Чертовка - значит "проклятая"

Слухи ходили уже давно. Внешнее спокойствие деревушки Волчьей, что в графстве Монте-Милис, за Вороньей чащей и которую не найдешь почти ни на одной карте, казалось, не было потревожено, но жители уже давно потеряли покой. Мысли, косые взгляды, настороженные перешептывания и оживленные разговоры вполголоса... Всё было связанно только с одним: со странным существом, поселившемся на окраине, в старом, заброшенном доме. Кто-то называл её бедной сиротой, кто-то - загадочной странницей, кто-то - беглой преступницей, кто-то - ведьмой, возможно даже сенсанской. Доподлинно никто не знал, но каждый считал своим долгом построить очередную теорию, более или менее близкую к никому не известной правде. А случилось это недели две назад, когда под покровом ночи к высоким деревянным воротам деревни, обнесенной частоколом, подъехал всадник на лошади пегой масти. - Убежища! Убежища! - разрезал ночную тишину отчаянный крик, заставляющий сердце сжиматься от жалости. Дежуривший в ту ночь крестьянин был крайне удивлен: многие стороной обходили это уединенное поселение, предпочитая просить защиты в монастыре, расположенном неподалёку. Обескураженный мужчина разбудил старейшину Лютера, седого старика с серыми, потускневшими глазами. Старейшина спешно открыл дверь и впустил крестьянина, слушая его рассказ о странном происшествии. Вслед за дежурным в дом вошёл и незнакомец, который, сбросив капюшон, открыл своё лицо. Старейшина увидел девушку с волосами цвета меди, которые беспорядочно рассыпались по её плечам. Она совсем обессилела, побледнела и едва держалась на ногах, но глаза смотрели на него смело, готовясь к тому, что ей покажут от ворот поворот. Видимо, в убежище девушке отказывали не единожды. Жена старейшины Магда, маленькая, сухая женщина с редкими седыми волосами, тут же усадила её за стол, отчаянно причитая. Девушка поначалу сопротивлялась, но потом, покорно склонив голову и поблагодарив добрую женщину, села. На ароматную грибную похлебку она набросилась с жадностью, словно голодный волк. Ореховые глаза теперь светились детским любопытством, когда она смотрела на хозяев дома. - Как зовут тебя, дитя? - мягко спросила хозяйка. - Пенелопа. Пенелопа Брукс. Девушка сказала, что она - круглая сирота, ни отца, ни матери не помнит, всю жизнь жила у господ, которые маленькой девочкой взяли её в служанки. Но один из коварных помощников её покровителей обвинил её в краже, хотя на самом деле был сам в ней повинен. За такой проступок Пенелопу должны были лишить рук, но она бежала и сейчас скрывается. Магда почему-то сразу поверила беглянке. Конечно, не в её историю, потому что в силу своего возраста женщина по глазам видела ложь, но в то, что у этой девушки тяжелая судьба и что она никому не причинит зла. Поэтому, подумав, она и Лютер позволили Пенелопе остаться в их деревне. К ней с самого начала относились неприязненно. Слишком она образованна для служанки и слишком вежлива и обходительна. Слишком нелюдима и молчалива. Всегда пытается казаться веселой, много улыбается, заливисто, громко смеётся, запрокидывая голову назад, а на лице виден отпечаток глубокой скорби. Но дети почему-то с самых первых дней толпами бегали к незнакомке и безмерно её любили. С самого утра топтались несколько пар детских ножек на крыльце её дома, ожидая, пока Пенелопа, наконец, откроет дверь и с дружелюбной улыбкой не пожелает им "доброго утра". Никогда мальчишки не возвращались от неё без какой-нибудь затейливой безделушки, вроде перочинного ножа в виде головы волка или блестящей монетки, а девочки - без красивой прически и яркого венка из полевых цветов. Хотя больше не это нравилось детям: они слушали её истории. Пенелопа знала немало интересных историй. О синеволосой девушке с белыми крыльями как у ангела и длинным кошачьим хвостом, которую звали Элениэль, и её неунывающей подруге Селене. Об инопланетянке-эссенте Натали, жившей на болоте, и её смелой сестре Софи. О потерянной принцессе Доре, лишившейся семьи. О грозной, но веселой правительнице Ада Кире. О загадочном Синем Слизняке. О находчивом и оптимистичном хоббите Нэзе. О благородном тролле-изобретателе Хоруссе Заххаке и его друге, вечно печальном фениксе Фараоне. И о многих, многих других. Каждый раз друзья попадали в ловушки коварной, самовлюбленной и сильной злодейки Мэри Сью и её прислужников-урков, и дети с замиранием сердца слушали. И каждый раз уже полюбившиеся герои побеждали силой своей дружбы, раз за разом становясь всё сплоченней. Казалось, что истории Пенни никогда не кончатся и она будет рассказывать новые и новые. После очередной истории маленькие слушатели выбегали на улицу, оживленно обсуждая услышанную сказку, а иногда и разыгрывали её на улице. И Пенелопа с какой-то светлой грустью смотрела, как "Элен" стоит над поверженной "Мэри Сью", которая упала в песок и теперь обиженно плачет, стуча маленькими кулаками по земле и сетуя, что её "опять заставили играть злодейку". Родители всеми силами старались не пускать детей к девушке, относясь к ней с подозрением. Некоторые придумывали страшные истории про ведьм и "бабаек", наделяя их чертами Пенни. Но маленьких друзей Пенелопы сложно было напугать, они делали вид, что им страшно, а потом тайком убегали от мам и пап к девушке. Когда по ночам с её появлением из Вороньей чащи каждую ночь стал доноситься леденящий душу вой, то на упоминание её имени вовсе было наложено табу. Все тихо шептались у неё за спиной, называя "оборотеницей", "ведьмой" и "чертовкой". А потом у вдовы охотника Сульфа Розалинды тяжело заболел сын, прелестный темноволосый мальчуган лет восьми с ангельским нежным лицом. У него был жар, мальчик не мог подняться с постели, бредил и кашлял кровью. С каждым днем он таял как свеча, и женщина с бессильным отчаянием понимала, что её сын умирает. Новость быстро облетела деревню и дошла и до Пенелопы. На следующий день девушка пришла в дом Розалинды, прося позволения осмотреть больного. С тяжелым сердцем женщина всё же согласилась. - Как тебя звать? - ласково улыбаясь, спросила Пенни, сев на край кровати больного. - Танелом, - слабо прохрипел мальчик, изойдясь сильным грудным кашлем. Девушка осмотрела его горло, послушала сердцебиение, измерила температуру и сделала ещё несколько непонятным манипуляций, а потом серьезно сказала Розалинде: - Танела можно вылечить, но ты должна отпустить его со мной, - и, заметив колебания женщина, девушка посмотрела её прямо в глаза и добавила. - Я клянусь, твой сын будет жить. На что только не готова отчаявшаяся мать, которая боится за своё единственное дитя! Розалинда упала на грудь Пенелопы, безутешно рыдая, и проговорила: - Пожалуйста, спаси моего мальчика... Девушка на руках перенесла ребенка в свой дом и четыре дня не позволяла входить даже его матери. Вся деревня судачила о том, что за колдовство вершит "чертовка" и выживет ли мальчик, или она уже высосала из него все силы и сварила зелье вечной молодости. Но вопреки всем ожиданиям на пятый день Танел впервые вышел на улицу. Он был ещё слаб, пока не мог передвигаться без поддержки, но на его лице играла слабая улыбка. Розалинда, увидев своего сына, бросилась к нему, крепко обнимая, покрывая его лицо поцелуями, не помня себя от счастья. - Твой сын очень сильный, - с легкой улыбкой сказала Пенни, похлопав его по плечу. - Не каждый взрослый так борется с болезнью. Она ещё долго говорила, как ухаживать за мальчиком: не допускать в доме сырости и сквозняков, но и не кутать его, соблюдать диету и режим сна, пить лекарства. Но Розалинда ещё не могла прийти в себя, не с первого раза понимала Пенелопу, и та терпеливо повторяла свои рекомендации снова и снова. С тех пор мнения о чужачке резко разделились. Одни твердили, что она - ангел, присланный хранить их деревню. А кто-то говорил, что она - ведьма, темная колдунья. - Чертовка! - каждый раз кричала ей вслед полоумная старуха Изма, но девушка будто и не слышала её вовсе или только делала вид, что не слышала. И только Розалинда ни с кем не говорила на эту тему, но регулярно отправляла сына к Пенни с гостинцами, и двери её дома всегда были открыты для девушки. Как только Танел проснулся, то сразу услышал запах маминых фирменных пирогов с вишней. Уже тогда он будто почувствовал вкус мягкой теплой сдобы и горячей как смола густой тягучей ягодной начинки. Мальчик рывком спрыгнул с кровати, смотря на суетившуюся около печи мать. - Танел? - спросила Розалинда, не поворачивая головы. - Отнесёшь сейчас пироги Пенелопе. - Хорошо, мам, - мальчик быстро оделся, попутно разыскивая корзину под кроватью, куда он вчера её закинул. Мать, ойкая, достала пироги из печи и уложила их на стол. Танел облизнулся. Ему хотелось наброситься на них прямо сейчас, но, собрав всю свою волю в кулак, он положил их в корзину. Выйдя из дома, мальчик задержался на пороге. Улыбаясь, он подставил лицо первым лучам солнца, выглядывающим из-за Вороньей чащи. В деревне ещё не все проснулись, а кто проснулся - был занят делом: доил коров, выгонял стада на пастбища, занимался домашним хозяйством. Танел знал, что она точно уже не спит. Иногда он сомневался, что Пенелопа вообще спит. Дрожащий свет свечи допоздна блестел в оконце, а утром, чуть свет, она уже шла к колодцу за водой. Мальчик, вспомнив о пирогах, побежал к стоявшему на отшибе дому. В окне он увидел мелькнувший знакомый силуэт. Танел взбежал на порог и требовательно постучался. - Входи, Танел, - глухо донёсся до него голос девушки. Он с трудом открыл тяжёлую, тугую дверь и остановился, едва переступив порог. Девушка помешивала в глубокой миске какую-то дурно пахнувшую жижу, одновременно читая большую, толстую книгу. Резкий хвойно-травяной запах стремительно распространялся по комнате, и Танел зажал рукой нос, морщась. Пенелопа подняла голову и, посмотрев на мальчика, встрепенулась. - Ты от мамы? Извини, я сейчас, - она унесла миску в соседнюю комнату и поспешно открыла все окна. Танел поставил на стол корзину. Поначалу девушка отказывалась от гостинцев Розалинды, но женщина упорно настаивала, и в конце концов Пенни сдалась. Поставив на стол две кружки и две тарелки, девушка спросила: - Ты ещё не завтракал? Танел кивнул. Пенелопа налила чай, порезала пирог и, опускаясь на стул, жестом предложила мальчику разделить с ней трапезу. - А что это ты делала? - с набитым ртом спросил он. - Мазь для заживления ран, - ответила девушка, отхлебывая чая с приятным, земляничным ароматом. - Ран? Пенни закатила рукава, демонстрируя длинные раны, тянущиеся от запястий и до локтевого сгиба. Они были глубокие, рваные, уродливые, со слегка подсохшей кровью, как от когтей гигантского зверя. - Как это ты? - Если скажу - ты испугаешься, - серьезно сказала Пенелопа. В воздухе повисло напряженное молчание. Мальчик внимательно смотрел на девушку, пытаясь найти ответ в её взгляде, движениях, голосе. - Твои истории... - неуверенно начал он. - Они же... Ну-у-у, ненастоящие. Выдуманные? Пенелопа грустно улыбнулась. - Они более правдивы, чем ты думаешь, малыш. - Я - не малыш, - нахмурился Танел. - Но скажи, ведь ты никакая не служанка. - С чего ты решил? - спросила она, не поднимая головы. - Все так говорят, - он пожал плечами. - Ты умная очень. Вон какие книжки читаешь, - кивнул в сторону увесистого фолианта. Пенелопа усмехнулась. - Ну да, я не служанка, ты прав. А кто я, по-твоему? - девушка с любопытством посмотрела на него. - Не знаю. Может, ученая, а, может, волшебница, сбежавшая из монастыря. - Не дьяволица? - весело хохотнула она. - Нет! Ты же меня вылечила. А почему Изма называет тебя "чертовкой"? Что это вообще значит? - Чертовка означает "проклятая". Она меня боится, потому что я - не такая, как вы. - Это глупо, - недовольно фыркнул мальчик, нахмурившись. - То, что ты не похожа на остальных жителей деревни, не значит, что ты - плохая. - Приятно, что ты так думаешь, - с ласковой улыбкой кивнула она. - Ладно, ты не скажешь, кто ты. Скажи хотя бы как тебя зовут. По-настоящему. Девушка задумалась, опустив глаза в пол. - Натали. Ты только никому не рассказывай. Ладно? Это будет наша тайна, - она подмигнула Танелу, и тот весело рассмеялся. - Конечно! Пенелопа опять задумалась. Она серьёзно посмотрела на мальчика и уверенно сказала: - Я думаю, что скоро покину вас. Не уверена, но... Меня могут искать. Если кто-то будет спрашивать, ты же не расскажешь, да? Они будут убеждать, что желают мне добра, но ты не должен их слушать. Хорошо? - Да, - кивнул Танел. - А ты вернёшься? - Обязательно. - Клянись! - Клянусь честью, - она слегка улыбнулась, приложив руку к сердцу, и отвела взгляд. Мальчик, довольный и счастливый, продолжил завтрак, болтая ногами. Он не заметил, как померкли глаза Пенелопа, а лицо осунулось от тяжелых, невеселых мыслей.