морские глубины

— Зейн, твой отец убьет нас, если узнает, — тихонько говорил светловолосый парень, который следил издалека вместе с брюнетом за старым потонувшим кораблем. — Он и так убьет меня, ведь я пропустил церемонию по случаю своего семнадцатилетия, — ответил Зейн, наблюдая за акулой, которая будто бы охраняла тот деревянный разваливающийся на части корабль. — Она сожрет нас, Зи, и это совсем не круто. Если она сожрет тебя, то твой отец сожрет потом меня, приправив медузами, — продолжал блондин. — Ох, милый Найл, он не сможет, ведь если акула съест меня, она съест и тебя, — русалу от слов друга легче не стало, он лишь ещё больше начал трястись от страха. — Лучше уж быть съеденным твоим отцом, чем ужасной и страшной акулой, — сказал Найл, а Зейн пнул его кулаком в плечо. Зейн Малик был сыном самого великого и могущественного Тритона во всем подводном царстве. Ясер сам воспитывал сына, потому что мать Зейна убили люди, как отец сам ему рассказывал. У Зейна также были три прекрасные сестры русалочки: Дония, Валия и самая младшенькая Сафаа. Зейн не любил хвастаться тем, что он сын самого Тритона, хотя все и так это знали. Быть сыном Тритона значило: "туда не ходи", "это не смей трогать", "люди погубят тебя", "люди - звери, они кровожадные убийцы", "ты сын Тритона, веди себя подобающе, ты будущий наследник престола, чёрт возьми". И всё такое в этом духе. Зейн не выбирал эту жизнь, не выбирал то, чтобы жить во дворце, и самого отца Тритона он тоже не выбирал, но в этом случае он и не жаловался. Только вот ему хотелось развлечений, хотелось быть независимым, хотелось каких-то приключений, что ли. Все твердят Зейну постоянно, что Найл, его лучший друг, стал бы для него отличным мужем, ведь они счастливы вместе, и то, что блондин всегда рядом с ним, - ещё больший повод для того, чтобы их поженить. Но, нет, Найл - это Найл. Он друг, и Зейн никогда не перейдет эту черту. Сегодня Зейну исполнилось семнадцать, и как же он решил это отметить? Правильно. Он решил отправиться на самую глубину подводного царства и отыскать там старый потонувший корабль. Он слышал легенды о том, что на том корабле есть множество человеческих вещей, и... Зейн хотел эти вещи, он уже находил парочку необычных потонувших вещей, когда плавал на дне океана. Русал нашел ложку, которую люди использовали для приема пищи, но Зейн не знал, что это было, и использовал её как лопатку, чтобы откопать что-либо в любой местности. Ещё много безделушек, которые у него есть, стоят в его тайной пещере, и только Найл знал, где она, ведь Зейн доверял всё только ему одному. — Она уплыла, уплыла, Зейни, — восторженно сказал Найл шепотом, возвращая друга в реальность. — Отлично, стой на шухере, а я... Просто стой и следи за тем, чтобы она не вернулась, ладно? — блондин кивнул. — А если она сожрет меня? — спросил светловолосый русал с оранжевым хвостом. У самого Зейна хвост был насыщенного синего цвета, красивый и идеальный, как и он сам. Найл иногда завидовал другу, потому что его собственный хвост был каким-то тусклым и вполне обычным, да и Ни не будущий король Атлантики, каким должен был бы стать Малик, он всего лишь подданный и лучший друг сына Тритона. Вот и всё. — Малыш, всё будет хорошо, ты и не заметишь, как я вернусь. Одним плавником здесь, а другим там, — прошептал брюнет, чтобы акула ненароком не вернулась на громкий голос. Русал-Найл снова кивнул, и Зейн, похлопав парня по плечу, заплыл внутрь разрушенного корабля. У Малика на плече была небольшая старая потрепанная человеческая сумка, в которую он и собирался складывать интересные вещицы. Зейн плавал внутри, перемещаясь из одной каюты в другую. В одной из них Малик заметил блестящую вещицу. Она напомнила ему морской гребень, которым он каждый день расчесывает свои черные как скат волосы. Зейн положил эту блестящую вещь себе в сумку, а позже украшение из жемчуга и статую маленького мальчика. У них в подводном царстве тоже есть статуи, только побольше. В их саду стояла огромнейшая статуя Тритона, а также его детей рядом. Отец слишком любит роскошь, думал про себя Зейн, пока не отвлекся, услышав сдавленный крик своего друга. — З-е-е-йн, она вернулась. Она, чёрт возьми, вернулась. Она злая, и, о, Боже, Малик, я ещё так молод, чтобы умирать, — щебетал Найл, который приплыл к Зейну. Малик ударил себя рукой по лбу и закатил глаза. — Зачем ты приплыл сюда, Ни? Тебе не обязательно было... — Замолчи, Зейн, я люблю тебя, и ты мой друг и, если уж акула сожрет тебя, то пусть сожрет и меня, — перебил брюнета Хоран. Малик улыбнулся тому, какой у него замечательный друг, и, схватив его за руку, они поплыли прочь с корабля. Для начала Зейн посмотрел в круглое окошко каюты, чтобы узнать, в какую сторону поплыла акула, и когда русал убедился в том, что она с другой стороны, они с Найлом быстро выплыли с этого старинного корабля и таким образом спаслись от беды. — Странно, что мы так легко отделались, и странно, что она не увидела тебя, — говорил Зейн, плывя в сторону своей тайной пещеры. — Я увидел её раньше, чем она меня, и поплыл к тебе. — Но ты сказал, что она была злая, как ты понял это? — спросил брюнет, подняв одну бровь вверх. — Ну... эм... Она была устрашающей и, вообще, я чуть не отложил икринок, хоть у меня и нет этой способности, но всё же... Я бы мог, — лепетал Найл. Зейн лишь громко хохотал со своего друга, потому что даже представить Найла беременным было бы сложно. Да, им можно было создавать союзы с кем-то одного пола, но чтобы родить ребенка, то это не к русалам. Русалочки спаривались с русалами, беременели, а потом откладывали икринки, и многие пары, которые не могли иметь ребенка, могли взять одного себе. Это было чем-то вроде помощи, или... Зейн точно не знал, как объяснить всё это. Они были на месте, Зейн подплыл к пещере и отодвинул вместе с Найлом большущий камень, который загораживал вход в пещеру и был замаскирован водорослями. — Ты целовался уже с кем-нибудь? — спросил брюнет, сидя рядом с Найлом внутри пещеры и расчесывая волосы той блестящей штукой, которую нашел на корабле. Щеки Найла слегка покрылись румянцем. — Возможно, — ответил он, взъерошивая светлые волосы. — Найл. — Ладно. Да. — Кто это был? — Джош. — Оу, парень из хора? — Хоран кивнул. — Ого. А ты бы... Ты бы мог поцеловать меня? — спрашивал Малик у друга. — Зейн... — Сегодня мой день, Ни, поэтому просто... Просто мог бы ты... — Хорошо, — согласился блондин и прильнул к губам Зейна, целуя брюнета нежно, трепетно, так будто друг был сделан из стекла (ну, отчасти это так и было, так как он сын Тритона, и для царя он был хрустальным). — Но мне нравится Джош, если что, — отстранившись, сказал Найл. Зейн провел пальцем по губам, трогая их и... Это был его первый поцелуй, но... Он не почувствовал ничего: ни жалящих внутри медуз, ни раздувающейся иглобрюхой рыбы - ничего из того, что ему рассказывали. Говорили, эти чувства приходят после поцелуя с кем-то. Говорили, что это любовь, когда ты чувствуешь что-то после. — Зачем ты поцеловал меня, если тебе нравится Джош? — Я... Зейни, ты же... Ты сын Тритона, мой друг, и сегодня твой день. Я бы сделал для тебя всё, чего бы ты ни попросил, — ответил Найл и хотел положить руку на плечо брюнета, но Малик отпрянул от него и сказал другу вернуться домой. — Зейн, что случилось? — Уплывай, Ни, — повысил голос Зейн. Найл грустно посмотрел на друга и решил больше не задавать лишних вопросов, оставляя Зейна одного наедине со своими мыслями. Зейн безумно хотел влюбиться. Хотел связать себя узами с каким-нибудь парнем в будущем. У его старшей сестры Донии был молодой русал, и рядом с ним она чувствовала себя счастливой и жизнерадостной, да и отцу тот парень нравился. Это определенно была любовь, и Зейн просто жаждал влюбиться. Малик лег на камень в форме кровати Он пялился вверх и заметил что-то красное, вспыхивающее и искрящееся. Зейн испугался, потому что это были люди, а люди, по словам отца, - кровожадные убийцы. Но русалу было интересно, что там происходило, поэтому он поплыл вверх, выныривая на поверхность и наблюдая за огромным кораблем. Там играла музыка, люди пели песни, а воздухе взрывались какие-то красные огоньки, рисуя в небе разные узоры. Зейн подплыл ближе и начал смотреть сквозь доски на то, как веселились люди. Они улыбались и выглядели вполне дружелюбно, и... Зейн увидел парня, танцующего с собакой. Красивый, - крутилось в голове брюнета. На нем были потертые черные штаны и белая байковая рубашка, а ещё он танцевал с лохматой собакой, говоря: — Йо-хо-хо и бутылка рома, Ральф. Возможно ли влюбиться за секунду? Кажется, да. Это же любовь, если Зейн начал чувствовать покалывания медуз в животе? Этот парень был чертовски привлекательным и с волшебным голосом. Такой... Такой радостный. Следующее, что услышал Малик, - это раскаты грома и бушующий океан, а потом люди засуетились из-за всего этого, и кто-то закричал: — Надвигается шторм, свистать всех наверх! — Ведь ничего не предвещало беды, Марти, — кричал тот парень, который понравился Зейну какому-то седоволосому мужчине. — Ох, мой принц… Дальше Зейн ничего не услышал, потому что молния ударила в парус, и тот загорелся, языки пламени были такими яркими и быстро воспламенялись, корабль приближался к скалам, и люди начали скидывать шлюпки на воду, чтобы покинуть корабль. — Лиам, скорее, — кричал седоволосый мужчина, прыгая в шлюпку, но Лиам не прыгал, он передал свою собаку мужчине, а сам потом... Сам он отлетел в сторону, из-за столкновения с огромнейшими скалами, падая в воду и уходя под неё. Зейн среагировал слишком быстро и мог видеть лицо незнакомца так близко. Малик спас шатена и доставил его на берег рядом с замком. Зейн не знал, что ему стоит сделать, поэтому поцеловал Лиама в губы. Парень закашлялся, но глаз не открыл, Зейн просидел на берегу с прекрасным парнем до самого утра. И когда солнце уже выходило из-за горизонта, парень снова начал кашлять и подавать признаки жизни. Зейн смотрел на его подрагивающие ресницы, скулы, стройное тело, которое облепила мокрая ткань. Зейн красиво пел для парня, а Лиам позже начал открывать глаза, но брюнет уже уплыл, оставляя шатену свой размытый образ и воспоминание о чарующем голосе. — Боже мой, Лиам, мы обыскались тебя, уже послали вторую лодку на твои поиски, — сказал Марти, помощник принца. Ральф из-за его спины выпрыгнул и начал облизывать лицо шатена, показывая ему, что очень скучал. — Принц Пейн, как ты, мой мальчик? — спрашивал мужчина. Лиам покачал головой и пожал плечами. — Хорошо, наверное. Кто-то спас меня, и я ему благодарен, — ответил Лиам, продолжая гладить своего питомца и смотреть на волны океана.