С тобой или без тебя

Уже четырнадцать дней подряд все дороги Викки вели к маленькому государству внутри величественного, древнего Рима – к Ватикану. Каждое утро женщина, взяв маленькую дочку на руки, покидала отель Columbus и по Виа дела Кончилиационе направлялась к собору Святого Петра. Эта широкая улица с невысокими охристыми домами уже была ей хорошо знакома, эта улица вела каждого ищущего в святыню. Видимой границы между Римом и Ватиканом не было: не было каменных стен, таможенного пункта и охраны, но стоило перейти Виа Паоло, - мир преображался: воздух казался чище, свет солнца величественнее, а жара несущественной. Каждый сантиметр святой земли хранил в себе дух истории, мудрость веков, память о людской боли, милость божью. Когда-то давно на давно эти земли захлебывались от вероломно пролитой крови невинных христиан. Две тысячи лет назад здесь был цирк (*) великого римского императора Нерона, на территорию которого по его приказу как скот сгоняли христиан и подвергали жестоким мучениям на глазах публики: кого-то раздирали львы, кого-то привязывали к разъяренному быку, кого-то пытали огнем и металлом. А в шестьдесят седьмом году здесь вниз головой распяли апостола Петра, в честь которого и построена главная святыня католиков. Сейчас о людской жестокости напоминал лишь обелиск перед собором. Всякий раз, когда Викки проходила мимо этого обелиска, она улыбалась: частенько здесь толпились небольшие группы встревоженных туристов с картами в руках. Они нервно озирались по сторонам и довольно громко спорили друг с другом, пытаясь найти истину. Эти взволнованные гости города были поклонниками творчества Дэна Брауна, видящими в архитектурном сооружении ориентир для членов ордена иллюминатов. Женщина никак не могла решить для себя, как ей относится к автору скандальных бестселлеров и его своеобразному взгляду на историю. Ей не верилось, что статуи ангелов были наводкой для могущественного древнего ордена, как и в тайны картины Да Винчи, но она верила, что в современном мире жил потомок Иисуса Христа и Марии Магдалины: Господь любил каждого своего ближнего, и, быть может, его чувство к этой последовательнице выросло в нечто большее. Кто знает. Откровенно говоря, Престон гораздо спокойнее жилось, осознавая, что по Земле ходит божий наследник. Эту и множество других версий Виктория услышала при первом посещении собора святого Петра на экскурсии, с тех пор она, позабыв о прочих красотах города, каждый день торопилась сюда. Этот храм даже закоренелого атеиста призывал к вере, взывал отдать почтение Богу: каждый, кто подходил к базилике, непременно задирал голову, любуясь убранством фасада: колонны коринфского ордера(**), лепнина, аттик(***), украшенный скульптурами Христа, Иоанна Крестителя и одиннадцати апостолов. Красота этого архитектурного сооружения никого не могла оставить равнодушным, даже маленькая Гвен восхищенно улыбалась и заворожено разглядывала храм. Кого-то в обитель божью приводила жара, кого-то интерес к архитектуре, кого-то вера в единого Христа, а кто-то и вовсе не знал, почему переступил порог храма. Не знала этого и Викки. Ее раздробленная душа и сама не знала, чего хотела: то ли покоя, то ли целостности, то ли одобрения, то ли совета. Будучи в Лондоне Викки думала, что стоит ей вступить на святую землю и прочесть слова молитвы, как она найдет ответы на все вопросы разом. Но озарение не сошло на нее ни в первый день, ни через неделю, ни через десять дней, ни сегодня. Женщина, устремив взгляд к алтарю, благодарила Господа за его дары: великодушие отца, поддержку подруг и маленькую дочь, - возносила ему хвалы, просила совета, ждала помощи. На сосредоточенном лице играли разноцветные блики, волосы сияли на солнце, лучи которого проникали сквозь венецианское стекло, тонкие руки в молитвенном жесте возносились в воздух – неподвижная Виктория выглядела совершенной, как и статуя святой Елены. Но ей были безразлична собственная красота, роспись базилики, изящные линии скульптур и яркие краски витража: она лишь хотела услышать голос Всевышнего, почувствовать его присутствие. Казалось бы, что может быть проще – взывать к Богу в главнейшей католической святыне, но Бог был глух к мольбам Викки. Морщинистая рука легла на плечо Ви – женщина резко раскрыла глаза. Ее обеспокоенный взгляд сразу же нашел Гвен, разглядывающую солнечные зайчики, - волнение отступило. Женщина, беспокоившая ее, опять что-то сказала на итальянском языке. - Не понимаю! Не говорю по-итальянски! – для пущей убедительности она несколько раз повторила выученные ею фразы. - Английский? – спросила незнакомка. Перед ней стояла женщина в скромном цветастом сарафане, наверняка разменявшая шестой или седьмой десяток, но ее старческое лицо еще хранило следы увядшей красоты: глаза дамы были полны жизни, кожа имела здоровый бронзовый оттенок, а алые губы добродушно улыбались. - Да, я говорю по-английски, - облегченно вдохнула Ви. - Не теряй надежды, дочка, никогда! – с задором продекламировала она. – Бог помнит о каждом из нас, просто иногда у него есть дела поважнее! – старушка рассмеялась. - Не буду, - заверила Престон, улыбаясь ей. - Она – ангел, - женщина кивнула на малышку. - Спасибо. - Он вернется к тебе, милая, обязательно вернется, - итальянка заговорчески подмигнула Викки и покинула ее. Виктория не знала, что ей думать. Она не понимала, о чем ей говорила женщина, и понятия не имела, кто и когда должен вернуться. А потом ее озарила смелая догадка: Бог. Ну конечно! Бог непременно вернется в ее жизнь, когда будет нужен, когда тяжесть посланных испытаний будет непреодолима, а пока Виктория будет справляться своими силами, верить и молиться, но не только за себя и за своих близких, а за каждого нуждающегося. Как бы глупо это ни было, но Виктории понадобилось прожить почти тридцать лет, чтобы наконец-то понять, что мир не вертится вокруг ее персоны, проживающей вполне себе счастливую жизнь в достатке. Ведь если призадуматься, то не только в странах третьего мира есть нуждающиеся: достаточно покинуть благополучные районы Лондона, чтобы увидеть бедность, нищету, преступность, наркоманию, болезнь и проституцию. Большая часть населения планеты гораздо больше нуждалась в помощи, нежели Викки, всего-навсего потерявшаяся сама в себе. И лучшее, что она могла сделать, - научиться помогать другим. Ведь осознание того, что сделал мир хоть чуточку лучше, жарко греет одинокую душу, делает хоть немного, но счастливее. И пусть сегодня она вновь покидала собор, не найдя ответов на свои вопросы, она приобрела что-то большее: непоколебимость веры, терпение и нравственную солидарность. Глава с кучей неуместной авторской болтовни готова, вот как-то так Викки проводит в Риме время. (*) цирк - в Древнем Риме место состязания колесниц, гладиаторов (**)коринфский ордер - тип архитектурной композиции с насыщенным декором (***)аттик - декоративная стенка над карнизом