Замечательный сосед

Время не стояло на месте, неторопливо и размеренно двигалось вперед, оставляя позади весенние дни и постепенно уступая место лету. Снова надвигалась сессия, но теперь не было поводов для волнения, Элизабет изо всех сил постаралась, чтобы учебный год был закрыт без лишних усилий. Поэтому оставалось лишь посещать вовремя институт и получать заслуженные автоматы по предметам, а свободное время проводить в обществе Гилберта. В их отношениях все так же текло своим чередом, разбавлялось изредка мелкими ссорами, которые весьма мирно решались уже через пару минут. При этом легкость общения не исчезла. Со стороны они выглядели как лучшие друзья, знакомые с детства, и, даже оставшись наедине, не сильно меняли привычную манеру разговора, но обоих это более чем устраивало. У них не было этого чертового разделения на мужские и женские обязанности – все делалось вместе, по мере сил и возможностей. Гилберт взял себе в привычку спускаться к Лиз по утрам, чтобы вместе выпить кружечку чая, иногда побаловать ее завтраком, стянуть под гневный взгляд Хедервари домашнего печенья и с удовольствием понаблюдать, как впопыхах собиралась заговорившаяся Лиз, как носилась по квартире в поисках одежды и расчески и как отвешивала подзатыльники, если что-нибудь из необходимого находилось у Байльшмидта. Выходные часто начинались с совместных генеральных уборок сначала в одной квартире, потом в другой. А потом шли прогулки под теплым летним солнцем, дурачества и беззлобные подколы. Вечер всегда заканчивался на небольшом балконе у Гилберта. Маленький клочок звездного неба едва ли виднелся с пятого этажа, но им хватало. Балкон выходил в тихий двор, скрытый от шума машин и ничто не мешало просто отдыхать после насыщенного дня. Теплый пыльный воздух пропитывался запахом сигаретного дыма – Гилберт изредка позволял себе покурить, не в силах избавиться от этой привычки – а Элизабет только смотрела, как тлеет кончик сигареты, и как с обветренных губ слетают ровные колечки дыма. – Показушник, – с улыбкой говорила она, откидываясь прямо на застеленный пледом пол. Звезды слабо виднелись в свете города, но даже этого маленького кусочка свободы хватало с головой. Гилберт усмехался, неторопливо докуривал и ложился рядом с ней. Его ладонь всегда взмывалась вверх, он скользил пальцем по созвездиям, рассказывая каждый раз что-то особенное, а Лиз слушала с замиранием сердца. В такие моменты у нее не возникало желания перебить или вставить что-то от себя, она просто лежала и вслушивалась в этот хриплый прокуренный голос, а перед глазами рисовались яркие картины легенд, о которых говорил Гилберт. Иногда они захватывали с собой по бутылке пива. Байльшмидт, казалось, и недели без него не мог протянуть, а Элизабет просто пила за компанию. Но они никогда не напивались до чертиков, просто неторопливо потягивали немецкий напиток и болтали о всякой ерунде. Даже низкий градус алкоголя развязывал обоим языки, и такие вечера проходили за общением на все том же балконе, а Гилберт с удивлением смотрел как подхватывает глупые шутки Лиз и как, сама того не замечая, веселит его. Все шло своим чередом. Элизабет прочно вплеталась в его жизнь, Гилберт уже и не помнил, когда был последний раз такой день, чтобы они ни разу не увиделись за сутки. Все это стало настолько привычным и правильным, что Байльшмидт невольно ждал подвоха от судьбы, боялся, что вся эта идиллия рухнет. Экзамены остались за плечами, летняя свобода манила своими приключениями, но Гилберт не замечал привычной радости на лице Элизабет. Она словно напряженно ждала чего-то, скрывала за короткими взглядами в сторону и веселыми шутками. Байльшмидт никак не мог понять, что произошло, но ощущение чего-то плохого не покидало его. Он безуспешно пытался выяснить, что же случилось, но Хедервари только удивленно смотрела на него и отмахивалась, словно все это было в порядке вещей, а Гилберта это только еще сильнее сбивало с толку. За окном тем временем наступал июль.