***
Хару была умным ребёнком, соответственно, больше любила читать взрослые романы на ночь, чем слушать детские сказки про чудеса и принцесс. Той ночью, когда гости разошлись, Хару как обычно читала. Её мама тихонько открыла дверь в комнату и подошла к кровати дочери. — Хару, я знаю, что ты переживаешь насчёт нашего переезда, — она аккуратно села на кровать и убрала волосы с лица девочки. — Я больше не увижу своих друзей. — Позже мы переедем обратно в город, в Сеул, но если хочешь, можешь пригласить ребят завтра утром, до отъезда. — Правда? — глаза Хару сразу засверкали, на лице появилась улыбка. -Спасибо! — Это всё, что я хотела сказать, а теперь спи. Спокойной ночи, — Хёчжон поцеловала Хару в лоб и так же тихо как пришла, вышла из комнаты.***
Утром Хару проснулась рано, чтобы успеть поиграть с друзьями. — Хару, привет! — два мальчика, Сочжун и Соон, и одна девочка, Саран, уже ждали Хару во дворе. — Я позвал их заранее, чтобы вы успели подольше поиграть. — А ты вечно куда-то опаздываешь, Сонун-щи, — сказала мама Хару и улыбнулась. — Сейчас определённо. Нам нужно успеть добраться вовремя до нового дома, иначе меня заждутся в лагере, — ответил отец Хару, Сонун. — Что ж, тогда лучше помоги мне и Ерим собрать вещи, твои, между прочим, — Хёчжон потащила своего мужа в дом, ещё раз, напоследок, улыбнувшись Хару. Поиграв, Хару попрощалась с ребятами и уехала. Новый дом находился далеко от города. Вокруг дома одно поле, пустота. Деревья были, а вот листьев на них, видимо, не хватало. Дом был большой, но выглядел, будто его построили век назад и забросили. Его огородили высокими воротами, около входа стояло двое солдат. Вряд ли есть на этом свете ребёнок, который хочет жить в доме, похожем на тюрьму, и, естественно, Хару этот дом не понравился, но и сделать ничего она не могла. Девочка заняла комнату на втором этаже. Из этой комнаты было видно какое-то здание с площадкой, а на площадке было много детей. Хару быстро спустилась вниз. — Мам, можно мне пойти на ферму? — Ферму? — переспросила Хёчжон. — Да, её видно из моего окна. На этой ферме играет много детей, я хочу к ним! — девочка с надеждой смотрела на свою маму. — Конечно можно, только сначала покушай, хорошо? — Ладно. Хару побежала на кухню, там её ждали отец и служанка Ерим. Чуть позже подошла и мать. Хёчжон рассказала мужу о ферме, про которую говорила Хару, и родители почти согласились отпустить её: — Только, — начала Хару. — там очень странные люди. — Как понять 'странные'? — недопонимая спросила мама. — Они ходят в пижамах. — Пижамах? — переспросил отец. — Да, в полосатых пижамах. Хёчжон и Сонун переглянулись. Хару посмотрела сначала на маму, потом на папу. — Думаю, тебе лучше не ходить на ферму, — сказала Хёчжон, осторожно посмотрев на дочь. Хару вздохнула и пошла в свою комнату.***
— Хару-у, — голос доносился с первого этажа, туда-то девочка и пошла, услышав его. — Да? — Хару, мы с Сунчаном сделали для тебя качели во дворе. Это была Ерим. Рядом с ней стоял пожилой человек. Не слишком старый, Хару дала ему 65- 67 лет. Пока она шла за рабочими во двор, девочка разглядела торчащую под фартуком пижаму у Сунчана. Точно такую же, как у тех людей на ферме. По пути она думала о том, почему они носят это вместо нормальной одежды. Она думала об этом, пока не увидела те самые качели. Они были не особо красивыми: сиденье сделано из досок, держалось на верёвках, привязанных к дереву, но Хару понравился этот подарок. — Ва! — Хару радостно села на качели. — В-Вам нравится? — спросил Сунчан. — Да, спасибо, — девочка смотрела на рабочего с улыбкой, но в ответ ей не улыбались. — Хорошо, — будто боясь, ответил Сунчан и отошёл на несколько шагов. Хару счастливо качалась, но в итоге, когда хотела остановиться, она упала. — Вы в порядке? Сунчан подбежал к девочке и увидел рану на колене. Он взял Хару на руки и зашёл в дом, посадил на стул на кухне, принёс аптечку и обработал рану. — Может надо позвать маму? Вдруг мне нужно к врачу? — тихо спросила Хару. — Нет, не надо. Это маленькая рана, как царапина. — Откуда Вы знаете? Вы же не врач. — В том-то и дело, что я врач, — Сунчан сел на стул и начал чистить картофель. — Тебе стоит отдохнуть пока, посидишь немного, а потом пойдёшь, хорошо? — Хорошо, но… если Вы врач, почему Вы работаете тут и чистите картошку? — Так получилось, но у меня и образование, и опыт есть. — Странно.***
Следующим утром Хару первым делом подошла к окну. В нём было видно ферму, а на ферме дымящую трубу. Окно было открыто и девочка снова почувствовала странный запах. Каждое утро, вместе с дымом из трубы, появлялся запах. Хару спустилась на нижний этаж. Её мама только приехала из города, купив продукты, которые нужны на ужин. Рядом с ней стоял солдат в форме. Хару так поняла, что он служил на её отца, который, кстати, был главнокомандующим. — Мам, ты не знаешь, почему дым из труб на ферме так воняет? — Нет, не знаю, Хару. Неужели так плохо пахнет? — Хёчжон удивлённо посмотрела на дочь. — Да. — Ну, пройдёт скоро, наверно, — она улыбнулась. — Тогда я пойду к качелям. — Хорошо, только сильно не раскачивайся! — Ладно, — Хару кивнула и ушла. — А ведь когда горят, они пахнут ещё хуже, верно? — тот солдат ухмыльнулся и ушёл. — Что? — тихо спросила Хёчжон.***
На следующее утро, во время завтрака, на кухне находились все, кроме мамы Хару. Она пришла, когда Сонун пил чай, а Хару доедала свой завтрак. Вид у неё был ужасный, не такой как обычно: роскошный, элегантный. Сегодня она пришла в своём ночном халате, волосы были растрёпаны, будто она не спала всю ночь, будто вместо сна она пыталась выдрать все свои волосы. Сначала Хару удивилась, но подумала, что мама просто заболеть или у неё могла появиться бессонница. Однако, на следующее утро Хёчжон явилась в том же виде. Так продолжалось день за днём. Хару всё сильнее хотелось спросить у папы о том, что случилось с мамой, но тот казался спокойным: постоянно читал газету, не замечая свою жену, пил чай. Возникало такое ощущение, что всё происходящее никак его не волновало. Может, именно поэтому девочка тоже успокоилась и ничего не спрашивала. Дома было тихо, Хару прочитала все книги, которые у неё были, качаться на качелях уже не хотелось, она решила просто погулять во дворе. За стеной дома, на другой стороне участка, она нашла открытую дверь. Хару любила исследовать, и не удивительно, что она не побоялась пройти через проём. Наоборот, ей было интересно. За дверью девочка обнаружила поле. Она пошла прямо по какой-то еле видной тропинке. Путь был долгим, а в конце, Хару дошла до той самой фермы, которую видно из её окна. Ферма была окружена высоким, выше чем дома, забором из сетки. На заборе висела колючая проволока. В общем, атмосфера немного пугала. За сеткой Хару увидела мальчика. Он сидел, облокотившись на огромный блок, а одет был в пижаму, которую девочка видела у Сунчана и другие детей. — Привет, — Хару подошла поближе к мальчику. — Привет. — Меня зовут Хару, а тебя? — Чанхёк. — А сколько тебе лет? — Семь. — Мне тоже! — Хару широко улыбнулась. — А почему ты сидишь тут? Не хочешь играть с остальными детьми? — Играть? — Чанхёк удивлённо спросил. — Они не играют, а работают. — Странно, а почему они работают? Почему не играют? — Это трудовой лагерь, здесь не играют. Дети долго молчали. — У тебя есть еда? — Чанхёк протянул. — А… нет. Кушать хочешь? Чанхёк кивнул головой. — Прости, — снова молчание. — А кто все эти люди? Может, мне тоже поработать? — Тебе нельзя. Эти люди с севера, — мальчик сделал паузу и медленно опустил голову. — как и я. Хару знала многое об отношениях между Северной Кореей и Южной. Её взгляд резко изменился. Она испугалась. — Ну… мне, кажется, пора, — девочка говорила немного заикаясь. — Пока. — Ладно, пока. Хару развернулась и быстро ушла домой. Чанхёк ещё некоторое время сидел на одном и том же месте, а когда готов был уйти, обнаружил куклу Хару на земле. Он прокопал ямку под забором и взял эту куклу.***
На следующий день Хару не завтракала. Весь рис и хлеб она положила в свою сумочку и снова пошла во двор, за ту дверь, а затем по тропинке до того самого лагеря. — Чанхёк! Я принесла еду, покушай, — Хару достала всё содержимое своей сумки. — Только… как передать тебе… Чанхёк сразу встал со своего места: — Внизу есть яма, может пролезет. Хару присела и попробовала протолкнуть еду под забором. С трудом, но у неё это получилось. — Спасибо, — мальчик сразу начал есть. — Я принесла много, накорми своих родителей. Они ведь тоже здесь? Чанхёк положил еду, прожевал то, что было во рту и проглотил. — Только отец, но я не смог найти его утром. Наступила тишина… — Можно спросить…, а что это за труба? В том здании что-то сжигают? — Не знаю, нас туда не пускают. Скорее всего это тряпки. — А-а, ясно… — Кстати, ты забыла свою куклу вчера, — Чанхёк просунул ей игрушку через дыру под забором. — Спасибо… Это ты выкопал яму? — Да, — мальчик кивнул. — Слушай, а если ты выкопаешь ещё и будешь сам ко мне приходить? У меня дома полным-полно игрушек! — Не могу, меня не выпустят отсюда. К тому же, я копал руками и больше не могу. — Тогда, может, я принесу лопату завтра, а потом сама перелезу к тебе? Я помогу найти твоего папу! — Правда? — Чанхёк удивлённо крикнул. — Да, — Хару встала и на секунду улыбнулась. — Но… разве я не буду выделяться? Здесь одни мальчики. Вдруг кто-то увидит мои волосы? Я не хочу их стричь… и пижамы у меня такой нет. — Ты можешь скрыть волосы под шапкой, а пижаму я тебе принесу! У нас в комнате таких много. — Да? Тогда, до завтра! И спасибо за куклу. — Пока. Хару, улыбаясь, помахала рукой и убежала. Дома её как раз искал папа. — Хару! Мне нужно поговорить с тобой. Сонун провёл дочку в свой кабинет. — Тебе нравится здесь? — Да, — ответила девочка немного неуверенно. — Ты уверена? Потому что мы с мамой решили, что это место не для детей, поэтому тебе стоит уехать вместе с ней к тёте. — Я не хочу. — Ты не хочешь, потому что уже привыкла к этому дому, но и к новому привыкнешь. У тёти есть дети примерно того же возраста что и ты. Вам будет весело вместе. — Но я не хочу уезжать. В кабинет вошла мама: — Хару-я, мы уезжаем завтра утром. Это уже решено. Настроение у девочки было ужасное, но она думала о том, что завтра снова встретится с Чанхёком.***
Утром Хару быстро позавтракала, нашла в подвале лопату и побежала к лагерю. Там она выкопала яму поглубже, переоделась в форму, одела шапку и перелезла под забором. Позже, детей загнали в какую-то комнату. Хару поняла, что труба, из которой каждое утро шёл чёрный дым, находилась здесь. В тот момент, дома, родители искали девочку. Хёчжон обнаружила открытую дверь во дворе. Узнав это, Сонун побежал в лагерь. — Остановите всё! Живо! Сонун зашёл в здание с трубой, нашёл там Хару. Всё её лицо было в слезах. — Папочка, ты сжигаешь людей? — Хару глотала свои сопли, её глаза уже покраснели, лицо побледнело. — Только потому, что они с севера? — Хару, что ты тут делаешь? Пойдём домой, я всё объясню. — Нет! Останови это всё! Поэтому мама была в таком ужасном состоянии! Ты виноват! Сонун лишь вздохнул. Дверь здания открыли, всех людей выпустили. Хару уговорила маму, чтобы забрать домой Чанхёка. Вся семья, кроме отца девочки, вернулась в Сеул, рабочих с лагеря отвезли на север. Трудовой лагерь же разрушили. Спустя год всё встало на свои места. Чанхёк и Хару вместе ходят в школу, играют с другими детьми. Сунчан, который тоже с севера, теперь спокойно разговаривает с остальными. Он, конечно, до сих пор работает на семью, но теперь за работу получает деньги, а ночью иногда уходит в центральную больницу, работает там врачом. Хёчжон построила школу для детей с ограниченными возможностями. Может, иногда у этих людей и происходит что-то неприятное, но они могут и дальше улыбаться, забыв об этом.