг на маршрутке, например, когда были технические работы на железной дороге пару лет назад. На перроне меня настигла печаль, и я всё-таки понял, до какой ошибки она докопалась… Знаете, мне кажется, не просто так берут на работу таких людей, они в порыве голода могут достать со дна раскалённой фритюрницы последнюю картошину, а после такого докопаться до какой-то мелочи - это же вообще плёвое дело, особенно если им за это пообещают что-нибудь сладкое… Уже и не помню, в чём ошибся, но ничтожность её была настолько мала, что мне хотелось биться головой обо что-нибудь… Не нашлось ничего лучше, как очередной перронный столб, поддерживающий навесь платформы. В общем, подолбив столб минут пять, один раз даже упав от удара, пришлось в очередной раз заправиться живительным топливом, чтобы не заглохнуть на середине пути, после чего послышался сигнал подъезжающей электрички. По своему обыкновению, зайдя в электричку, сразу встал в тамбур, так как обычно в центре вагона бывала очень плотная толпа, которую я сильно не любил. Через несколько минут ко мне подошёл какой-то мужичок в маскарадном костюме: какая-то чёрная тряпица стеналась по полу, а на руках его были надеты перчатки, из-за которых его пальцы были больше похожи на вязальные спицы. Балахон полностью скрывал его лицо. Мы очень долго смотрели друг на друга, примерно секунд пять. Моё терпение не выдержало больше: — Вы что-то хотели? - вопрос, учитывая моё состояние, прозвучал скорее как: “ы о-ох’ли?”, но тогда я не придал этому значения. Не услышав ответа, я повторил свой нападок: — Может быть, я чем-то могу помочь? - звучало как: “Может т’я чем о-б’мочь”. Видимо, мой собеседник впервые встречался с таким невнятным спикером, что в ответ смог лишь только что-то прошипеть, наверняка сквернословил, гад! После всей этой сцены его рука медленно потянулась ко мне. Он стоял так с минуту… я тоже стоял. Потом его балахон начал приближаться ко мне. — Э-э-э, полегче! Я не из таких! Но даже после моих слов он ни на секунду не замедлился. — Слушай, если ты так настаиваешь, то давай обменяемся номерами, встретимся после работы, а? Ты что, одинокая и симпатичная девушка? - лепетал уже я, когда его балахон находился почти возле моих губ. Знаете, я даже боюсь представить, что он услышал из моего лепета, но почему-то после всей этой сцены он задумчиво почесал затылок, а затем махнул рукой и ещё пара таких же ребят, одетых как и он сам - от слова совсем без отличия - подкатила к месту нашего милования. Теперь это уже напоминало оргию с некими элементами шаманских ритуалов… “Может быть, какие-то готические гопники, хотя те бы сначала попросили позвонить в лучших традициях… Быть может, это готики-гомосексуалисты? Уж больно настойчиво они лезут своими балахонами к моей славной морде”, - такие мысли терзались на тот момент в моей голове. Наблюдая за их языческим ритуалом, я вновь пригубил бутылку живительного. — Где тво-я ду-ша? - звонким, но шипящим голосом сказал один из них, поднеся свой балахон ещё ближе ко мне. — Ты бы на моей работе поработал и понял бы где она. Ты вообще знаешь, с какими идиотами мне приходится сталкиваться? - на этой ноте я начал своё повествование. Спустя минут пятнадцать мы уже сидели в обнимку, выгнав пассажиров одного из купе… Ну, как выгнав: во время диалога я отправился постучаться к кому-то, чтобы наша компания присоединилась к распитию горячительного (на тот момент я почему-то не обратил внимания, что электричка похожа на поезд), но увидевшие нас рыжий пацан и какая-то девка с ужасом разбежались из вагона, прервав свои романтические ласки, которые со стороны были похожи на погрызывание собакой любимой косточки, оставив стол с яствами на наше попечение. Ещё семь минут и, выпив пару бутылок на брудершафт с одним из этих ребят, я уже перестал трезво оценивать ситуацию - точнее стал оценивать её ещё более пьяно - но мне чертовски нравились какие-то странные бобы, которые я нашёл в сумке у одного из покинувших купе. Эти ребята мне рассказали, какая же у них нелёгкая жизнь. Вот представьте себе: тебе нужно ходить в одной и той же тряпке, постоянно говорить и шипеть, а ещё от тебя все в ужасе убегают, а тебе надо их догонять… жуткая работа, хотя моей они сочувствовали больше. Один даже сказал, что, когда будет в отпуске, поможет разобраться с тем мясокомбинатом, который сегодня попытался меня уволить. Двое из трёх парней куда-то вышли, наверное, по делам, хотя почему парочкой я не понял… А этот - чёрт его подери! - опять взялся за своё, своим балахоном к моей роже лезет. — Дружище! Да не такой я, чтобы свои проблемы решать такими связями! У нас общество хоть и современное, но всему должна быть мера... Я хотел сказать ещё парочку каких-то умных и философских мыслей (как и каждый алкоголик после пары бутылок), но мой монолог прервался тем, что в купе ворвался какой-то старикашка и с ужасом начал размахивать какой-то облезшей палкой ни то от сосны, ни то от ёлки, ни то мне вовсе привиделось, хотя, я думаю, мой собеседник счёл его таким же чокнутым, как и я, поэтому поспешил удалиться… в окно. Серьёзно! Он выпрыгнул в чёртово окно, когда увидел мужика, махающего веткой с какими-то непонятными криками на каком-то сектантском языке! — Димон, ты куда?! А как же с толстухой?! - крикнул я в окно отдаляющемуся силуэту моего собеседника, но ответа так и не послышалось, слово “лжец”, только в более грубом варианте, отдавало у меня в мыслях: “а ведь обещал, зараза!”. От горя развалился на спальном месте в купе, со мной пытались поговорить, но я был настолько пьян, что ничего и слышать не хотел. Очнулся я, с обзором на прекрасный каменный потолок готического стиля, от каких-то писклявых криков, доносившихся, по-видимому, со двора.Кровать была достаточно мягкой, а одеяло - тёплым, не то, что в моём нынешнем положении… Побродив по окрестностям, я наткнулся на визжащий… цветок. “Да что за фигня тут происходит? Свёкла, да ещё и орёт! Мать его: орущая свёкла! Нет, вы серьёзно?! Орущая свёкла! Это, блин, орущая свёкла!” - у меня такой диссонанс продолжался ещё минут пятнадцать, за время которых вспомнились все синонимы слов: “чертовщина”, “ересь”, “мой любимый президент”. Это бы продолжалось ещё дольше, но ко мне подошёл до боли знакомый дедуля, повелитель еловых ветвей. — Добро дня, уважаемый, - тоном, наполненным глубиной прожитых лет раздалось у меня в ушах, - я бы хотел задать вам несколько вопросов, как вы попали на наш поезд и что вы делали в том купе, если вы не возражаете. А будто бы я мог возразить? Гуляя по грядкам орущих свёкл, которые в присутствии этого миловидного дедушки успокаивались, мне понадобилось минут двенадцать, чтобы рассказать про то, какая жирная стерва попалась мне на аккредитации, и минуты две, чтобы рассказать про Димона. Почему две минуты? Потому что я был настолько пьян, что почти ничего не запомнил… на тот момент. — Что ж, тогда нам придётся пройти в мой кабинет и побеседовать там. Этот старый хрен что ли издевается? Будто бы у меня есть выбор и вообще, в каком отверстии и на какой глубине я сейчас нахожусь? Придя к нему в кабинет, я увидел, наверное, волосатую женщину-огра, которая слово “стилист” слышала последний раз… Да никогда она его не слышала, даже не читала. Сомневаюсь, что оно вообще знает, что такое зеркало. — Хагрид, проследи…, - а, так это мужик, видимо та из аккредитационной оставила у меня неизгладимую кривизну восприятия, - … за процессом, хочу, чтобы всё было в безопасности. — Эм, каким процессом? — Вас это не сильно потревожит. — Короче, подвёл он меня к какому-то котлу с водицей, да говорит: “Окунись”. — Зачем?! — Я увижу всё то, что видел ты.       Конечно же, я попятился назад, вот только сзади меня ждала… ждал Хагрид, встретив меня своими нежными объятьями так, что мой позвоночник чуть не познал все прелести мануальной терапии. В течении пяти минут я, подобно курице над кипящей водой, распирался как только мог. Они явно пытались меня утопить, походу это у них какие-то ролевые игры с элементами отработки корейских пыток. Тогда что это за визжащая свёкла? Над этим вопросом я уже думал под водой, к слову, несмотря на то, что чан кипел, я сам вовсе и не чувствовал жара. Наверное, там снизу просто подключен газ, для пущего эффекта - вот прохвосты, а? Выпустили меня из этого чана спустя минут так пятнадцать, если не больше. Дедулька сразу забился в угол и начал что-то бормотать на сатанинском… наверное, это был “Отче наш”, только задом наперёд: походу увидел ту же толстуху. А я, блин, хотел сказать, что не надо, но он бы не стал меня слушать! Самоуверенный и, видимо, в своём жизненном опыте ещё не сталкивавшийся с такими ужасами, старикашка. В общем это оно по имени Хагрид не показалось мне злым, и побежало сразу к дедульке, а я пока что решил скрыться, пока дают. Побродив по каким-то закромам и тёмным переулкам, я не встретил ни единой души. Частный дом какой-то? Мне нужно было в туалет, но понятия не имея где его искать, пришлось задуматься, как справить нужду. Я бы с радостью облегчился бы и в огороде, но вот две проблемы: меня скорее всего там же будут искать раз, а два - облегчаться на что-то орущее не совсем удобно, вдруг ещё чего откусит. Ну-с, делать нечего: будем гадать, как на кофейной гуще. Бродя по закадычным переулкам какого-то частного мавзолея - именно такую ассоциацию сейчас вызывало у меня это здание, так как расставленные повсюду античные и средневековые доспехи, а порой и эмблемы каких-то животных, высеченные довольно искусно на стенах, оказывали гнетущее ощущение - я натыкался на различные двери, некоторые из них были без замков, от слова совсем, даже ручки не приметил. Зачем вообще нужна дверь, которую нельзя открыть? Спустя энное количество времени я услышал в дали какие-то шаги, пришлось спрятаться за одной из статуй. Моему взору предстали какие-то три мелких шкета, хотя, получше вглядевшись - один из них оказался девочкой, причём двое казались мне до боли знакомыми… В общем, гуляли они следующим образом: у каждого в руках было по короткой ветке, один уткнулся мордой в какой-то листок бумаги, а девка постоянно что-то затирала, но я ни черта не мог разобрать. Они подошли к одной из дверей, после чего один из ребята помахал веткой и, к моему изумлению, дверь распахнулась прямо перед ними. Знаете, если бы мне такое рассказал кто-то, то я бы ни в жизни не поверил, но увидеть такое собственными глазами?! Хотя, терять здравый рассудок было рановато, может быть там какая-то электроника стоит или ещё чего, что реагирует на голос… Да, точно! Наверняка там какой-то голосовой пароль. Пока я гряз в своих мыслях троица уже успела удалиться, оставив меня в гордом одиночестве нежно ласкаться у спины могучего стража. Почему я к ним не подошёл? Ну, если они оказались в этом месте из той же электрички, то, скорее всего, они знали того самого дедулю, да и походу они мою попойку с Димоном и прервали, позвав его, а они именно, что с неё и были, потому что я уверен, что этот рыжий с мальчик-девочкой те самые, что я видел тогда… Если я ничего не путаю, а кто тогда этот третий? На этот вопрос ответ мне предстояло узнать. Ещё немного понежившись за могучей спиной средневекового стража, я решил отправиться. Знаете, в этот момент я даже почувствовал небольшой стыд за то, что не мог выразить ему своей признательности за предоставленное укрытие. Вот был бы хорошей, грудастой барышней, то за время моих пряток он бы сполна ощутил мою благодарность, даже несмотря на здоровенный латный доспех. “Делать нечего, придётся дальше бродить в поисках заветной комнаты…” - на этих строках прервалось моё размышление ласковым голосом Наташи: — Ну что, Вань. На приём к врачу? - в этот же момент санитары начали пришвартовывать мою до боли привычную телогрейку к своим жилистым кулачищам. Хотелось бы отметить, что несмотря на звание больницы, встречи с врачом - крайняя редкость, гораздо чаще видишь медсестёр, а ещё чаще - своих соседей по палате, хотя последних иногда хотелось бы и не видеть вовсе. Конечно, я бы и рад был продолжать грезить свои воспоминания о произошедшем, пока отсутствие лекарства мне позволяло это делать, но грубые и чёрствые потягивания санитарами не давали мне сосредоточится. Дойдя до кабинета, который уже успел измениться с момента моего последнего визита, предо мной сидел эскулап: опрятно выглаженный халат, до блеска вылизанный кабинет, пафосно разложенные бумаги - всё это говорило, что в его голове, скорее всего, кроме ветра нет ничего. Говорило мне. Знаете, наверное, нужно быть очень странным человеком, чтобы не пытаться презирать того, кто насильно заставляет вас что-то делать или не делать. — Здравствуйте, Иван. Как сегодня ваше самочувствие? — Намного лучше, чем во время сонливости из-за ваших таблеток, - я заготавливал этот ответ ещё с момента моей первой жалобы, но, как и ожидалось… “Я бы хотел с вами побеседовать, присаживайтесь по удобнее” - эта фраза выглядела для меня довольно ехидно. В присутствии двух здоровенных санитаров, в моей любимой и уже въевшейся, как в плоть, так и в душу, телогрейке чувство неоправданного заточения заставляло всё больше хотеть поставить его на моё же место. Побеседовав ещё минут так с двадцать ни о чём, наконец-то, мы перешли к сути диалога. — Иван, не могли бы вы вновь рассказать мне ту завораживающую историю, которую я слышал от вас в прошлый раз? Я готов был с превеликим удовольствием общаться, это, во-первых, разминало затекавший от кляпа рот, а, во-вторых, пережитые эмоции из раза в раз будоражили мой рассудок. Поведав воспоминания, которые я уже освежил находясь у себя в палате, я продолжил с того самого момента, на котором и был прерван. … Побродив по замку ещё минут с десять, по моему собственному времени, я наткнулся на столь редкие в этом здании двери с ручками, что уже точно и не помню, но, по-моему, для этого пришлось пройти пару крутых пролётов. Осторожно убедившись: за дверью нет никакого шума; начал приоткрывать одну за другой. За первой дверью моему взору предстала какая-то кладовка, в которой стоял набор мётел. Ну, я не дворник и достаточно культурный человек, поэтому меня это не интересовало. Остальные двери скрывали за собой какой-то хлам, которому я так же не предал особого значения. Наконец, спустя некое количество попыток, пред моим взором предстала уборная. Наверное, я испытал самое блаженное чувство за всё то время, что пребывал в этом здании. — А ты кто? - раздался девичий голосок у меня за спиной. Знаете, иногда бывают такие моменты, когда забываешь сделать что-то важное… Я обернулся от испуга и осмотрелся, ровно за моей спиной стояла какая-то девчонка, ростом с два вершка. Класс так седьмой-восьмой, если представлять по нашим меркам. — А-а-а, что ты делаешь! - раскинулся рупорный крик на весь туалет, - Извращенец! — Она в спешке начала убегать от меня. — Стой! Подожди! Что я такого сделал?! Куда ты?! - в моей голове были мысли только, как бы она своей шумихой не привлекла ко мне лишнего внимания! Она удалялась куда-то вглубь туалетной комнаты и я, совершенно не думая, последовал за ней. Я бежал так быстро, как только может бежать здоровенный, рослый мужик моего телосложения (ну и пусть, что я сам себе льщу, могу позволить). В общем, спустя пару десятков секунд умопомрачительной погони я всё-таки смог прижать эту деваху в углу. Извращенец! Отстань от меня! Господи, сколько лет существую, а такое - первый раз! И действительно, до меня только сейчас дошло осознание… ширинка. Всё это время погоня за ней шла с ширинкой на распашку, а когда повернулся… Впечатление осталось от меня не самое приятной. Судорожно пряча своё хозяйство куда подальше и поглубже, а ещё где-то в душе надеясь, как и любой мужик, что она оценила мой размер, пришлось приносить извинения. Объяснения заняли у меня чуть меньше двух минут, когда она наконец-то успокоилась. Ладно, так и быть. Я поверю, что это было недоразумение, - эти слова приносили мне жгучее облегчение, подобно спирту, разлитому на рану, - меня Миртл Зовут, а тебя? Обменявшись любезностями я узнал от неё много интересного, но ещё большее встало у меня на свои места. Оказывается, что то место, в которое я попал - было волшебной школой, в которой эта Миртл собственно и скончалась. Пройдя небольшой экскурс и задав вопросы, на которое я получал лишь размытые ответы (слово “двоечница” так и голосилось в моём рассудке) - моя жажда познания медленно утолялась, хоть и не полностью. Побеседовав ещё немного, она предложила оказать ей услугу, как одинокой даме, долгое время заточённой в таком неприятном месте. Она медленно начала снимать очки, а я медленно начал пятиться назад. Теперь мы поменялись ролями, и я бы с радостью повторил её возгласы, но она умело оперировала моим страхом быть замеченным. В общем, уткнувшись в какую-то змеиную статую со всей скорости, раздался какой-то треск и предо мной начала раздвигаться стена, в которой я успешно спрятался, но как только она захлопнулась… Чёрт, она же говорила, что здесь была здоровенная ящерица. Как же она этого варана назвала. “Так, ладно! Надо соблюдать спокойствие и сохранять трезвость ума, - я должен выбраться из этого дурдома”, - с такой мотивацией пришлось начать бороздить этот лабиринт. Знаете, это довольно странное чувство, когда ты оказываешься в магической школе, в неизвестных катакомбах, где бегает здоровенный варан, после беседы с озабоченным призраком-подростком, который сначала обвиняет тебя в извращенстве, а потом сам преследует же тебя с теми же намерениями - очень изменчивая барышня, могла бы и сразу намекнуть, хотя, учитывая, что какой-то дедок пытался утопить меня в котле, а какой-то одутловатый на вид здоровяк - был свидетелем - уже внушало страх. Будучи погруженным в свои мысли, потеряв счёт времени, я набрёл на какие-то захоронения… Множество костей и черепов, источали холод, который медленно и планомерно, стелясь и подкрадываясь, приковывал меня к земле. Наверное, если бы я не знал о существовании такой большой рептилии или же, не знал, что здесь замешана магия, то не испытал бы такого глубокого подавления, как сейчас. Человек, конечно, из меня стойкий, но такое зрелище не смутит разве что бывалого солдата. В итоге, потеряв нить здравого рассудка, я начал искать место, откуда смог бы наблюдать за этой расстеленной грудой костяшек. Чтобы найти таковое мне понадобилось, по моим же ощущениям, минут так десять, хотя комната была и небольшой, но оттого спрятаться в ней было куда сложнее. Замаскировавшись, я стал наблюдать. Пока я ожидал появления завсегдатого этой каморки, причём, делая это исключительно на слух, так как опыт Миртл подсказывал мне, что оно может убить одним лишь взглядом, я задумался. Поверил бы я в этот чудной рассказ, если бы до этого не увидел орущую свёклу? Может быть, я просто хочу верить в то, что вся эта необычность и мистика - существует, ведь тогда можно было бы списать все проблемы на происки этих сил? Немного успокоившись и трезво оценив ситуацию, анализ показал, что если бы сказанные Миртл слова были бы ложью, то в котле я бы скорее всего захлебнулся, свёкла бы, скорее всего, не орала, а я бы сейчас не сидел в этой здоровенной груде костей. С другой стороны… Неужели я первый, кто попал в это место? В этот мир. На вид здесь все, кого я повстречал (разве что кроме Димона и Хагрида) - выглядят по-людски, да и зла они, вроде бы, мне и не желали. Значит, получается, что они тоже сюда как-то попали? Или же “попали” - не совсем верное слово, скорее “ушли сюда”. Почему же они ушли? Отреклись от того мира из которого пришёл я? Я ехал на поезде, значит технологии у них есть такие же, как и у нас, но это здание - совершенно из другого времени, механизмами и наукой здесь и не пахнет, зато пахнет мертвечиной… Раздался звук грузного движения и хруста костей: что-то приближалось, а значит игра в прятки должна была вот-вот начаться. От того, победит ли вода или прячущийся зависело многое, но в первую очередь - моя жизнь. Моё восприятие времени растягивалось так сильно, как только это было возможно, с каждой последующей долей секунды я чувствовал ускорение пульса, а значит и замедление мировосприятия. Единственное, на что я мог полагаться - это на свой слух. Сосредоточившись, выждав момент, мне удалось покинуть этот обитель, единственное, что я смог разглядеть, когда уходил - здоровенную чешуйку на входе, которая была оставлена хозяином его хозяином. Побродив по катакомбам я вышел в какой-то туннель, заканчивающимся на высоте нескольких метров отверстием из которого.открывался вид на какое-то скрытое плато… Вновь моему взору предстала знакомая троица. В другой бы ситуации мой рассудок сгенерировал бы какую-нибудь шутку про девушку, парней и одинокое помещение, но сейчас, пройдя грань жизни и смерти, он напрочь отказывался работать в этом ключе. Эта троица хаотично что-то искала, а мой взор так же хаотично пытался уследить за этими муравьями. После прослушанной истории эти ветки, которые они держали, уже не вызывали у меня такого недоумения, а из далека наблюдать, как от одной из них источался и плавно расстилался свет - было сродни успокоению, хотя я и не мог считать, что эти трое на моей стороне, потому что оказаться в таком месте - это достаточно странно. Меня одолевало желание скорее вернуться в свой дом, скорее встретить знакомых мне людей и как можно быстрее найти информацию, что я сейчас увидел. Я решил окликнуть их, набрал воздух в грудь: раздался шум. После чего всё как в тумане, а проснулся я уже здесь. Фёдор Матвеевич (это имя я прочитал у него на бейджике, который сразу и не приметил) , всё это время внимательно слушал мой рассказ, по его завершению он подождал несколько секунд, убедившись, что я не собираюсь продолжать, сделал очередную запись в своих бумагах. Иван, ваш рассказ показался мне очень занимательным, не могли бы вы по подробнее рассказать, что бы вы собирались говорить людям, которых бы встретили? В конце вашего монолога вы сказали, что хотели бы поделиться с другими людьми. Да, конечно же!, - в дальнейшем поправив интонацию на более спокойную я продолжил, - Для начала, было бы совсем глупо пытаться доказать людям, что всё увиденное мной - правда. Кто бы мне поверил? Я бы и сам не поверил, если бы не видел собственными глазами! Это нужно прочувствовать, это нужно понять и в это нельзя поверить, а нужно один раз увидеть, поэтому первое, что я бы сделал: попытался бы найти таких же людей, которые так же видели этот мир. Скорее всего, это заняло бы достаточно много времени, но, когда бы мы объединились, соединили бы наши знания, мы бы смогли открыть человечеству занавесу магии, скрытую от обывателей. Вы можете представить, как бы мог измениться мир? Как бы могло измениться общество? Представьте себе гармонию машин и природы, которая достижима только с использованием магии! Представьте себе бесконечные ресурсы, бесконечные возможности - это же прекрасно... Во время своего рассказа я совершенно забыл где нахожусь и, настолько чуждый мне собеседник, которого я совершенно и не любил по началу, показался мне куда более понимающим и куда более добрым, даже санитары, которые стояли за моей спиной, под напором тёплых эмоций, которые пробудились во мне, даже от столь мрачных воспоминаний, не казались больше безмозглыми амбалами, а их давление и вовсе перестало чувствоваться. Фёдор Матвеевич продолжал что-то записывать всё то время, что я говорил, я бы готов был и дальше продолжать рассказывать, если бы меня не перебили. — Прошу прощения, что перебиваю ваш рассказ, но мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, - конечно же, я не мог отказаться и он это знал, поэтому даже не прерывался, - во-первых: то, что вы рассказываете, вы осознаёте вероятность того, насколько редким может быть такое явление? — Да, осознаю. — Вы осознаёте, что ваши слова не соответствуют реальности? — Что? Нет, я же собственными глазами видел. — Но вы только что сказали, что осознаёте малость вероятности, не так ли? — Да, я это говорил. — В таком случае вы понимаете, что, если у вас нет никаких доказательств, то, скорее всего всё то, что вы выдели - плод вашего воображения? Мне было сложно поспорить… Я никогда не считал себя дураком (да и есть ли вообще на свете человек, который считает?). Пока я призадумывался Матвеевич продолжил: — Позвольте я расскажу вам то, что было на самом деле. Вы стояли на платформе и бились головой о столб перрона, после чего упали, полежали секунд пятнадцать и резво встали, - эти фрагменты есть на записях камер видеонаблюдения вокзала. Затем вы побежали к поездам дальнего следования и вскочили на один из поездов, купив билет на свободное место с рук у контролёра. Вы помните этот момент? — Нет, я не помню, чтобы покупал какой-то билет, - после моих слов врач сделал очередную запись и тем же тоном продолжил. — У нас есть запись всё с тех же камер, как вы это делаете. Дальше рассказ со слов того самого контролёра, у которого вы покупали билет, - на этом моменте он открыл какую-то страницу в папке и начал читать с неё, - “Он долгое время стоял в тамбуре, я забеспокоилась. Когда я попыталась с ним заговорить - он не отвечал и продолжал смотреть в одну точку...” -”Это называется “кататония”, добавил мой эскулап и продолжил читать, - “... тогда я позвонила по внутренней линии в медицинский вагончик, чтобы позвать персонал, сопровождавший наш состав. По прибытие они попытались осмотреть его: сначала он никак не реагировал, но потом начал говорить что-то о домогательствах и, вроде бы, попытался взять у одного из них телефон. Тогда было решено отвести его в купе, билет в которое он и купил. Он никак не хотел расставаться со своей бутылкой, а по прибытие в купе мы попросили ехавшую там молодую пару оставить нас ненадолго, благо, они оказались понимающими и отправились в вагон-ресторан. Произошедшее не заставило себя долго ждать и наш пассажир разговорился о жизни, а врачам пришлось его долго слушать. Было решено дать ему сойти на следующей станции, поэтому я попросила помощника машиниста зайти к нам немного пораньше. На следующей станции нас должна была встретить скорая, так как врачи сказали, что пассажир в сильном алкогольном опьянении...”, - тут то он и прервался, переводя дыхание после долго чтения. — Иван, вы помните хотя бы что-нибудь из описанных событий? Мне оставалось лишь медленно поводить головой из стороны в сторону. Монолог продолжился, когда мой палач перевернул страницу: “Из данных скорой медицинской помощи следует…”, - чуть в большей спешке начал он, - “... пациент попытался вырваться, мы пытались его удержать, но всё было бестолку, после того, как он покинул наше поле зрения следующее сообщение о нём поступило из ближайшей деревни, что в пятнадцати километрах отсюда. Со слов очевидцев он бегал по огородам и разговаривал с грядками, причём, почему-то грядке с картошкой называл свеклой. Когда один из старожил это заметил он попробовал с ним заговорить, на стандартные вопросы он отвечал так, будто бы его спрашивали о чём-то другом, тогда он пригласил его к себе в дом, чтобы разузнать о произошедшем. В скором времени его сын должен был вернуться с лесорубки, на которой и работал, поэтому дедушка решил приготовить суп в своей скромной лачуге, когда сын вернулся, то наблюдал следующее: неизвестный ему мужчина сразу же по его приходу бежит к кастрюле и начинает окунать в неё свою голову, когда его пожилой отец пытается оттащить его от этой кастрюли. Пока он успокаивал отца пациент успел скрыться, а данные были получены из звонка в полицию”. Вы помните этот фрагмент? Я снова повторил уже привычное мне действие. Да, что ж это такое? Откуда он всё это придумал. Ничего такого не было, и в какой деревни я мог оказаться? Пф, как это вообще возможно! Он наверняка вешает мне на уши лапшу… Да! Он хочет скрыть этот секрет от этого мира… Так, главное сейчас не подавать вида и попробовать сыграть в его игру, ведь люди должны знать правду. Асклепий продолжал. Затем вы отправились в полицейский участок и сдались с повинной, припоминаете? — Хм… - я сделал задумчивое выражение лица, пытаясь своими лучшими актёрскими талантами показать, будто бы пытаюсь что-то вспомнить, - Кажется я помню что-то похожее Сделав какие-то заметки, он посмотрел на меня вопросительно, после чего наотмашь внёс какую-то, как мне показалось, важную деталь в свои рукописи, с другой стороны любая деталь казалась мне сейчас важной, быть может просто преувеличиваю… Иван, с вашего позволения я продолжу? - вопрос был от слова риторический, страница перевернулась, а роковой шум продолжился - “Следующее сообщение поступил о пациенте уже в городе: “Какой-то странный человек забрался в канализационный люк”. Была немедленно отправлена поисковая группа, пациент был найден в катакомбах, в конвульсиях от сернистого и серных газов. По экстренным показаниям проведена госпитализация”, - на этих словах он отложил папку - Вы помните что-то из сказанного мной? Конечно же я, в своей искусной актёрской манере сказал, что да, что-то вспоминается, но вид врача не выдавал в нём человека, который верит чему-то на слово, хотя об этом я мог догадаться и раньше, после его скептического отношения к моему рассказу, но сейчас этот вид был особенно терпким. Спустя несколько минут обмена фразами“да помню”, “да, кажется я понимаю, что болен” и ещё парой других, абсолютно бессмысленных, но так желанных слуху собеседника, наметился прогресс: — Если вы понимаете, что больны, тогда зачем вы мне соврали? Моему чувству удивления не было предела. Как? Как он меня раскусил? Когда?! Стоп… Нужно сохранять хладнокровие и спокойствие, что, если это провокация? Я должен помнить, что та информация, которой у меня есть - способна изменить мир, я должен заняться благими вещами, а для этого мне в первую очередь необходимо выбраться отсюда. Нужно составить план, как мне это сделать, но у меня нет времени… Все эти мысли проносили у меня в голове за считанные секунды, но их было так много, что это превратилось в неловкую паузу. — Я так понимаю ответа не последует? — А в чём именно я, по-вашему, солгал? — На этот вопрос вы должны давать ответ, а не я. Было бы странно, если бы я сам помог бы себя обмануть, верно? — Ваше утверждение выглядит логичным, вынужден согласиться, - хотя соглашаться мне совершенно, ну, вот совсем, не хотелось! — В таком случае, если вы не даёте мне ответа, могу ли я считать, что вы пытались меня намеренно ввести в заблуждение и на самом деле не считаете себя больным? Этот мужик - исчадие ада, он словно видит меня насквозь. Неужели я действительно так предсказуем? Неужели мне не суждено стать тем, кто изменит этот мир? Я уже начинал терять контроль от своего отчаяния, что же мне делать… Паника словно не приближалась ко мне откуда-то из вне, а исходила из меня самого, дыхание учащалось, сердцебиение - тоже. — Вы ничего не понимаете! - не выдержал я и вскрикнул так, что у меня было мочи, вскочив со стула. Бодрые санитары, конечно же, отреагировали практически мгновенно. Вовсе они и не теряли своей бдительности, вовсе они и не становились дружелюбными... Я вновь ощутил всё то давление, что чувствовал до этого, но это было не самое страшное. Эскулап даже не поднялся со своего места, он, как ни в чём не бывало продолжал строчить свои заметки… чёртова печатная машинка! Меня, конечно же, скрутили и отвели в палату. Утром следующего дня мне вновь дали знакомые таблетки знакомой процедурой в знакомой до боли комнате, а по совместительству и палате. В этот раз доза была чуть меньше привычной… Решил пожалеть? Вот ж добряк. Разумеется я, как и любой здравомыслящий человек, попытался спрятать таблетку за щекой, но какой смысл? Выплюнуть я всё равно не смог бы - кляп мешается. День проходил обычнее некуда и мои дорогие, любимые мысли с воспоминаниями вновь начинали уходить. Дни сменялись неделями, недели - месяцами и вся эта обыденность периодически прерывалась беседами с врачом. Последнюю я запомнил достаточно хорошо, вопросы были обычными. Он каждый раз пересказывал мне одну и ту же историю, сцена повторялась. — Вы понимаете, что вы больны? — Доктор, я понимаю сейчас одну единственную вещь: больной человек никогда не скажет, что он болен, а здоровый человек - никогда не станет клеветать себя без нужды, мне кажется, что я чего-то не замечал в своих поступках и сейчас трезво не могу сказать здоров ли мой разум или же нет, но я точно могу сказать, что задавая один и тот же вопрос и получая один и тот же ответ навряд ли вы измените своё решение так же, как и изменю его я. Я до сих пор считаю себя здоровым и здравомыслящим, потому что до сих пор не получил в своём мирке доказательства обратного. Доктор посмотрел на меня, сделал какие-то записи, дальнейший разговор продолжился в привычном для нас русле, после чего меня опять увели, а на следующий день опять давали таблетки. Ещё через месяц ко мне пришла другая смена медсестёр, не Наташа и санитары были совсем другие. Развязав меня, в сопровождении двух санитаров, мы отправились куда-то... куда - я не знал, а персонал был не очень-то общителен. Это был последний раз, когда я был в своём отделении, при входе в следующее было написано: “Пункт реабилитации”, в нём уже не было смирительных рубашек и строгих ограничений, в нём не было и таблеток, сладковатый привкус которых мне уже стал нравится… или, может быть, я уже внушил себе, что он стал сладковатым. В пункте реабилитации я провёл ещё несколько месяцев, там я часто разговаривал с психологом. О моей истории никто не спрашивал, а я никому и не рассказывал, но где-то в глубине души продолжал тешить небольшую искорку на то, что, быть может, увиденное мной и правда существовало? Все эти красочные картины, разговор с Димоном - это же реально, ведь так? Не может же быть то, что самолично чувствовал, что ощущал, что видел и даже чуял - плодом моего собственного воображения? С этими мыслями, сокрытыми от всех остальных, я покидал стены своего второго дома, приходила пора восстанавливаться на работе, а значит и возвращаться в обыденную колею. Меня не особо спрашивали что произошло, а я не особо рассказывал: справку дали и ладно, по ней на должности восстановили без лишних вопросов. Простота местной жизни, после страха смерти от здоровенной ящерицы, казалась настолько скучной, что и не хотелось вовсе её продолжать. Сдавшись, спустя несколько месяцев повседневности, так сказать, сложив свои полномочия, я отправился к себе домой раньше положенного срока. Мысли о произошедшем всё это время ни на минуту не переставали терзать мою голову. Будучи ведомым чувством раскрытия неизведанного мне хотелось, чтобы всё то, что я видел - было правдой. Единственной целью для меня сейчас является понимание: был ли прав эскулап или был прав я, существует ли тот мир или это всё, а все его утверждения - посылы к тому, чтобы скрыть истину или же всё это - плод моей фантазии? Я уже несколько дней не приходил на работу, меня, наверное, искали, а быть может и нет, но единственное, на что мне сейчас хватало силы воли - это лежать на кровати и смотреть в потолок. “Ради чего мы все живём? Какую преследуем цель? Я прожил свою, по меркам вселенной, короткую жизнь, но чего я добился? Кем я стал? Работа клерком не доставляет никакого удовольствия, а всех нас преследует рутина, окутывающая рассудок пеленой тем сильнее, чем дольше ты в ней находишься. Люди, которые пытаются создать себе иллюзию цельной, устремлённой к чему-то жизни на самом деле лишь оттягивают неизбежное. В чём смысл того, что вы куда-то ходите, как-то развлекаетесь и считаете, что ваша жизнь не скована рамками? Чем вы живы и чем живёте, но было бы странно говорить о других что-то, не осудив в первую очередь себя. Чем живу я? Чем я был лучше их? Они развлекались, веселились, встречались, играли в игру, называемую обществом, а я же всю жизнь искал какую-то неведомую мне цель, осуждал их, а когда мне эта цель показалось такой близкой мне заверяют, что это - нереально, иллюзия и воображение. Ведь если бы то, что я ощутил на себе существовало - это могло бы перевернуть мир, изменить и, будем откровенны, не то, что продвинуть его, но хотя бы в большей мере дать мне цель к существования, цель к постижению вечного и необузданного. Да, быть может сначала и казалось, что такое открытие изменит мир, но на самом деле, в глубине своей души, я лишь хотел найти себе цель или же хоть что-то, что заставило бы меня двигаться вперёд. Другие люди ставили себе простейшие цели: выпить через месяц, съездить куда-нибудь, покорить девушку или же завоевать мужчину, а что я? Я считал себя слишком возвышенным для этих целей, но на самом деле был ли таковым? Забавно то, что задаю себе столько вопросов, но не могу до конца ответить на многие из них, забавно и то, что мне приходится бороться с тем, что та вещь, которую всю жизнь искал - лишь плод моей разболевшейся фантазии… или же всё-таки не плод, может, отдалённый и необузданный мир, сокрытый от обычного обывателя, существует? Стоит ли мне возвращаться в обычную колею? Стоит ли увиденное мной того, чтобы поставить всё? Могу ли я позволить себе поставить на кон всё то, что имею… А что я имею? У меня нет ровным счётом ничего, потому что я пытался играть не по правилам, пытался создать нечто новое, а в итоге остался ни с чем, но чего бы я добился, если бы соблюдал правила? Постоянно повторяю эту букву… слишком зациклился? Мне вновь хочется её произнести… Я хочу, чтобы это было правдой, но как я могу доказать себе это…” Такие мысли тешили, мучили, сверлили, грызли моё сознание, в итоге, провалявшись ещё энное количество времени, было решено пойти на крайние меры. Ночью следующего дня я уже пробирался на перрон с мыслями о том, стоит ли вообще мне делать что-то или нет, но как только мои ноги коснулись площади уже закрытого вокзала - отбросил все сомнения, назад дороги нет. Буквально: слишком высоко. Что ж, дело за малым. Побродив по перронам я нашёл тот, с которого всё началось: безлюдность и ночь, тишина и небольшой прохладный ветер добавляли своей интриги в в атмосферу, которая сейчас чувствовалась и небольшая дрожь пробирала меня в ожидании. “Может быть не стоит? Может быть, этот мирок - не для меня? Эскулап был прав или же нет?” - вопросы, которые в последние секунды начали стучаться в двери моего рассудка. “Тряпка! Ты никогда не ошибаешься! Отбрось сомнения. Врач? Пф, кем он себя возомнил! Я докажу себе… Нет! Я докажу всем, что я прав. Они ещё принесут мне свои извинения!” - это было последнее, что я мог себе сказать. В эту же секунду мои ступни оттолкнулись от земли, каждый мой шаг становился всё быстрее и быстрее, дыхание ветра становилось всё более ощутимым, а холодок сменялся жаром, источаемым телом от напряжения. Я вложил все силы в своё желание, разогнавшись до предела своих возможностей, спустя ещё пару мгновений я почти приблизился к столбу, закрыл глаза и в последнее мгновение… Звук глухого удара раздался на весь перрон, я не мог пошевелиться. Думать уже было сложно, а привычное чувство открытых глаз не давало мне увидеть ничего, кроме пелены, которая всё медленнее и медленнее окутывала глаза. Что-то тёплое и нежное струилось ото лба к лицу, оставляя свой мягкий след на щеках. Эти ощущения окутывали лицо всё сильнее и сильнее, словно погружая меня в какие-то неведомые пучины. Чувство, что они постепенно проникают всё глубже и глубже становилось всё более ярким, а рассудок всё более тяжёлым… Я попытался открыть глаза, но ничего не увидел. И всё-таки я должен был попробовать, - слетело напоследок с моих уст и растворилось где-то в глубинах этого мира.