Косплей

Демоны постоянно снуют туда-сюда между мирами, донимают Огу и её, Фуруичи, тоже, раз она идёт комплектом. Худая, нет, даже тощая, с острыми локтями, вся несколько неряшливая в одежде и почти постоянно в синяках, царапинах и ссадинах она мечтает о сказочном принце (или просто ласковом интеллигенте) с белозубой улыбкой и чистоплотностью джентльмена. Сразу ясно, что сидит в компьютерных играх-бродилках, смотрит аниме и в книжки, а не по сторонам, потому что таких самцов не помнят даже динозавры. Поэтому, конечно, все знакомые парни-почти-мужчины сидят у Такаюки в прочной френдзоне, причём в настолько прочной, что даже весьма недвусмысленный шлепок по попе от Нацуме та сочла внезапной потерей равновесия оного (вы бы видели его разочарованное лицо!). Когда к ней подселился Ален Делон, она просто сказала, что это их дальний-предальний родственник, и демону-гею выделили комнату. Когда стала время от времени на ночевку оставаться Эйджил, ну, ёлки, отмазка элементарна: типа подруга же; кстати, действительно, почти подруга. А вот с Хекатосом, тоже посылаемым в мир живых, возникла небольшая проблема. Врать, будто жених? Не. И тут Фуруичи осенило: Хекатос же нереально напоминает Учиху Мадару! Похожая причёска, бледность, да и демоническая натура… Можно соврать родителям, будто далёкий друг по переписке приехал на Аниме-Фестиваль! — Смертная, — раздраженно на это ответил Хекатос, — Ты хоть понимаешь, что я сюда не отдыхать заскочил? У меня есть задание, и если я его не выполню, то твой круг демонических знакомых несколько сократится. — Но ты не можешь заявиться к моим родителям как Хильда! — Почему это не могу? — прищурился он. — Да потому это! Подумают тоже, что ты жениться на мне собрался, и всё, не отвертишься! Хекатос на это ничего не сказал, только скрестил руки на груди и сделал задумчивое выражение лица. У Фуруичи на это зашевелилось нехорошее предчувствие, вытренированное многолетней дружбой с Огой, поэтому она поспешила включить компьютер и начать убеждать демона в своем варианте развития событий, пока тот чего-нибудь стрёмного не надумал. — Тем более, реально, смотри! Ты же похож внешне на Учиху Мадару! И показала один из многочисленных скачанных фанартов, где тот стоял с развивающейся гривой на фоне Апокалипсиса. — Хо, — заинтересованно наклонился Хекатос, — Вот на этого похож?.. Кто он? И Фуруичи с радостью и фанатизмом пустилась рассказывать историю главного антагониста данного аниме и манги. И демона, как ни странно предсказуемо, заклинило. Родители приняли его не без опаски, поглядывая на необычные уши, Хонока и вовсе покраснела при первом взгляде на красавчика-друга своей старшей сестры, а сам Хекатос выражал полный, хоть и довольно сдержанный, восторг по поводу косплея Мадары. — А я потом такой: Катон!.. — блестел он глазами, пытаясь складывать печати пальцами. Костюм удалось раздобыть довольно быстро, но вот к линзам Хекатос отнёсся скептически: — Я похож на идиота, чтобы эту чертовщину в глаз засовывать? — А как же Шаринган? А Риннеган? — Встану в пафосную стойку и лохмы половину лица закроют. Кстати, только не говори мне, что я попрусь туда один. —… думаю, пойду туда как Кагуя, тогда даже парик не понадобится. Грудь, правда, немного масштабам не соответствует, зато по глазам почти подхожу. Спал Хекатос на раскладушке в комнате Такаюки. Ну, то есть как, почти спал, возвращаясь только с первыми лучами рассвета через полузакрытое окно. Видимо, вся Бегемотовская дивизия способна так делать — спать по три-четыре часа в день. Обладающая чутким сном Фуруичи, всякий раз просыпалась, сонно моргала и спрашивала: — Ну, что? Нашёл? А он такой в ответ, досадливо: — Нет, хорошо прячется, сукин сын. Хекатос искал дезертира, занимавшегося во время службы оборотом наркотиков. Но тот, видимо, хорошо ассимилировался и носу из убежища не казал. Такаюки этому даже в чем-то была рада, потому что делила комнату с весьма начитанным демоном, который иногда снисходил до того, что помогал с уроками по точным наукам. Да и вообще снисходил до простого общения, в отличии от Хильды. Он и пошутить мог, и подурить, и пожурить и вообще. Иногда демон впадал в состояние мизантропа с депрессией и апатией, прятал лицо и долго сидел в одной позе. Один раз Такаюки не удержалась и легонько погладила его по голове, потом ещё, потом совершенно автоматическим движением почесала за ушком. Хекатос издал звук, похожий на мурлыканье и глухо произнёс: — Продолжай, смертная. Фуруичи, в приступе гордости, на это фыркнула, дёрнула пресловутое ухо вниз и с достоинством удалилась. Демон ойкнул, выбрался из своих волос и проводил девушку непонимающим взглядом: — Я же только констатировал! На самом фестивале они представляли собой необычную, но красивую пару, с ними даже несколько раз просили сфотографироваться. Хекатос в багряной броне и со здоровенным веером-кусаригамой отождествлял собой настоящего бога войны. А Фуруичи распустила свои длинные волосы, прихорошилась, накрасила ногти и… и «Мадаре» пришлось весь вечер грозно хмуриться и распускать крохи демонической силы, чтобы «Кагую» в ближайшие кусты не увели. А потом Хекатос резко дёрнул Такаюки на себя: — Видишь?! Видишь того ублюдка в костюме этого… этого… в спандексе, короче?! — прошипел он. — Мужика, одетого как Майто Гай? Вижу, — растеряно пролепетала Фуруичи, думая вовсе не о каком-то левом косплеере, а о том, какие на самом деле сильные руки у Хекатоса и горячее дыхание. Ух. А ведь демон носки свои не разбрасывал… — Это он! Тот дезертир! Слишком много свидетелей, здесь не получится с ним разобраться… Если увидит меня, то узнает! Чтоб меня трезубцем через чупакабру! «Майто Гай» как раз к ним развернулся. Такаюки далее… пошла на поводу своих гормонов, но так как делала это впервые, да и вообще страшно смутилась своей наглости (храбрости) и дури (находчивости), то просто ткнулась сложёнными бантиком губами куда-то рядом с губами Хекатоса. Но тот все понял, нашёл время ухмыльнуться и поцеловал. Какой это был поцелуй! Глубокий, чувственный, французский; волосы переплелись между собой, тела прижались друг к другу, а ещё Юки тихо застонала. А далее они, осторожненько, не отцепляясь, в обнимочку, попятились к выходу, причём Фуруичи, делая паузы для судорожных вдохов, стреляла исподтишка глазками в сторону «Майто Гая», пока Хекатос делался очень заинтересованным в её шее. Вывалились на улицу, расцепились наконец-то, Такаюки отдышалась. Демон вытер рукавом нитку слюны и сделал невероятно довольное лицо; бледно-голубые глаза искрились, кожа румянилась, губы алели и растягивались в самодовольную ухмылку. Весь его вид так и спрашивал: «Понравилось, а?» А Фуруичи вместо того, чтобы возмутиться только хихикнула, по-девичьи прикрывшись рукавом. — Ладно, — вздохнул Хекатос, крутанул в руках боевой веер, повертел цепь от кусаригамы, — Не очень хочется отпускать тебя домой без сопровождения, — признался, — но иначе этот гад уйдёт. — Иди-иди, конечно! — замахала руками Такаюки, — Ещё до конца даже не стемнело, — Ты только, это, ну, — замялась, смутилась, — когда… разберёшься, попрощаться хоть заскочи, ладно? Вернувший свою аристократическую бледность Хекатос опять немножечко покраснел (хотя, может это была игра света) и решительно отвернулся: — Ага. Ну, бывай. Ранним утром он уже сидел в полном обмундировании на подоконнике, а Фуруичи спросонья протирала глаза. Хекатос задумчиво смотрел на рассвет: — Скажи, — начал он, — тебе… не хочется заключить демонический контракт?