Переходы

— …И когда-нибудь мы найдём то, что заставляет сердце Вероники стучать. Она выплюнула бессмысленную, в общем-то, но чем-то цепляющую фразу в пустоту квартиры, — выплюнула не раскрывая рта, не разжимая до боли стиснутых челюстей. Она не понимала — не думала — причём здесь Вероника, и кто она вообще такая, и откуда взялись эти слова, почему они взялись. Да и какой смысл понимать, если этого никто не слышит? „Так уж и никто?“ „Некому. Никого, кто мог бы залезть мне в голову.“ „А как же Бог?“ „Его нет. И не было. Сказки всё это.“ „А если Я — Бог?“ „Ты не Бог и даже не божок. Ты просто голос в моей голове, ты — призрак моего сумасшествия.“ „Но Я вечен!“ „Все вечны в каком-то смысле. Ты — голос в моей голове. Как ты можешь быть вечен, если я — нет?“ „Я не просто голос в твоей голове, Я…“ „Воландеморт?“ „Что?!“ „Раз ты не просто голос в моей голове, то ты, стало быть, Воландеморт. И я, когда проснусь, обнаружу твоё лицо у себя на затылке? Ну, ну, что, давай, говори, мне даже стало интересно!“ „Нет. Я не Воландеморт. Я — Тёмный Лорд Волан-де-Морт!“ „Ой, а сколько пафоса-то!“ „Ну, раз ты разобралась уже, кто я, то кто тогда ты?“ „Не знаю. Пока. Но ты можешь звать меня…“ „Дура.“ «Ну, почему сразу дура? Я хотела предложить что-то менее тривиальное, вроде „Псих“. Хотя псих тут, похоже, ты.» „Да что ты себе позволяешь?!“ „То, что никогда не позволила бы себе, видь я твоё лицо. Но тут темно, как в бочке, и я не могу открыть глаза.“ „Тупая, наглая грязно…“ — …Кровка. Он додумывал свою мысль уже в стылый предрассветный воздух спальни. Его никто не услышал. Холод пробирал до костей и он закутался в одеяло на манер мышиного гнезда; оттуда торчал только нос, во всяком случае, то место, где он когда-то был. Или не был, а только должен был бы быть. Так его и нашёл домовик, должный подать ему завтрак.