Краткое пособие по устройству личной жизни от Таджимы Юичиро

Если бы Ханаи вдруг сошел с ума, все началось бы примерно так: – Эй, Ханаи!! Отличная шапка! Тебе идет! Таджима всегда был громким и перекричать большую часть команды, находясь на другом конце поля, мог без труда. Не говоря уже о том, чтоб проорать комплимент, а это, черт возьми, и правда был он, находясь перед дагаутом. Ханаи выпустил из рук биту и ошарашенно уставился на сокомандника. – Что за… Договорить он свой вопрос не успел. Было просто некому. Таджима резво удалялся от бейсбольного поля под ручку с Мидзутани и что-то увлеченно втолковывал тому на ухо. – И что это было? – все же пробормотал он себе под нос. Все бы ничего. Возможно, этот эпизод забылся бы и замялся в ближайшее же время, если бы только чертов Таджима перестал вести себя странно, одним своим поведением сводя Ханаи с ума. – Эй! Ханаи! Ха-на-и!!! Спокойно обедающая часть класса перестала гомонить и повернулась к троице бейсболистов. Ханаи отложил палочки. Поправил на носу очки, выигрывая время и давая одноклассникам отвлечься от представления, и поднял взгляд на мельтешащего Таджиму. – Ну чего? – А пошли со мной на свидание? Тишина в классе воцарилась такая, какую не на каждом тестировании встретишь. – Ты сейчас шутишь, да? Таджима удивленно повернулся к Мидзутани. Тот к Ханаи. А Ханаи не сводил взгляда с клин-апа. Таджима озадачено почесал затылок. – Вообще-то нет, – он оперся о парту, навис над Ханаи, особо не сильно над ним возвышаясь, и широко улыбнулся, – давай. Ты милый, симпатичный. Высокий смотри какой! И девушки у тебя нет. Ну, чего тебе стоит? Мидзутани попытался что-то сказать Таджиме, но тот только отмахнулся, продолжая сверлить взглядом капитана. А в голове Ханаи спорились две самые противоречивые мысли на высказанное предложение. С одной стороны – ну совсем же глупая шутка, не в стиле Таджимы. Хотя тот не гнушался любого поведения. С другой – не согласишься сейчас, и глупая шутка грозится перерасти в очередную головную боль и растянется как минимум недели на две, если Ханаи не согласится. Что он, не знает Таджиму что ли? Одноклассники, побросав свои обеды, заинтересованно прислушивались к разговору, в ожидании его решения. Падать в глазах окружающих не хотелось. Поэтому Ханаи, убрав свое бенто, первым направился к выходу, уверенный, что с недавних пор неразлучная парочка последует за ним. Какая радость Мидзутани наблюдать за его мучениями, Ханаи не знал, но делать что-либо, в попытке ограничить безумие Таджимы, не стал. Все же они в одном клубе, и кто как не сокомандник поймет его? Забитый учениками коридор они пересекли в два счета, лестницы тоже пестрили школьниками, так что возможность сказать свое короткое, но трудоемкое «да» представилась только во дворе, недалеко от клубных комнат Нишиуры. – Так ты что, согласен? – Таджима выглядел по-серьезному озадаченным. «Ты же по-другому не отстанешь», подумалось Ханаи, но вслух он ничего не сказал, только пожал плечами, всеми силами стараясь, чтоб истинная реакция на это приглашение не высветилась километровыми буквами на его лице. – Вот и замечательно, – вновь дебильно-широко улыбнулся Таджима и, схватив под локоток Мидзутани, спешно ретировался со школьного двора. Место и время свидания он Ханаи, как ни странно, не сообщил. Спросить самому капитану это показалось слишком смущательным. Поэтому он только махнул рукой и вернулся в класс, доедать свой обед. Таджима не беспомощный подросток и в случае чего – всегда сможет подойти и сообщить. Все же они видятся каждый день на тренировках. Ханаи понял, что что-то идет не так, примерно через неделю после приглашения. Уточнения по поводу даты и времени так и не последовало. Мало того, клинья к капитану настырный Таджима как-то резко подбивать перестал. И Ханаи бы вздохнуть с облегчением, но чертово иррациональное чувство, что его продинамили, отпускать не собиралось. Ханаи был уверен, Таджима ничего не мог знать наверняка, но с чего-то же он взял, что к капитану можно вот так запросто подкатить, приглашая на свидания или отвешивая комплименты. Чушь конечно, но Ханаи это беспокоило похлеще, чем когда-то перед игрой в качестве клин-ап хиттера. Сакаегучи не мог проговориться. Просто потому что это был Сакаегучи. И подтверждением этому стал случай, произошедший спустя полторы недели после приглашения, на очередной тренировке. – Эй, Ханаи, – вновь подскочил к дагауту Таджима, как в самый первый раз со своим нелепым комплиментом. Ханаи в этот раз подстраховался, сам не зная почему, и нацепил на голову форменную кепку. – Не отлынивай от тренировки, Таджима. У тебя сейчас разминка с Михаши, хочешь, чтобы Абэ устроил тебе головомойку? Таджима, словно не расслышав предупреждения, встал экстремально близко, почти утыкаясь капитану в грудь, и поманил пальцем к себе. Ханаи нехотя наклонился. – Слушай, если это очередная твоя глупость навроде шапки или свидания, то я пас, – процедил Ханаи, но все же склонился, ощущая на себе два сверлящих взгляда – любопытного Мидзутани и темного, нечитаемого Таджимы. Таджима поднял ладонь и осторожно прикоснулся к вмиг вспыхнувшему лицу своего капитана. – Знаешь, Ханаи, ты мне нравишься. Очень. И всегда нравился, – он провел ладошкой по щеке, скользнул большим пальцем по приоткрытым от удивления губам и продолжил, – ты самый потрясающий на свете человек. Я еще никогда не встречал подобных тебе. Ханаи проглотил комок в горле и зажмурился в надежде, что чертово наваждение рассеется как туман во время утренних пробежек. Ведь не может же быть так. Вот так резко, с места в карьер, при половине команды и при тренере, признаваться почти в любви к сокоманднику. Щеки горели, прикосновение ощущалось, как если бы по лицу провели раскаленным прутом. Попытавшись сказать хоть что-то, Ханаи смог только выдавить из себя невнятный хрип. Он отшатнулся, и взгляд в панике заметался от серьезного лица Таджимы до удивленного, не меньше капитана, тренера Момои. Догадки в голове одна хуже другой метались как бейсбольный мяч во время розыгрыша: от «как он догадался» до «я точно убью Сакаегучи». Последняя мысль была бы приведена в исполнение тут же, если бы у самого Сакаегучи не было такое же ошарашенное лицо, как и у Ханаи. Таджима же, не дождавшись ответа, как ни в чем не бывало, отступил от капитана на пару шагов, вновь, как и в прошлые разы, подхватил Мидзутани под локоть и поволок прочь от дагаута, в дальний конец поля. Ханаи без сил сполз на дощатый пол. Он был признателен Момокан за то, что та, не став разбирать по косточкам произошедшую ситуацию, просто погнала зрителей продолжать тренировку, и стократ признателен Сакаегучи за то, что не ушел со всеми, а присел рядом, сжав почти незаметно подрагивающее плечо. – Слушай, Ханаи, это правда не я. Я бы ни за что, ты же знаешь, – неловко проговорил он. – Ты можешь объяснить мне, какого черта тут происходит? Сакаегучи покачал головой. Помог подняться капитану и, еще раз заверив, что сам в этом фарсе участия не принимал, пошел занимать свое место. Тренировка после свалившегося на голову признания прошла из рук вон плохо. Ханаи и сам это понимал, а сочувственные взгляды тренера только подливали масла в огонь. В итоге все кончилось тем, что Михаши со своей подачи чуть не заработал мощный хит в лицо. Еле увернулся. А Ханаи, отпросившись у Момоэ, ушел в медпункт, обещав вернуться к окончанию тренировок. Все же он капитан. А капитаны не должны расклеиваться по пустякам. Пусть даже и таким глобальным, как в случае с Таджимой. Тем более – в случае с Таджимой. Ни к чему путному отлежка у медсестры не привела. Пожаловавшись на головную боль, Ханаи трусливо скрылся за занавеской и присел на кушетку. Себе он мог с трудом, но признаться – чертов Таджима не оставляет его равнодушным. Сакаегучи он смог признаться смелее, точнее тот сам понял, всего лишь чуть пристальнее понаблюдав за поведением капитана. Ханаи тогда потребовалась уйма выдержки, чтоб не похоронить свой секрет вместе с одноклассником в лесах, рядом с которыми находился тренировочный лагерь. И вот теперь, спустя столько времени, Таджима сам творит невесть что, совсем не считаясь с самыми смелыми фантазиями самого Ханаи. Этот беспредел выматывал похуже подготовки команды к экзаменам. Ханаи уткнулся лицом в сложенные ладони. Что делать, если это все в ближайшее время не прекратится, он не знал. Как и не знал, насколько еще выходок хватит его выдержки. Ведь Таджима явно творил это все не всерьез. Ведь правда же? Ханаи прижал руки к глазам, вдавливая их до цветных вспышек. Ведь правда же, не всерьез? Из медпункта его вытащил Абэ. Сказал, что тренировка закончилась раньше в связи с собранием родителей, и передал от Момокан указания по поводу индивидуальной тренировки и конспект вечернего собрания от Шиноки. Заметив, как капитан озирается, Абэ предупредительно ухватил его за предплечье: – Если ты ищешь Таджиму, то они с ребятами ушли в караоке. Поле мы прибрали. Осталось только запереть все, а ключи у тебя. Ханаи досадливо цыкнул, но послушно все проверил, переоделся и запер клубную комнату. Это хорошо, что ребята ушли без него. Не придется строить из себя рассудительного капитана, которому до одного места все выходки их импульсивного клин-ап хиттера. Жаль только перед Михаши он не успел извиниться. Ну да это дело поправимое, на завтрашней утренней тренировке будет время. На завтрашней утренней тренировке будет возможность извиниться. Так думал Ханаи, пока не обнаружил себя перед домом Михаши в полной прострации. Свет во всех окнах гостеприимно горел. Был ли Михаши в караоке вместе со всеми или же ушел сразу домой, Ханаи не знал. А выяснять это сейчас у кого бы то ни было, он не видел смысла. Раз уж стоит тут, в сумерках, с досадой и сожалением вглядываясь в желтые квадраты окон. Рука механически выжала кнопку звонка, и Ханаи приготовился, если что, извиниться перед Михаши-сан за поздний визит. Но распахнувшаяся дверь встретила его не матерью их питчера, а командой Нишиуры почти в полном составе. Гомон бейсболистов затих, а потом разгорелся с новой силой. Капитана в несколько пар рук заволокли в дом и принялись выспрашивать его о состоянии здоровья. Караоке, хотел спросить он, а как же караоке? – Караоке был закрыт, и мы решили завалиться к Михаши, – ответил ему Таджима с сияющей улыбкой. Ханаи застыл, зависнув на непозволительно долгое мгновение, впитывая чужие чистые эмоции, и неловко ввернул: – А я к Михаши. – А Михаши вроде в своей комнате окопался, – оттеснил одноклассника Изуми, – обещал достать какой-то диск с интересным фильмом. Ты присоединяйся. Команда всей гурьбой вернулась в гостиную и расселась на полу, по всей видимости, согласно занимаемым до прихода Ханаи позициям. Журнальный столик за ненадобностью был отодвинут в дальний угол, а на полу, наверняка дело рук предусмотрительной Михаши-сан, был расстелена клеенка, на которую ребята натащили всяческих вкусностей. Ханаи сбросил в прихожей вещи и, не заворачивая к ребятам, направился прямиком на второй этаж. Извиниться все же стоило в первую очередь. Погруженный в свои мысли он и не заметил, как следом за ним шмыгнули две фигуры. Михаши действительно обнаружился в своей комнате: суетливо ворошил коробки с дисками и что-то увлеченно и радостно бормотал под нос. – Михаши, – кашлянув, обозначил свое присутствие Ханаи. Рен подскочил, выронил тяжелую коробку, к счастью на лежавшую на полу подушку, и испуганно обернулся к входу. – Ха-Ханаи-кун. – Я тут хотел, – Ханаи сжал ладони, но без сумки сделать это незаметно оказалось труднее. Михаши отшатнулся. – Я хотел, Михаши, – он отвел взгляд, не замечая, как трясет питчера, слишком погруженный в собственные переживания, – хотел извиниться. – За что? – робко удивился Михаши, он и сам не заметил, как, медленно отступая, уткнулся в письменный стол. – За сегодняшнее, ну… – Эй, Ханаи! – Черт, только не это, – пробормотал под нос капитан и обреченно оглянулся. В проеме, уперев руки в бока и грозно нахмурившись, стоял Таджима. За его спиной маячила взволнованная физиономия Мидзутани. – Ханаи! – Что на этот раз? Таджима прошел в комнату и ткнул пальцем в грудь Ханаи. Следующие его слова, словно ножом, срезали что-то внутри капитана. – Терпеть тебя ненавижу! Ты самый ненавистный мне человек на свете! Твой рост! Твое упрямство! То, как ты играешь! Командуешь! Руководишь! – с каждым словом Таджима с силой вдавливал палец в грудь Ханаи. А последние прошипел с неимоверной злобой прямо в лицо, встав для этого на носочки. – За все это. Я. Тебя. Ненавижу. И как ни в чем не бывало отвернулся к Мидзутани. – Слушай, а ты не переборщил? – раздался взволнованный шепот от вывалившихся в коридор парней. – Ты что? Все нормально. Чтоб ты знал, так и нужно поступать! Ханаи пересек комнату, опустился на разобранную кровать Михаши и обхватил ладонями голову, уставившись бессмысленным взглядом в пол. – Ха-ханаи… -кун, – Михаши неожиданно смело присел рядом и тронул его за плечо. На этом питчер предсказуемо быстро сдулся и замолчал, не зная, как бы донести свои мысли до Ханаи, и нужны ли они ему вообще. Возможно, капитан не так сильно расстроен словами Таджимы, как Михаши показалось на первый взгляд. Возможно, он все не так понял? – Михаши, вот скажи, за что он так со мной? – отвлек питчера от размышлений надломленный голос Ханаи. – Что я ему сделал? Не занимал его позиций. Не отнимал его положения. Не отбивал его девчонок. Сомневаюсь, что она у него вообще есть. – Не… нету. – Что? – Нету у Таджимы-куна девчонки. Нет. – Тогда что? – Ханаи больными глазами посмотрел на питчера. – Я же не давал повода. Ни для ненависти, ни для… – тут его голос сорвался, и остаток фразы потонул в кашле. – Но ведь… не всерьез. Таджима-кун, он… Ханаи-кун. Ты ведь, ну, понимаешь? Михаши сжал крепче пальцы на чужом плече и тут же испуганно их отдернул, услышав хриплый голос прокашлявшегося Ханаи. – Не понимаю. Ни черта я не понимаю, – он тяжело поднялся, – ты извини, Михаши, боюсь, мне нужно идти. В другой раз посидим. – Н-но… Ханаи-кун… ты же, вы же… – Все в порядке, – Ханаи криво улыбнулся, старательно растягивая губы, – мы рано или поздно разберемся. А сейчас мне действительно пора. Завтра увидимся. И не опаздывай на тренировку. Хороших вам посиделок. Выпалив все это на одном дыхании, он сорвался с места и, едва не вывернув ногу, слетел со второго этажа. От печальной участи быть сбитым Изуми спасла только великолепная реакция. – О, Ханаи, вы уже все? Еда остывает. – Прости, в другой раз, – повинился Ханаи, подобрал у входной двери свои вещи и, обувшись, выскочил из дома. – Что за чертовщина? – удивленно пробормотал Изуми, вернувшись в гостиную – А что не так? – Ханаи только что выскочил из дома, как будто он горит. – Кто? Дом или Ханаи? – рассмеялся Таджима, но тут же поперхнулся, – постой, Ханаи? С чего вдруг? Мидзутани тронул его за рубашку. – Возможно, последняя твоя выходка была чересчур… – парень замялся, – ммм, жестокой что ли. – Какая выходка? – подобрался ближе Сакаегучи. Ребята тоже затихли, прислушиваясь. – Ну, – Таджима почесал затылок, – я учил Мидзутани, как покорить или отшить девчонку. – Ты идиот? – Изуми отвесил подзатыльник Мидзутани. – Не мог попросить Шиноку дать тебе пару советов? Какого тебя к этому болвану понесло? Нишихиро как прилежный ученик поднял руку, переводя гневное внимание Изуми на себя: – А при чем тут Ханаи? – Так на его примере же! – ярко улыбнулся Таджима, от чего заработал сразу два подзатыльника – от Сакаегучи и Изуми. – За что?! – Эм, Т-Таджима-кун, – в комнате вновь воцарилась тишина, и все взгляды метнулись к теребящему в руках коробку с диском Михаши, – я думаю, ты… Таджима-кун, неправильно. Это неправильно. Нехорошо. Кажется, Ханаи-куну было больно. Очень. Таджима посерьезнел. – Ты думаешь? Михаши твердо встретил взгляд одноклассника. – У-уверен! – Ребята, – Таджима оглядел команду, – ребята, я… – Иди уже, – отвесил ему легкого пинка Изуми, а нишиуровцы одобрительно загомонили. – Велик Ханаи в ремонте, – напомнил Суяма, – так что он не должен был далеко уйти. Таджима вскочил на ноги. – Михаши! Я одолжу твой? – Конечно! – Эй, ты же не думаешь уходить из команды из-за таких пустяков? Ханаи замер посреди дороги, вслушиваясь в шорох колес по черному от отсутствующего тут освещения асфальту. – Что за глупости? – он нашел в себе силы и обернулся, натянув беззаботное выражение лица. – Мне нужно домой. Сестры остались одни, а родители в отъезде. – Мне не нужны твои объяснения, – Таджима поставил на подножку велосипед и постарался перевести дух. – Не нужны, потому что ты никуда не идешь. – Таджима… – угрожающе начал капитан, крепче вцепившись в ремень сумки. – Как давно? – перебил его Таджима. – Что именно? – До меня может быть и долго доходит, но я не дурак, Ханаи, – он провел по лицу ладонью и вскинул на капитана серьезные глаза. – Как давно? Ханаи набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул, зажмурившись от стыда и волнения. – Последний год средней школы. Игру Ара-Си показали по телевизору. Твой победный хит в замедленной съемке. Твое лицо крупным планом. – Черт, Ханаи. – Да, Ханаи. Да, влюблен в тебя, как последний идиот, – Ханаи отвернулся. – Все? Мы все прояснили? Таджима, огорошенный признанием, смотрел, как удаляется, темнея, белое пятно рубашки, и чувствовал, что если сейчас не сделает что-нибудь – что угодно! – все как раньше будет уже не вернуть. – Ханаи, стой! Он подлетел к капитану, развернул несопротивляющееся тело и крепко обнял, чувствуя, как частит под ухом чужое сердце. – Таджима, ты же неплохой малый, я уверен, – сорвано прошептал Ханаи, – за что ты так со мной? – Я извинюсь. Обязательно извинюсь, Ханаи. Только потом. А сейчас, – Таджима задрал голову, встречаясь с обреченным взглядом, поднялся на носочки и ткнулся горячими губами в чужие, холодные. – Давай встречаться, Ханаи, а? Только взаправду. Ханаи прикрыл глаза и обхватил, наконец, в ответ жмущееся к нему тело. – Ты меня так скоро в могилу сведешь, знаешь? – Это «да»? – А это не очередная дебильная шутка? Таджима возмущенно отступил. – Эй! Это не было дебильной шуткой! Я просто учил Мидзутани правильно обращаться с девчонками! – И почему я не удивлен, что у этой дебильной выходки не менее дебильная причина, – закатил глаза Ханаи и вместе с Таджимой медленно побрел обратно к дому Михаши, – постой, с девчонками? А при чем тут я?! Таджима широко улыбнулся и драпанул вперед, волоча за собой велосипед. – А ну стой, балда! Дай мне тебя прибить!! – Ни за что!