Еще увидимся

Любовь дает повод для многих фантазий. Неразделенная любовь делает их нелепее, глупее и трагичней. Так, Крюк с большим удовольствием представлял собственную, — желательно, героическую, — смерть на глазах у неприступной любимой. Потому что, черт возьми, не придумали еще вещи романтичней признания в любви на последнем вздохе. Но нет, не банальное признание было бы его последними словами. Эмме, в отчаянии ломающей руки, рыдающей и кричащей что-нибудь вроде: «О, нет, только не ты, Киллиан! Как несправедлив мир! Почему самые великолепные, обаятельные и сексуальные нас покидают?! Как я была слепа! .. » он бы с ободряющей улыбкой пообещал: — Еще встретимся, Свон. И подмигнул бы. Но фантазии — это фантазии. В реальности Киллиан даже вздоха не может сделать от нестерпимой боли, а горестная гримаса страдания на его лице никак не выглядит ободряющей. В реальности Эмма плачет молча, а Киллиану так хочется банальности вместо очевидной лжи. — Я… — он страшным усилием пытается выдрать из себя слова. — Я… Но бессильно закрывает глаза. — Еще встретимся, Крюк, — хрипло шепчет Эмма и зажимает рыдания ладонью.