Стрекоза

Долго нас в госпитале не продержали. С одной стороны радует — учебные планы никто не отменял, с другой стороны — век бы этих учеников не видеть… и часть коллег вместе с ними. Но увы, нет в жизни совершенства. Хогвартс встретил нас с Поппи шумом, гамом и переполненным Больничным крылом. М-да, все-таки свой незапланированный отдых я бы предпочла чуточку продлить. Но как я уже говорила… Только Тикки скрасил мою печаль. Тикки и большая кружка крепкого кофе с доброй порцией огневиски. И шоколадом. А жизнь в школе шла своим чередом: в сплетнях, интригах и подставах. Учеба традиционно отодвигалась на второй план. Столько же новых событий! И иностранцы, не утратившие лоск и новизну, и Турнир, и даже его результаты. Как же, оба Хогвартских чемпиона в больнице! И если Седрика ждут со дня на день, то с Поттером все глухо. Целители напрочь отказались выводить его из комы. Грейнджер ходит потухшая, Дамблдор все время недовольно хмурится, только МакКошке все нипочем, у нее других забот навалом, не до учеников. Директор, как водится, от обязанностей директора самоустранился. А что? У него заместитель безотказный! И в анамнезе еще две крайне важные должности. И Турнир, будь он неладен. Жаль, конечно, но директорами слабые маги не становятся, и Бэгмен, как профессиональный игрок, ловкости не растерял, смертельно никого камешками не придавило. Но пока судьи проблему с внезапным подарком решали, дракон поднялся над ареной — и понеслась вакханалия. Кто виноват — до сих пор не решили. Вроде бы по традиции Поттер: он же палочкой перед ее носом крутил, с другой стороны — задание разорить кладку судьи выдали сами. Дилемма, однако. Порванную цепь почему-то старательно отодвигали в самый конец списка причин. Впрочем, заповедник-то румынский. Они как только вывезли драконов, так сразу всех и сдали. Но просвещенная МагБритания прессу отсталой и дикой Европы не читает — это же моветон и фу-фу-фу. Между прочим, официальная позиция Министерства, освещенная в Пророке. Сразу после скандальной статьи о Поттере — судьи же не просто так не хотели отдавать золотое яйцо, значит, сомневались в легитимности исполнения задания, не докажешь ведь, что перепугались и обиделись. Ну, и Дамблдор оказался замешан, как директор школы принимающей стороны. А яйцо, кстати, отдали, приз теперь в кабинете декана своего героя дожидается. У председателя МКМ до сих пор достаточно влияния, чтобы продавить нужное ему решение. И убедительные аргументы для иностранных коллег тоже в количестве. А вот мадам Максим и Каркаров в замке более не появляются, обиду демонстрируют. Ну, и черти марсианские с ними! У меня куда более животрепещущая проблема. Северус продолжил свою порочную практику пропадать сразу после занятий в неизвестном направлении. Его не было на ужине, он крайне редко появлялся на завтраке, все отработки вели старшие ученики с продвинутого зельеварения, работы младших курсов проверяли они же. И теперь их очень легко было опознать: по общей бледности и темным кругам под глазами — такое вот сообщество подземельных панд! Директора, чтобы высказать недовольство возмутительным поведением декана Слизерина, в обозримом пространстве не наблюдалось, а декана Гриффиндора строптивый зельевар и раньше ни во что не ставил. И последний факт душевного равновесия нашей поборнице нравов не добавлял, а вымещала она все свое накопленное негодование угадайте на ком? Вот, я теперь тоже общие трапезы не посещаю и с башни своей не спускаюсь принципиально. Пусть она своей злобой сама захлебнется, а у меня дел и так невпроворот. Но вот ведь беда: скучно. Человек — существо социальное. А у меня от рун и процесса их выскабливания на драгоценных камнях руки трясутся и перед глазами все расплывается, а ведь ранее я на зрение не жаловалась. В общем, стресс у меня, а запасы алкоголя, к сожалению, подходят к концу. И птичка на хвосте принесла, что злобный темный чародей объявился в замке и уже успел вывести из себя половину педагогического состава, включая иностранных коллег, залив тех галлонами отборного сарказма. Стоит ли мне и дальше изображать из себя сказочную принцессу, запертую в самой высокой башне, или присоединиться к коллективу и понаблюдать продолжение спектакля из первых рядов? Зная упертый характер нашей кошки, представление она нам обеспечит. Репертуар, правда, давно и безнадежно устаревший, но в нашей глуши и это развлечение. После долгих раздумий я все же соизволила дать возможность проживающим в замке лицезреть на вечерней трапезе эталон совершенства в моем лице. Со вкусом подойдя к выбору вечернего туалета — по принципу «надену все лучшее сразу» — я завершила получившийся ансамбль своими знаменитыми стрекозиными очками. Как всегда неподражаема, я легкой танцующей походкой выплыла в коридор. А вообще, профессора прорицаний совершенно не уважают в школе. Все коридоры от Северной башни до центральных переходов замка в пыли и серой колыхающейся от легкого движения воздуха паутине, с редкими факелами, не то чтобы недостаток освещения меня пугал, очки мои прекрасно заменяют прибор ночного видения — дело в самом принципе, однако. Да и ремонт неплохо бы сделать, облицовочка стен местами потрескалась — непорядок. И почему я раньше не обращала на это внимания? В размышлениях, прогулочным шагом я практически достигла своей цели, еще один пролет на этих дурацких лестницах, которым все время не сидится на положенном месте, и вуаля — до Большого Зала рукой подать. Еще бы автомат в руки и целеуказание на мелькающих постоянно призраков и Пивза в качестве главбосса — и аналогия с компьютерной игрой будет полной. М-да, надо будет новую курительную смесь Северусу на проверку подкинуть, а то не ровен час моя шизофрения вернется. Впереди маячила такая же поздняя пташка, как и я, задумчиво созерцающая потолок и опаздывающая на ужин. Какой черт марсианский внезапно дернул меня вперед, я так и не поняла. Практически аппарировав до придурка, не смотревшего себе под ноги, я успела вцепиться ему в руку повыше локтя и с силой дернуть на себя. Пташка моя оказалась блондинистым отпрыском Малфоя, в данный момент выливающего на меня тонны презрения и уже было открывшего рот, чтоб высказать мне нечто, за что его факультет разом потеряет полсотни баллов. Правда, заметив, что я вообще игнорирую его потуги, а вдумчиво так изучаю лестницу перед собой, вытянув шею, Малфой глянул туда же. После чего витиеватая речь, предназначавшаяся мне, была высказана в адрес лестницы, которая перед самым носом увлекшегося разглядыванием хогвартских потолков подростка, внезапно потеряла разом не менее половины ступенек и по сей момент сияла огромной дырой, сквозь которую наметанный взгляд ловца оценил приличную высоту и каменный пол следующего этажа. Закончив свой монолог, слизеринец, моментально осознав, в присутствии кого он обозначил свои лингвистические познания, с вызовом посмотрел на меня, наткнувшись на заинтересованный взгляд. — Полностью с вами согласна, мистер Малфой, — одобрительно кивнула я: некоторые обороты были очень даже ничего. — Однако полагаю, что в будущем вам стоит воздержаться от подобных пассажей. Платиновый блондин ошарашено кивнул, соглашаясь с замечанием, и оторопело уставился на меня — до ребенка, видимо, только сейчас начала доходить серьезность ситуации, но надо отдать ему должное, соображал он быстро. В боковой нише за рыцарскими доспехами тревожно блеснули глаза Тикки — ну вот, дожили: даже в мимике домовых эльфов разбираться начала. Домовик тихой сапой проскользнул вдоль стены, практически сливаясь с ней, и метнулся вглубь коридора, постоянно оглядываясь. — Знаете, мистер Малфой, — задумчиво пробормотала я, краем глаза провожая удаляющуюся спину домового эльфа. — Будет лучше, если мы с вами воспользуемся другим путем. Не возражаете? Что характерно, возражений не последовало — подросток, как и я, проникся крайней степенью подозрений к магическим лестницам, способным на столь неординарные поступки. А раз так, то я потащила его следом за нашим проводником, поджидающим впереди у очередной ниши. Аккуратно миновав выставленные в ней доспехи, мы обнаружили узкий коридор с убегающими вниз ступеньками. О, а вот и пожарный выход. Радости своей, я, правда, не озвучила — пусть подросток думает, что я ему одну из своих тайн доверила, зачем ему знать, что и я здесь впервые? Щелчком пальцев наколдовав огонек люмоса, направила его освещать нам путь и смело шагнула вперед, ориентируясь на мелькавшего за границей света домовика. — Вот скажи, Драко… Могу я, кстати, так тебя называть? — ну не поворачивается у меня язык обращаться к ребенку мистер. Дождавшись ответного кивка, я продолжила: — Скажи мне, Драко, что ты такого интересного нашел в потолках хогвартских коридоров? Я, конечно, понимаю, что там много изумительных трещин и причудливой паутины, которые можно посчитать и на которых можно погадать. Но поверь профессионалу в этом вопросе, ничего, кроме увечий, а то и летального исхода ты по ним не нагадаешь. Меня терзают смутные сомнения, что свою метлу ты носишь всегда при себе, поэтому, пока не научишься левитировать, не стоит искать ответы на вопросы в замысловатых узорах над головой. Слизеринец хмыкнул и виновато потупил глазки в пол, этакий пай-мальчик. Но меня его актерские таланты не проведут. Паранойя цветет буйным цветом и ехидно интересуется, с какой стати лестница будет испарять почти полпрохода и замирать надолго в подобном положении. Одна ступенька — это да, любимая шутка школьной действительности, но сегодняшняя побила все рекорды на пару столетий вперед. А кто у нас может, пусть и с ограничениями, но вполне эффективно контролировать обстановку в замке? Вот и меня это пугает. Что еще можно организовать, если одна попытка провалилась? — Кстати, у тебя определитель ядов есть? — Разумеется! — попробовал возмутиться Малфой. — Вот и используй его по назначению, — отрезала я. — И еще, никогда не нападай на неприятеля со спины. По крайней мере при свидетелях. Не знаю, запомнит он мой совет или забудет бредни Трелони сразу же, как только покинет мою компанию, но предупредить его стоит. В моих планах на будущее вражда Поттера с магической аристократией не предусмотрена даже в теории. Я только сейчас заметила, что все это время тащила за собой ребенка, крепко вцепившись в его руку, и, судя по судорожно сжатым пальцам, у него точно останутся синяки. Малфой даже не пикнул — вот что значит воспитание. Закончилась лестница в такой же нише недалеко от дверей Большого Зала. Удостоверившись, что поблизости никто не ошивается, мы тихонько выскользнули в коридор. Заклинанием приведя нашу одежду в порядок и испарив налипшую пыль и паутину, частых спутников потайных ходов, а также привычно проигнорировав крайне ошарашенный взгляд, я кивнула подростку в сторону конечной цели нашего пути. — Ты идешь первый, — начала инструктировать его. — Я следом. Как войдешь в зал, сразу же под любым предлогом выводишь декана и рассказываешь ему абсолютно все. И без самодеятельности! Малфой как-то странно посмотрел на меня, затем, коротко кивнув, быстрым шагом направился в Большой Зал. Я не спеша двинулась вослед, туманным взором окидывая детали интерьера, обеденные столы и толпы галдящих учеников. Около преподавательского стола я разминулась со спешащим в компании блондина Снейпом, проводив их слегка удивленным взглядом, и опустилась на свое место, очаровательно улыбнувшись коллегам. На директора я смотреть не рискнула. Что интересно, подобного момента я не помню ни по канону, ни по фильму. Но тем не менее я каким-то чудом почуяла неладное и рванула останавливать подростка. Положа руку на сердце, этот случай назвать результатом обострившейся интуиции я уже не могу. Неужели у меня активизировался пророческий дар Трелони? Душа и личность другие, а генетический код остался прежним, магия есть — так и родовой аркан в нагрузку? М-да, не было печали… Снейп пришел поздно ночью. По-хозяйски сбросил одежду и завернул в ванную, я уже успела задремать, когда кровать прогнулась под его весом. Скользнув под одеяло, он моментально притянул меня к себе, зарывшись лицом в волосы на затылке. От него приятно пахло каким-то новым шампунем, которые неизменно появляются в ванной после его прихода, а по телу пробежала толпа мурашек от соприкосновения с его холодной кожей. Кто-то явно принимал ледяной душ. — Спасибо за крестника, — прошептал он. Я неопределенно дернула плечом. — Я случайно оказалась рядом. Что это вообще за хрень была? — Предупреждение. Для меня, — Снейп тихо просопел в районе моей шеи, но я все равно услышала. — Забудь, — уже четче добавил он. Вот как, предупреждение… Старый паук сделал свой ход. Ему не понравилась бурная деятельность, которую развил его ручной шпион, и он дернул поводок, напоминая, кто здесь хозяин. Нет, конечно, Драко бы не погиб, — домовые эльфы бдят и поддерживают чары безопасности — но покалечился бы наверняка. Значит, я все-таки была права в своих предположениях. Вроде бы логично: зачем направлять ребенка в школу, где принадлежность к факультету — почти приговор и неоднозначная завуалированная травля, особенно с учетом проигранной войны? Есть французская школа, есть Дурмстранг, есть русские и японские школы, где подобное отношение просто недопустимо, но тем не менее дети британской аристократии, оправданных УпСов и нейтралов идут в Хогвартс. Древняя как мир политика детей-заложников. Мне сложно представить, чем на них надавили, зато теперь понятно, почему здесь и по канону Люциус Малфой всеми правдами и неправдами рвется сместить Дамблдора с поста директора или хотя бы дискредитировать его. — Что ты имела в виду, когда сказала Драко использовать определитель ядов? — То и имела, тебе тоже советую. — Я зельевар, — фыркнул Северус. — Это мое естественное состояние. Эльфы не допустят никаких зелий в еде. — В Большом Зале — да. А вот за остальным не уследишь, — прошептала я; если б домовики могли контролировать все, то не было бы вредилок Уизли. Снейп тяжело вздохнул, подтверждая мои слова. — А про нападения при свидетелях? — Просто совет, воспользоваться им или нет — решать ему. И больше на эту тему я ни говорить ничего не буду, ни убеждать. Если заносчивый ребенок решит игнорировать мое предупреждение, то скоро вспомнит, что стоит прислушиваться к советам умудренных, обладающих большим жизненным опытом взрослых. Северус, каким-то образом почуявший мое нежелание развивать эту тему, настаивать не стал. И через пару минут уже мирно спал. Ну, а на следующий день я с чистой совестью прокляла нашего работодателя, за какой-то надобностью снова сосредоточившего свой пристальный взгляд на школе и вернувшего блудного зельевара под свое крылышко. Он же такую кипучую деятельность развил, что вся школа взвыла. Спрятаться от него было просто нереально, и это удавалось лишь директору, и то при посильной помощи феникса-фамильяра. В последнее свое явление народу огненная птичка нечаянно столкнулась взглядом с темным оценивающим прищуром декана Слизерина, мысленно разбирающим птаху на ингредиенты, так что усвистала она со своим магом в неизвестные дали с диким воплем ужаса, а на ее месте сиротливо кружились, медленно опускаясь на каменный пол, два огненных пера. Не иначе как взятка. Только вот подсказывает мне интуиция, что Снейп, мигом прибравший ценные ингредиенты, расценил сей факт как аванс. Ну, и до меня очередь дошла. Северус влетел в мой класс внезапно, подобно обезумевшему демону. Я аж вздрогнула, когда тяжелый люк с грохотом откинулся, так, что все столики подскочили, а на полках зазвенели чашки. Последующий не менее жуткий звук захлопнувшегося аналога двери подводной лодки, словно отрезающего все пути отступления, прозвучал зловеще и многообещающе. По моему телу пробежало стадо мурашек, предсказывая неприятности для одной многострадальной искательницы приключений. Зельевар одним слитным движением выгреб меня из подушек, где я, с удобством развалившись, читала очередной опус по ритуалистике, подтащил к столику и выложил передо мной пергамент и перо. — Пиши, — резко приказал он. — Что? Адреса, явки, пароли? — опасение я умело прикрыла сарказмом, с иронией глядя на него. — Тайники крестражей пиши, — проигнорировав знаменитую фразу шпионов, отрезал Снейп. И чему я удивляюсь? Знала же, что Джеймс Бонд магического мира далеко не дурак и два плюс два сложит крайне быстро, особенно после того нашего разговора. Он сейчас ни перед чем не остановится, пока не вытрясет из меня нужную информацию. Плюс в этой ситуации только один: мои слова он не считает бредом шарлатанки и в какой-то степени доверяет. — Я знаю, что тебе это известно, — с нажимом повторил требование Снейп, заметив, что я не спешу подчиняться. — Ах, знаешь! — лучшая защита — это нападение. Перо и пергамент полетели на пол, скинутые в порыве гнева. — А что ты с этим знанием будешь делать, а, Северус? Где ты найдешь Нагайну? Полезешь к гоблинам в сейф Лестрейнджей за чашей Хаффлпафф? Дневник и диадема уничтожены! Ко… — стоп, а вот про это не нужно, нечего ему про родовое кольцо Гонтов знать. — Это все? — холодно поинтересовался мужчина. — Не верю! Тоже мне Станиславский нашелся. Я не менее холодно посмотрела в ответ. — Нет, конечно. Еще два в школе под самым твоим носом. — Где? — глухо прорычал зельевар, теряя терпение. — Первый — всем известный знаменитый мальчик. Второй находится от тебя на расстоянии вытянутой руки, — я, с усмешкой глядя на Снейпа, кивнула в сторону подушек. Метнувшись черной молнией в указанном направлении, мастер зелий в мгновение ока перерыл мое импровизированное ложе и выкопал спрятанную шкатулку. Отвод глаз, наложенный на хранилище особо опасных артефактов, ему был безразличен, как и чары от взлома. Не знаю, что сделаю с гоблинами за такую халтуру и подставу! Северус выписал пару заковыристых пассов над открытой шкатулкой с медальоном, после чего длинно и заковыристо выругался с такими характерными шипящими нотками в голосе, что меня озноб прошиб. После, подцепив медальон, с силой сжал его в кулаке, отбросив в сторону шкатулку. Бл…! Минуй нас Великий Рандом! Сумасшедший! Хорошо, что наложенная мною защита, активируется автоматически, едва мой вампир недоделанный заворачивает на мою же территорию. Показалось, что напряженные, тугие потоки магии, разворачивающиеся вокруг зельевара, я вижу невооруженным взглядом без очков. Моя Прелесть активно задергалась, учуяв родную стихию, а я с ужасом смотрела, как вокруг сжатой руки Снейпа разгоралось слепящая и жаркая вспышка адского пламени. О таком я даже в кодексе о семейном артефакте не читала. В огненных языках мелькнула знакомая черная тень, не оставив ни малейших сомнений в сути медальона. Взвыла сигнализация, высветились руны и толстые линии пентаграммы, наложенной на класс и мои покои, накопители, распиханные в стратегических местах, начали активно втягивать энергию, в огромном количестве выплеснувшуюся из-за безумной авантюры чародея. Северус этого даже не заметил — он напряженно шептал заклятия, не отводя взгляда и палочки от судорожно стиснутой ладони. Наконец он замер, а языки ослепительного пламени медленно, словно сопротивляясь, втянулись в сжатый судорожно кулак… и Северус грузно опустился на пол. Пентаграмма, просвечивающая сквозь ковер, потухла, оставляя четкие почерневшие линии, накопители в противовес горели ровным светом, намекая, что полны под завязку. Я бросилась к Снейпу, дрожащими руками потянув его за рукав. Бледные пальцы разжались — и на ковер упал покореженный, но все еще узнаваемый медальон с изумрудами. Схватив его за ладонь и развернув к свету, я ошалело хлопнула ресницами. Ладонь была покрасневшая, на ней все еще прослеживался отпечаток рисунка змейки, но ничто не намекало на то, что несколько секунд назад в ней плавился от адского пламени серебряный медальон. — Что?.. Как так? — растерянно пробормотала я. — А еще говорила, что окклюмент, — тихо хмыкнул Северус. — При чем здесь… — Контроль. Окклюменция — это контроль и четкое структурирование разума. Именно поэтому ее и отнесли к темным искусствам, — усмехнулся чародей, устраиваясь поудобнее: подниматься с пола в ближайшее время он явно не планировал. Ну, в том, что он величайший окклюмент, у меня сомнений не было: водить столько времени за нос двух легилиментов — это надо умудриться. Это при том, что оба были его старше, опытнее и коварнее. А вот Северус явно брал наглостью, что, как известно, второе счастье. — Алхимия без контроля тоже не дастся, — продолжил декан Слизерина, — как и адское пламя. Между прочим, Флитвик из него сценки для детей может разыгрывать. Я не мастер Чар, но локализовать и не сгореть самому мне под силу. — Не смей меня так больше пугать, — в ярости прошипела я, едва до меня дошло, что опасность прошла стороной. — Вставай! — Не, — отказался чародей, — голова кружится, я пуст. М-да, истощение — та еще морока, по себе знаю. Тут даже накопители ничем не помогут, лишь в пустоту уйдут — организм такой поток просто не усвоит. — У тебя скоро занятия? — с подозрительными нотками поинтересовался он. — Через полчаса, — в том-то и проблема. Скоро ученики придут, а тут лежит он и полный класс улик последствий отнюдь не светлого ритуала. — Успеем, — тихо прошептал он, притягивая меня к себе и подло заваливаясь назад. Вот об этом способе восстановления сил я совершенно позабыла. Северус ушел, пошатываясь и пугая всех встречных инфернальной бледностью, а я зябко куталась в шали и зарывалась в подушки. Было очень холодно. Последствия добровольной передачи сил. Невеликих сил, прямо скажем. Во всяком случае, зельевар ушел на своих двоих и покажется на глаза всем любопытствующим. А мне еще урок вести. Медальон был спрятан обратно в шкатулку. Как пояснил Северус, крестраж атаковал его, едва он взломал его хранилище, а дальше он действовал чисто на инстинктах, ведь держать такое в школе, когда можешь уничтожить, вопрос даже не стоял. И за безвозвратно испорченную реликвию он тоже не раскаивался. М-да, моему поверенному уж точно не следует об этом знать — его тонкая ранимая душа не вынесет такого кощунства и варварства. Зато теперь за спекшийся кусок серебра можно смело покупать верность Кричера. На мой взгляд, выживание одного подростка стоит дороже, чем тысячелетний образец антиквариата. Я лениво следила за Тикки, активно наводящего порядок в классе и распихивающего накопители по хранилищам, на низком столике дымилась кружка ароматного кофе, а желания шевелиться не возникало. Вот такая вот она, закулисная роль непризнанных героев, усиленно скрывающих свои геройские дела от серой массы обывателей. Как будто в комикс попала, а не в серию романов. Хотя еще неизвестно, что лучше… Поттер вернулся в школу за две недели до Святочного бала, бледный, осунувшийся, даже волосы, вечно стоящие торчком, топорщились в прическе, словно через силу. МакГонагалл выдала ему добытое с таким трудом золотое яйцо и невероятным чудом удержалась от выговора за прогул занятий. Вот видно же было, как ей хочется, но действо происходило в Большом зале перед всей школой и такой пассаж никто бы не понял. Тем более, что Седрику, вернувшемуся гораздо ранее, она благожелательно улыбалась. Неудачно вернулся Гарри, в самый разгар поиска партнера для бала, и сразу же попал под атаку внимательных девичьих глазок. Гермиона даже не сразу смогла пробиться к другу и рассказать новости. Вообще, девочка в отсутствие шрамоносца вела активную социальную деятельность, бурно общаясь с иностранцами, навела мосты к Лаванде с Парвати и вне женской половины общежития алознаменных показывалась исключительно в компании одногруппниц. Даже в перепалки с Уизли не встревала, хотя тот усиленно от нее чего-то добивался — возгласы о том, что он для Гарри лучший друг даже до меня долетали. Но, видимо, юная гриффиндорка все же не обделена разумом: она мягко переводила стрелки на отсутствующего Поттера, резонно полагая, что вот он-то точно отобьется — ему не впервой идти наперекор всем и сразу. А вот свои силы девочка оценивала здраво. Поддерживать во всем Поттера — это одно, а вот бросать вызов всем и без поддержки — это чревато. Желающих благосклонности, дружбы и прочих плюшек от одинокого потомка уважаемого рода было не счесть, и Гермиону в эту очередь допускать никто не собирался. Рон рвался на роль единственного и лучшего друга, чего добивалась младшая Уизли, никто не догадывался, но цель ее была при полной поддержке двух одинаковых с лица, то ли искренне любивших сестру, то ли рассчитывающих на преференции. И полфакультета красоток, разглядевших после первого тура в неказистом герое немалый потенциал. А вот Гермиону ангажировал Крам. Она честно призналась вернувшемуся другу, но никакого возмущения Гарри не высказал, ему тоже было любопытно взглянуть на конкурентов не только на арене, но и в бытовом общении. И, как признался мне Поттер, танцы — это не его конек. Единственное, что он о них знает, — это то, что они существуют. Засада. Но разве мой личный школьный кружок организован не для решения проблем? Вот проблему я всем и озвучила, проигнорировав умоляющий взгляд враз смутившегося героя. В конце концов, загадку яйца они за два дня раскусили, пусть отвлекутся на что-то более полезное. — Решим, — кивнул Боул, совершенно не заметив ни проблемы, ни смущения Поттера, — в следующий раз музыкальную шкатулку принесем и столы раздвинем. — Регламент, — кивнула я на свиток, нагло скопированный в учительской. — О! Отлично, — Люциан даже в этом опередил девушек, приманив свиток. Кажется, в организации приемов он считал себя как минимум знатоком. За спиной подростка, развернувшего свиток и поднявшего его так, чтоб было удобно всем желающим, столпилась половина присутствующих, внимательно изучающих сухие строчки. — Ведуньи — это вульгарно! — наконец вынес вердикт Люциан. — Уровень все же международный. Гости, родители, выпускники… А репертуар ориентирован на подростков-бунтарей до пятнадцати. — Зато в обязательной программе для чемпионов только вальс при открытии бала и можно расслабиться. Никакого протокола, — парировал Нотт, — а ведь я точно знаю, что Попечительский совет предлагал взять на себя организацию мероприятия. В том числе финансовую. — И? — Отказало Министерство, — не промолчала я. И директор в отместку пригласил радикальную молодежную группу, причем бесплатно и чисто за саморекламу, расширив возрастной порог для присутствующих. Хоть первокурсника в качестве пары веди. Но об этих разногласиях я точно умолчу. — А мне теперь платье экстренно перезаказывать, — надула губы Лаванда, и вся женская составляющая резко и возмущенно загомонила, осознав, в сколь критической ситуации они оказались. Как-то очень-очень быстро мой кружок рассосался по личным делам. Остался лишь Уорингтон, явно желающий посекретничать. — Слушаю тебя, — благосклонно кивнула я, заметив затруднения подростка. — Я хочу, чтоб Поттер пригласил на бал мою младшую сестру. — А почему ты обсуждаешь это со мной? — искренне удивилась я. Уорингтон лишь слабо улыбнулся. — Никаких матримониальных планов, — заметил он, — сами, если что, пусть разбираются. Но открывать бал такого уровня шанс выпадает крайне редко. А еще она научит его танцевать. Я расхохоталась. — Вот с этого аргумента и начни убеждать Поттера! — и сразу серьезно уточнила: — Ты понимаешь, с чем придется столкнуться твоей сестре? Факультет отважных бросается стаей. Это Поттеру не привыкать. — Школа — это ступенька к взрослой жизни. А если я могу организовать такой подарок сестре, то почему бы и нет? И Шарлотта уж точно не фиалка тепличная.