Кошмар, длинною в 500 лет

Он находится в заточении все время, сколько себя помнит. Дни сменяются ночами, зима – летом, солнце – дождем. Но все это происходит снаружи, за решеткой его пещеры, загороженной каменными прутьями с магическими знаками. В его же темнице ничего не меняется. «Кто я? – думает мальчик. - За что меня наказали? Я совершил что-то злое?» Он знает лишь свое имя. Гоку. Но откуда он его знает? Кто дал его? Он тянет руки к синему небу, которое виднеется сквозь каменную решетку, надеясь, что кто-то там, в вышине, услышит его вопрос. И ответит. Но кто-то там, в вышине, лишь презрительно оскалится: «Еретик!» Но и этого не услышит златоглазый мальчик. Для него небеса безмолвствуют… Он не боится ночей, потому что не помнит кошмары, которые приходят как только сознание погружается в глубокую дрему. А каждое утро, как только игривый луч солнца попадает в глаза, пробуждая златоглазого, он забывает, что же снилось. Он не помнит, как метался по холодному полу, выкрикивая имена, глотая слезы, скребя пальцами пол. А поутру удивляется, почему ногти окровавлены, почему лицо мокрое? Неужели шел дождь? «Они светятся, как солнце! Здорово!» Боги запретили помнить эту фразу. И лицо златоволосого мужчины. Боги запретили помнить все. Но иногда, когда нет-нет, да и взглянешь на небо, наткнешься глазами на солнце, то вспоминается… что-то… кто-то… Лицо – не лицо, образ – не образ. Воспоминание, хвостом шаловливой птицы-феникса, легко касается сознания и тут же меркнет. Не успеваешь ни схватить, ни осознать. И только во сне мальчик знает имя златовласого. «Конзен…» Во снах он зовет его, но безмолвие служит ему ответом. Наяву же имя теряет смысл. Даже случись такое, что кто-то сказал бы мальчику имя, показал бы портрет Конзена, пленник бы только мотнул головой: «Я не знаю этого дядю…» Потому что от портрета нет сияния, нет того тепла, нет ощущения родного человека. Близкого и нежно любимого. «Конзен» - это всего лишь ничего не значащий набор букв. Буквы для мальчика не несут ничего… …как и имя без человека. - Эй ты! Почему ты зовешь меня? Он вздрагивает от неожиданности и поднимает на пришедшего удивленный взгляд. Белые одежды, золотые волосы, светящиеся в ореоле восходящего солнца, холодные, отстраненные, но отчего-то такие знакомые глаза… - Я не звал тебя. Это правда. Как можно звать незнакомого человека? Зовут ведь по имени, а мальчик не знает его имени. Нет, это - почти правда. Он знает имя… знает душой… - Врешь. Ты звал меня. Я постоянно слышу твой голос! Пришелец еще не осознает, что его зовут не по имени. Не по тому имени, какое он носит теперь. Впрочем, какая разница? От гостя веет теплом, даже несмотря на то, что у него такие холодные глаза. Это почему-то тоже знакомо. И от этого «знакомо» на сердце становится радостно и спокойно. А еще у пришедшего золотые волосы. И они сияют, как солнце. И хочется протянуть руку, дотронуться до них, узнать, горячие ли они. Обожжешься ли? Но руку протягивает незнакомец. Сила, исходящая от него, заставляет сломаться прутья, мешавшие выйти из пещеры. Свобода? Свобода!!! Мальчик не знает мира. Он никогда не видел, что же там, за пределами его пещеры. Он не знает, что ждет его. Но одно он знает точно – никогда и ни за что на свете он не отпустит руку, которую ему протянули.