Любыми методами

- Выбирай палец! – приказала она. Могила задрожал и затряс головой. - Выбирай палец! - П-прошу т-тебя. В штанах стало тепло и мокро. - Тогда я начну с большого. Могила истошно и тонко завизжал, окончательно теряя облик опасного и жестокого ассасина, когда палец его правой руки покатился по грязной земле. Из глаз его брызнули слезы, мокрыми дорожками сбежали к подбородку с недельной щетиной и оттуда устремились вниз, впитываясь в ткань жилета. - Мне продолжать? – голос Селены был тихим и спокойным, только в глаза ей смотреть было невыносимо страшно – сразу становилось ясно, что внутри неё не тихое озеро, а бушующий океан. Яростный, холодный, беспощадный. Желающий уничтожить, поглотить всё, до чего сможет добраться. - Я же сказал, что ничего не знаю! Девушка чуть прикрыла глаза и покачала головой: - Неверный ответ. Вопль вновь разорвал вечер и пустоту тупика на окраине города. Всхлипывать было чертовски унизительно, но Могила не мог сдержаться. Это было выше его сил. Невольно вспомнилась Нехемия – гордая принцесса молчала, пока он медленно и мучительно убивал её, наслаждался своей силой и властью. Испытывал чуть ли не сексуальное возбуждение от вида её тела, распростертого на красных от крови простынях, – нет, еще лучше. Она боролась молча, отчаянно – и безуспешно. Но не плакала. Могила уже не закричал, когда навеки попрощался с третьим пальцем – он взвыл: - Умоляю! Селена сидела перед ним на корточках, не улыбалась, не хмурилась, не кривилась – каменная маска. Как он мог не разглядеть её на соревновании? Как мог не понять еще тогда, кто перед ним? Надо было убить эту девчонку сразу, быстро, беспощадно – от таких убийств он не получал никакого удовольствия, но с некоторыми только так и надо. - Видимо, пальцами ты не слишком дорожишь. А что, если я отрежу тебе кисть? Ты уже не будешь ассасином – кому нужен однорукий убийца? – она задумчиво потянулась к его левой руке и примерилась, явно растягивая время. Могила шумно задышал, разом забывая о боли там, где раньше были пальцы. – А потом вторую. Тогда ты не будешь нужен вообще никому – безрукий урод, ничего не умеющий и ничего не стоящий. Могила сглотнул и постарался добавить в голос как можно больше убедительности. Но голос предательски дрожал: - Я н-не знаю, кто м-меня нанял! Ты сама знаешь, он-ни не в-всегда п-представляются! - Когда же ты начнешь ценить своё тело? От боли в глазах убийцы стало совсем темно. Только слышно было, как кто-то кричит – нет, не кто-то. Он сам. Вмиг Могила проклял самого себя за то, что был слишком самоуверенным. Он выбрал это место, чтобы никто не услышал вопли Селены. Теперь никто не слышал его самого. Он повернул голову и едва видящими глазами уставился на свою левую ладонь, намертво пришпиленную к стене. Только теперь уже отдельно от всего остального тела. От представшей картины Могила не выдержал и выблевал себе на грудь. - Ты сам знаешь, как долго можно резать человека и не давать ему сдохнуть от боли, - женский голос вернул его в реальность. Уже не сдерживаясь, Могила рыдал. - Посмотри… в правом кармане… - слова давались ему с трудом, но он выдавливал их из себя. Чужая рука проворно скользнула в карман его штанов и выудила бумагу и цепочку. Селена задумчиво уставилась на находки. Браслет она узнала сразу – такой всегда был на запястье Нехемии. Подарок отца перед тем, как она уехала в Рафтхол – на маленьких подвесках можно было разглядеть символы Эйлуэ. Так принцесса всегда должна была помнить, откуда она родом, хотя вряд ли забыла бы по собственной воле и перед лицом смерти. Ярость вновь холодной волной поднялась в Селене – её подруга сейчас лежит в земле, прекрасная и до последнего мгновения своей жизни верная своей родине и своим людям. Но куда больший интерес у Селены вызывал клочок бумаги, оказавшийся письмом. Заказ убийства Нехемии с печатью Совета. Будь она вольным ассасином и попади к ней такой заказ, она задумалась бы сотню раз. Заплатить могли много – но могли и вздернуть на виселице сами же заказчики. Но кто писал эти строки? Это был главный вопрос. Следя глазами за каждым движением девушки, Могила старался всхлипывать как можно тише, чтобы не нарушить несколько минут спокойствия. Раны на местах отрубленных пальцев и кисти жутко ныли, заглушая боль от поврежденных бедер и торчавшего в правой ладони кинжала. Но лучше так, чем вновь привлекать внимание Селены. Только теперь он понял, почему её прозвали Ардаланским ассасином – не из-за умения драться или убивать. Это могут и обычные убийцы. Селена Сардотин была легендой – и эта легенда вновь уставилась на него, покачивая повешенный на палец браслет. Могила понял, что его единственный шанс – продолжать говорить: - Мне подсунули это письмо под дверь. Вместе с предоплатой. Остальное мне принесли уже после убийства, так же подсунули под дверь. Я не знаю, кто заказчик. Селена вновь потянулась к нему, и Могила инстинктивно дернулся. Но она только выдернула кинжал из его правой руки, заставив мужчину вновь заорать от боли, и вытерла лезвия о его штанины. Могила сильнее вжался в стену и тут же обхватил оставшимися пальцами запястье левой руки, баюкая раны, словно маленькое дитя. Девушка встала и теперь смотрела на него сверху вниз. Оба знали, что Могила врал – заказчик ему известен. Но он ничего не скажет. Он тоже ассасин, а такое звание получают не просто так. Первое, чему учат таких как они, - молчать до конца. - Что ж, ты сам сделал свой выбор. Хотя не было никакого выбора. Селена коротко замахнулась. Глаза Могилы до последнего мига следили за опускающимся мечом.

***

Башня ассасинов высилась перед Селеной – она уже успела забыть, каким величественным казался ей её прошлый дом. Конечно, Стеклянный замок был куда больше и впечатлял куда сильнее, но именно здесь, перед массивными железными воротами девушка испытала странный трепет. Словно домой возвращалась, вот только здесь больше нет места для неё. Селена сама решила уйти отсюда, выкупила свободу для себя и Саэма – её первого возлюбленного, кого почти удалось вытеснить из её сердца Шаолу. От воспоминаний о последнем Селена поморщилась. Она не привыкла плакать, но занималась бы именно этим, если бы внутри неё всё еще не кипела ярость. Кипела, но не обжигала, оставляла разум ясным. Селена отерла вдруг взмокшие ладони о штаны и глубоко вздохнула. На коже всё еще оставались несколько пятен крови, хотя она старалась как можно тщательнее очистить руки после убийства Могилы. Его голова теперь лежала в сумке и билась о бедро при ходьбе – не слишком приятно и удобно, но заставляет не забывать о цели визита. Ей нужно знать, кто заказал Нехемию, и лучшей кандидатуры, чтобы узнать о нем, чем Аробинн, Селена просто не придумала. У него глаза и уши во всем городе, скорее всего, даже в замке – значит, он может назвать ей имя того, кто повинен в смерти её подруги. «Ты просто трусиха!» Последние слова Нехемии гремели в сознании Селены, бились вместе с сердцем, бежали по венам вместо крови. Теперь ей не страшно. Теперь она превратилась в смертоносную месть, в выпущенную стрелу, которая не остановится, пока не достигнет цели. И цель эта рядом – это один из советников короля, о чем говорила печать в письме. Осталось узнать, кто именно. Её здесь не ждали, но ворота всё равно открылись без скрежета, присущего многим другим железным воротам. Эти должны быть беззвучны, как и те, кто живет в Башне. Селену не пытались остановить и выяснить цель визита – она в полном молчании прошла мимо охранников, коротко кивнувших в знак приветствия, поднялась по до боли знакомой лестнице и остановилась перед дверью. Даже ярость внутри не могла подавить внезапно возникшее волнение, которое овладевало ею каждый раз перед тем, как зайти в кабинет к Аробинну. Но, черт возьми, она больше не девочка, которая трепещет перед каждым его словом, она Ардаланский ассасин, вольный, признанный на Севере и в Красной пустыне, переживший ссылку в Эндовьер, победивший в жестоком состязании. Селена постучалась и вошла внутрь. Можно было обойтись и без церемоний – Аробинну уже доложили, что она здесь, но Селена решила соблюсти правила приличия. Её учитель сидел за своим столом и просматривал бумаги – также он вел себя и тогда, когда она вернулась из крепости Молчаливых ассасинов. Но теперь он не стал испытывать её терпения – Аробинн встал с кресла и тепло улыбнулся, словно они и не виделись несколько дней, а не полтора года. - Здравствуй, Селена. Он мало изменился. Всё так же красив и уверен в себе; вокруг глаз появились маленькие морщинки, но они ему даже шли. Кажется, его фигура стала еще мощнее и, одновременно, изящнее. От Аробинна, как и прежде, исходило ощущение скрытой опасности, словно от дикого зверя – он внимательно наблюдает, не проявляет ни малейшей агрессии, но одно неверное слово или движение – и гостю останется лишь порадоваться, если написал завещание. Селена кивнула в ответ и, не дожидаясь приглашения, опустилась в одно из кресел перед столом. Аробинн тоже сел в своё и уставился на неё уже без улыбки: - Ты изменилась. Стала увереннее и красивее. И я рад видеть тебя, но что тебе нужно? - С чего ты взял, что я пришла не просто так? – Селена ответила автоматически и прикусила язык. Кажется, жизнь в замке всё же въелась в неё сильнее, чем она думала – появилась привычка отвечать вопросом на вопрос, избегать прямых ответов там, где нужно и где не нужно. Во владениях Аробинна это никогда не приветствовалось. Он терпеливо усмехнулся, не заостряя внимания на её словах. В этот первый и последний раз. Это Селена почувствовала интуитивно и отметила у себя в голове: отвечать прямо и четко, больше ей такие игры не спустят. - Ты в Рафтхоле уже больше года, но пришла только после убийства принцессы Эйлуэ. Это не совпадение. Ассасин только коротко кивнула. Если бы у неё был шанс узнать правду любым другим способом, она не явилась бы в Башню. Но идти к королю и говорить, что один из его советников заказал убийство Нехемии, но не назвать конкретное имя – сродни самоубийству. Ей нужно знать точно. - Не совпадение, - задумавшись, повторила она и замолчала. Аробинн ждал продолжения. – Её убил Могила, слышал про такого? - Да, я знаю его. – Они обменялись понимающими взглядами. Много лет назад Аробинн отказался принять Могилу в гильдию. – Я так понимаю, он теперь мертв. Селена хлопнула рукой по сумке с головой, которую бросила возле кресла. Учитель никак не отреагировал – он не повел бы и бровью, даже если бы Селена положила освежеванный труп Могилы ему на стол. И этим он выгодно отличался даже от гвардейцев короля. Шаол видел в Селене убийцу. Аробинн этого убийцу создал. - Я всё же поинтересуюсь. В роли кого ты здесь, Селена? Королевская защитница или ассасин? – Аробинн чуть приблизился к ней, и ладони у Селены мгновенно вновь взмокли. Она приказала себе успокоиться: во-первых, их разделяет стол – сомнительное препятствие, но хоть что-то, во-вторых, она не сделала ничего плохого. - Немехия была моей подругой. И еще она помогала мятежникам. Так что сам выбирай нужный вариант, - Селена откинулась на спинку кресла, вновь увеличивая между ними расстояние. Аробинн красив, но ей почему-то хотелось отодвинуться от него подальше. - Сочувствую. И чем я могу тебе помочь? – казалось, учителя забавляла её реакция. Он также откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Девушка почувствовала, что пора переходить к делу – Аробинн терпелив, но это не бесконечно. - Могила так и не назвал имени заказчика, - уточнять Селена не стала. Мужчина напротив прекрасно понимал, что она не побрезговала добыть нужную информацию. Но Могила был ассасином и умел молчать до конца – они оба тоже умели, а потому знали, что даже пытки не всегда могут помочь вытянуть правду. – Мне нужно знать, кто он. Аробинн пожал плечами: - С чего ты взяла, что я знаю? Селена, поддавшись затопившему её океану ярости, вскочила и уперлась руками в столешницу, нагнувшись вперед: - Мы оба знаем, что у тебя свои люди везде! Убийство принцессы Эйлуэ – громкое дело, тем более в исполнении такого отброса, как Могила! Ты захотел бы узнать, по чьему заказу он действовал! - Сядь! – рыкнул Аробинн, и Селена, прищурив глаза, подчинилась. Мужчина тоже уже больше не улыбался: - Не забывай, где ты находишься. – Они молча боролись взглядами, пока девушка не опустила глаза в пол. Аробинн довольно хмыкнул: - Допустим, я знаю. Что я получу взамен? У Селены было чувство, что она ослышалась. Она оторвалась от разглядывания деревянных половиц и подняла глаза на Аробинна. Тот не шутил. - Ты серьезно? – вырвалось у неё. Кровь вновь начала закипать. Она говорит, что убили её подругу, а он требует плату. Это было из другой реальности, её Аробинн не потребовал бы от неё ничего за одно имя. - Селена, - мужчина устало прикрыл глаза. Он вдруг показался девушке старше своего возраста, - ты знаешь правила. Ты ушла по своей воле. Я не делаю услуг бесплатно. Даже своим бывшим и самым любимым ассасинам. - Сколько? – Казалось, вопрос прорезал пространство между ними и, если бы был осязаемым, то стол сейчас развалился бы на две половины. Воздух завибрировал от повисшего напряжения. Вопрос перечеркнул всё, что было у них прежде общего – теперь их вообще не существовало. Была Селена Сардотин. Был Аробинн, великий учитель Севера, создавший Ардаланского ассасина. - Деньги мне не нужны, - мужчина решил не замечать, что в комнате словно бы стало холоднее. Он знакомо усмехнулся, но ситуацию разрядить не удалось. – Как ты помнишь, я в них не нуждаюсь. - Тогда чего ты хочешь? Аробинн молчал и внимательно рассматривал её лицо. Когда всё пошло не так? Он давал ей всё, что было нужно: деньги, платья, украшения, любое оружие, любую прихоть. Он учил её всему, чему мог, дарил всю свою любовь и внимание. Из разбитой горем маленькой девочки он вырастил прекрасную сильную женщину. Когда она стала неуправляемой? Когда впервые пошла против его слова, вызволив рабов? Он подарил ей лучший подарок – месяц у Молчаливых ассасинов, превративший её почти в безупречную убийцу, огранивший этот алмаз в бриллиант. Он отпустил её, когда она захотела уйти. Он не смог смириться с её уходом и подстроил всё так, что Селена оказалась в Эндовьере. Но кто отдал половину своего богатства, чтобы после её попытки бегства её не казнили? Кто нашептывал её имя нужным людям, когда впервые мелькнули слухи о возможном соревновании за пост королевского защитника? Селена могла не знать, но он был в каждом миге её жизни, даже тогда, когда их разделяли тысячи миль. Селена кипела внутри и готова была вцепиться ему в глотку, чтобы вырвать нужное имя. - Поцелуй меня. Второй раз за ночь девушке показалось, что она ослышалась. Аробинн не мог просить её о таком. Он был для неё учителем, отцом, старшим братом, лучшим другом, заклятым врагом. Но никогда не был её любовником – несмотря на всю свою чарующую и опасную красоту. Она влюблялась в него сотни раз: маленькой девочкой, впервые увидавшей в нем шанс на спасение; девушкой-подростком, когда она стояла в кольце его рук и училась стрелять из лука, когда он шептал ей на ухо во время первого её убийства, когда выбирал ей платье для похода в театр, когда приходил на её урок танцев и, чуть касаясь талии, кружил по залу; юной девушкой, когда смотрела в его лицо и впервые замечала красоту, когда вдруг начинала ощущать дрожь от случайных прикосновений. Она забывала о своей любви к нему тысячи раз и тысячи раз вновь влюблялась. Но и представить не могла, что и он видит в ней женщину. - Поцелуй меня, как целовала Саэма. Как целуешь своего гвардейца, когда думаешь, что вас никто не видит. Внутри всколыхнулась новая волна, но уже не ярости, а боли. Имя Саэма до сих пор вызывало в сознании тысячи мучительных воспоминаний. Её первый возлюбленный, чьего лица она почти не помнит – память стирала очертания, чтобы притупить горе. Шаол стал мужчиной, которому она впервые доверилась до конца. Но и он оставил её, предал, выбрал короля и свою верность ему. Скажи он хоть слово, намекни о возможной опасности, и Нехемия сейчас была бы жива. Селена не отошла бы от неё ни на шаг, спасла бы, позволила бы убить себя или убила бы Могилу и любого другого. И не сидела бы сейчас в кресле в Башне ассасинов, ведомая местью за гибель подруги. - Его зовут Мюльсон, он советник короля. Не спрашивай, откуда я узнал. Голос Аробинна вытащил её из пучины воспоминаний и боли. Селена поднялась из кресла и, обогнув стол, подошла к Аробинну. Он следил за ней невероятно серьезным взглядом, одними глазами, а всё тело словно окаменело. Кажется, он даже не дышал, пока она приближалась и, встав перед его креслом, внимательно рассматривала его лицо. Так же красив. Почему он не хотел её поцелуя раньше, когда его хватило бы, чтобы она осталась? Она стала желанной лишь теперь, когда стала недоступной. Селена Сардотин из другого мира. Людей всегда больше всего манит то, что им не принадлежит. Девушка наклонилась, не открывая взгляда от глаз Аробинна. И прижалась губами к его губам. Страстно. Отчаянно. Словно прощаясь. Скользнула руками по его плечам и пальцами запуталась в волосах. Тело Аробинна пришло в движение: не разрывая поцелуя, он подался вперед, одной рукой обхватил шею, а второй прикоснулся к щеке, поглаживая нежную кожу огрубевшим пальцем. Она была сладкой – как он и представлял. Спустя минуту – или вечность – Аробинн отстранился и постарался восстановить дыхание. Дальше нельзя – он не выдержит, встанет, прижмет к столу, овладеет прямо здесь, в кабинете. И, судя по опьяневшим глазам Селены, она не воспротивится. А дальше она либо исчезнет навсегда, либо останется с ним – и они разрушат сначала весь мир по её прихоти отомстить королю, а потом и самих себя. Они ассасины, они одиночки, они не созданы для любви. Жестокие убийцы, достойные только страха окружающих. - Спасибо, - прошептала Селена, и Аробинн почувствовал её дыхание на своих губах. Он сглотнул, глядя в её невероятные глаза. Пусть уходит, пусть оставит его одного, пока не стало слишком поздно! Словно почувствовав его немую мольбу, девушка выпрямилась, обошла стол, подхватила сумку с головой Могилы и двинулась к выходу. Уже у двери она обернулась. Аробинн вновь пролистывал бумаги, от чтения которых она его оторвала своим приходом. Словно и не целовал её минуту назад. Усмехнувшись, Селена вышла. Её учитель, от которого она отказалась, вновь напомнил ей, что она ассасин. И это значит не только убивать – это значит добиваться своей цели любыми методами. Аробинн в десятый раз пробежался глазами по строчке, но её смысл так и не дошел до его сознания. Селена не попрощалась. Но она и не сказала «Прощай».