Перевоспитание, или Как я жил в армии

      Следующий день в армии был немного необычным. С утра пораньше все сержанты решили устроить соревнования. Что-то типа «Веселых стартов», только жёстче. Мы много бегали, прыгали, ползали, кувыркались, в общем, что только не делали. И какого же было удивление, когда наше восьмое отделение буквально выцарапало победу у пятого. Сам Фаррелл был немного в шоке, но остался доволен нами. — Молодцы! Признаться, вы меня очень порадовали. Я не ожидал. Особенно от тебя, Джаред, — говорил Фаррелл.       А не ожидал он от меня потому, что даже я на соревнованиях ничего не запорол. В некоторых моментах я наоборот, был лучше других, например, канат мне дался легко. Я без труда лазил по нему и спускался, причём делал это быстро. И как бы противно не было признать, но всё это благодаря Фарреллу. Это он натаскал наше отделение до такой степени, что нам не было равных. Хотя нет, пятое отделение было не хуже нас. И всё же мы выиграли, значит, Колин — лучший. Но не для меня. На мой взгляд, он всё тот же придурок со своими прихотями. Иногда он требовал нереального. Нет, не единорога конечно, но, скажем, залезть по длинному канату на вышку за 10 секунд. Думаете, почему я снова затронул тему с канатом? После соревнований Фаррелл просёк, что с этой удавкой дела у нас обстоят не очень. Как ни странно, но я стал исключением. Короче говоря, полдня мы убьём на то, чтобы нормально научиться лазить по канату.       Так всё и было. Сержант привёл нас на учебную вышку. Нам надо было забраться на неё и единственный способ — это канат. Что ж, забраться, так забраться. — Джаред, ты делаешь поразительные успехи, — похвалил меня Фаррелл при всём отделении. — Спасибо, товарищ сержант, — холодно ответил я. Я, в принципе, теперь отвечал на все его вопросы и выполнял приказы с некой холодностью и равнодушием. Как будто он для меня — пустое место. Хотя он и есть пустое место.       Да, война между нами продолжалась. Только Фаррелл пока ещё об этом не знает. Но я понял, как можно выиграть эту войну. Однажды я уже применял этот способ, но он оказался тяжёлым для меня. Речь идёт о том случае, когда я при всём отделении послал Колина на хуй. Именно тогда я сильно выбесил его, но, к сожалению, и сам не сдержался. Но теперь я намереваюсь вновь повторить попытку. И думаю, мне это удастся.       Тренировались мы долго и мучительно. Правда для меня это было раз плюнуть, поэтому я особо не напрягался. Зато я помогал остальным. Кстати, не одному мне канат давался легко. Не догадываетесь, кому?       Томо. Он тоже отлично лазил по канату. Да и вообще, за всё время служения именно у Фаррелла Томо хорошо натренировал себя. Он стал настоящим хорватом, каким и должен быть: крепким, выносливым, сильным. И теперь уже не Шеннон бегал и прыгал вокруг него, а наоборот.       После изнурительной тренировки с канатом у нас ужасно болели руки. Красные, стёртые, все в мозолях. Так хотелось опустить их в прохладную воду. Поэтому-то все сразу и направились к умывальникам.       Я, как всегда, шёл последним. Не понимаю, зачем толкаться в этой куче потных солдатских тел? На мой взгляд лучше немного потерпеть, зато потом со спокойной душой вымыть руки. Но был и один минус в том, что я ходил последним. Этот минус — Фаррелл, который обожал в таких моментах хватать меня из-за угла и прижимать к стенке, что, в принципе, он и сделал сейчас.       Схватив меня сзади за шкирку, как котёнка, он оттащил меня за сарай, чтобы никто нас не увидел. — Т-товарищ сержант, что вы делаете? — от неожиданности я стал заикаться.       Этот ёбнутый на всю голову товарищ сержант резко прижал меня к стене, блокируя все попытки бежать. — Джаред, что происходит? Почему ты стал так относиться ко мне? — словно ненормальный говорил он. — Я вас не понимаю, — с ноткой равнодушия сказал я. — Всё ты прекрасно понимаешь! Ответь, почему так холодно со мной разговариваешь? Почему… почему… странно прозвучит, но почему ты слушаешься меня?! — Действительно, товарищ сержант, прозвучало странно, — с каменным лицом ответил я. — Хм, наверное, я вас слушаюсь, потому что вы — мой сержант, а я — солдат, который обязан подчиняться вашим приказам. Так вы, кажется, говорили? — Да что ты! — с сарказмом ухмыльнулся Фаррелл. — Тогда что ж ты раньше-то не действовал по такому принципу?       Мой спокойный тон выводил его из себя. — Я был глуп, но сейчас всё осознал. Извините меня, товарищ сержант. — Нет, не извиняю! — словно ребёнок вопил Колин. — Что ж, ваше право, — я поднял руки вверх в знак поражения в этом споре. Но я и не проиграл. Вообще, в споре нет победителей. Есть только тот, кто как упёртый баран продолжает стоять на своём, и тот, кто сумел разумно закончить спор. И в данный момент разумным оказался я, что очень взбесило Фаррелла.       Он вёл себя, как пятилетний ребёнок, что несказанно меня забавляло. Конечно, Колин привык, что я вечно спорю с ним. Он любил меня доставать, унижать, наказывать. Но что теперь? Всё поменялось. Теперь я был на самой верхушке, и он не может меня достать, что и выводит его из себя. — Товарищ сержант, разрешите идти? — попросил его я мирным тоном. — Нет! — грубо ответил Фаррелл и ударил кулаком о стену прямо рядом с моей головой. Псих! Этот бзик я попросту проигнорировал. Но Фарреллу снова это не понравилось.       Тогда он вдруг за долю секунды сжал мои запястья на уровне головы и резко впился в меня губами. Чёрт! Нет! Нет, только не это! Он опять начинает! Чёрт! Я начал вырываться из его стальной хватки и мычать, но он не отпускал меня. И поцелуй прекращать, видимо, не собирался.       Только когда я уже начал задыхаться от недостатка воздуха, он разорвал поцелуй, но руки не отпустил. — Да что вы творите?! — чуть-чуть повысил я голос. — Мы же всё с вами обсудили! Мы не…       Он снова не дал договорить мне, в очередной раз заткнув мой рот поцелуем. Этот оказался более глубоким и страстным, нежели предыдущий. Я мычал, сопротивлялся, но Колин будто не слышал меня. Тогда пришлось брать его хитростью: я перестал сопротивляться и брыкаться, позволив ему вовсю властвовать языком. Колин это почувствовал и тут же переместил свои руки сначала мне на плечи, а потом и на талию, не разрывая поцелуй. Я же положил свои руки ему на грудь, но тут же с силой оттолкнул его, что немного ошарашило Колина. — Товарищ сержант, мы всё с вами обсудили, — стараясь сдерживать холодный тон, начал я. — И вы были правы. Не надо начинать отношения, иначе потом будет тяжелее. Мы всё равно не сможем быть вместе. Так что давайте оставим всё, как есть.       Сержант смотрел на меня, как ребёнок, которого отец отчитывает за двойку. Мне даже стало немного жаль его, но… Нет! Не нужно его жалеть! Он тогда смог остановить наш водоворот долбанной тяги друг к другу, и вряд ли ему было жаль меня. Теперь и я сделал то же самое.       Фаррелл хотел ещё что-то сказать в знак возражения, но я быстро убежал. Нет, начинать всё заново я не хочу. Когда-то он отшил меня, а теперь я отшил его. Всё справедливо.       И всё же он странный: сначала доставал и унижал, потом вдруг стал нежным, потом отшил, и вот теперь он снова лезет с поцелуями. Хм, дебил какой-то. Совсем с этой армией с ума сошёл.       Наконец, помыв руки, я ушёл в казарму отдыхать. Все пацаны уже давно были там и что-то громко и страстно обсуждали. — О, Джаред, слышал новость? — спросил меня Художник. — Нет, что за новость? — поинтересовался я. — Журналисты-практиканты приехали. Десять человек и две из них — бабы! Прикинь!       Десять человек с одного института и двое из них — девушки. Вы слышали? ДЕВУШКИ! Настоящие! Их можно потрогать и они не растворятся, как во сне. И я намерен трогать их много и долго. И не только трогать. Я буду трахаться, а потом ещё и деньги выиграю! — Готовь 100 баксов, Джей. Вряд ли ты с ними перепихнёшься, — вывел меня из раздумий Художник. — Ну нет. Я-то как раз пересплю с ними. Причём как и обещал: прямо на кровати Фаррелла. Так что советую поскорее научиться нормально заборы красить. Глядишь, бабки заработаешь, да деньги мне отдашь, — да, знаю, я петушился. Но это так приятно, знаете ли.       В принципе, я не сомневался в своей победе. Переспать с девками для меня не проблема. Проблема заключалась в том, что нужно было переспать в доме сержанта, который меня кастрирует, если узнает о моих приключениях. Но, думаю, это как-нибудь уладится. Главное, я, наконец, пересплю с девчонками. Об этом я мечтаю с первого дня пребывания в армии.       Кстати, вы знаете, что проблема не приходит одна? Помимо того, что мне нужно было каким-то образом трахнуть девок на кровати Фаррелла, я встретился с ещё одной проблемой. «Ну, Художник, готовь конверт», — так думал я, пока однажды не заметил одну маленькую, но очень важную хуйню. Дело было вот как: перед тем, как брать интервью у сержантов и лейтенантов, для журналистов решили провести небольшую экскурсию. Их везде поводили, а после решили накормить настоящей армейской едой. Пока они ели (ох, видели бы вы их рожи), к этим двум девчонкам подходили поговорить солдаты. Ясен пень, подходили они не ради болтовни. Предлагали то, чем я планировал с ними заняться в ближайшее время. Но обе наотрез отказывались. Назрела та самая вторая проблема: как я с ними пересплю? А ведь хочу же ещё и в домике Фаррелла всё учудить. Правда пока ещё не придумал, как я буду это делать.       Недолго думая, я подошёл к одному из парней-журналистов и напрямую спросил: — Слышь, братан, а что они обе какие-то слишком… недоступные? Им ребята реальный секс предлагают, а они… — О, поверь, у вас никаких шансов, — резко сказал он мне. — Почему? — меня слегка расстроил его ответ. — Они у нас повёрнутые. Из их же разговора слышал, что им солдаты не интересны. Им лучше лейтенанта или сержанта подавай. Так что как и говорил: шансов нет, — закончил он, разведя руками.       Я поблагодарил его и ушёл, взбешенный услышанным. Нет, правда, что за ебанутая логика у этих девчонок? С хуя ли им эти старики-сержанты нужны?! Типа, опытные что ли? Да они ведь не с первого раза и смогут! Ну, может, Фаррелл и сможет, но он же педик вроде как. Ох, блядь, не знаю, что делать. Я реально в ступоре. В тупике.       Погодите-ка… Кажется, в моей голове всплыла гениальная идея. Да, блядь, я гений! Я ёбнутый гений! Всё-таки один шанс у меня есть.