Братик

-Я дома, братик! Я уже знаю, кому принадлежит этот голос. Инстинктивно чувствуя, как она, еле слышно топнув маленьким каблучком и неловко поклонившись, приподняв подол накрахмаленной юбки, направляется своими аккуратными шажками ко мне. -Ты ведь скучал, братик? Я молчу. -Ну-у, бра-атик, - растягивая слова говорит она, нежно прикоснувшись своей маленькой гладкой ручкой к моей шее, - не молчи. Она нежно, по-родному чмокает меня в щеку, будто действительно родная сестренка. -Почему ты мне опять не отвечаешь? Мне ведь одиноко. - она начинает поглаживать своей рукой мою сильно исхудавшую шею, водя своими детскими маленькими пальцами по ключицам. Я молчу. -Бра-а-атик - теперь уже с немного иной интонаций, в которой чувствуется что-то противное, отталкивающее, совсем не похожее на предыдущие родные прикосновения, вновь растягивает слова она - ты что, не любишь свою сестренку? И вновь в ответ молчание. Вдруг я чувствую облегчение. Тугая веревка, связывающая мой рот шумно падает на пол. -Кх-э-э - из моей глотки невольно вырывается глухой кашель с чем-то теплым и влажным. Ощущаю на языке привкус железа. Я подсознательно чувствую, как на её белоснежной накидке появляются несколько багровых пятен. Она словно не замечая этого, все больше приближаясь ко мне, садится мне на грудь, и, теперь уже обоими руками поглаживая мою шею, наклоняет надо мной своё аккуратное, идеальное личико, в котором есть что-то отталкивающее, нечеловеческое, и маленькие белые локоны нежно обжигая мои щёки, падают на лицо. Крепкая тряпка, повязанная на глаза повторяет участь предыдущей. На этот раз я уже ничего не чувствую. Алые глаза. Единственное, что я могу увидеть. Её огромные, прекрасные, но в то же время омерзительные ярко-красные глаза, будто данные ей иным миром. Я смотрю в них и отрекаюсь от всего. Мысли исчезают, голова становится пустой. Остаётся только одно желание - вечно смотреть в эти глаза. Продолжая погружаться в небытие, я вдруг чувствую склизкое инородное тело у себя во рту. Поддаваясь гипнозу глаз, я механически отвечаю на поцелуй, сплетая свой язык с её, идеально гладким. Через несколько секунд я уже не замечаю этого, мне кажется, будто языки срастаются в единое целое, а мы вместе с ними. Тонкие пальцы нежно сдавливают мою шею. Она забрала у меня все. В тот вечер, её берсеркер на моих глазах раздавил слугу с двумя ножами одной рукой, будто назойливую мошку. Поломал напополам Эскалибур, будто детскую игрушку, а затем и его владелицу. И, наконец, она сама - одним движением обезглавила одну из сильнейших волшебников клана Тосака, которая даже не успела вскрикнуть. "Странно, - подумал я тогда - почему я ничего не чувствую? У меня ведь отобрали все, что мне дорого, где тогда скорбь, печаль, чувство потери? Эмоции, проявляющиеся у нормальных людей в таких ситуациях?" А потом я понял. Она запретила мне видеть, чтобы я не разглядел в ней ничего плохого. Она запретила мне слышать, чтобы я не говорил ничего плохого в её адрес. Она запретила мне чувствовать, чтобы у меня не возникало плохих эмоций из-за неё. Она запретила мне здраво мыслить, чтобы я принадлежал только ей одной. Я вижу сон. Далеко на горе стоит светловолосая девушка в доспехах. Я не вижу её лица. Я подхожу ближе. И все равно не вижу. Кто это? Я не могу вспомнить. И не хочу. Почему? А почему я должен хотеть? Я приближаюсь к девушке, и, кажется вот-вот увижу её лицо. Но она растворяется вместе со сном. Я пытаюсь открыть глаза, но чувствую плотную тёмную ткань на веках. Темнота. Везде. Я пытаюсь вскочить на ноги, но толстая веревка больно сдавливает все тело и я с грохотом падаю обратно. Из горла вырывается кашель, теперь уже сильный, порывистый, я большими и мерзкими сгустками выплевываю кровь изо рта. Больно ударяюсь об стену и тихо вскрикиваю. Слышу тихие шаги. Я не знаю, сколько суток, месяцев, а может и годов все повторяется. Скрип старой двери. Я уже давно потерял счёт времени. Шелест накрахмаленной ткани. -Ты ведь скучал по мне, братик?