Первое задание

Tina Terner – Golden Eyе Я проснулась около десяти и Локи в квартире не обнаружила. Опять куда-то свалил. Куда, интересно бы выяснить? По местам боевой славы? Еще и все, что в холодильнике готового было, сожрал! Вот же... ладно, кушай, деточка, к осени заколем, как говаривала моя бабушка. Чего бы сегодня приготовить?.. Недолго думая, я соорудила плов, благо ничего ему не будет, если Локи убрать с плиты не додумается, и отправилась собираться по делам. Уже натянув черепаху*, я услышала, как хлопнула дверь, и властный голос произнес: "Заносите!". Голос явно принадлежит Локи. А чего заносить? Я надеюсь, он никого не убил? Выйдя в комнату, я остолбенела, открыв рот. Трое парней в синей форме службы доставки внесли в комнату небольшой рояль** и сейчас устанавливали его на свободном пространстве у окна. Где он его взял?! И на кой?! - Нравится? - Локи с видимым удовольствием созерцает мою обалдевшую физиономию - Красивый. Только на кой он тут нужен? - Ты же говорила, что шесть лет училась. Я хочу, чтобы ты мне играла. Тоже мне, нашелся любитель классической музыки. - Локи, я лет десять не играла! Я не помню уже ничего! - Вспомнишь. Парни-доставщики под шум нашей перебранки деликатно удалились, о чем возвестила хлопнувшая дверь. - Локи, а ты меня спросил, я хочу играть? - А разве я должен тебя спрашивать? - он изгибает брови в своей излюбленной манере и подходит ко мне, обнимая за талию. - Я делаю подарки, когда захочу. И кому захочу. Это - мой подарок. В госпиталь тебе только вечером, так что снимай защиту и начинай тренироваться. Он разворачивает меня, подталкивая к роялю. - Его настраивать надо! И у меня нот нет вообще никаких! - Он настроен. Кейс с нотами, как ты их называешь, стоит в прихожей. Все предусмотрел, зараза. Только на кой тебе понадобилось усаживать меня за рояль? Я же ж реально ничерта не помню - как пошла работать, так и забросила заниматься совсем... Под бдительным присмотром Локи я вернулась к себе, переоделась в майку и шорты и вернулась к роялю. Красивый. Винтажный. Для меня - огромный. Я за таким сидела раз в жизни - в четвертом классе музыкальной школы был детский концерт в филармонии, и мы играли с Ленкой в четыре руки полонез Огинского... Ленка... где ты сейчас, интересно... Как давно все это было... Я села на мягкий стул без спинки и подняла крышку, коснувшись пальцами белых и черных клавиш. Как приятно они холодят кожу... Прикрыв глаза, я попыталась сосредоточиться и вспомнить хоть одну гамму. Я нажала на несколько клавиш и вздрогнула от раздавшегося звука. Чистого, звонкого. Воскресившего в памяти то время, когда мама гоняла меня от большого черного пианино с золотой надписью "Сибирь" на корпусе и ругалась: "Перезанимаешься!". К горлу подкатил комок, и я закусила губу. Локи снова умудрился зацепить во мне ту струну, которую я прятала и боялась потревожить. Ну что ж, я вспомню. Не для него. Для себя. Музыка была моим наркотиком задолго до того, как им стала медицина. И это не значит, что она перестала действовать. Пробежавшись пальцами от "до" до "си" и обратно, я выдохнула. В голове всплыли слова из песни, обожаемой мною с глубокого детства. Я часто ее играла, очень часто... Я вспомню... Не надо мне никаких нот, я сама вспомню... По моему ощущению времени, я сидела уже около трех часов, вспоминая и подбирая мелодию. Пальцы не слушались, периодически не попадая по клавишам, сбивая дыхание и заставляя меня начинать все сначала. - Агата. - Что? - Отвлекись. - Не мешай. - Агата. - Не мешай, пожалуйста! Черт, как же у меня пальцы окостенели за все это время, что я не играла... Как же мне хочется оживить тебя цельной мелодией, а не куцыми обрывками, да еще плохо сыгранными... Я в очередной раз закрыла глаза и воскресила в голове строчки стихотворения: Между мною и тобою — гул небытия, звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя, странная моя? Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне, вспомни обо мне, вспомни обо мне. Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне, долгая любовь моя. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, сны и облака. Я им к тебе сейчас лететь велю. Ведь я тебя еще сильней люблю. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя, странная моя? Я тебе желаю счастья, добрая моя, долгая любовь моя! Я к тебе приду на помощь,— только позови, просто позови, тихо позови. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви! Только ты останься прежней — трепетно живи, солнечно живи, радостно живи! Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, сны и облака. Я им к тебе сейчас лететь велю. Ведь я тебя еще сильней люблю. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви! Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи. Счастливо живи всегда.*** Перед глазами всплыла старая-старая нотная тетрадь в красной обложке с портретом юного Ленина, куда, как в дневник, я записывала любимые мелодии и произведения. Даже сама что-то писать пыталась... Руки снова легли на клавиши, и я вывела первую часть. Несмело, гораздо медленнее, чем нужно... Но без ошибки, режущей слух. Глубоко вздохнув, я начала сначала, взяв нужный темп, борясь с дрожью в пальцах. Я не могу ошибиться. Я сыграю. Я помню****. Я играла, шепотом повторяя слова в такт музыке. - Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи. Счастливо живи всегда! - Последние строчки я произнесла почти в голос и удивилась, как органично они звучат в этой комнате. В моем исполнении. На русском языке. - Что это было? - голос Локи выдернул меня из транса, навеянного музыкой, и я оглянулась. Он стоял у дверей кухни с чашкой и смотрел на меня во все глаза. Он же понимает любой язык, я и забыла. - Песня. Одна из моих любимых. - Что это были за слова? Почему ты их шептала? Точно, ты же еще и слышишь, как локатор. - Потому что петь я не умею. А сыграть без слов я бы не смогла. - Красивые стихи. Чьи? - Роберта Рождественского. Был такой поэт. Он посвятил их жене перед своей смертью. - Сыграй еще раз. Пожалуйста. Локи просит меня? Что, действительно, так понравилось? - Ладно, сейчас. - Только не шепчи слова. - Я не умею петь! - И не надо. Я пожала плечами и повернулась к роялю. Чуть наклонила голову, прошлась по клавишам слева направо, извлекая громкий, струящийся звук, и начала мелодию. Ты оказался прав, я вспомнила. Сама, без нот. А с нотами - вспомню еще больше. Как ты узнал, понял, что мне это нужно? Я ведь сама этого не понимала. Или тебе просто захотелось послушать, как я играю и играю ли вообще? Руки летали над клавишами, рождая мелодию в такт стихам. Я не старалась петь или говорить более музыкально - получалось само собой. Эти стихи невозможно испортить плохим исполнением, если знаешь, о чем говоришь. А я, кажется, знаю... Сыграв последнюю ноту, я выпрямилась и встала со стула. Пальцы чуть подрагивали от напряжения, да и я сама напоминала натянутую струну. Бросив взгляд на часы над камином я обнаружила, что уже почти пять. Я просидела больше четырех часов. Я закрыла крышку рояля и прошла на кухню мимо Локи. Что ему сказать? Спасибо? Надо бы, конечно... Он стоял у меня за спиной и наблюдал, как я готовлю кофе. - Почему ты выбрала именно эту музыку? - Потому что я ее вспомнила. Я ее очень любила раньше. - А сейчас? - И сейчас. - Спасибо тебе. - За что? Рояль был твоей идеей. Я бы в жизни не додумалась. - За эту музыку. Я подняла глаза и с интересом уставилась на него. Локи меня благодарит? Странно. Очень странно. Находит меня на набережной, устраивает допрос, а теперь еще и "рояль, припрятанный в кустах" притащил. Причем в прямом смысле. Зачем ему все это? Какая выгода? И что характерно - никакой инициативы с моей стороны, он цепляется за слова, сказанные вскользь... - Хотел бы я, чтобы мне сказали такие слова... - фраза была произнесена очень тихо, на границе слышимого, но я услышала и разобрала. - Мммм... Локи, прости, я услышала... Он двумя шагами пересекает кухню и нависает сверху. - Что ты услышала? - То, что ты сказал. Я бы тоже дорого отдала, чтобы мне сказали такие слова. Это нормально. - Для человека. - Да какая разница! Что для бога, что для смертного... да хоть для кошки! Любое живое существо нуждается в том, чтобы его любили! - Я не нуждаюсь. - Локи, ты говорил мне о том, чтобы я не врала себе. Могу дать тебе тот же совет. - Что ты можешь знать! - Только то, что ты мне показал. Зачем ты пытался уничтожить несчастный Ётунхейм? Не затем ли, чтобы заслужить любовь отца, равную той, что достается старшему брату? На кой тебе нужна была Земля? Властвовать? А на чем бы была построена эта власть? На страхе далеко не уедешь... - Не тебе судить! Я могу убить тебя одним движением!.. - Можешь. Но не убьешь. - С чего ты это взяла? - Локи перехватывает меня за талию и усаживает на столешницу. Наши глаза оказываются на одном уровне, и я вижу, как меняется его взгляд и цвет меняется с зеленого на черно-красный. - Ты вчера сам сказал, что хочешь меня защищать. Начинай. Для начала - от себя. Ибо парочку синяков ты мне уже поставил! Фууух. Спокойствие, только спокойствие. Тяжело дело с богами иметь... Радужка глаз Локи снова становится зеленой, он смаргивает, отпуская меня, и я аккуратно сползаю на пол. - Прости... больно? - Ну, не щекотно. - Не стоит так меня провоцировать. - Ты первый начал. Да и должен же был тебе кто-то это сказать. Одину ты не поверишь, мать не послушаешь, Тора подальше пошлешь... так может, слова неразумной смертной достучатся до твоего сознания? – я вымученно улыбаюсь зеленому взгляду, так здорово напугавшему меня пять минут назад. - Знаешь что, давай питаться. Мне ехать уже надо, по-хорошему, чтобы базу поступивших прошерстить. - Я поеду с тобой. - Тебе нельзя в ординаторскую. - Почему? - Это служебные помещения. Халат-то я тебе найду, но вопросов будет много. - Вопросов не будет, - в мою сторону полетели три маленьких разноцветных бабочки. И не поспоришь ведь. Удовлетворив свои естественные потребности в виде поглощения пищи, я таки облачилась в защиту и вышла из комнаты, пристегнув ключи от мотоцикла к ремню штанов. Локи ждал меня в прихожей. - Я отвезу тебя. - Зачем? Я сама прокачусь. Обратно только завтра ведь. - Я заберу тебя. Не хочу, чтобы ты пересеклась с тем, кто сюда провалился. - Локи, Нью-Йорк огромный город! Вероятность того... - Тебя очень легко вычислить. И ты ему ничего не противопоставишь. - А на кой он вообще будет меня искать? - Потому что, найдя тебя, он найдет меня. А у меня нет желания устраивать тут бойню. - Все так страшно? - Не знаю, но вполне возможно. - Ну так в госпитале-то я одна останусь. - Там слишком много людей и устройств слежения. Не сунется. А на улице сбить - легко. - Ладно, уговорил. Кто ж такой страшный тут появился, что меня одну опасно отпускать? Уж от одинокого-то мстителя я уеду, наверное. Мы спустились на стоянку и направились в сторону госпиталя. Я в очередной раз поймала себя на мысли, что, сидя пассажиром на огромном спортбайке и не контролируя ситуацию, я не боюсь. Добравшись до моей работы и припарковав Фаер, мы направились к служебному входу. Мне было дико интересно, как Локи пройдет сквозь электронную систему безопасности, но она на него просто не среагировала, пропустив вместе со мной. Занятно... В раздевалке я протянула ему халат Сэма. - Надевай, чтобы не сильно выделяться. Куртку и шлем оставь здесь. Локи с удивлением взял у меня из рук халат и, наблюдая за тем, как я облачаюсь в хирургический костюм, вопросил: - Это еще зачем? - Затем, что здесь больница. Положено так. Да и выделяться меньше будешь. - Чья это одежда? Да не кривись же ты так, а. Нашелся, блин, чистюля. - Сэма, моего напарника. Не беспокойся, он стерилизован. Ну, я, во всяком случае, на это надеюсь. Добравшись до ординаторской, я плюхнулась в кресло, предоставив Локи выбор между диваном и табуреткой. Выбор был предсказуем, да. Прокопавшись в базе минут сорок, я выудила интересующую нас информацию. - Так, за последние двое суток из нужного нам района поступило шесть пациентов. Двое, правда, самоубийцы, они сразу в морг поступили. Дальше. Семейная пара, падение с мотоцикла. У нее перелом руки и ребер, у него несколько царапин. Это первый скорый. Еще ребенок, мальчик. Вылетел на дорогу, катаясь на роликах, его сбила машина. Госпиталь имени Кеннеди, его уже выписали домой - несколько ушибов. Повезло, легко отделался. Последняя. Неопознанная женщина, попала под машину уже ночью. Наша клиентка, кстати. Тяжелая черепно-мозговая травма, открытый перелом ноги. Я ее оперировала. И с какого это неизвестная?.. Она ж мне имя вчера сказала, я звонила в участок... Вот балбесы, а! Еще и фотографию повесили сразу после аварии... могли бы любого другого зомбяка поставить - все равно никто не узнает... - Как она назвалась? Как выглядела? - Локи встал у меня за спиной, заглядывая в монитор компьютера через плечо. - Эмилия Нис. Светлые, очень длинные волосы, голубые глаза, очень тонкая, до патологии кожа... Рука Локи сжала мое плечо, впившись пальцами в ткань костюма. - Эй, ты чего? Больно же! - Она здесь? - Здесь конечно, куда она денется с поломанной ногой и пробитой головой? - Это невозможно. Где она? Я должен на нее посмотреть. - Локи, это невозможно, она в реанимации! Туда никому нельзя! - Веди меня. - Да пойми ты, туда просто нельзя! Там все после операции или очень тяжелые! Он встряхивает меня, словно куклу. - Веди, я сказал! - Да зачем тебе эта несчастная?! - Если я ошибаюсь, то она очень счастливая! Он что, думает, что искомая личность валяется у меня в госпитале, под носом? И какого ж я тогда до сих пор не порвана на кучу маленьких докторят? Как я его туда проведу? Это же стерильное отделение! Локи не слишком деликатно поднимает меня с кресла и ставит на ноги. - Показывай, куда идти! Или я найду сам, но тогда сильно не завидую тем, кто мне попадется! Придурок хренов. Только этого мне не хватало. Локи в реанимации. И не в качестве пациента. Твою ж мать. - Ладно. Вот, бахилы надень. - Зачем? - Меньше заразы с собой притащишь. - Я бог! - Да на здоровье! Ты-то, может, и бог, но пришел со вполне земной улицы! Локи надевает на ноги голубые мешочки на резинках, что в сочетании с явно малым ему халатом делает картину комичной до идиотизма. Я, стараясь не хихикать, направляюсь к выходу из служебного блока. До нужной палаты нам дойти не удалось. Стоило только войти в коридор отделения, как я увидела бегущих навстречу медсестер с расширенными от ужаса глазами. - Что случилось?! - Доктор Ларсен, там... там... - голос девушки срывается на неразборчивое поскуливание, прерываемое частыми всхлипами. - Да что случилось? Где? - В одиннадцатой палате… Это же... Я срываюсь с места и со всех ног бегу в одиннадцатую. Впечатав дверь в стену, я замерла, пораженная увиденной картиной и подкатившим к горлу спазмом. За всю свою буйную медицинскую карьеру я такого не видела никогда. И дай бог, чтобы больше не увидела. На полу палаты, припорошенный осколками выбитого стекла, лежал реаниматолог. Кто - я понять не смогла. С лица как будто содрали кожу, оставив ее полосками висеть по бокам. Грудь, живот, руки и ноги были утыканы шприцами и иглами от них. Неестественно вывернутые конечности напоминали кадр из фильма ужасов, но никак не палату реанимации. И кровь вокруг. Везде. На полу, на стенах, на кровати... Каплями, брызгами, размазанными потеками и лужицей у тела. Словно им разбили это самое стекло. Какой же силы должны быть удары, чтобы так разнести каленое медицинское стекло?! Больше в палате никого не было. Эмилия исчезла. Я сделала шаг и нажала кнопку экстренного вызова на засыпанном осколками стекла посту. Взвывшая сирена вывела меня из транса, и я пулей вылетела из палаты, превращенной в жуткий паноптикум. Локи ждал меня у входа. - Ее нет? - Нет. Локи, не ходи, там... Он отодвинул меня, сделал шаг внутрь, окинул взглядом открывшуюся картину и вышел с абсолютно спокойным выражением лица. Как будто рассчитывал увидеть нечто подобное. - Оставайся в госпитале. Я заберу тебя отсюда, когда закончу. - Куда ты собрался?! - Ловить твою пациентку. Странно, что не ты на месте этого несчастного. Ты же оперировала ее. Разговаривала. - Локи, что ты несешь?! - Никуда отсюда не уходи. Слышишь меня? Никуда! - Ты уверен, что она не вернется? - Уверен. Локи развернулся и быстрым шагом пошел к выходу. Ему навстречу уже бежали проф и толпа других докторов, видимо, уже узнавших о случившемся. Я осталась стоять посреди коридора и бессильно смотреть ему вслед. * **http://pixs.ru/showimage/antikvarny_7922413_6248304.jpg ***Роберт Рождественский. Отрывок. ****Арно Бабаджанян (фортепьяно) – Ноктюрн