Другая история

Петунья не могла понять, что происходит. Когда она встала утром, чтобы сделать завтрак, то увидела сидящих на кухне Гестию с Дедалусом, которые пили кофе и резко замолчали, едва она зашла. Петунья подозрительно на них взглянула и с каменным лицом прошествовала к раковине под их напряженные взгляды, заметив и мешки под глазами, и растрепанность Гестии, и неряшливый вид Дедалуса. Похоже, они сегодня и не ложились вовсе. Она включила воду, спиной чувствуя на себе пристальные взгляды, и наконец не выдержала: — Может, вы все-таки расскажете, что случилось? Волшебники переглянулись.  — Понимаете… ситуация сейчас очень напряженная, — туманно заговорила Гестия, и ее пальцы нервно сжали ткань мантии. Петунья заметила это движение. Гестия замолчала и беспомощно посмотрела на Дедалуса, который отхлебнул кофе и, поймав напряженный взгляд Петуньи, заторопился: — Да-да… Мы говорили о том, что Пожиратели смерти набирают силу, и поступила информация, что кое-кто из них работает в министерстве магии и они…как бы это сказать…пытаются подорвать его изнутри, захватить власть и открыто заявить о себе. Петунья замерла. Она понимала, что это будет означать. Открытое объявление войны. Гестия метнула на нее острый, внимательный взгляд:  — Вы, конечно, понимаете, что это закрытая информация… Пожалуйста, не говорите никому, даже своему мужу и сыну. Раз уж вы узнали это… поверьте, мы делаем все возможное, чтобы этого избежать. Петунья кивнула. Говорить было тяжело. Я не думала, что всё зайдет так далеко. Что же теперь будет?  — Мам, я хочу завтракать! — в ее мысли бесцеремонно вторгся громкий голос Дадли, и он, тяжело ступая, прошествовал на кухню и уселся на свободный стул. Петунья сглотнула и только теперь заметила, что вода все еще льется. Она растерянно выдавила улыбку, выключила кран, повернулась к холодильнику и достала оттуда яйца и масло. Как мне уберечь их? Привычным движением Петунья достала миску, разбив, вылила в нее яйца, достала хлеб. Сегодня она приготовит омлет. Руки двигались автоматически, независимо от мыслей миссис Дурсль. Готовить у нее всегда получалось хорошо, еще в юности подруги, приходившие в гости, всегда хвалили ее стряпню. А Вернон, наверное, и влюбился в нее отчасти поэтому. Обычно готовка ее всегда успокаивала. Но не в этот раз. Петунья почувствовала, как на кухню вошел Вернон. Скупо кивнув Гестии и Дедалусу, он хлопнул по плечу Дадли и шумно уселся за стол, развернув газету. Мы правда в безопасности здесь? В любом случае, не стоит их волновать. Вернон не поймет, насколько это серьезно.  — Завтрак готов! — жизнерадостно объявила Петунья, развернувшись. Возможно, ей не удалось полностью скрыть страх, ибо Гестия слишком понимающе кивнула, прежде чем протянуть ей свою тарелку. Впрочем, ни Вернон, углубившийся в заметку о какой-то крупной финансовой сделке между двумя ведущими компаниями по производству электротехники, ни Дадли, смотрящий в окно с слишком задумчивым для него видом, этого не заметили.

***

Дадли лежал на кровати в своей комнате и от нечего делать разглядывал движущиеся картинки в волшебном журнале, который Дедалус ненароком оставил на журнальном столике в гостиной. Внизу на кухне слышался мерный стук ножа по разделочной доске и журчала вода — мирные, домашние звуки — и то и дело слышался ворчливый бас дяди Вернона. Что касается Гестии и Дедалуса, то они после завтрака уединились в гостиной и внимательно рассматривали какую-то карту, вполголоса обмениваясь тихими замечаниями. В журнале, речь в котором, похоже, шла в основном о политике (в чем Дадли особенно не разбирался, и, откровенно говоря, никогда не интересовался даже обычными новостями). Один раз он наткнулся на изображение того старика, который год назад приходил за Гарри. Тогда он произвел на Дадли пугающее впечатление, но сейчас он уже немного попривык к волшебникам, и они оказались не такими уж и страшными. С одним из них он вообще всю жизнь прожил под одной крышей! И Гарри спас его от этих…детер…домер…в общем, от этих жутких черных тварей, хотя сам Дадли всегда его до этого презирал, считал странным, ненормальным, и, откровенно говоря, слабаком-неудачником, на которого можно выместить свою злость и раздражение. А в итоге, все вышло наоборот. Дадли усмехнулся. Никогда бы не подумал, что когда-то захочет походить на Поттера. Как бы то ни было, что бы вообще никогда не пришло ему в голову, так это то, что в волшебном доме может быть настолько скучно! Ни телевизора, ни видеоигр, лишь какие-то унылые настольные игры и книги, к которым Дадли уже начал испытывать стойкое отвращение. И чем же, интересно, здесь столько времени заниматься? Как долго они тут будут жить? Даже на улицу невозможно выйти! В принципе, учиться не надо. Можно просто спать, валяться в комнате и есть. Дадли нахмурился. Он всегда был склонен…эээ…к лишнему весу. Если он даже не гуляет здесь, не занимается боксом, то эти несколько лет тренировок и довольно успешного приведения себя в форму, чем он втайне очень гордился, уйдут впустую. Дадли сполз с кровати, постоял минуту посреди комнаты и, критически пощупав мускулы, приступил к упражнениям. Ну что же, он нашел себе здесь еще одно занятие.

***

Петунья шинковала капусту и сквозь приоткрытую дверь кухни озабоченно поглядывала на виднеющийся в щелку диван в гостиной, на котором, склонившись, сидели оба присматривающих за ними волшебника. Что же они там такое обсуждают? Вернон, шумно выдохнув, свернул газету:  — Петунья, дорогая, ты не думаешь, что они что-то замышляют? Например, провернуть какую-нибудь штуку и отобрать все наше имущество? Если бы Петунья могла, она бы засмеялась. Вернон просто не понимает. Пусть лучше он боится только этого. Она спокойно произнесла:  — Не думаю, что все так плохо, милый. Ты слишком сгущаешь краски.  — Но все-таки, Петунья, сколько нам здесь еще торчать, в конце-то-концов! Мы здесь уже дней десять, и поверь, это не лучшее время в моей жизни! И что же происходит с моей работой? Не знаю, как уж они там все отрегулируют…  — Я не знаю, Вернон. И никто не знает. Мы пробудем здесь столько, сколько будет необходимо, — голос Петуньи обрел твердость, — это ради нашей же безопасности, дорогой, и ради нашего сына. Вернон замолчал и, хмуро взглянув на Петунью, вновь развернул газету. Петунья вернулась к готовке. Внезапно неожиданная мысль пришла к ней в голову. Интересно, что там происходит с мальчишкой? Мысль была не очень приятной, она приносила с собой смутное чувство неудобства, беспокойства и вины, поэтому Петунья постаралась сосредоточиться на более насущных вещах, и даже случайно не вспоминать о… У него же сегодня день рождения? Петунья покосилась на мужа, но ничего говорить не стала. Вернон не выносил разговоров о племяннике.